Глава 2

Слезы градом катились по щекам Грейс. Она остановилась около лифта и машинально потянулась за карточкой. Нет, карточка осталась у него.

Грейс осмотрелась. Можно спуститься по пожарной лестнице, больше никак.

Открыв дверь запасного выхода, она пошла наверх, вместо того чтобы спускаться вниз. Ей срочно был нужен глоток свежего воздуха. Грейс заметила серую дверь. Боже мой, неужели в этом отеле есть только два цвета – серый и черный? Толкнув дверь, Грейс оказалась на плоской крыше отеля.

Холодный воздух обжигал щеки, проникал под тонкую рубашку. Но Грейс, казалось, не замечала холода. Ее мысли были заняты Финлеем Армстронгом.

Она вспомнила быстро сменяющиеся выражения его лица: сначала гнев, затем отвращение, на какую-то долю секунды веселье и, наконец, душераздирающий взгляд.

И в этом виновата только она.

Она доставила ему столько боли неосторожным словом. Грейс невольно задрожала всем телом, а слезы так и текли по щекам.

Приближается Рождество. А она потеряла работу. Чем ей платить за квартиру? Ей и без того тяжело впервые встречать праздник без бабушки. Она своими руками только что разрушила надежду на тихое и мирное Рождество.

И зачем только она взяла в руки этого ангела? Почему ей взбрело в голову украсить пентхаус? И зачем, зачем она задала ему этот вопрос про Рождество?

Какое у него сделалось лицо! Какая боль плескалась в синих глазах! Он потерял жену. Он не выносит праздники, особенно Рождество.

Грейс понимала его чувства. Ей и самой очень тяжело в это Рождество. Малейшее напоминание о бабушке, будь то запах ее любимых духов или вкус ее любимых бисквитов, вызывало у Грейс слезы. Но вряд ли это может сравниться с болью от потери любимой жены.

Ее бабушка прожила долгую жизнь, а его жена умерла молодой. Неудивительно, что он зол на весь мир.

Грейс дрожала от холода. Крупные снежинки кружились в воздухе, падая ей на плечи и лицо. Смеркалось. Далеко внизу светился яркими огнями праздничный Лондон, похожий на рождественскую открытку. Слезы полились с новой силой.

Идеальное Рождество. Без работы. Без семьи. С воспалением легких в придачу. Лучше и быть не может.

Осознание содеянного послало Финлея в нокаут. В голове шумело. Он никогда себя так не вел. Что на него нашло? Мысли о еде и сне мгновенно испарились.

Он выскочил в холл. Куда она делась? Тележка горничной одиноко маячила у лифта, находящегося на этаже.

Что-то врезалось ему в руку. Ее пластиковая служебная карточка. Он же сорвал ее с шеи Грейс. Она не могла вызвать лифт.

Финлей вернулся в номер и позвонил портье. Фрэнк ответил с первого гудка.

– Что я могу сделать для вас, мистер Армстронг?

– Фрэнк? Кто такие «Горничные Челси»?

Вопрос явно застал старшего портье врасплох, он растерянно помолчал, затем сказал:

– Горничные из этого агентства работают у нас в отеле последние четыре месяца, мистер Армстронг. У нас возникли небольшие проблемы с собственными горничными, и мистер Спирс обратился в это агентство по совету коллег из дружественного отеля. – Фрэнк замолчал, а затем продолжил: – Девушки прекрасно справляются. Миссис Арчер, к примеру, очень довольна Грейс и всегда вызывает ее, если та на смене.

– Какие именно проблемы, Фрэнк? – не отставал Армстронг.

Портье снова помолчал. Эти вопросы были в компетенции управляющего, мистера Спирса, но его только что прооперировали по поводу аппендицита, и он находился в больнице. Именно поэтому Финлею пришлось приехать в отель.

– Мелкие кражи, сэр. А высокая текучка среди горничных не позволяла решить проблему.

– Кто посоветовал Робу обратиться в «Горничных Челси»?

– Алиса Холлер. У агентства отличная репутация, и у нас нет с ними никаких проблем. – Фрэнк снова помолчал, а затем сказал: – Мистер Армстронг, у меня есть кое-что для вас.

– Что?

– Миссис Арчер оставила для вас рождественский подарок.

Финлей удивился. Естественно, он получал подарки на Рождество. Но миссис Арчер? Ему стало любопытно.

– Хорошо, я заберу его чуть позже, Фрэнк. Вы, случайно, не видели сейчас Грейс Эллис? – неожиданно спросил он у портье.

– Грейс? – встревоженно переспросил Фрэнк. – Что с ней?

