Сколько жоп тебе пришлось вылизать для того, чтобы тебя отпустили?
– Господин Калабаци, – сказал Монкрейн. – Как вам известно, благородные особы грязной работой себя не утруждают. Я просто кое-кого заверил, что с этим прекрасно справятся ваши дочери… или сыновья – ну их все равно друг от друга отличить невозможно.
О наказаниях за неповиновение или о неприятных последствиях прилюдно упоминать не стоило – это свидетельствовало о слабости. Если понадобится с кем-то разобраться, лучше сделать это наедине. Хорошие, опытные наемники способны по достоинству оценить то, что их дураками не считают.
На постах, выставленных вокруг квартала Альсегранте, круглыми сутками стоят городские стражники, оберегающие низшую каморрскую знать от неприятной необходимости видеть или обонять своих голоштанных подданных.
– О тринадцать богов, – вздохнул Локк. – Ну кто так ест?
– Я кочерыжки люблю, они хрусткие, – обиженно проворчал Жан.
– Козы их тоже любят.
– Ты мне что, матерью заделался?
– Нет, конечно, я ж не урод.
Локк круто повернулся и двинулся к двери. Покидая холл, он позволил себе довольно ухмыльнуться: охранники, державшие Бенжавьера, теперь выглядели такими же испуганными, как и бедный подавальщик. Странно все-таки, насколько легко подчинить себе людей одними только повелительными замашками.
– Вот и славно. А ты, со своей стороны, выглядишь вполне состоятельным человеком. Ладно, запрись и жди меня, я скоро вернусь. Стукну в дверь ровно пять раз, ясно?