Для Келли события разворачивались с головокружительной скоростью. Она быстро усвоила азы, а потом и тонкости модельного бизнеса: агентство устроило ее на специальные курсы, где опытные преподаватели учили ее манерам, правильной осанке, походке и созданию нужного имиджа. Главным в работе модели была так называемая социальная установка, но Келли постоянно приходилось играть, как на сцене, поскольку она не чувствовала себя ни красивой, ни желанной.
Понятие «мгновенная сенсация», казалось, было изобретено специально для Келли. Она буквально излучала чувственность, но при этом, как ни странно, ее словно окружала аура недоступности, и это было как откровенный вызов мужчинам. Всего через два года Келли оказалась в списке лучших топ-моделей мира и рекламировала товары во многих странах. Но больше всего времени проводила в Париже, где жили самые важные клиенты агентства.
Однажды после показа мод в Нью-Йорке и перед очередной поездкой в Париж Келли решила навестить мать и поразилась, насколько та постарела и опустилась. Келли решила немедленно увезти ее из Филадельфии, купить приличную квартирку и позаботиться о том, чтобы мать больше не знала нужды.
Мать, похоже, обрадовалась приезду дочери и ее успехам. Почти счастливая улыбка озарила потускневшее лицо.
– Ты многого добилась, Келли, – признала она. – И спасибо за ежемесячные чеки.
– Не за что, мама. Мне не трудно. Но я хотела поговорить о другом. У меня есть план. Я все обдумала. И хочу, чтобы ты уехала со…
– Ба, кто это к нам пожаловал! Ее высочество, сама принцесса! – заорал некстати ввалившийся отчим. – Что это ты тут делаешь? Залетела в наши трущобы, вместо того чтобы расхаживать в шикарных платьях! Или уже вышвырнули пинком под зад?
Келли поняла, что придется отложить разговор до другого раза.
В этом городе у нее было еще одно дело. Она отправилась в библиотеку, где провела столько чудесных часов, и, войдя в дверь со стопкой журналов под мышкой, обуреваемая светлыми воспоминаниями, поискала глазами ту, которой была обязана всем. Но миссис Хьюстон за столом не оказалось. Келли прошла в хранилище и увидела библиотекаршу у стеллажей. И не поверила своим глазам. Ее старая знакомая совершенно преобразилась. Изящная, в модном, дорогом платье, она деловито расставляла книги на полках. При звуке открывшейся двери миссис Хьюстон обернулась и ахнула.
– Келли! – почти взвизгнула она. – О, Келли!
Они крепко обнялись.
Наконец миссис Хьюстон отстранилась и взглянула на Келли:
– Что ты делаешь в Филадельфии?
– Приехала навестить маму, и вас тоже.
– Я так горжусь тобой! Не представляешь, насколько сильно!
– Миссис Хьюстон, помните, я когда-то спросила, чем могу отблагодарить вас? Вы ответили, что лучшей благодарностью будут мои снимки в журналах. Это вам.
И Келли вложила всю стопку журналов в руки миссис Хьюстон. Тут были «Элль», «Космополитен», «Мадемуазель» и «Вог». И на обложке каждого была Келли.
– Я так счастлива! – просияла миссис Хьюстон. – Но хочу кое-что тебе показать.
Она подошла к столу, нагнулась и вытащила груду таких же журналов.
Келли смутилась.
– Господи, я никогда не смогу отблагодарить вас как следует! Ведь именно вы изменили мою жизнь!
– Нет, Келли, ты сама изменила свою жизнь. Понадобился лишь небольшой толчок. И этот толчок – дело моих рук. Больше ничего. Кстати, Келли…
– Что?
– Только благодаря тебе я тоже стала следить за собой.
Поскольку Келли больше всего на свете ценила уединение, слава иногда казалась обременительной. Мало того что ее постоянно осаждали толпы назойливых фотографов и репортеров, так у нее еще постепенно развилось нечто вроде фобии к встречам с незнакомыми людьми. Она терпеть не могла, когда очередной почитатель пытался с ней познакомиться. Ей нравилось быть одной.
