Глава IV. Все ведут себя так, как от них ожидается

Сид Дар-Эсиль одиннадцать лет назад

Мощный отножной удар справа – уход на левую ногу – засечный слева – выход на вертикальный справа… Хьелль каким-то невероятным образом оказывается сзади, прижимает к горлу кинжал.

– Ты опять пропустил меня за спину.

– Ты быстрее, – оправдывается Сид.

– Расскажешь Дар-Акиле. В стойку. И работай, ради прекрасной Лулуллы, ногами.

Подплужный правый с длинной рукой – отножной слева – короткая рука, ноги вместе – горизонталь справа…

И Сид снова получает гардой под ребра.

Хуже всего то, что он уже выжат до предела, а Хьелль даже не вспотел.

Он дерется любимым оружием Дар-Акилы – в правой руке длинный трехгранный меч, в левой – умбренский кинжал. У Сида – фамильные клинки Дар-Эсилей. Почти такие же, как у Дар-Халемов: прямые, обоюдоострые, немного сужающиеся на конце. Один – длинный, второй – короткий. Только у Дар-Халемов длинный меч будет чуть подлиннее, а короткий – пошире и покороче. Но это сейчас не важно. Драться Сиду не с Хьеллем. Тот даже работает не в своей обычной манере, а копирует технику Дар-Акилы. Насмотрелся за эти два года.

– Отдохнул? В стойку.

Горизонталь справа – левая нога вперед…

Меч вырывается из правой руки Сида и взлетает в воздух. Сид провожает его глазами, садится на траву, обхватывает колени руками. Хьелль, прищурившись, следит за траекторией меча, подпрыгивает, немного помогая себе крыльями, ловит оружие за рукоять. Его клинки уже давно в ножнах. Он не спеша подходит, устраивается рядом с Сидом, осторожно касается плеча.

– Брось ты все это… плохая идея.

– Но ведь… твой отец и мой… они так не считают, – нерешительно начинает Сид, кивает сам себе и заканчивает уже более уверенно, – в противном случае из нас бы сразу сделали фарш.

– Может быть, они рассчитывали, что Акила отступится.

– Ты, вправду, веришь в то, что только что сказал? Для него теперь двойное удовольствие: заполучить деле королевской крови и нагадить Дар-Эсилям. Спит и видит. Что я не так делаю?

Прежде чем ответить, Хьелль долго смотрит на солнце, ерошит Сиду рукой волосы, выбившиеся из-под повязки.

– Ты все делаешь не так. Я не могу понять, почему. Чего-чего, а дырок в технике у тебя не было. Отключиться в самый неподходящий момент – да. Сбросить скорость, потерять координацию – твои любимые штучки. Но технику тебе ставил отец, все должно быть нормально. А ты даже не замечаешь, когда открываешься. В общем, вставай, курица. Если еще не передумал.

Хьелль протягивает меч рукоятью вперед.

Вставая в позицию, Сид интересуется:

– Что такое «курица»? Земное ругательство?

– Курица – это домашняя птица. Белая. Или рыжая. Или черная. Их выращивают, а потом едят. Довольно вкусно. Крылья у нее чисто рудиментарные, она толком не умеет ими пользоваться. Как ты – мечом…

После Когнаты Сид знает, кто такие птицы. Разнообразие существ, умеющих летать, на других планетах его впечатлило. В небесах Аккалабата не летает ничего, что могло бы мешать крылатым дарам.

Атака – прием – проворот меча над головой – выход на выпад – закрыться – принять лезвие в лезвие – сбив…

«Хорошо, что у Хьелля нервы крепче сплава, из которого сделаны мечи. Я бы сам с собой не выдержал», – покаянно думает Сид, полуоглушенный, поднимаясь с земли. Вслух же он произносит:

– Ты – Дар-Халем. Лучше тебя никто не умеет драться.

– А ты – Дар-Эсиль, – неожиданно зло бросает через плечо Хьелль, наклонившись, чтобы поднять выбитый из рук Сида меч. – Лучше тебя никто не умеет трепаться.

