Зейн

Ей снилась прекрасная принцесса.

Она была заперта в высокой башне с каменными стенами и холодными пустыми комнатами, не умевшими разговаривать. Не было в башне ни лифта, ни даже пожарных лестниц, поэтому Тэлли не очень понимала, как же принцесса забралась на самый верх.

Но как бы то ни было, томилась принцесса на верхнем этаже башни. У нее даже спасательной куртки не было. Принцесса спала беспробудным сном.

Башню стерег дракон. У него были глаза-самоцветы и злая хищная морда. Он двигался грубо и резко, и при виде его движений Тэлли подташнивало от страха. Даже во сне она понимала, кто такой на самом деле этот дракон. Это был жестокий красавец, агент Комиссии по чрезвычайным обстоятельствам, а может быть, даже целый отряд агентов, вселившихся в серую шелковистую шкуру рептилии.

Такой сон никак не мог обойтись без принца, и принц пришел. Дракон не стал ему помехой – убивать стража принц даже не пытался. Он просто прокрался мимо него к башне и полез вверх по стене, цепляясь за трещинки и выступы каменной кладки, найти которые не составляло труда, потому что башня была старая и ветхая. Он ловко карабкался вверх, помедлив лишь раз, чтобы бросить взгляд на дракона – как он там. А дракон отвлекся, с неподдельным интересом наблюдая, как игривая стайка крыс снует между его когтей.

Принц влез в высокое окно и приник к губам принцессы в поцелуе, от которого она тотчас проснулась, – вот, собственно, и весь сказ. Спуститься вниз и прокрасться мимо дракона особой сложности не составило, поскольку это все-таки был сон, а не кино и даже не сказка. Все закончилось упоительным долгим поцелуем. Классический хеппи-энд. Кроме одной мелочи – принц был всем уродцам уродец.

Тэлли проснулась с головной болью. Увидев свое отражение в зеркальной стене, она вспомнила, что голова у нее, возможно, болит не только с похмелья. Удар по лбу ее совсем не украсил. Как и предупредили ночью надзиратели, кожа на месте раны, обработанной спреем, была жуткого красного цвета. Нужно скорее посетить хирургический кабинет, где врачи бесследно удалят ссадину…

Но Тэлли решила пока этого не делать. Как сказал Перис, со ссадиной у нее будет по-настоящему преступный вид. Тэлли улыбнулась, вспомнив о своем новом статусе, и ссадина ей сразу показалась прекрасной.

Градом посыпались сообщения от других «кримов», пьяные поздравления и рассказы о разных диких выходках на балу. Но конечно, никто не отколол ничего более сногсшибательного, чем ее прыжок с башни в обнимку с Перисом. Тэлли слушала сообщения с закрытыми глазами и купалась в приглушенном шуме толпы. Она была просто счастлива: надо же, друзья помнили о ней, хотя она покинула вечеринку очень рано. Вот что значит быть полноправным членом группировки – друзья остаются с тобой, что бы ты ни натворил.

Зейн оставил целых три сообщения и в последнем спрашивал, не хочет ли она с ним позавтракать. Голос у него был не такой пьяный, как у остальных, так что Тэлли подумала, что он, возможно, уже проснулся.

Когда она вызвала Зейна, тот сразу откликнулся.

– Как ты?

– Я потеряла лицо, – пошутила Тэлли. – Перис рассказал тебе, как я стукнулась головой?

– Да. У тебя правда кровь шла?

– Еще как.

– Надо же… – Тэлли слышала взволнованное дыхание Зейна. Его всегдашняя невозмутимость дала трещину. – А прыжок был что надо. Рад, что ты не… ну, что ты не погибла.

Тэлли улыбнулась.

– Спасибо.

– Слушай, а ты читала эту прелесть насчет бала?

Среди сообщений, поступивших Тэлли, было одно новостное, но у нее не было настроения его читать.

– Что за прелесть?

– Вчера кто-то взломал почтовый сервер и разослал новые приглашения, в которых было сказано, что явиться надо в маскарадных костюмах. Каждый из организаторов бала в особняке Валентино подумал на своих соседей и не стал поднимать шум. Но никто не знает, кто на самом деле написал это приглашение. Обалдеть, да?