Как-то она обедала в ресторане «Ле-Сен» отеля «Георг V». Какой-то уныло одетый мужчина, проходя мимо столика, неожиданно остановился и уставился на нее. Келли заметила в его руке экземпляр «Элль», открытый на странице с ее фото.
– Простите, – пробормотал незнакомец.
Келли раздраженно поморщилась:
– В чем дело?
– Я видел ваши… прочитал статью о вас, и там говорится, что вы родились в Филадельфии, – с энтузиазмом пояснил мужчина. – Я тоже там родился, и когда увидел снимки, почувствовал себя так, словно мы давно знакомы.
– Вы ошиблись, – холодно обронила Келли. – Кроме того, я не люблю, когда посторонние меня беспокоят.
– О… простите, – поперхнулся он. – Я не хотел… я не чужой… то есть меня зовут Марк Харрис, и я работаю в «Кингсли интернэшнл». Вот увидел вас здесь… и подумал… а вдруг вы не любите обедать одна, и я мог бы составить вам компанию…
Келли окинула его уничтожающим взглядом:
– Спасибо, не стоит. А теперь я попросила бы вас уйти.
– Я… я не хотел вам мешать, – заикаясь, уверял он. – Просто… – Но, увидев выражение ее лица, отступил: – Я ухожу.
Келли проводила взглядом странного поклонника. Что ж, скатертью дорога!
Предстояла неделя показов для нескольких модных журналов. На следующий день после встречи с Марком Харрисом, когда Келли меняла в гардеробной очередное платье, посыльный доставил три дюжины роз с карточкой, на которой было написано:
«Пожалуйста, простите за то, что побеспокоил вас.
Марк Харрис».
Келли разорвала карточку и потребовала отвезти цветы в детскую больницу.
Утром кастелянша вошла в гардеробную с пакетом странной формы.
– Какой-то мужчина оставил это для тебя, Келли.
В пакете оказалась одинокая орхидея с такой же карточкой.
«Надеюсь, я прощен.
Марк Харрис».
Обрывки карточки полетели в корзину.
– Можете оставить цветок себе.
После этого подарки прибывали почти ежедневно: корзинка с фруктами, игрушечный Санта-Клаус, забавный брелок. Все они разделили судьбу злосчастной карточки. Но следующий подарок оказался полной неожиданностью: это был очаровательный щенок, французский пудель, умильно вилявший хвостом. Вокруг шеи был повязан красный бантик, с которого свисала очередная карточка:
«Это Энджел. Надеюсь, вы полюбите ее так же, как я.
Марк Харрис».
Келли позвонила в справочное бюро и узнала номер телефона «Кингсли интернэшнл груп». Дождавшись ответа телефонистки, Келли спросила:
– Скажите, у вас работает Марк Харрис?
– Oui, mademoiselle[7].
– Не могла бы я поговорить с ним?
– Минуту.
Вскоре в трубке послышался знакомый голос:
– Алло?
– Мистер Харрис?
– Да.
– Это Келли. Я решила принять ваше приглашение на ленч.
На другом конце провода повисло молчание.
– Правда? – выдавил наконец Харрис. – Это… я ужасно рад!
– «Лоран», сегодня, в час.
– О да, конечно. Огромное спасибо. Я…
– Я закажу столик. До свидания.
Когда Келли со щенком в руках вошла в ресторан, Марк уже ждал ее у столика. Он просиял:
– Вы… вы пришли! Я не был уверен… но вы и Энджел принесли!
– Именно, – кивнула Келли, протягивая ему собаку. – Надеюсь, она составит вам достойную компанию. Приятного аппетита.
Она повернулась и направилась к двери.
– Не понимаю, – растерялся Марк. – Я думал…
– Что ж, пожалуй, объясню в последний раз, – отчеканила Келли. – Я хочу, чтобы вы перестали меня донимать. Я достаточно ясно выразилась?
Лицо Харриса залилось краской.
– Да. Да, конечно. Простите меня. Я не… я не хотел… просто думал… не знаю, что… но… пожалуйста, выслушайте меня. Не присядете хоть на минуту?
Келли уже собиралась отказаться, но что-то заставило ее уступить. Презрительно скривив губы, она села.
– Итак?
Марк судорожно вздохнул:
– Мне очень стыдно. Я не думал вас беспокоить. Посылал подарки, чтобы извиниться за тот случай в ресторане. Понимаете, я все искал повод… Когда увидел ваше фото, вдруг понял, что вы мне как родная. А потом встретил вас, и оказалось, что в жизни вы намного лучше… – Он осекся и покраснел еще сильнее. – Следовало с самого начала понять, что такая девушка, как вы, никогда не обратит внимания на недотепу вроде меня. Простите, я вел себя как глупый школьник. Какой позор! Я… просто не знал, как сказать вам, что испытываю, и…
Он замолчал и смущенно провел рукой по лицу. Келли вдруг стало его жалко. Он казался таким беззащитным!
– Понимаете… ну не умею я красиво говорить. Объяснять свои чувства. Всю жизнь я был одинок. Никто никогда… В шесть лет родители развелись и долго сражались за право опеки. На самом же деле я не был нужен ни отцу, ни матери.
Келли молча наблюдала за ним. Каждое слово эхом отдавалось в мозгу, воскрешая нежеланные, давно похороненные воспоминания.
Почему ты не избавилась от девчонки, когда еще было можно?
Я пыталась, Дэн, но ничего не вышло.
– В конце концов вышло так, что я рос, переходя от одних приемных родителей к другим, но нигде никому не было дела…
Это твои дядюшки. Не беспокой их…
– Похоже, я никогда ничего не мог сделать как следует…
Ужин паршивый… Это платье тебе не идет… Ты плохо вычистила туалеты…
– От меня требовали, чтобы я бросил школу и пошел работать в гараж, но я… я хотел быть ученым. Мне твердили, что для этого я слишком туп…
Келли все глубже погружалась в прошлое. Все внимательнее прислушивалась к его словам.
Я решила стать моделью.
Все модели – грязные шлюхи…
– Я мечтал учиться в колледже, но мне заявили, что для такой работы, на которую я сгожусь, образование не обязательно.
Учительница? Хочешь всю жизнь считать медяки?.. Лучше вышла бы на панель, покрутила задницей перед мужиками…
– Когда я получил стипендию в Массачусетсском технологическом институте, мои приемные родители сказали, что я спятил и, вместо того чтобы найти работу в гараже…
Колледж? Хочешь зря потратить четыре года жизни?..
Слушать этого чужого человека – все равно что воскрешать в памяти собственную жизнь.
Глубоко тронутая, Келли сейчас переживала те же мучительные эмоции, что и сидевший напротив мужчина.
– Окончив институт, я стал работать в парижском филиале «Кингсли интернэшнл груп». Но по-прежнему оставался одиноким. – Марк долго молчал, прежде чем добавить: – Давным-давно я прочитал где-то, что самое прекрасное в мире – найти свою вторую половинку. Человека, которого вы полюбили бы. И который полюбил бы вас. И знаете, я сразу в это поверил.
Келли продолжала молчать.
– Но я так и не нашел никого… – вздохнул он, – и уже был готов сдаться, когда встретил вас, и… – Больше говорить он не мог. Поспешно встал, подхватив Энджел. – Повторяю, мне очень стыдно. Обещаю никогда больше вас не тревожить. До свидания.
Келли дождалась, пока он шагнет к двери, прежде чем спросить:
– Интересно, куда это вы уносите мою собаку?
Марк Харрис растерянно замер на месте:
– Простите?
– Давайте заключим сделку, мистер Харрис. Я заберу Энджел, но за вами остается право посещения.
До Харриса не сразу дошло. Еще миг – и его улыбка осветила, казалось, весь зал.
– То есть… вы хотите сказать… что позволите…
– Почему бы нам не обсудить все за ужином? – улыбнулась Келли.
Она и предположить не могла, что в этот миг превратилась в мишень для убийцы.
О проекте
О подписке