7 глава

– Стоп, стоп, стоп! Не так быстро, Костя, – прошу я. – А как же узнать друг друга поближе? – говорю первое, что приходит на ум, и пытаюсь отстраниться, но сильные руки лишь настойчивее прижимают, вызывая пожар в солнечном сплетении.

– Костя? – Я не вижу лица Гончарова, но чувствую, что он сейчас улыбается. – Еще ближе хочешь? – нежно шепчет на ухо.

Не покидает ощущение, что это какая-то очередная его проверка. Но судя по эрекции, Гончаров был бы не прочь меня поиметь. По-настоящему. Из-за его беспардонного поведения я чувствую себя как минимум девицей легкого поведения, которая оказывает интимные услуги за деньги и бесплатную выпивку. Надеюсь, это хороший виски, а не подделка?

– Ну хочешь, сама схожу за бутылкой? Того, что осталось, мне будет мало, чтобы расслабиться, – предлагаю я очередную глупость.

– В халате пойдешь? – усмехается Гончаров.

Да он точно издевается надо мной!

– Хватит! – Вырываюсь из мускулистых рук. – Я не могу так! Не могу! – сдают мои нервы.

Мне даже позволяют отойти на безопасное расстояние и не пытаются его сократить. Вальяжно расположившись на стуле, Гончаров опять прикладывается к бутылке и смотрит на меня чуть прищуренным взглядом, а потом вытирает рот тыльной стороной ладони.

– Не могу я так. Не могу, – передразнивает он с ухмылкой на лице, чем раздражает еще сильнее. – А как можешь? – Игриво приподнимает бровь.

– У тебя сегодня встреча со следователем, а потом с людьми из Москвы, – напоминаю ему, не сводя глаз с его лица. Дышу через раз, не веря, что меня отпустили и больше не трогают.

– Одно другому не мешает. Разговор в двух местах предстоит неформальный. А мне желательно ехать на эти мероприятия не с горячей головой. Вот я ее и охлаждаю. Как умею.

Гончаров окидывает меня с ног до головы таким взглядом, что и сама не понимаю: на меня так действует алкоголь или настойчивость этого мужчины? Денис ведь совсем другой, обычно я была инициатором близости между нами, а здесь разрыв шаблона.

– Вообще-то люди сначала разговаривают, а потом в постели пересекаются. Даже в клубе это происходит иначе. А не так, чтобы к тебе подошли, облапали, как товар в витрине магазина, и взяли с собой. Или просто взяли.

– Ну, допустим, товар я посмотрел и пощупал, он мне подошел, поэтому я взял его с собой. – Костя лениво зевает. – Однако хочу напомнить, что у тебя, милая, куча провисов, и я не готов закрывать на них глаза, потому что ему… – кивает он на свой вздыбленный пах, – судя по всему, ты понравилась. Вон сколько знаков внимания оказывает со вчерашнего дня. Силой тебя брать, конечно, не хотелось бы, но и долгие уговоры меня утомляют. Да и ты уже, как мы выяснили вчера у врача, не девственница и явно не тянешь на невинную жертву половой дискриминации. Жених тебя бросил, работу потеряла. Так что я отнюдь не плохая альтернатива, чтобы помочь забыть о проблемах. А если очень постараешься и не будешь бревном в постели, то я еще и ключик к их решению. Считай, что тебе повезло, Мальвина, а то сидела бы сейчас в темнице с частыми решетками, и никто там церемониться с тобой уже не стал бы. – Произнеся свою речь, Гончаров поднимается со стула и идет в сторону ванной.

– Бревном? – бросаю ему вслед. – То есть я еще должна показывать мастер-класс в постели, чтобы тебе понравилось?

– Да, – уверенно отвечает он.