Перед глазами у Сида рваным красным облаком полощется ярость. Да как он смеет!

Вертикальный удар слева в руку – увести меч вверх по дуге… Короткий меч Сида в движении сверху вниз слегка задевает орад соперника. Хьелль отскакивает в сторону, он доволен.

– Еще раз, – раздается суровый голос из-за спины. Старший Дар-Халем, облокотившись на дерево, наблюдает за схваткой.

– Ты здесь давно? – спрашивает Хьелль.

– С самого утра. Вы вообще ничего не замечаете, когда вместе.

Молодые дары становятся в стойку, повторяют последовательность. На середине атаки Сида лорд Дар-Халем внезапно поворачивается и поднимается на крыло в направлении замка Эсиль.

– Куда это он сорвался? Твоего отца все равно нет дома, – недоумевает Хьелль, когда через четверть часа они сидят спина к спине и передают друг другу бутылку с холодной водой. Сид едва успевает пригнуться: над головой пролетает изогнутое лезвие и впивается в черный ствол чала, под которым они расположились. Хьелль спокойно поднимает глаза, следя за полетом такого же клинка в свою сторону. Осторожно вынимает его рукой прямо из воздуха, восторженно ухает.

– Какова сталь, а? Сид, только посмотри!

На изогнутой поверхности волнистый узор, словно находящийся под верхним слоем металла. Сид не может удержаться от искушения, скребет плоскость меча ногтем.

– Дырку проскребешь, – бурчит лорд Дар-Халем, наклоняясь и поднимая с земли прямые мечи Сида. – Эту ерунду я забираю. Попробуешь новыми.

– Дар-Эсиль с кривыми мечами… Меня засмеют, как только я их выну, – качает головой Сид.

– Ничего. Хоть живой останешься. Судя по тому, что я с утра наблюдаю в твоем исполнении, такие клинки для тебя – самое милое дело.

– А где ты их взял, пап? – Хьелль пробует лезвие, взвешивает на двух пальцах, ищет баланс.

Лорд Дар-Халем смотрит на сына как на безнадежно больного.

– Сид, ты тоже не знаешь?

– Первый раз вижу.

– Только никому не рассказывай. Потому что я их позаимствовал из семейной усыпальницы Дар-Эсилей. Не более получаса назад они еще висели…

– …Над могилой маршала Корвуса, – с благоговейным ужасом произносит Сид. Теперь он вспоминает эти отливающие всеми оттенками голубого лезвия, девятьсот лет украшавшие стену над гробницей самого знаменитого Дар-Эсиля.

Хьелль тоже вспоминает, где видел эти клинки, но у него они священного трепета не вызывают. Только практический интерес. Он встает, делает несколько выпадов.

– Ты, как всегда, прав, – поворачивается он к отцу. – Дело не только в том, чтобы выйти против Дар-Акилы с изогнутыми клинками маршала Корвуса. Против широкого меча и кинжала… с Сидовой техникой… Самое милое дело, – задумчиво заключает Хьелль.

И тут же оглушительно орет:

– В стойку!

Сид вскакивает как ошпаренный и еле успевает поймать за гарды брошенные с двух сторон мечи.

– Больные вы все, Дар-Халемы. Буйнопомешанные, – бормочет он, интуитивно вставая немного в другую позицию, чем с прежними клинками, и не замечая одобрительных взглядов, которые отец и сын одновременно на него бросают.

* * *

– В стойку!

Серые облака над хорошо утоптанной земляной ареной. Мелкие капли дождя падают за шиворот. С трудом сгибающиеся пальцы снова обхватывают рукояти мечей, чуть подрагивающие в коленях ноги занимают привычное положение… Сиду кажется, что все это происходит не с ним, что это не он уже полчаса, не получив ни единой царапины, но и сам не проведя ни единой серьезной атаки, сражается против одного из лучших мечников Империи.