– Все в порядке, так когда вы ее видели?

– Часа два назад.

– Благодарю вас, Фрэнк.

Финлей положил трубку. Она легко могла уйти, но что-то подсказывало ему, что она здесь. Финлей снова вышел в коридор и направился к лестнице. Открыв дверь, он почувствовал сквозняк.

Она вышла на крышу. В два прыжка он оказался там же и увидел ее, стоящую у кромки карниза и смотрящую на раскинувшийся далеко внизу город. Не думает же она…

Нет. Но он не крикнул ей отойти от края. Он молча подошел к ней и увидел, что ее бьет крупная дрожь. Он дотронулся до ее плеча, и она подпрыгнула от неожиданности.

– Грейс? Что вы здесь делаете? Вы простудитесь.

Она узнала его голос, но не обернулась. Он обошел ее и посмотрел ей в лицо. Губы ее посинели от холода, на щеках видны дорожки от слез.

Чувство вины окатило его, словно волна прилива. Это он заставил девушку плакать.

Почему? Прошло пять лет, он почувствовал, что готов двигаться дальше. Но Рождество всегда было для него тяжким временем. Он злился, что мир празднует, а у него лишь печальные воспоминания.

Слава богу, что он в пальто. Финлей быстро сдернул его с плеч и накинул на Грейс.

Она молча смотрела на него огромными карими глазищами, которые спровоцировали его на такой выплеск эмоций. Почему это произошло? Он всегда прекрасно владел собой и не позволял ни жалеть себя, ни лезть в душу. Друзья знали об этом и не говорили об Анне.

– Простите меня, – хрипло сказал он. – Я не должен был на вас кричать.

Грейс моргнула, уставившись на свои ноги.

– Мне не следовало украшать ваши апартаменты. Извините, – прошептала она.

Он покачал головой:

– Нет, Грейс. Вы хотели сделать гостю приятное. – Его голос дрогнул. Ему давно никто не делал приятного.

Она прикусила нижнюю губу.

– Я… я иногда забываю, что некоторые люди не любят Рождество. Мне следовало быть более осмотрительной. – По ее щеке скатилась слезинка. – Вы пришли сообщить мне, что я уволена?

– Что? Нет, конечно. – Он не верил своим ушам. Он и думать забыл об этом.

Грейс выглядела смущенной.

– Но вы сказали…

– Забудьте, что я говорил. Я идиот. Просто я не спал три ночи и смертельно устал. Это плохое оправдание, но прошу меня простить.

– Мне так жаль вашу жену, – прошептала она.

Что-то дрогнуло в его сердце. Он сотни раз слышал эту фразу, но Грейс произнесла ее так, будто знала, что значит чувство потери. Это было самое искреннее соболезнование, когда-либо им слышанное. Она снова посмотрела на него. В ее взгляде сквозила такая ранимость, что ему немедленно захотелось ее защитить. По ее щеке катилась слезинка. Не сдержавшись, он смахнул ее большим пальцем, ощутив гладкую прохладную кожу.

– Не нужно. Мне жаль, что я заставил вас плакать.

– А я искренне сожалею о вашей потере.

Финлей упрямо сжал губы.

– С Рождеством связано слишком много воспоминаний. Я знаю, что пора пережить горечь утраты и жить дальше, и, может быть, мне удастся преодолеть себя, – хрипло усмехнулся он. – Что же до рождественских украшений в отеле, их действительно маловато.

Финлей Армстронг никогда раньше не бывал в такой странной ситуации. Если бы сутки назад кто-нибудь сказал ему, что он будет стоять на крыше своего отеля в зимний вечер в компании загадочной женщины, которая поможет ему прозреть по прошествии пяти лет, он бы рассмеялся ему в лицо.

Он не шутил насчет отсутствия рождественских украшений в отеле. Роб Спирс писал ему, что некоторые гости жалуются на то, что в «Армстронге» не чувствуется приближение праздника. Управляющий намекал, что это негативно сказывается на заполняемости отеля.

Грейс удивленно вскинула брови:

– Вы правда так думаете?

Он приобнял ее за плечи:

– Здесь ужасно холодно. А у нас одно пальто на двоих. Давайте зайдем внутрь, – предложил он.

После секундного колебания Грейс утвердительно кивнула.

– Чтобы вы могли объявить о моем увольнении в тепле?

– Вы все время будете напоминать мне о моей глупости?

– Возможно, – ехидно ответила она.

Он отворил дверь, пропуская ее вперед.

– Как насчет чашки горячего шоколада в баре? Хочу поподробнее узнать про «Горничных Челси». У вас такой фанат в лице миссис Арчер.