Тэлли изумленно заморгала. У нее вдруг сильно закружилась голова. Вот уж точно – обалдеть. Мир завертелся вокруг нее, ощущение было такое, будто она оказалась в желудке пьяного великана. Взломом почтовых серверов занимаются только уродцы. И только одному уродцу позарез нужно было превратить вечеринку в особняке Валентино в бал-маскарад – Крою с его маской хищного красавца и загадочными предложениями. А значит, вся эта история закрутилась из-за Тэлли Янгблад.

– Просто жуть какая-то, Зейн.

– Во-во. Ты есть хочешь?

Тэлли кивнула, и голова тут же отозвалась на резкое движение вспышкой боли. За окном вздымались в небо бальные башни особняка Гарбо, высокие и стройные. Тэлли уставилась на них в надежде, что от этого мир перестанет вращаться.

«Я, наверное, преувеличиваю, – с тоской думала она. – Не может быть, чтобы все это было из-за меня. Наверное, просто какие-то уродцы безобразничают или у кого-нибудь из хозяев вечеринки у Валентино крыша поехала». Но если все это лишь случайность, каким образом Крой успел к этой случайности подготовиться и запастись костюмом для маскарада? Ведь в Ржавых руинах, как и в глубокой глуши, где прятались дымники, окон доставки, откуда как по волшебству появляется все что хочешь, нет. Там все нужно делать своими руками, а это требует времени и усилий. И Крой почему-то выбрал именно этот костюм… Тэлли вспомнила холодные стеклянные глаза маски, и ей стало дурно.

«Пожалуй, надо поесть, – решила она. – Может, тогда станет лучше».

– Да, ужасно хочу, – ответила она на вопрос Зейна. – Давай позавтракаем.

Они встретились в Дензел-парке^[5] – увеселительном саду, тянувшемся извилистой полосой от центра Нью-Красотауна до особняка Валентино. Сам особняк прятался за деревьями, но башня-ретранслятор на крыше была хорошо видна. Старомодный флаг «валентиновцев» развевался на холодном ветру. В парке уже успели ликвидировать почти все последствия вчерашней вечеринки – только на траве чернело несколько кругов, оставшихся после костров, которые жгли «гуляки». Над одним кострищем хлопотал робот-уборщик, аккуратными движениями механических лап перекапывая землю и бросая в нее семена.

Когда Зейн предложил устроить пикник, брови Тэлли удивленно дернулись вверх и она ойкнула от боли – ссадина еще не зажила. Но после прогулки на свежем воздухе головная боль немного поутихла. Таблетки, которыми снабдили Тэлли надзиратели, отчасти ослабили боль от ушиба, но и только. В Нью-Красотауне ходили слухи, будто врачи знают, как снимать похмелье, но из принципа держат в тайне секрет исцеления.

Зейн пришел вовремя. Позади него парил покачиваемый ветерком контейнер с завтраком. Подойдя ближе к Тэлли, Зейн разглядел ее ссадину, потрясенно вытаращил глаза и даже машинально протянул руку, чтобы потрогать, но сразу спохватился.

– Кошмар, правда? – вздохнула Тэлли.

– Ты чего! Да у тебя с ней вид как у завзятой преступницы!

– Но на кучу милли-елен не тянет, верно?

– Я бы не стал оценивать это в еленах, – ответил Зейн, подумав. – Тут нужна какая-то другая единица, только пока не знаю какая. Покруче елены.

Тэлли улыбнулась. Перис оказался прав, посоветовав ей не спешить возвращать лицу нормальный вид. Любуясь ее ссадиной, Зейн казался особенно красивым, и глядя на него, Тэлли испытывала щемящее чувство. Она словно стала центром мироздания, у нее даже голова перестала кружиться.

Временная пластика лица, которую Зейн сделал себе под вчерашний костюм, уже «выдохлась», его губы снова стали нормальными, чуть припухлыми, как полагается. И все-таки при свете дня особенно бросалась в глаза резкость черт его лица, состоявшего из сплошных контрастов: подбородок и скулы острые, лоб высокий. Кожа Зейна имела, как у всех, оливковый оттенок, но на солнце, в сочетании с черными волосами, выглядела бледной. В инструкциях по операциям черные как смоль волосы запрещались – считались крайностью, но Зейн красил волосы чернилами для каллиграфии. Кроме того, он мало ел, чтобы щеки у него были впалыми, а взгляд – пронзительным. Из всех красавцев, с которыми Тэлли познакомилась после операции, только Зейн выглядел ничуть не похожим на остальных.

