Эвелин Кэй, проводившая ее до кабинета, была полной женщиной средних лет с приятным лицом и спокойными манерами.

– Пройдет несколько дней, пока вы привыкнете, но в принципе тут нет ничего сложного. Это один из важнейших центров империи Демириса. Мы занимаемся координацией отчетов, поступающих из подразделений в разных странах, и затем переправляем их в Афины. Я руковожу этой конторой. Вы будете моей помощницей.

– О! – «Значит, я помощник начальника этой конторы». Кэтрин и представления не имела, что от нее требовалось. Ей казалось, она попала в мир грез. Персональные самолеты, лимузины, прекрасная квартира с прислугой…

– Уим Вандин – наш местный математический гений. Он просчитывает все отчеты и составляет основную схему финансового анализа. У него ум работает быстрее, чем любой компьютер. Пойдемте в его офис, и я вас с ним познакомлю.

По коридору они прошли в офис в самом конце холла. Эвелин открыла дверь, не постучав.

– Уим, познакомься с моей новой помощницей.

Кэтрин вошла в комнату, но остановилась на пороге. Уим Вандин оказался худым мужчиной лет тридцати с хвостиком. Рот его был слегка приоткрыт. С тупым и отсутствующим выражением на лице он смотрел в окно.

– Уим! Уим! Познакомься с Кэтрин Александер!

Он обернулся:

– Настоящее имя Екатерины I было Марта Скавронская. Она была служанкой, родилась в 1684 году, захвачена в плен русскими, вышла замуж за Петра I и была русской императрицей с 1725 по 1727 год; Екатерина Великая – дочь немецкого князя, родилась в 1729 году и вышла замуж за Петра, который стал императором Петром III в 1761 году. Убив его, сама стала императрицей. При ней трижды делили Польшу и было две войны с Турцией…

Казалось, этот монотонный поток информации нескончаем.

Пораженная, Кэтрин с запинкой произнесла:

– Это… это очень интересно.

Уим смотрел мимо нее.

Эвелин объяснила:

– Уим очень застенчив с незнакомыми.

«Застенчив? – подумала Кэтрин. – Да он с приветом. И это гений? Что же за работу мне придется выполнять?»

В Афинах, в своей конторе на улице Св. Геронда, Константин Демирис разговаривал по телефону с Альфредом, звонившим из Лондона.

– Прямо из аэропорта я отвез мисс Александер на квартиру и, как вы приказали, мистер Демирис, спросил, не хочется ли ей куда-нибудь поехать, но она отказалась.

– У нее вообще не было никаких внешних контактов?

– Нет, сэр. Разве что она позвонила по телефону из квартиры, сэр.

Об этом Демирис не беспокоился. Экономка Анна немедленно бы доложила ему. Успокоенный, он положил трубку. Она не представляла для него непосредственной опасности, следует только за ней присматривать. В этом мире она была одна как перст. Ей было не к кому обратиться, кроме своего благодетеля, Константина Демириса. «Надо будет вскоре съездить в Лондон, – подумал он весело. – Чем скорей, тем лучше».

Кэтрин нравилась ее новая работа. Ежедневно из разных частей света приходили отчеты о делах в огромной империи Демириса. Среди бумаг были счета за погрузку на сталелитейном заводе в Индиане, документы, касающиеся ревизии автомобильного предприятия в Италии, накладные от принадлежащих Демирису газет в Австралии, золотодобывающих приисков, от страховой компании. Кэтрин суммировала данные и следила за тем, чтобы информация попала к Уиму Вандину. Уим просматривал отчеты, пропускал все данные через тот невероятный компьютер, каким была его голова, и практически немедленно подсчитывал, какую прибыль получила компания или сколько потеряла.

Кэтрин нравилось ближе узнавать своих коллег, и она не уставала восхищаться красотой старого здания, в котором ей выпало работать.

Она как-то сказала об этом Эвелин в присутствии Уима, на что Уим заметил: «Это государственная таможня, построенная в 1721 году сэром Кристофером Уреном. После большого лондонского пожара Кристофер Урен переделал пятьдесят церквей, включая церковь святого Павла, святого Михаила и святой Невесты. Он – автор проектов Королевской биржи и Букингемского дворца. Здание переделали под офисы в 1907 году, и во время Второй мировой войны правительство официально объявило его бомбоубежищем на время налетов».