Грейс кивнула:

– Но вы сказали, что не спали три ночи. Совсем не обязательно беседовать со мной. Инцидент исчерпан, и я могу пойти домой.

– Нет. Так просто вы от меня не отделаетесь. Нам многое нужно обсудить.

– Неужели? – удивленно спросила она.

– Вы не хотите выпить со мной горячего шоколада? – вопросом на вопрос ответил он.

– Ну только если с зефирками и сливками. А не то я подумаю, что вы скряга.

Он рассмеялся, и впервые за пять лет на душе у него стало легко. Они вошли в лифт и начали спускаться в бар.

Грейс не могла понять, что происходит. Сначала мистер Суперзвезда устроил ей взбучку, грозясь уволить, а потом извинялся и заставил ее сердце остановиться, когда смахнул слезинку, дотронувшись до ее щеки. Это было самое странное из всех испытанных ею ощущений. Несмотря на холод, она почувствовала на щеке горячую искорку в том месте, где его палец коснулся ее кожи.

Они молча спускались в фойе. Фрэнк заметил их внизу, но они прошли прямо в бар и расположились на удобных стульях, обитых черным бархатом. Грейс погладила обивку.

– Черная. Красиво, – сказала она, глядя ему в лицо. Он покачал головой:

– У меня такое чувство, что вы заставите меня раскошелиться.

Сейчас Грейс прониклась к нему большим доверием. Что-то она в нем разглядела там, на крыше. Ей показалось, что она сумела заглянуть к нему в душу, почувствовать его боль, грусть и тоску.

Казалось, он подошел к тому периоду своей жизни, который ей пока еще не суждено понять.

– Я? Заставлю вас платить? С чего вы так решили?

Он показал рукой на помещение, в котором они сидели.

– Я намеренно выбрал черно-серую гамму. Мне нравится это строгое сочетание цветов. Сразу видно, что перед вами серьезное заведение. Белый цвет ассоциируется с больницей. А любые другие цвета – сплошное легкомыслие и быстро приедаются. Черный и серый – цвета вне времени.

– Если их вообще можно назвать цветами, – ответила Грейс.

Официант принес кружки с дымящимся горячим шоколадом, украшенным сверху зефирками и взбитыми сливками, и ложки с длинной ручкой. Аромат ванили и корицы приятно ласкал обоняние.

Финлей подцепил ложкой и отправил в рот облачко взбитых сливок, причмокнув от удовольствия.

– Похоже, вам не нравятся выбранные мной цвета для отделки интерьера отеля.

Грейс улыбнулась, пытаясь поймать ложкой несколько зефирок, пока те не растаяли.

– Готова поспорить на что угодно, что вы потратили на отделку столько, сколько я не заработаю и за десять лет.

Он перестал размешивать шоколад и взглянул на нее в упор.

Грейс съежилась. Неужели она действительно произнесла это вслух?

Во рту у нее все слиплось от сладких зефирок и сливок. Еще секунда – и она подавится. Грейс быстро отпила глоток шоколада, чтобы проглотить зефирки, прежде чем ей понадобится медицинская помощь. Она и без того уже привлекла к себе достаточно внимания.

– Каким образом вы хотели бы заработать больше денег?

Слишком поздно. Она закашлялась, прыснув зефирками и сливками во все стороны. Неужели он и правда задал подобный вопрос?

Как только слова слетели с его губ, а Грейс поперхнулась, Финлей Армстронг начал смеяться. Он похлопал Грейс по спине и произнес сквозь смех:

– Я совсем не то имел в виду, Грейс. Все в порядке. Вам не стоит симулировать приступ и вызывать скорую.

Кашель постепенно стих. Финлей сделал знак официанту принести воды. Он все еще смеялся.

Ее щеки порозовели, вернее, зарделись, как маков цвет. Она была сильно смущена и тем, что поперхнулась, и тем, какие неуместные мысли возникли у нее в голове. Она не могла разобраться, была ли она удивлена или рассержена его вопросом.

Подошел бармен в черной униформе с бутылкой воды и стаканами со льдом. Она выпила воды, моментально испытав облегчение, затем прочистила горло.

– Я ничего такого и не подумала, вы знаете, – быстро сказала она.

Финлей еще пуще расхохотался.

– Нет, подумали. Моя вина. Я неправильно выразился. Но я не имел в виду ничего такого.

Она отпила еще глоток. Теперь, когда они были на публике, его поведение слегка изменилось. Вся уязвимость, которую она заметила в его взгляде на крыше, исчезла. Он выглядел строгим и уверенным в себе владельцем отеля, несмотря на то что в данный момент смеялся. Ему надо поддерживать репутацию, да и ей тоже.

