Когда я грущу, но не хочу плакать, я пробую — очень редко — говорить с Богом. Но если он есть, выходит, он создал и девчонок, а значит, мне с ним разговаривать не о чем.
— Всякая жизнь — проигранная игра на своем поле. Счет обозначен на надгробной плите: тысяча девятьсот восемьдесят восьмой — две тысячи тринадцатый. Проигрыш неизбежен.
Я заверил его, что у нас все хорошо, но умолчал о том, что расхаживаю по площади в костюме обезьяны, Брик крутит задницей на сцене, а Пел попрошайничает.
Она прижалась носом и губами к щеке Акелея и втянула воздух. Акелей сделал то же самое. В жизни не видал большей глупости, но вид у них был счастливый, так что, наверное, ничего страшного. От такого, пожалуй, не залетишь.