От леса к ним, все сильнее ускоряясь, двигалась толпа монстров, которых он фактически создал пару секунд назад.

Дело в том, что нежить, поднятая некромантом, питается его магией. Если разрушить нити, связующие создателя и его объекты, мертвецы падут неподвижными тушами. Как куклы, брошенные кукловодом. Именно так и произошло десять минут назад, когда он упокоил первый десяток мертвецов под управлением профессора.

Но сейчас все случилось иначе. Он вплел в аркан Даркера целую ступень иного заклятия. Активировав его, Лютер выпустил волну силы, которая, вместо того чтобы обездвижить мертвецов, полностью уничтожила их связь с Диарой. Это было именно то, чего девушка никак не ожидала.

Но Лютер не ограничился этим эффектом. Он усложнил плетение так, что мертвецы остались стоять на ногах, сохранив свое подобие жизни. Они превратились в стихийных, вместо того чтобы опасть гниющими телами. И теперь фактически все аспиранты на полигоне оказались под угрозой нападения высшей нежити, что способна уничтожить целую армию.

Можно было бы оправдаться, что заклятие получило подобную побочную реакцию случайно.

Но некромант знал, что это не так.

– Это была очень жестокая шутка, Лютер, – прошептала Диара, глядя на парня блестящими медно-рыжими глазами, в которых отражалось солнце. А затем перевела взгляд на монстров, в ужасе закрывая рот ладонями. – Это конец…

Лютер поморщился.

В чем-то, признаться, Диара была права. Некромантулам нужно было не более минуты, чтобы оклематься, понять, что они больше не связаны с собственным создателем, и добежать до беспомощных людишек. С их жвал от голода капала зеленоватая слюна, а клыкастый рот, искаженный сумеречной магией, был способен убить человека за секунды.

А вот на то, чтобы восстановить нити управления тридцатью высшими мертвецами, Диаре нужно гораздо больше времени. Она просто не могла успеть вернуть себе контроль над ситуацией. Контроль, которого Лютер ее лишил.

Арканы, которые бьют по площади, тоже требовали серьезной концентрации и времени. А его не было.

Девчонка думала, что вот-вот умрет.

Собственно, изначально Лютер на это и рассчитывал, но теперь, глядя на ее обескровленные губы, чувствуя дрожь, бьющую стройное тело, которое он вжимал в соннолистник, ему вдруг стало почти стыдно.

Девчонка считала, что арканом Даркера Лютер защитил себя. Остальных аспирантов на полигоне защищала магия магистра Литвига. А она, Диара, будто бы осталась совсем одна.

Какая невиданная чушь!

Лютер скривился, словно сладкое блюдо, которое он собирался отведать, вдруг превратилось в кислую тухлятину. Шутка переставала быть веселой.

Одна только мысль о том, какой подставой это все выглядит, окончательно испортила настроение парню. Диара ведь действительно решила, что он собрался ее тут прикончить, прикрыв себя щитом Тьмы! Да кто вообще стал бы так делать?!

В этот момент некромант вновь взглянул в глаза новенькой, резко приподняв ее подбородок и заставив посмотреть на себя.

В глазах цвета осени горело нечто до боли жгучее, что, будто отрава, пробрало его где-то под желудком.

– Никогда больше не дразни меня, – проговорил он тихо, чувствуя, как неуместно громко застучало в висках. Не замечая, как вдруг все вокруг стало отступать на второй план. Даже некромантулы будто уже не имели такого важного значения, как прежде.

Когда он еще не смотрел, как одержимый, на ее губы.

В последний момент – первая тройка пауков уже оказалась возле них, открыв огромные пасти, – Лютер вонзил перстень-наперсток в ладонь, активируя сложный и дорогой амулет-портал.

На них едва успело нестерпимо дыхнуть запахом смерти из раззявленных пастей монстров, как заклубилась вокруг Тьма и открылся черный провал, в который они и упали.

В последний момент Диара что-то вскрикнула, крепче схватившись за его рубашку. И Лютер инстинктивно прижал ее к себе, обвивая руками тонкую талию, касаясь подбородком макушки.

По телу прокатилось странное ощущение. Горячее, разъедающее.

Некромант не понимал, что с ним происходит, и это его изрядно нервировало.

Как только пасть Тьмы выплюнула их рядом с остальными аспирантами в полусотне метров от пауков, Лютер резко отошел от девушки, сделал шаг вперед и, выставив перед собой кисти с искривленными в символе пальцами, активировал еще одно подготовленное заранее заклятие.

Все было продумано до мелочей.

– Что вы творите?! – закричал где-то в отдалении магистр Литвиг, что в это время держал защитный полог Тьмы над всеми студентами и умудрялся плести какой-то массированный аркан по обездвиживанию разом всех некромантулов. Долгое и кропотливое занятие, требующее концентрации, которой сейчас ни у кого вокруг не было.

Лютер не обратил на преподавателя ни капли внимания. Он закрыл глаза и выпустил Тьму из собственного анарель, наполняя заклинание силой.

Воздух задребезжал.

А еще через мгновение вверх, словно из-под земли, ринулось «черное пламя мертвецов». Сложнейшее заклинание, которому учат лишь на последнем курсе академии и которое Лютер узнал всего пару месяцев назад. До поступления в аспирантуру.

– Бездна тебя забери, магиан Рейвен!!! – зарычал магистр Литвиг, схватившись за голову и от переживания растеряв прогресс магического плетения. Заклятие, которое он готовил, рассыпалось. – Это же высшая нежить! Редчайшие экземпляры! А вы мне сейчас их спалите ко всем драуграм!

Черное пламя и впрямь уничтожит всех драгоценных некромантулов, на которых построено множество учебных планов.

Но Лютер лишь незаметно дернул щекой, словно избавляясь от назойливого комара. Махнул рукой, очерчивая в воздухе широкую линию, и в тот же миг магическое пламя, которым было так сложно управлять, выстроилось в безупречную стену, не тронув ни нежить, ни группу аспирантов.

Пауки, мчавшиеся вперед в голодном остервенении, замерли в нескольких метрах от огня, что теперь медленно брал их в аккуратное кольцо. Через пару секунд все было кончено. Монстры, точно хомячки в клетке, скучковались в самом центре круга из пламени, чувствуя, что совсем рядом пышет жаром их смерть.

Лютер спокойно вздохнул и невозмутимо подобрал с земли плащ, который скинул еще в самом начале занятия.

– Ну а теперь, магистр Литвиг, вы спокойно можете упокаивать ваших пауков сколько угодно, – проговорил он, отсалютовав профессору, покрасневшему до состояния спелой свеклы.

– Магиан Рейвел!!! – почти в истерике закричал тот. – К ректору! Быстро!

Лютер пожал плечами, перекинул плащ на левую сторону и, развернувшись, зашагал прочь, лишь в последний момент бросив короткий взгляд в сторону Диары.

Девушка стояла неподвижно и смотрела на него серьезным, чуть прищуренным взглядом из-под сдвинутых бровей.

Лютеру это не понравилось. Под кроваво-алой рубашкой зачесалась кожа, казалось, ее взгляд прилипал к нему, царапал как живой.

Он встряхнулся, стиснув зубы, и отвернулся, выходя с поля на каменную тропинку. Оставляя позади полигон для тренировки.

Но его одиночество не было долгим.

– Магиана Бриан! – раздалось за его спиной преподавательское. – Вас это тоже касается! К ректору быстро!

– Но я же…

– Быстро!!!

Лютер закатил глаза к небу. По каменным плиткам стремительно зацокали женские каблуки.

Диара нагнала его почти сразу. Некоторое время они шли молча, демонстративно не замечая друг друга. Но через пару минут, когда до академии оставалось еще приличное расстояние, Лютер не выдержал:

– Тьма и Сумерки, – проговорил он, поворачивая голову к девушке и приподнимая бровь. – Какого упыря я слышу звук твоих шагов?

– Че-го-о? – протянула она, не сбавляя шага даже тогда, когда он вдруг поравнялся с ней. – Тебе что, реально наплевать, к чему придираться? Ты вообще нормальный? Ах, постой, зачем я спрашиваю. Судя по тому, что ты пару минут назад учудил на полигоне, – ты не просто ненормальный, у тебя вообще в черепной коробке пусто! А что, удобно, да? Есть где барахлишко хранить!

Лютер аж опешил от такого напора. И надо было бы разозлиться, но он вдруг бросил на Диару короткий взгляд и… злость не пришла. Что-то вновь забурлило внутри него, будто требуя еще активнее цепляться к этой девчонке, замечать все ее оплошности и промашки. Что-то жгучее, как кислота.