Бомбоубежищем служила большая бомбонепроницаемая комната, в которую можно было попасть через тяжелую железную дверь в подвале. Кэтрин побывала в этой комнате и подумала о британцах, которые, стар и млад, прятались здесь от бомбежек гитлеровской авиации.

Сам по себе подвал был огромным, протянувшимся по всей длине дома. Там находилась бойлерная для обогрева всего здания, напичканная приборами и телефонами. С бойлером постоянно были неприятности. Уже несколько раз Кэтрин пришлось сопровождать ремонтных рабочих в подвал, чтобы осмотреть его. Каждый из них, немного повозившись около бойлера, объявлял его исцеленным от того, чем он предположительно был болен, и откланивался.

– У него такой опасный вид, – сказала как-то Кэтрин. – А он не может взорваться?

– Типун вам на язык, мисс! Конечно, нет. Предохранительный клапан видите? Значит, если бойлер перегревается, этот клапан выпускает лишний пар, и дело в шляпе. Никаких проблем.

После работы ее ждал Лондон со своим изобилием замечательных театральных, балетных и музыкальных спектаклей. Еще в нем есть такие интересные книжные магазины, как те, что принадлежали Хатчарду и Фойлу, и десятки музеев, маленьких лавочек древностей и ресторанов. Кэтрин посещала мастерские литографий, ходила за покупками к Харродсу, Фортнуму, Масону и Спенсеру, а по воскресеньям пила чай в гостинице «Савой».

Время от времени непрошеные мысли приходили ей в голову. Очень многое напоминало ей о Ларри. Голос… фраза… запах одеколона… песня. «Нет. С прошлым покончено. Теперь главное – будущее». С каждым днем она становилась все сильнее.

Кэтрин и Эвелин Кэй подружились и часто проводили время вместе. Как-то в воскресный день они пошли на художественную выставку на берегу Темзы. Десятки художников, молодых и старых, демонстрировали свои картины. У всех у них было одно общее – они были неудачниками, не имеющими возможности выставляться в художественных галереях. Картины были просто ужасны. Кэтрин купила одну из чистой жалости.

– Где вы ее повесите? – спросила Эвелин.

– В бойлерной, – ответила Кэтрин.

Часто, гуляя по лондонским улицам, они встречали художников, рисующих цветными мелками прямо на панели. Некоторые работы изумляли. Прохожие останавливались полюбоваться и бросали художникам монеты. Однажды днем, возвращаясь с обеда, Кэтрин остановилась понаблюдать за стариком, рисующим мелом великолепный пейзаж. Он уже заканчивал его, когда пошел дождь. Старик стоял и смотрел, как дождь смывает его картину. «Совсем как мою прошлую жизнь», – подумала Кэтрин.

Однажды Эвелин предложила Кэтрин поехать в шефердмаркет. «Очень интересное место», – сказала она.

Зрелище действительно было впечатляющее. Там был ресторанчик под названием «Тидди Долз», впервые открытый триста лет назад, журнальный киоск, женская парикмахерская, пекарня, магазины, торгующие антиквариатом, и несколько двух- и трехэтажных жилых зданий.

Таблички на почтовых ящиках казались очень старыми. На одной было написано: «Элен», а снизу – «Уроки французского». На другой – «Рози», а под именем – «Здесь обучают греческому».

– Здесь что, живут учителя?

Эвелин громко рассмеялась:

– В определенном смысле – да. Только предметы, которые преподают эти девушки, не стоит включать в школьную программу.

Увидев, как Кэтрин покраснела, Эвелин расхохоталась еще громче.

Большую часть времени Кэтрин была одна, но она так много работала, что скучать не приходилось. Она использовала все дни без остатка, как будто пыталась восполнить то, что у нее было украдено. Она не хотела думать ни о прошлом, ни о будущем. Она посетила Виндзорский замок и Кентербери с его замечательным собором, а также Хэмптон-Корт. По выходным она отправлялась за город, останавливалась в маленьких уютных гостиницах и много гуляла.

