Ее голова была откинута с непередаваемым достоинством. Даже Майсгрейв не мог не признать, что более гордой осанки, более презрительного высокомерия ему не доводилось видеть. И как ни хороша собой Элизабет Грэй, ей никогда не суметь так нести свое королевское достоинство.
Она была такой растрепанной, такой милой. Ее волосы пышными завитками обрамляли лицо, от ветра она разрумянилась, глаза возбужденно блестели.
– Мойра, ты сейчас такая очаровательная, – неожиданно для себя сказал он.
О Филиппе Майсгрейве говорили как о достойном рыцаре и человеке чести. А он, его сын, стал шпионом, которому не раз приходилось действовать, забывая о благородстве, только бы выкрутиться и выжить.