Вот только это была явно не злость.

Внимание некроманта скользнуло по вздернутому маленькому носу, по растрепавшимся волосам странного цвета, по плотно сжатым губам.

Лютер пытался понять, привлекательна ли его новая одногруппница. Кажется ли она ему красивой или хотя бы симпатичной? Он не мог найти ответ на этот вопрос, однако раз за разом продолжал на нее смотреть. Казалось, перед ним обычная девчонка, но…

Было это самое «но», а значит, девчонка уже не была обычной, и он это прекрасно знал.

Поймав себя в очередной раз на подобных размышлениях, он резко отвернулся, слегка нахмурившись, и ответил:

– Я слышу стук твоих каблуков.

Несколько коротких мгновений девушка ошеломленно хлопала ресницами. Боковым зрением Лютер видел, как недоумение отразилось на ее лице, заставив большие жгуче-рыжие глаза широко распахнуться.

Она не понимала, чего он от нее хочет, и его это изрядно веселило.

– Браво, придурок, – ответила она наконец. – А я слышу, как дохлая мышь болтается на веревочке между твоих ушей и тоскует по мозгам.

– Фу, как грубо, цветочек, – невозмутимо ответил он, подавляя то ли раздражение, то ли ухмылку. – Видишь, – махнул он рукой, будто склоняясь в легком поклоне, – я абсолютно культурен и деликатен с тобой. Само воплощение этикета. Бери с меня пример.

– О! – прошипела девушка, вдруг остановившись и резко шагнув к нему. Выставила перед собой указательный палец, ткнув Лютера в грудь. – Я буду очень культурна и деликатна. На следующей практике вы, многоуважаемый магиан Рейвел, у меня станете ртом землю есть. Достаточно деликатности или еще прибавить?

Губы Лютера изогнулись в кривой усмешке. Он прищурился, мгновенно перехватив женские руки в запястьях и рванув девчонку на себя.

– А разве можно есть чем-нибудь еще, кроме рта? – тихо спросил он, неожиданно оказавшись слишком близко от ее лица.

Диара приоткрыла губы и выдохнула от неожиданности. Ее большие глаза снова распахнулись, и некромант вдруг понял, что их цвет похож на гречишный мед.

Тонкий аромат цветочных духов нырнул в его легкие.

Взгляд упал сначала на аккуратный маленький рот, а затем на грудь девчонки, затянутую в облегающее закрытое платье. Ткань полностью повторяла идеальную форму ее тела, и парень вдруг ощутил, что ему становится жарко.

Какого драугра происходит?

Ему хотелось проучить ее. Снова. Сказать что-нибудь такое, от чего она покраснела бы и возмущенно убежала прочь. Оставила бы его в покое, чтобы у него перестало так клокотать в груди и стучать в висках.

Лютер стиснул зубы, неосознанно вдыхая глубже, чувствуя, как мутится в голове от ее запаха. А через мгновение понял, что стоит с закрытыми глазами, почти касаясь губами ее щеки.

С ним будто снова начало твориться то же самое, что и при первой встрече с ней. Только тогда это вышло случайно, а сейчас… Что сейчас?..

Как только все происходящее оформилось в голове некроманта в хоть сколько-нибудь цельную мысль, он резко отпустил руки девушки, шагнув назад так быстро, что это можно было счесть за побег. Капитуляцию.

Поэтому он тут же сжал губы и, приподняв бровь, склонил голову набок, осматривая обувь новенькой. Затем один уголок его рта дерзко дернулся, и Лютер проговорил:

– Ну, я так и знал. Притащилась на полигон на каблуках. Скажи, у вас там… ну, в глуши, где ты училась, все такие несмышленые или только ты одна?

Диара приоткрыла губы, от возмущения хватая воздух.

– Придурок, это танкетка! С зачарованными металлическими вставками на пятке!

Она даже приподняла ногу, демонстрируя достаточно широкую подошву с налипшими комьями грязи после полигона.

Лютер пожал плечами и отвернулся, снова зашагав в сторону академии. Диара опять злилась на него, а значит, ей будет не до его странного поведения минуту назад.

– Не ври мне, цветочек, – подавляя ухмылку, продолжал он.