«Я живу, – думала она. – Никто не родится счастливым. Каждый кузнец своего счастья. Я выжила. Я молода и здорова, и у меня все еще впереди».

В понедельник она возвращалась в контору к Эвелин, девушкам и Уиму Вандину.

Уим Вандин был для нее загадкой.

Кэтрин никогда не встречала никого хоть немного похожего на него. В конторе работало двадцать человек, и Уим Вандин, без всякого калькулятора, всегда знал, кому сколько причитается, сколько следует удержать и какой у каждого служащего страховой номер. Хотя делопроизводство в конторе было в полном порядке, он держал все данные, касающиеся компании, в голове.

Он знал, какие были денежные поступления из каждого подразделения, и больше это или меньше, чем в прошлые месяцы за пять лет назад, когда он впервые начал работать в компании.

Уим Вандин помнил все, что когда-либо слышал или читал. Диапазон его знаний был умопомрачительным. Самый простой вопрос на любую тему вызывал поток информации. Вместе с тем он очень тяжело сходился с людьми.

Кэтрин спрашивала о нем Эвелин:

– Я совсем не понимаю Уима.

– Уим эксцентричен, – объяснила Эвелин. – Нужно принимать его таким, какой он есть. Ничего, кроме цифр, его не интересует. Не думаю, чтобы он обращал внимание на людей.

– У него есть друзья?

– Нет.

– А свидания? В смысле – с девушками.

– Нет.

Кэтрин казалось, что Уим очень одинок, и потому испытывала к нему родственные чувства.

Кэтрин не уставала удивляться, сколько Уим всего знает. Однажды у нее заболело ухо.

Уим сказал мрачно:

– Погода малоподходящая. Лучше сходи к врачу.

– Спасибо, Уим. Я…

– Ухо состоит из ушной раковины, слухового канала, барабанной перепонки, нескольких косточек – молоточка, наковальни и стремени, барабанной полости, полукруглой перепонки, овального отверстия, евстахиевой трубы, слухового нерва и ушной улитки. – И удалился.

Однажды Кэтрин и Эвелин пригласили Уима пообедать с ними в маленьком местном ресторанчике. В помещении в глубине ресторана посетители развлекались метанием стрел.

– А ты интересуешься спортом, Уим? – спросила Кэтрин. – Когда-нибудь был на бейсболе?

– Бейсбол, – сказал Уим. – Мяч имеет девять с половиной дюймов в окружности. Сделан из ниток, намотанных на жесткий резиновый корпус. Сверху покрыт белой кожей. Бита обычно делается из ясеня, ее диаметр не больше 2,75 дюйма, а длина не более 42 дюймов.

«Он знает все статистические данные, – подумала Кэтрин, – но в состоянии ли он получать удовольствие, участвуя в игре?»

– Ты когда-нибудь играл в какие-нибудь спортивные игры? Например, в баскетбол?

– Площадка для игры в баскетбол должна иметь деревянное или бетонное покрытие. Мяч имеет сферическую кожаную покрышку тридцати двух дюймов в диаметре. Резиновая камера внутри надувается до давления в тринадцать атмосфер. Весит от двадцати до двадцати двух унций. Изобретен Джеймсом Найсмитом в 1891 году.

Другого ответа Кэтрин не дождалась.

Часто поведение Уима на людях оставляло желать много лучшего. Как-то в воскресенье Кэтрин и Эвелин взяли Уима с собой в Мейденнед. Зашли в таверну пообедать. К столу подошел официант:

– У нас сегодня свежие моллюски.

Кэтрин повернулась к Уиму:

– Ты любишь моллюски?

Уим ответил:

– Моллюски бывают длинные, круглые, острые, прибойные, однополые и кровяные.

Официант смотрел на него открыв рот:

– Не желаете заказать, сэр?

– Терпеть их не могу, – резко ответил Уим.

Кэтрин нравились все, с кем она работала, но Уим был чем-то особенным. Ум его превосходил все возможные пределы, и вместе с тем он был погружен в себя и одинок.

Как-то Кэтрин сказала Эвелин:

– Разве для Уима невозможно жить, как все? Влюбиться, жениться?