Может быть, именно поэтому он был главным «кримом». Ведь тот, кто ничем не выделяется, не может казаться по-настоящему преступным типом.

Сверкая золотыми глазами, Зейн огляделся по сторонам, ища, где бы присесть, и выбрал место в тени у корней старого развесистого дуба. Они уселись на усыпанную листьями траву. Воздух был наполнен ароматами росы и влажной земли. Контейнер с завтраком опустился на траву между Тэлли и Зейном. Девушка почувствовала тепло, исходящее от секций с яичницей и булочками. Тэлли положила себе на подогретую тарелку яичницу, сыр и несколько кусочков авокадо и откусила половинку маленькой булочки. Посмотрела на Зейна – тот взял себе только чашку кофе. «Наверное, не стоит накидываться на еду, словно оголодавшая свинья, – смущенно подумала Тэлли. – Вдруг он сочтет это дурным тоном?». Но с другой стороны – какая разница? «Я теперь “крим”, – напомнила она себе. – За меня все проголосовали, я полноправный участник группировки. И Зейн сам позвал меня сюда, захотел со мной поболтать. Пора перестать психовать и начать радоваться жизни. Есть вещи похуже того, чтобы сидеть в чудесном парке рядом с красивым парнем, который с тебя глаз не сводит».

Тэлли доела булочку, внутри которой оказалась горячая шоколадная начинка, и принялась за яичницу, надеясь, что в контейнере с завтраком найдутся пакетики со сжигателем калорий. Это средство действует лучше, если принимать его сразу после еды, а она собиралась поесть плотно. Может быть, это из-за вчерашней потери крови у нее теперь так разыгрался аппетит.

– А что это за парень был на вечеринке? – спросил Зейн.

Тэлли жевала яичницу и только пожала плечами, но Зейн смотрел на нее, ожидая ответа, до тех пор, пока она не смогла говорить.

– Уродец-хулиган, только и всего, – ответила она.

– Я так и понял. За кем бы еще гонялись чрезвычайники? Мне интересно, откуда ты его знаешь. Ведь знаешь же, правда?

Тэлли отвела взгляд. Ей так хотелось забыть о своей уродской жизни, а эта жизнь не желала ее отпускать. Уродство упорно тянулось к ней через разделявшую их реку, засылая в Нью-Красотаун своих лазутчиков. Но Перис слышал, как Тэлли говорила с надзирателями вчера ночью, поэтому лгать Зейну не имело смысла.

– Ну да, вроде как знакомый был тип. Он из Дыма. Парень по имени Крой.

Странная тень пробежала по лицу Зейна, взгляд его золотых глаз устремился вдаль, словно пытаясь разглядеть нечто невидимое.

– Я его тоже знал, – кивнул Зейн. Тэлли замерла, не донеся вилку до рта.

– Шутишь!

Зейн покачал головой.

– Но я думала, что ты не пытался бежать из города, – сказала Тэлли.

– Не пытался. – Зейн обхватил одной рукой колени и отпил глоток кофе. – Я не забирался дальше Ржавых руин. Но мы с Кроем дружили, когда были дошколятами, а потом оказались в одном уродвилльском интернате.

– Да… Забавное совпадение.

Тэлли наконец донесла до рта вилку с очередным куском яичницы и стала медленно его пережевывать. В городе жил целый миллион человек, и надо же такому случиться, чтобы встретились два давних знакомца.

– По-твоему, каковы были шансы на то, что вы случайно столкнетесь?

Зейн снова покачал головой.

– Это не совпадение, Тэлли-ва.

Тэлли перестала жевать. Яичница у нее во рту приобрела странный вкус. Казалось, вот-вот снова закружится голова. В последнее время в ее жизни обнаружился острый дефицит случайностей.

– Что ты имеешь в виду?

Зейн наклонился вперед.

– Тэлли, ты же знаешь, что когда мы были уродцами, Шэй жила в одном интернате со мной?

– Конечно, знаю, – кивнула Тэлли. – Поэтому она сразу вошла в вашу компанию, как только появилась здесь.