Никак не пойму, что в голове у этого человека. Меняет поведение, словно хамелеон расцветку. И что самое интересное, реакции моего тела такие же противоречивые на «знаки внимания» Гончарова и его нижнего товарища. Это все из-за Дениса! Если бы он как следует уделял внимание мне, а не моей сестре, то я в жизни бы не допустила подобных мыслей. Иметь в моем возрасте секс раз в месяц – это же ненормально!

Да, Машунь, ты выпей еще немного виски и сходи в душ к Гончарову. Помой спинку этому придурку, который ко всему прочему еще и оперный певец: поет так громко, что хоть и впрямь забегай в ванную и проси его сбавить обороты.

Или Гончаров делает это мне назло? Нет бы проявить чуткость и внимание, чтобы расположить к себе, а он ведет себя как похотливый мерзавец. Удивительно, что не полез ко мне в трусы, а оставил в покое. Или тоже недостаточно выпил и у нас еще все впереди?

Костя выходит из душа в одном полотенце, обмотав им бедра. Волосы влажные, на груди минимум растительности, зато на лице видна щетина, и ему определенно так идет больше. Гончаров проходит через всю комнату к шкафу и достает оттуда рубашку и брюки, насвистывая какую-то знакомую мелодию. Сбрасывает с себя полотенце на пол и как ни в чем ни бывало, словно меня нет в этой комнате, продолжает свои сборы. Друг его, который находится чуть ниже пояса, уже не так вызывающе себя ведет, хотя размеры все равно внушительные и повергают в легкий шок. Будь я трезва – уже отвернулась бы, но сейчас не могу отвести глаз от этой картины. Проклятое пьянство. Точно до добра не доведет.

– В ванной был еще один халат, – замечаю ледяным тоном.

– Мне не холодно, спасибо, – отзывается Гончаров.

Слегка поворачивается в мою сторону и приподнимает уголки губ, заметив, что я больше не притронулась к бутылке.

– Вечером вернусь не один, а со столичным другом. Стриптиз, надеюсь, танцевать умеешь?

Почему-то становится дурно от его слов.

– С другом? – сипло переспрашиваю я.

– Может, вдвоем у нас получится найти к тебе подход и ты станешь сговорчивее? – произносит Гончаров как будто себе под нос, но нарочито громко, чтобы и я тоже услышала. – Я ведь давал тебе время и возможность сделать выбор? К сожалению, ты ими не воспользовалась.

Козел! Он решил меня по кругу пустить? Позвать незнакомого мне человека и вместе с ним…

– Я не буду тебя ублажать. И твоих друзей тоже! Напьюсь вусмерть, чтобы ничего не помнить и не отдавать отчета своим действиям. Только в таком состоянии сможете овладеть мной. А лучше другую женщину себе приведите, которая на всё будет согласна. Оставь меня в покое, слышишь?

– Вполне отчетливо.

Гончаров медленно приближается ко мне, застегивая рубашку, и смотрит таким взглядом, что пересыхает во рту. От страха, смятения, от непонятной дрожи, которая охватывает все тело.

– А если на другую у меня не встанет? Что тогда делать?

В глазах напротив всепоглощающая темнота. Я еще никогда не видела таких огромных и завораживающих зрачков.

– Потрогать ее так же, как и меня вчера, – огрызаюсь в ответ.

– Времени у меня мало других трогать. – Гончаров обхватывает ладонью мой затылок и притягивает меня к себе. – Ну и что ты так переживаешь? Где раз, там и второй. С первого я все равно тебя не распробую и захочу повторить. А вот это лишнее. – Он убирает бутылку, когда замечает, что я снова к ней тянусь, и треплет меня по щеке, словно я его домашняя зверушка. – Хватит пить, милая. А то болтаешь без умолку. Подобное я не жалую.

– Убери. От. Меня. Руки. – цежу сквозь стиснутые зубы.

Гончаров хищно скалится, но делает так, как я прошу.