Когда старик Дар-Пассер в очередной раз прекратил бой и развел их в исходную позицию, Сид, утирая рукавом залитый дождем и потом лоб, успел бросить короткий взгляд в королевскую ложу. Отец стоит у правого плеча королевы, напряженный и вытянутый в струнку. Когда Ее Величество, чуть повернув голову, что-то спрашивает, лорд-канцлер вместо того, чтобы с высоты своего роста покровительственно процедить пару слов, почтительно наклоняется и пускается в долгие объяснения.

– Ичита! – Дар-Пассер дает команду к началу схватки. Четыре клинка – два прямых, два изогнутых, один длинный, два полудлинных, один короткий, один широкий, три узких – впиваются в воздух, со свистом рассекая пространство, разделяющее двух даров, лезвие скользит по лезвию, острие царапает острие, прорезает взметнувшуюся кромку плаща. По Регламенту, лорды дерутся в орадах, чтобы исключить даже ненамеренное использование крыльев. Отрываться от земли на большую высоту, чем это позволяют мышцы ног, запрещено. Все прыжки, уходы, перевороты – без помощи крыльев. Крылья можно использовать только для защиты: отбить удар, заставить клинок противника пройти не прямо, а по касательной, чтобы он соскользнул по перьям, а не впился в спину.

Сид понимает, что устал. Он уже начал терять концентрацию: вся левая сторона орада в мелких порезах, через которые к разгоряченной коже проникает холодный воздух. Это тоже отвлекает. К тому же, орад намок и сохранить прежнюю скорость становится еще труднее. Не говоря о том, чтобы не забывать разгонять и поддерживать свое внутреннее время.

На Дар-Акилу это, кажется, не влияет. Хотя он и сомкнул гневно брови, когда увидел оружие, с которым Сид вышел на площадку, никаких других эмоций старший дар себе не позволил. Он работает мечом и кинжалом, как на тренировке, просто ждет, пока мальчишка ошибется. Не делает никаких резких движений, не уходит в глухую защиту, не идет в активную атаку… «И все равно я не могу его достать», – думает Сид и пропускает молниеносное движение, которым Дар-Акила проскальзывает ему за спину.

Хьелль Дар-Халем одиннадцать лет назад

С того дня, как он в трехлетнем возрасте впервые увидел бой на мечах, Хьелль Дар-Халем не мог оторвать глаз ни от одной схватки, происходившей в его присутствии. Мир переставал для него существовать, сводился к четкому или невнятному – в зависимости от мастерства противников – рисунку фехтовальных фраз, ровному или прерывистому темпу ударов, финтов и переходов, каскаду звуков, рассыпавшихся от мечей, задевающих друг друга, скрежету кинжалов, выламывающих враждебный клинок в захвате, вздохам тяжелых ножей, распарывающих кости и мышцы.

Хьелль не просто смотрел или слушал фехтовальные бои, он их чувствовал всем телом, проживал вместе с их участниками, и потом в оружейном зале старший лорд Дар-Халем не раз останавливал тренировочный поединок с сыном вопросом:

– Откуда ты это знаешь?

– Видел, – отвечал Хьелль. – В прошлую пятницу после охоты, когда молодой Дар-Умбра сказал своему дядюшке какую-то дерзость. Помнишь, они выхватили мечи и минут десять выясняли отношения. А потом явились к столу, грязные, как свиньи, и с симметричными кровоподтеками на мордах…

– Ну?

– Ну и вот. Дар-Умбра выбил у дядюшки меч ровно таким движением… А почему ты мне его не показывал?

– Оно для других мечей, сын, для тяжелых, которые распространены на севере. В том же Умбрене, например. И не для твоего роста и веса. Чтобы наверняка выбить любой чужой меч таким приемом, надо быть раза в два помощнее.

– Па, любой другой я не собирался… А для этой игрушки, которая у тебя сейчас в руках, моей массы тела и стандартного меча Халемов достаточно. В чем ты только что и убедился.