Глава 2

Саймон бродил по коридору возле комнаты Энди Мэттисон, не обращая внимания на мягкие кресла и красивые люстры. Для него отель был полем боя, где нужно учесть все потенциальные укрытия, из которых можно напасть и в которых беглец способен спрятаться.

Разговор с Энди прошел не так, как он надеялся. Саймон собирался заставить ее отправиться вместе с ним в приготовленное полицией убежище, где ей не будет грозить опасность. Но один взгляд на красивое, усталое лицо растопил всю его решимость. Может, для нее и ребенка будет лучше остаться в отеле, где она окружена комфортом. А он станет охранять ее – и ждать.

Метуотер придет за ней. В этом Саймон не сомневался. Пророк проповедовал своим последователям простую, бедную жизнь и при этом использовал доверившихся ему людей, выманив у них в общей сложности шестьдесят восемь миллионов долларов. И это только те счета, о которых Саймону известно.

Но теперь пророк превратился в беглеца, его счета заморожены и для него недоступны. Ему понадобятся деньги, чтобы покинуть страну, оказаться за пределами действия американских законов. У Энди есть деньги, и Метуотер уверен в том, что она отдаст их ему. Метуотер привык полагаться только на деньги.

Пророк был сыном человека, заработавшего состояние на производстве пластика в Чикаго. У него был брат-близнец, Дэвид, растративший сотни тысяч долларов из семейного состояния еще до смерти Метуотера-старшего. Без отца, сдерживавшего его расточительность, Дэвид окончательно распоясался, набрал карточных долгов, влип в наркоторговлю, связался с русской мафией. Он погиб при загадочных обстоятельствах, судя по всему, от руки одного из гангстеров, которых пытался «кинуть».

Тем временем Дэниел управлял семейным делом, жертвовал немалые средства на благотворительность и разбирался с проблемами брата. Смерть Дэвида, как он заявил журналистам, стала для него тяжелым ударом – настолько, что он продал весь бизнес и отправился странствовать по стране, проповедуя миролюбие и отказ от мирских благ быстро растущему числу последователей, которые пришли следом за ним на федеральные земли Колорадо и разбили лагерь, оказавшись под юрисдикцией рейнджеров.

Хороший и плохой близнец. Но Саймон не верил в эту сказочку. Он считал, что Дэниел не лучше братца, просто умело скрывает свою натуру.

Саймон знал действительно святых людей – монахинь, которые живут в бедности и работают не покладая рук, чтобы помочь детям, прозябающим в пригородных трущобах. Врачей, которые на свои деньги открывают больницы для бедняков. Офицеров полиции, которые погибли в борьбе с преступниками.

Но Саймон святым не был. Служа в Иммиграционной и таможенной полиции США, он не верил в милосердие к преступникам и не терпел слабаков и нытиков. И был уверен, что для таких, как Дэниел Метуотер, в аду заготовлен отдельный котел.

Прелестная Энди Мэттисон была одинока и беззащитна. В ее красоте было что-то неземное. Впервые увидев эту девушку в лагере Метуотера, Саймон с трудом отвел от нее взгляд. Энди принадлежит к высшему обществу – испорченная светская дива, которая ни в чем не знала отказа. Этого было достаточно, чтобы невзлюбить ее. И он действительно испытывал неприязнь по отношению к ней.

Пока не посмотрел в эти сапфировые глаза, в которых смешались боль и страх. Это был удар под дых. Без роскошных нарядов и дорогих украшений она выглядела обычной заблудшей овечкой. С того момента Саймон стал считать себя защитником Энди Мэттисон. Поэтому он и рыскал теперь по коридорам и холлам отеля, напряженно выискивая признаки опасности.

Саймон почувствовал угрозу в человеке, заговорившем с Энди у лифта. Надо было его отыскать. В баре отеля, «Корабельной таверне», он заметил его. Саймон толкнул двери, и его поглотил царящий внутри шум – десятки голосов, рев двух телевизоров и звяканье бокалов. Саймон кое-как протолкался вперед и неосторожно задел фигуристую брюнетку в расшитом блестками вечернем платье.

Та улыбнулась и окинула его оценивающим взглядом.

– Привет, красавчик, – выдохнула она.

Саймон не стал отвечать и пошел дальше, к стойке, где опустился на сиденье подле блондина, тот обернулся, взглянуть, кто к нему присоединился. Саймон приветственно кивнул. Незнакомец ответил тем же, судя по всему не узнав его.