– Кстати, это твой, – кивает на телефон, с которого я недавно пыталась звонить сестре, а потом и Денису. – Тот, что остался в сумке, с сегодняшнего дня будет, скорее всего, на прослушке. Напоминаю, что глупости делать не нужно, у тебя на горизонте маячат серьезные проблемы, милая. И запомни: только в моих силах их разрулить и помочь тебе избежать тюрьмы. Насчет друга я тоже не пошутил. Часика через три… – Он поднимает запястье и смотрит на циферблат своих дорогих часов, – наверное, даже через два, мы вернемся в номер. По такому случаю могу и шампанского захватить, хочешь?

Открываю рот, чтобы съязвить, но Гончаров отрицательно качает головой, каким-то образом снова прочитав мои мысли. Но сейчас мне плевать на его молчаливые предупреждения.

– Да пошел ты! Я не буду спать ни с тобой, ни с твоим другом. Извращенец! – Гордо вздергиваю подбородок и едва сдерживаюсь, чтобы не выхватить бутылку из рук Гончарова.

Так охота заехать ею промеж его глаз. Он этого заслуживает. И даже больше.

– Ладно, будем считать, что это твое: «Да, я согласна». Если что, я тоже. – Гончаров подмигивает мне и направляется на выход.

Вот теперь действительно становится страшно. И передо мной вновь возникает выбор: остаться в номере или сбежать. А куда бежать? Мой адрес Гончаров знает. Не удивлюсь, если все обо мне знает. Подставлять девчонок хочется в последнюю очередь, потому что за мной действительно есть грехи. С законодательной точки зрения, к проводкам и документации не подкопаешься, но откуда мне знать, как вывернет следователь мою работу с подачи Гончарова? Тогда дело может принять совсем иной оборот. А еще этот придурок обещал привести друга. Куда ни шло ублажать эту скотину одного, но их вдвоем… Ни за что! Надеюсь, Константин Сергеевич пошутил и просто сгустил краски, запугивая меня в отместку за мой дерзкий язык.

Нервы, натянутые до предела, все же дают сбой, и я иду к двери. Пытаюсь ее открыть, но она не поддается. Разве в номерах возможно полностью блокировать замки? Однако сбежать я бы все равно не решилась. Почему-то уверена, что люди, которые стоят за Куваевым, могут организовать мне куда больше проблем, чем сам Гончаров.

Проходит два часа, а потом я слышу звук открывающейся двери и мужские голоса. Господи, неужели этот придурок не пошутил и пустит меня сейчас по кругу?

Окинув комнату быстрым взглядом и все еще не веря, что это происходит со мной по-настоящему, я хватаю в руки настольную лампу с тумбочки и, прижавшись к стене, принимаю оборонительную стойку.

8 глава

– Машенька, милая, я вернулся, – разносится мужественный бас Гончарова по номеру. – Где ты, солнышко?

Вернулся он, кто бы сомневался. Сердце нервно сжимается при мысли, что не один пришел, а с каким-то мужиком, как и обещал. И никакое я не солнышко. Еще буквально вчера меня обзывали дурой. К чему сейчас этот фарс?

Первым в комнате появляется Гончаров. Взгляд у него такой, будто он опять прибухнул, а в руках – две бутылки шампанского и меховые наручники розового цвета. Мог бы и не забирать у меня виски: я не прочь получить новую дозу пофигизма и безразличия. Которого почти не осталось.

Симпатичный молодой человек останавливается в дверном проеме, и мы с ним пересекаемся взглядами. Незнакомец, заметив мою оборонительную стойку и лампу в дрожащих руках, переводит озадаченно вытянутое лицо на Гончарова.

– Я предупреждал, Мирон, что у моей девочки психологическая травма после предыдущего места работы, – как ни в чем не бывало пожимает плечом Гончаров, с усмешкой наблюдая за моими попытками защитить свою честь. – Босс ее грязно домогался, и теперь Машенька настороженно относится ко всем незнакомым людям. Отчасти этого козла я даже понимаю: вон какая чистая и непорочная красавица у него перед носом кружила. Как тут было удержаться. – Костя бросает наручники на кровать и ставит бутылки на пол, игриво мне подмигивая. – Но теперь эта тварь надолго сядет. И надеюсь, больше не выйдет, да? – адресует он последний вопрос своему гостю.