Диара мгновенно догнала его и пошла рядом. Лютер невозмутимо глядел прямо перед собой на огромное черное здание ЦИАНИДа, словно ему вообще не было никакого дела до этого разговора. Лишь краем глаза он наблюдал за девушкой и отлично видел все, что отражалось на ее лице.

Возмущение, стыд, гнев, бессилие.

Это было невероятно весело. Ее светлая кожа раскраснелась, на щеках появился красивый румянец, а губы, которые она то и дело сжимала, стали ярче.

– Просто признай, что ты поперлась на полигон для нежити на каблуках, – продолжал он ее доводить. – И закончим на этом.

Диара прищурилась и вдруг… успокоилась.

Лютер резко повернул к ней голову, встретившись с горящими осенними глазами.

– Я не вру, – с легкой ухмылкой, которая ему совсем не понравилась, ответила она. – Я уже сказала, что это не каблуки, а танкетки. А ты хотел бы увидеть меня на каблуках?

– Чего? С какой стати? – фыркнул он, продолжая смотреть в ее смеющиеся глаза.

Но было уже поздно что-то отвечать.

Ее смеющийся взгляд будто пронзил его насквозь яркой вспышкой, отчего в голове зажглась до боли яркая картинка.

Диара. В босоножках на каблуках…

Тонкие шпильки изгибают ее стопу так, что аккуратные округлые икры начинают напрягаться и выступать. Они приковывают взгляд, делают походку игривой, заставляя идеальные линии бедер выглядеть еще более округлыми и женственными.

Женственность… редко свойственна настоящим некроманткам. Но Диара умудрялась совместить и сильный дар, и бесспорную привлекательность.

Да. Новенькая была привлекательна. Больше эта догма не вызывала у Лютера вопросов.

Он моргнул и резко выдохнул.

Эти каблуки… и больше ничего.

Некромант закрыл глаза и с усилием потер переносицу, пытаясь выкинуть из головы некстати вспыхнувшее любопытство.

Ему вдруг захотелось увидеть ее обнаженной. Узнать, какая она под тканью обтягивающего платья, которое было лишено даже выреза на груди, заходя воротом на самое горло.

Эти мысли ничуть не улучшили настроение некроманта, а напротив.

К счастью, в этот момент девчонка уже не смотрела на него и не видела, что с ним творилось.

Хватит. Она и так стала свидетельницей слишком многих его слабостей. Он еще не отошел от их первой встречи. Тем более что причину того странного приступа так и не удалось обнаружить.

Вместе и теперь уже в полной тишине они дошли до академии и даже поднялись к тому злосчастному кабинету ректора, с которого все началось.

– Войдем по отдельности, – проговорила Диара, застыв возле кабинета ядовитой виверной. – Я первая.

И коснулась ручки двери.

– Чтобы ты успела выдать свою интерпретацию произошедшего? – мрачно усмехнулся Лютер, складывая руки на груди.

Взгляд Диары неожиданно задержался на этом жесте, и ее щеки порозовели.

Лютер почувствовал жгучий укол любопытства и одновременно разочарования оттого, что не может узнать, в чем причина ее смущения.

– Свою интерпретацию?! – тут же возмущенно воскликнула она, хватаясь за голову и погружая пальцы в распущенные волосы. – Ты думаешь, что твоему дурацкому фокусу еще могут найтись разные объяснения?! Ты просто невыносим!!!

С этими словами она дернула ручку и, не дожидаясь ответа парня, вошла в ректорат, хлопнув за собой дверью.

Лютер тихо усмехнулся и оперся плечом о прохладную стену. Ему определенно нравилось бесить Диару. По губам скользнула призрачная улыбка.

Впрочем, как только некромант это заметил, улыбка так же быстро растворилась.

Похоже, новое знакомство переставало быть простым. А Лютер не искал дополнительных сложностей в своем и так непростом существовании. Тем более теперь, когда с ним Тьма знает что происходит.

Решив после сегодняшнего дня выкинуть девчонку из головы, он расслабился. Ведь некромант еще не знал, что новенькая стремительно прорастала в его жизнь корнями горького одуванчика, от которого почти невозможно избавиться. А когда цветки этого растения распускают свои желтые лепестки, так напоминающие золотисто-медный взгляд Диары, избавляться и не хочется.

Хочется упасть в них, раскинув руки и глядя в небо. И так, чтобы эти дурацкие одуванчики были повсюду.

До самого горизонта…