– Что вам подать? – спросил бармен.

– «Фэт тайр», – быстро определился Саймон.

Бармен отошел, и полицейский повернулся к блондину.

– Я видел, как вы беседовали с Энди Мэттисон, – произнес он.

Блондин напрягся, одна рука небрежно скользнула за отворот пиджака.

– Кто вы?

– Пристрелите меня прямо в баре из-за невинного замечания? – ровно спросил Саймон, повернувшись, чтобы взять пиво у бармена, бросившего внимательный взгляд на его соседа.

Блондин убрал руку и кивнул парню за стойкой.

– Мой приятель считает себя не в меру остроумным, – произнес он. Его английский был безупречен, не считая легкого русского акцента.

Когда бармен отошел, блондин вновь заговорил, на сей раз держа руки на виду.

– Кто вы такой? – повторил он.

– Приятель мисс Мэттисон, – отозвался Саймон. – А вы?

– А, вы тот человек, что подошел к ней у лифта, – наконец сообразил мужчина.

– Кто вы такой и что вам от нее нужно?

– Я тоже друг.

– У нее другое мнение. Она утверждает, что никогда раньше вас не видела.

– Она просто подзабыла. – Блондин пригубил своего напитка – темной и густой жидкости в маленькой рюмке. – Мы встретились на вечеринке.

– Где и когда?

– А почему вы интересуетесь?

– Работа у меня такая – интересоваться.

Незнакомец пристально посмотрел на Саймона. Снова напрягся, светлые глаза нехорошо сузились.

– Вы коп, – произнес он.

Саймон не стал ни опровергать, ни подтверждать сказанное. Лишь ответил блондину таким же жестким, пристальным взглядом.

– Не люблю легавых, – сообщил блондин.

– А я не люблю людей, докучающих мисс Мэттисон. Она сказала, вы спрашивали у нее о Дэниеле Метуотере.

– Ее дружок. Это он поселил тут мисс Мэттисон, не так ли?

– С чего вы взяли?

– У меня есть знакомые за стойкой администрации. – Он снова бросил на Саймона настороженный взгляд. – Вам что-то от нее нужно или вы гоняетесь за Метуотером?

– В данный момент меня интересуете вы.

– Я всего-навсего зевака, забредший в бар, чтобы выпить. – Он осушил рюмку и поставил ее на стол с громким стуком. Затем вытащил стопку денег с тяжелым золотым зажимом, достал двадцатку и положил на стойку.

– Приятного вам вечера.

– Оставьте мисс Мэттисон в покое, – посоветовал Саймон.

– А вы почаще оглядывайтесь, – вполголоса порекомендовал блондин в ответ. Но Саймон услышал.

Офицер двинулся было следом, но путь ему преградила группа мужчин и женщин, направлявшихся к стойке бара. К тому моменту, как он протолкался к выходу, русский уже толкнул стеклянные двери отеля и вышел на улицу.

Саймон вернулся к стойке, заплатил за пиво и снова вышел в холл. Окинув взглядом улицу, он отметил, что незнакомец не вернулся. На всякий случай Саймон внес его в список людей, потенциально представляющих угрозу для его подопечной.

Он вернулся на четырнадцатый этаж, вошел в комнату через две двери от Энди. Начальство будет в ярости, когда получит счет за номер, но ничего не поделаешь. Если Дэниел Метуотер – или тот русский – попытаются добраться до Энди, сначала им придется встретиться с ним.

Визит Саймона уничтожил всякую надежду на отдых. В последнее время Энди и без того плохо спалось. Не хватало других женщин из лагеря, с которыми можно было поговорить, – одно из главных преимуществ жизни в Семье. Будучи единственным ребенком, Энди даже не знала, как приятно, когда рядом настоящие сестры, готовые выслушать и дать совет.

На часах было всего лишь восемь тридцать, поэтому Энди набрала номер бывшей соседки в лагере Семьи, Старфолл. Главное – не забыть, что теперь ее нужно называть Мишель, она ведь покинула группу и вернулась к прежнему имени.

– Алло, – произнесла Мишель.

– Привет. Это Энди.

– Что тебе нужно?

Гнева в ее голосе не было, но и дружелюбия тоже.

Энди совсем забыла о том, что они поссорились в прошлый раз.

– Я узнала, что Хантера отыскали, что он жив и здоров, – произнесла она. – И хотела сказать, как я рада.

– Отнюдь не стараниями Дэниела Метуотера, – отозвалась Мишель. – Это он нанял похитителей. А потом пытался убить меня. Он и Итана пытался убить.