Тот утвердительно кивает в ответ.

Не знаю, как я еще не спикировала на пол, но мысли уже с трудом ворочаются в голове. Не понимаю, что происходит.

Гость Гончарова тоже замечает, что мне нехорошо.

– Костя, кажется, твоей супруге плохо, она в обморок не упадет? Погоди, а вы случаем… не в положении?

Кому-кому? Супруге? В положении?

Гончаров уверенной походкой проходит через всю комнату и забирает лампу из моих рук. Вид у него уже не такой одухотворенный. И улыбка похожа на волчий оскал.

– Не вздумай, милая, это же еще одна уголовная статья. Если мне навредишь, кто тебя потом от проблем отмажет? Мирон – женатый человек, буйные девушки его не привлекают, – доносится до меня зловещий шепот, такой тихий, чтобы кроме нас двоих никто этих слов не услышал.

– Нет, мы не в положении, Мирон. У Маши умерла бабушка, сестра козни с квартирой строит. После череды не самых приятных событий у нее эмоциональный стресс.

Костя ставит лампу на место и, отодрав меня от стены, обнимает за талию и ведет к креслу.

– Психолог говорит, что нам необходимо смещать акценты на путешествия и интимные отношения, – кивает он на меховые наручники, которые лежат на кровати. – Вот мы и работаем над этим.

В такой ситуации размышлять получается плохо. Пусть алкоголь из меня и выветрился, но, похоже, еще не весь. Мыслительные процессы притормаживают.

– И правда неважно выглядишь. – Гончаров поправляет халат на моей груди и целует в макушку. – Ну ничего, сейчас гостя проводим и применим по назначению эту вещицу, поднимем твой боевой дух, – говорит он опять тихо, чтобы только я услышала. – Садись, – кивает на кресло.

– Ну раз всё в порядке, то давайте ускоримся. У меня через два часа самолет. Лыков заверит остальную часть документов с Багдасаровыми. Там всё в силе? Или тоже будут какие-то изменения?

– Там всё, как и договаривались, – отвечает Гончаров. – По бумагам проведешь двойные суммы, а по факту отдашь те, что я указал. Бонус за то, что сюда приехал и помог мне с Куваевым вопрос решить, Рафаэль оставит для тебя в ячейке.

Мирон молча открывает папку, перебирает бумаги, а потом кладет несколько листов на стол с серьезным выражением лица.

– Подписывайте, Мария Анатольевна.

– Что это?

Поднимаю голову к лицу Гончарова и только сейчас замечаю, что Костя выглядит уставшим и глаза у него не пьяные, а безразличные. Я бы даже сказала безжизненные.

– Почитай, Машенька, – ласково произносит он, но, как по мне, сильно переигрывает с заботой.

Что за спектакль он устроил? Пусть еще на колени упадет и в любви начнет признаваться для достоверности.

– Кость, а твоя благоверная в курсе, что ты наблюдаешься…

– Конечно, в курсе, – перебивает Гончаров своего гостя. – Но Маша все равно ответила взаимностью, даже узнав о моем страшном диагнозе.

Диагноз? То-то я заметила, что у Гончарова не всё в порядке с головой. Иметь с ней проблемы действительно страшно.

Беру в руки документы и пробегаюсь глазами по ровным строчкам. С первого раза уложить их содержание в голове не получается. Язык официальный и сухой, сразу видно, что поработал профессионал. Не понимаю, что за ересь мне подсунули и зачем Гончарову брачный контракт? Еще и завещание от моего лица составил.

Я пораженно выдыхаю, качая головой, и наконец пазл складывается.