Она задумалась. Постепенно смысл слов Кроя начал до нее доходить. Воспоминания о Дыме всегда возвращались к ней с трудом – будто пузыри поднимались на поверхность какой-то густой, вязкой жидкости.

– В Дыме Шэй познакомила меня с Кроем, – осторожно сказала она. – Они были старыми друзьями. Значит, вы все трое были знакомы?

– Ну да, были, – Зейн скривился, будто ему в кофе попало что-то гадкое.

Тэлли с тоской уставилась на свою еду. Зейн продолжал говорить, а она словно бы вернулась во вчерашний день и все неприятности прошедшего лета начали с болью прокручиваться в ее голове.

– Нас было шестеро уродцев, – сказал Зейн. – Мы еще тогда называли себя «кримами». Хулиганили, как все уродцы: вылезали по ночам из окон, обманывая майндеры интернатов, перебирались через реку и подглядывали за красотками и красавчиками.

Тэлли кивнула, вспоминая рассказы Шэй.

– И на Ржавые руины летали?

– Летали, кто-то из уродцев постарше показал нам дорогу. – Зейн перевел взгляд на холм в центре Нью-Красотауна. – Оказавшись там, понимаешь, как на самом деле велик мир. Ведь в этом древнем городе жило двадцать миллионов ржавников. По сравнению с ним наш город просто крошечный.

Тэлли зажмурилась и положила вилку на тарелку. Аппетит пропал начисто. Зря она, наверное, согласилась позавтракать с Зейном после минувшей бурной ночи. Он, казалось, порой ощущал себя уродцем и при этом задирал нос, словно брезговал веселой и беззаботной жизнью красивого человека. Конечно, поэтому из него и получился такой потрясающий заводила «кримов». Но общаться с ним один на один… так и свихнуться недолго.

– Да, но… все ржавники погибли, – негромко проговорила Тэлли. – Их было слишком много, и они были ужасно глупые.

– Знаю, знаю. «Они чуть было не уничтожили весь мир», – процитировал Зейн и вздохнул. – Но ничего более волнующего, чем полеты на Ржавые руины, в моей жизни не было.

Глаза Зейна при этих словах сверкнули, и Тэлли вспомнила собственные вылазки на руины. Вспомнила, как напрягался каждый нерв при виде пустынного величия города-призрака. Там, в руинах, возникало ощущение реальной опасности, так не похожее на безобидное волнение при полете на воздушном шаре или прыжке с высоты в спасательной куртке.

Тэлли поежилась, ощутив отголоски былых переживаний, и встретилась взглядом с Зейном.

– Я тебя понимаю.

– И я знал, что никогда не отправлюсь туда после операции. Похорошевшим ничего такого не позволяется. И когда оставалось уже совсем немного времени до моего шестнадцатилетия, я стал задумываться о том, чтобы убежать из города и пожить на лоне природы. Хотя бы какое-то время.

Тэлли медленно кивнула. Она помнила, что примерно о том же говорила Шэй, когда они только-только познакомились. С этих слов для Тэлли началась дорога в Дым.

– И ты уговорил Шэй, Кроя и других ребят уйти из города?

– Я пытался. – Зейн усмехнулся. – Сначала они решили, что я сбрендил, потому что жить вне города невозможно. А потом мы встретили одного парня, который…

– Погоди! – прервала его Тэлли.

Ее сердце вдруг забилось часто-часто, как бывает, когда от приема сжигателя калорий ускоряется обмен веществ. Она ощутила влагу на лице, и ветер внезапно показался холоднее. Щеки стали мокрыми, хотя у красоток не должен выступать пот…

Тэлли часто заморгала и с такой силой сжала кулаки, что ногти впились в ладони. Мир странным образом изменился. Лучи солнца пронизывали листву и были похожи на сверкающие лезвия. Тэлли старалась дышать глубоко и медленно. Она вспомнила: такое же ощущение нахлынуло на нее вчера при виде лица Кроя.

– Тэлли? – негромко окликнул Зейн.

Она покачала головой. Ей не хотелось, чтобы он говорил. Чтобы рассказывал о встрече с кем-то среди Ржавых руин. И чтобы не дать Зейну вставить хоть слово, она затараторила, повторяя то, о чем ей когда-то рассказывала Шэй:

– Вы узнали про Дым, да? Про место, где люди живут как в седой древности, даже до эпохи ржавников, и всю жизнь остаются уродцами. Но когда настало время бежать, большинство из вас струсило. Шэй рассказывала мне про ту ночь – она уже и вещи уложила, но в конце концов ей стало страшно и она не решилась уйти.

Зейн кивнул, не отрывая глаз от своей чашки с кофе.

– Ты был одним из тех, кто передумал, да? – спросила Тэлли. – Ты тоже собирался, но не смог пуститься в бега?

– Да, – сдавленно выговорил Зейн. – Я не пошел с остальными, хотя побег был моей идеей. И стал красавцем, как только мне исполнилось шестнадцать.

Тэлли отвела взгляд. Она не могла заставить себя забыть о том, что произошло тем летом. Все друзья Шэй либо бежали в Дым, либо переехали в Нью-Красотаун, а она осталась одна-одинешенька в Уродвилле. Тогда-то Шэй и познакомилась с Тэлли и они стали закадычными подружками. А после того как Шэй со второй попытки все же сбежала из города, Тэлли затянуло в водоворот жутких событий…

Тэлли велела себе успокоиться и постаралась выровнять дыхание. Да, осень выдалась та еще, но нет худа без добра. Зато теперь она, Тэлли, – полноправный «крим», а не жалкая красотулька, мечтающая попасть хоть в какую-нибудь компашку. Может, даже стоило пройти через всю эту заварушку, чтобы оказаться здесь красивой и популярной.

Тэлли посмотрела на Зейна. Взгляд его прекрасных глаз все еще был устремлен на недопитый кофе. Она немного успокоилась и улыбнулась. У него был такой трагичный вид – он сидел на траве, ссутулившись и отчаянно вздернув брови. Он все еще сожалел о том, что струсил, когда не решился рвануть в Дым. Тэлли потянулась к Зейну и взяла его за руку.

– Эй, ты ничего особенного не упустил. Подумаешь, ну на солнце мы там обгорали да мошкара нас ела с аппетитом. И только-то.

Зейн посмотрел на нее.

– Ты хотя бы рискнула, Тэлли. Тебе хватило храбрости отправиться туда. И теперь ты все это знаешь на собственном опыте.

– На самом деле у меня не было выбора. Я должна была разыскать Шэй. – Тэлли поежилась и убрала руку. – Мне просто повезло, что я вернулась.

Зейн подвинулся ближе к ней, протянул руку и нежно дотронулся кончиками пальцев до ссадины на лбу, покрытой заживляющим спреем. Широко раскрыв золотые глаза, он проговорил:

– Я так рад, что ты вернулась.

Тэлли улыбнулась и провела рукой по тыльной стороне его ладони.

– Я тоже.

Пальцы Зейна скользнули в ее волосы, он бережно притянул ее к себе. Тэлли закрыла глаза. Его губы прижались к ее губам, она прикоснулась рукой к гладкой, безупречной коже его щеки…

Сердце Тэлли снова забилось учащенно. Она разжала губы, а ее мысли отчаянно метались. Мир вокруг снова закружился, только теперь это было здорово и вовсе не хотелось, чтобы он остановился…

Когда Тэлли попала в Нью-Красотаун, Перис предупредил ее насчет секса. Свежеиспеченные красотки были готовы броситься в объятия первого встречного. Не сразу новенькие привыкали к тому, что их со всех сторон окружают чудесные, идеальные люди, что все смотрят на них громадными сияющими глазами. Когда все вокруг красивы, легко влюбиться по уши в первого же, с кем поцелуешься.

Но может быть, пришла пора. Тэлли уже месяц жила в Нью-Красотауне, а Зейн был особенный. Не только потому, что он возглавлял «кримов» и выделялся внешне, а потому, что старался держаться независимо и круто и был не прочь нарушить правила. Почему-то из-за этого он казался Тэлли даже красивее других.

Кроме того, из всех неожиданных поворотов судьбы за последние двадцать четыре часа этот оказался самым приятным. От поцелуя Зейна у Тэлли голова пошла кругом. Его губы были теплыми, мягкими, прекрасными, и Тэлли чувствовала себя защищенной.

После долгих мгновений блаженства они немного отстранились друг от друга. Тэлли так и не открыла глаза. Она чувствовала на лице его дыхание, чувствовала прикосновение его теплой руки к своей шее.

– Дэвид… – прошептала она.