– Я слышала об этом, – призналась она. – Мне очень жаль.

– А тебе кто рассказал? Ты сейчас не с Метуотером, надеюсь?

– Нет, нет. Я его не видела и не слышала. Мне сообщил Саймон Вулридж. Он один из офицеров Бригады рейнджеров.

– Я знаю Саймона. Когда ты говорила с ним?

– Недавно. Он приехал в Денвер – похоже, надеется поймать пророка, когда тот явится за мной в отель. Но я не думаю, что Дэниел придет. Зачем так рисковать?

– Не считая его уверенности в том, что ему все сойдет с рук? – саркастически бросила Мишель.

– Почему он пытался тебя убить? – спросила Энди. – Почему похитили Хантера? Я не понимаю, какой в этом смысл.

– Не знаю, – отозвалась Мишель. – В большей части того, что он несет, нет смысла. Итан считает, что я знаю то, что может добавить ему проблем.

– Итан – офицер, который помогал тебе?

– Да. Он замечательный. – Голос Мишель смягчился, стал почти мечтательным. – Даже не верится, что он такой замечательный.

– Но что ты можешь знать такого, чтобы навредить пророку? – задумалась Энди.

– Если бы знала, то кричала бы об этом на каждом углу и с каждой крыши.

– Саймон считает, что я тоже должна знать что-то, что может навредить Дэниелу, – призналась Энди. – Поэтому он и спрятал меня здесь, в Денвере. Но я ничего не знаю.

Энди знала о Дэниеле лишь то, что он позволял узнать. Образ пророка, сложившийся в ее сознании, мало чем отличался от его имиджа искреннего, мудрого наставника и предводителя.

– Держись от него подальше, Энди, – посоветовала Мишель. – Он хочет, чтобы его считали хорошим, верили, будто он думает о всеобщем благе, но это неправда.

– Я буду осторожна, – пообещала Энди.

– Лучше держись Саймона, – добавила женщина. – Рейнджеры давным-давно раскусили Метуотера. Я жалею, что мы к ним не прислушались.

– Странно слышать, как ты говоришь о доверии к копам, – заметила она. Пророк всегда учил, что офицеры органов правопорядка – им не друзья, и Мишель, у которой в прошлом явно были проблемы с полицией, придерживалась того же мнения.

Мишель рассмеялась.

– А теперь я влюбилась в одного из них. Сама себе не верю.

– Я рада, что дела у тебя идут хорошо, – произнесла Энди, не обращая внимания на болезненные уколы зависти. Мишель, похоже, была счастлива. Энди же казалось, что в мире вообще не может быть счастья.

– Береги себя, – попросила Мишель. – И будь на связи. Дай знать, когда родится твой малыш.

– Обязательно.

Они попрощались, и Энди повесила трубку. Она надеялась, что разговор с подругой успокоит ее, но еще больше встревожилась. Стресс и страх не пойдут на пользу малышу. Ей нужно каким-то образом успокоиться.

Энди по телефону заказала себе стакан теплого молока. К этому верному средству всегда прибегала мама, когда ей не спалось в детстве. Слезы обожгли ей глаза при одном воспоминании о матери. Рак забрал ее почти десять лет назад. После этого все изменилось – отец сосредоточился на своей политической карьере, его теперь больше интересовали власть и престиж, чем родная дочь. Она его интересовала, только когда могла стать удачным дополнением к его имиджу.

Если бы мать была жива, возможно, все обернулось бы по-другому. Может, Энди не влюбилась бы в телохранителя отца, который оказался женат.

Уже забеременев, Энди узнала об обмане и коррупции в делах отца. Желая сбежать от лжи и косности прежней жизни, она нашла утешение в учениях Дэниела Метуотера. Она была уверена, что этот мужчина достоин уважения и любви, и искренне ненавидела типов вроде Саймона Вулриджа – за то, что вынуждали ее усомниться в своих убеждениях.

И вот теперь Мишель сказала, что Саймон был прав. Неужели она так плохо разбирается в людях? Или Дэниел Метуотер виртуозно овладел искусством лжи и обмана?

Стук в дверь прервал ее размышления. Энди посмотрела в глазок и, узнав форму служащих отеля, открыла. Но ее тут же втолкнули в комнату. Дэниел Метуотер отбросил поднос с чашкой молока в сторону и схватил Энди за руки.

– У нас мало времени, – заявил он. – Нужно убираться отсюда.