– Подписывай, все грамотно составлено. Без каких-либо подводных камней. Дела я привык вести по закону и партнеров не подставляю. В том числе и по браку, – обращается ко мне Гончаров, и взгляд у него сейчас такой, что мурашки бегут по коже. – Ну и инициативы от тебя ноль. Кто-то должен сделать шаг навстречу.

Партнер по браку? Судя по меховым наручникам на кровати, это и есть его шаг навстречу? И третий в нашей постели? Ну-ну. Помечтайте, Константин Сергеевич.

Снова опускаю глаза и читаю документы. По третьему кругу. Сфера влияния Гончарова поражает масштабами. Зато теперь я знаю, для чего Костя разыграл этот дешевый спектакль перед московским гостем, которого привел в номер.

– Зачем же так торопиться? Мне ведь не нужны от тебя деньги, любимый. – Прожигаю Гончарова долгим взглядом.

Его губы трогает едва заметная усмешка. Но мне почему-то не до смеха. Грудь опаляет новый приступ учащенного сердцебиения.

– Это формальность. На наши чувства друг к другу это ничуть не повлияет.

Между нами повисает давящая тишина. Я пытаюсь анализировать последующий ход событий, но в голове каша.

Ставя свою подпись на бумагах, ловлю себя на мысли, что заключила сделку с дьяволом. Ну и заодно подмахнула себе смертный приговор, то есть брачный. Надеюсь, это и впрямь временно и Гончаров таким образом хочет по-быстрому провернуть какие-то свои дела, а потом отпустит меня. Даже не знаю, что лучше: тюрьма или общество этого придурка, который теперь официально вправе потребовать от меня исполнения супружеского долга. Хотя завуалированно пообещал, что принуждать к сексу не станет и на наших чувствах друг к другу это не отразится.

– Всё… – Отдаю документы гостю Гончарова.

Мирон еще раз пробегается по ним глазами.

– Замечательно, – удовлетворенно кивает. – Не верится, что ты теперь женатый человек, Константин Сергеевич. И когда всё успеваешь?

– Тогда, – произносит Гончаров ледяным тоном и присаживается на край кровати. Берет наручники и крутит их в руках. – Новость особо не афишируй. Ты в курсе, что я не люблю шумиху вокруг своего имени и стараюсь сдерживать потоки информации. Если в массы это вдруг просочится и кто-то узнает о моей новоиспеченной молодой супруге, да еще с таким приданым… Сам понимаешь, чем чреваты подобные вещи. Так что держи язык за зубами.

– Все останется между нами, – заверяет Мирон. – Еще раз поздравляю. И вас, Мария.

Он собирает бумаги со стола, оставляя для меня дубликат брачного договора, и поднимается на ноги.

– Без меня праздник не начинай. – Гончаров кивает на бутылки, быстро подмигивает и идет провожать своего гостя.

Кости нет от силы минут пятнадцать, за которые я не могу пошевелить ни одной конечностью, а просто смотрю невидящим взглядом на бумаги. В голове уложить не получается, что моя жизнь рушится на глазах, а я толком ничего не могу с этим сделать.

Услышав, как хлопает входная дверь, снова перевожу взгляд на лампу на прикроватной тумбочке. А может, правда ударить Гончарова со всей силы по голове, чтобы у него мозги встали на место? Разве можно так с людьми поступать, как он это делает?

– Что все это значит? – Стараюсь говорить, чтобы голос не выдавал того, как сильно я волнуюсь. – Грозишь мне уголовными статьями, а сам?..

– Ты же прочла документы. Все нотариально заверено. С точки зрения закона, я чист. Ты теперь тоже. Можешь расслабиться и получать от жизни удовольствие. Благо средства тебе это позволяют. Как и отписать сестре свои ипотечные проблемы.

– И при каких же обстоятельствах я успела стать твоей женой? До вчерашнего дня я даже не знала о твоем существовании.

Гончаров не спеша проходит через весь номер и останавливается у кровати.