Она отставила стакан с водой и почувствовала, что начала согреваться. Она сбросила с плеч пальто Финлея, на которое так пристально смотрел наливавший ей воду бармен. Грейс расправила на коленях юбку и попыталась пригладить выбившиеся пряди волос.

Финлей с удовольствием за ней наблюдал.

– Оставьте, вы в порядке. Давайте обсудим кое-что.

Грейс заерзала на бархатном стуле. Интересно, о чем это он собирается с ней поговорить?

Обхватив руками кружку с шоколадом, он сказал:

– Хочу предложить вам другую работу в отеле.

Грейс подалась вперед. Любопытство буквально распирало ее.

– Что вы имеете в виду?

– Вы сказали, что в отеле не чувствуется Рождество. Думаю, вы правы. Роб Спирс, мой управляющий, того же мнения. От гостей поступили жалобы, что отрицательно сказывается на бизнесе. Настало время подумать о переменах.

Грейс склонила голову набок и спросила:

– Вы хотите, чтобы я принесла из подвала украшения?

Он отрицательно покачал головой:

– Нет. Я не хочу развешивать старые украшения. Вы могли бы разработать рождественскую концепцию для отеля, сделать его более привлекательным в сезон празднеств, но сохранив его престиж?

У Грейс отпала челюсть.

– Что?

Он слегка вздрогнул:

– Естественно, я заплачу вам. Гонорар дизайнера плюс корпоративная карточка на покрытие расходов по закупкам и доставке.

Грейс подумала, не ослышалась ли она. Не больше часа назад он безжалостно сорвал украшения, развешанные ею в пентхаусе, назвав их дешевыми и безвкусными. А сейчас предлагает ей декорировать весь отель?

У нее помимо воли вырвался нервный смешок.

– Финлей, вы знаете, какое сегодня число?

Он наморщил нос.

– Шестнадцатое? Нет, семнадцатое декабря. Извините, я пересек столько часовых поясов, что запутался.

Грейс покачала головой:

– Точно не знаю, но мне кажется, что другие отели готовятся к Рождеству за несколько месяцев. А с середины ноября уже украшают интерьеры.

– Это слишком рано, – ответил Финлей.

Грейс наклонилась к нему через стол.

– Я не уверена, что ваши идеи совпадут с моими.

– Что вы хотите этим сказать? – поинтересовался он.

– Меньше часа назад вы заявили, что ненавидите Рождество и все с ним связанное. Что заставило вас изменить точку зрения?

Он явно колебался, обдумывая ответ. Грейс затаила дыхание. Финлей обхватил голову руками и надолго задумался, а когда снова взглянул на нее, Грейс увидела перед собой не безупречного бизнесмена, а простого человека, потерявшего жену и себя. В его глазах плескалась неприкрытая боль.

– Время пришло, – глухо произнес он.

Грейс ничего не могла с собой поделать. У нее всегда было доброе сердце. Не думая о приличиях и возможных сплетнях, она накрыла ладонью его руку, едва сдерживая слезы. У нее не было ни должной квалификации, ни опыта, но она хотела ему помочь.

Финлей расправил плечи.

– Это деловое предложение, – сказал он, отнимая у нее руку.

Грейс осторожно ему улыбнулась:

– Если вы уверены, что это деловое предложение, тогда я принимаю его.

Он откинулся на спинку стула с явным облегчением.

– Но должна вас предупредить, что наши вкусы могут не совпадать. – Осмотревшись вокруг, она улыбнулась во весь рот. – Заранее предупреждаю, что, как бы стильно и современно с вашей точки зрения они ни смотрелись, черных елок отелю «Армстронг» не видать.

Его глаза озорно блеснули.

– Не видать, значит? – дразнящим тоном осведомился он.

– В моем Рождестве никогда не бывает черных елок. Я постараюсь выдержать стиль, о котором вы радеете, но Рождество – это буйство красок. Это как ливень с радугой, как яркий луч солнца в сумрачный день.

Финлей согласно покивал:

– Я дам вам кредитку. Что еще вам нужно?

Грейс облизнула пересохшие от волнения губы. Во что она вляпалась? Но мозг уже лихорадочно работал.

– Телефон. Компьютер. Рабочее место в офисе.

Финлей поднялся.

– Я обо всем позабочусь, – деловым тоном сказал он. Бизнесмен вернулся.

Затем она увидела искорку в его глазах. Финлей протянул ей руку. Она нервно поднялась со стула и пожала ее.

– Грейс Эллис, добро пожаловать в отель «Армстронг».