Эвелин вздохнула:

– Я же тебе говорила. Он лишен чувств. Он никогда ни к кому не будет по-настоящему привязан.

Но Кэтрин не верила, что такое возможно. Раз или два она заметила искорку симпатии, смеха в глазах Уима, и ей захотелось выманить его из скорлупы, помочь ему. Но, может быть, ей просто показалось?

Однажды все служащие конторы получили приглашение на благотворительный бал в гостинице «Савой».

Кэтрин вошла в кабинет Уима:

– Уим, ты умеешь танцевать?

Он взглянул на нее:

– Ритм фокстрота – полтора такта на четыре счета. Мужчина начинает с левой ноги и делает два шага вперед. Женщина начинает с правой ноги и делает два шага назад. За двумя медленными шагами следует быстрый шаг в сторону под прямым углом к медленным шагам. Наклон – мужчина шагает вперед левой ногой и медленно наклоняется, затем делает шаг вперед правой ногой, тоже медленно. Затем делает быстро шаг влево левой ногой. Затем, тоже быстро, приставляет правую ногу к левой ноге.

Кэтрин не нашлась что сказать. «Он знает все правильные слова, но не понимает, что они означают».

Позвонил Константин Демирис. Было уже поздно, и Кэтрин собиралась ложиться спать.

– Надеюсь, не помешал? Это Коста.

– Нет, что вы. – Ей было приятно слышать его голос. Ей не хватало бесед с ним, его советов. В конце концов, он был единственным, кто знал о ее прошлом. Он казался ей старым другом.

– Я думал о вас, Кэтрин. Боюсь, Лондон может показаться вам скучным. Вы же никого там не знаете.

– Мне действительно иногда бывает одиноко, – призналась Кэтрин. – Но я справляюсь. Я все время помню, что вы сказали: забудьте о прошлом, живите для будущего.

– Совершенно верно. Кстати, о будущем. Я завтра буду в Лондоне. Хотел бы пригласить вас на ужин.

– Буду очень рада, – с готовностью отозвалась Кэтрин. Она будет ждать встречи с нетерпением. У нее появится возможность выразить ему свою признательность.

Положив трубку, Константин Демирис улыбнулся про себя: погоня началась.

Они поужинали в «Ритце». Хотя зал ресторана отличался изысканностью, а еда была просто великолепна, Кэтрин с трудом могла обращать внимание на что-либо, кроме сидящего напротив нее мужчины. Ей так много надо было ему сказать.

– В вашей конторе замечательные служащие, – сказала она. – Уим просто поразителен. Мне никогда не приходилось встречать человека, который бы мог…

Но Демирис не слушал. Он смотрел на нее и думал, как она прекрасна и как уязвима. «Мне не следует ее торопить, – решил он. – Буду играть в эту игру не торопясь, чтобы насладиться победой. Посвящаю это тебе, Ноэль, и твоему любовнику».

– Вы долго пробудете в Лондоне? – спрашивала тем временем Кэтрин.

– День или два, не больше. Есть дела. – Это было правдой.

Однако он знал, что все вопросы можно было решить по телефону. Нет, в Лондон он прилетел, чтобы как-то сблизиться с Кэтрин, сделать ее эмоционально от себя зависимой. Он наклонился к ней:

– Кэтрин, я когда-нибудь вам рассказывал о том времени, когда я работал на нефтяных месторождениях в Саудовской Аравии?..

Демирис повез Кэтрин ужинать и на следующий вечер.

– Эвелин мне рассказала, как вы прекрасно работаете. Я вам прибавлю жалованье.

– Вы и так очень добры, – запротестовала Кэтрин. – Я…

Демирис заглянул ей в глаза:

– Вы и представить себе не можете, каким добрым я могу быть.

Кэтрин почувствовала себя неловко. «Он просто очень добрый, – подумала она. – Я не должна ничего себе воображать».

На следующий день Демирис собирался уезжать.

– Кэтрин, не хотите проводить меня в аэропорт?

– Конечно.

Он казался Кэтрин таким замечательным, что просто дух захватывало. Он был остроумен и блестящ, и его внимание льстило ей.

В аэропорту Демирис слегка поцеловал Кэтрин в щеку: