Националистическая партия лишь начинала реализовывать свою программу, когда ее деятельность была прервана жестокими репрессиями со стороны властей. Самым важным на тот момент пунктом программы был «свадеши» в сочетании с бойкотом; очень многое было сделано для широкого распространения идеи «свадеши», и отчасти она начала воплощаться в жизнь, однако серьезных результатов удалось добиться лишь через много лет. Шри Ауробиндо приложил немало сил, чтобы этот пункт программы движения был не только популяризован, но и получил серьезное организационное подкрепление на практике. Он писал из Бароды в Конгресс, предлагая привлекать к делу промышленников и производителей, получить финансовую поддержку от крупных землевладельцев и создать организацию, которой руководили бы, разрабатывая конкретные методы и действия, не только политики, но и люди с производственными или коммерческими талантами и опытом, однако в ответ ему было сказано, что таких людей на данный момент не существует, поскольку ни промышленники, ни крупные землевладельцы не рвутся примкнуть к движению, а серьезные по своим масштабам коммерсанты, напротив, лишь заинтересованы в сохранении status quo, так как их благополучие строится на импорте британских товаров, – и в результате Шри Ауробиндо пришлось на тот момент отказаться от конкретных шагов по организации «свадеши» и экономического бойкота. Тилак и Шри Ауробиндо – оба были сторонниками бойкота британских товаров, но только британских, а поскольку в стране какое-то время нечем было заменить иностранные товары, они рекомендовали развивать торговлю с Германией, Австрией и Америкой, чтобы от бойкота пострадала только Великобритания. Они хотели превратить бойкот из средства протеста в мощное политическое оружие, однако тотальный бойкот был на практике неосуществим, а бойкот в ограниченных рамках, рекомендованный Конгрессом, был средством слишком слабым, и в любом случае бойкот как средство политической борьбы не мог принести тогда никаких ощутимых результатов. Бойкот и «свадеши» были задуманы ради поддержки ключевых отраслей промышленности, в первую очередь товаров первой необходимости, для производства которых у Индии имелись свои природные ресурсы, а полная индустриальная самодостаточность, или промышленная автократия, была бы ненужной и даже нежелательной, поскольку свободной Индии потребовалось бы экспортировать товары и поставлять их на внутренний рынок, а для этого она должна была бы также импортировать их и участвовать в международном обмене. Тем не менее, внезапный интерес к бойкоту всех иностранных товаров получил широкое распространение, и лидерам пришлось подчиниться всеобщему порыву, послужившему распространению идеи «свадеши». Другим пунктом, которому Шри Ауробиндо уделял большое внимание, было национальное образование. Он считал абсолютно неприемлемой британскую систему образования в индийских школах, колледжах и университетах, с которой был хорошо знаком, будучи преподавателем университета в Бароде. Он понимал, что само направление британской образовательной системы с ее узкой специализацией и механическим следованием инструкциям притупляет, обедняет, сковывает быстрый от природы, яркий и гибкий ум индийца, навязывая ему неправильные образовательные навыки, лишая его оригинальности и творческой самобытности. Поначалу движение по созданию национальных школ было воспринято широко, в Бенгалии открылось много национальных школ со своими яркими, выдающимися учителями, однако их тем не менее не хватало, а экономическое положение школ оставалось неустойчивым. Шри Ауробиндо решил сам возглавить школьное движение, чтобы изнутри решить, каким образом можно его расширить и придать ему прочную базу, но его планы нарушил вынужденный отъезд из Бенгалии. В результате репрессий и вызванной ими общей депрессии большая часть школ оказалась закрыта. Тем не менее, сама идея национального образования осталась, и можно было надеяться, что когда-нибудь придет и ее время. Следующий пункт программы касался народных судов, созданных и успешно функционировавших в некоторых районах, однако разразившаяся буря смела их так же, как и национальные школы. Более жизнеспособной оказалась затея с добровольческими отрядами, которые продолжали создаваться, формироваться и составили передовой отряд сопротивления, особенно в тех местах, где вспыхивала активная освободительная борьба. Сугубо политические элементы программы Националистической партии просуществовали долго, пережив многие изменения в политике; благодаря им освободительное движение сохранило жизнеспособность и свои узнаваемые черты на протяжении почти пятидесяти лет борьбы. Однако самым большим достижением партии Шри Ауробиндо было распространение среди народа нового революционного сознания. Всеобщий революционный подъем, когда со всех сторон звучал революционный гимн «Банде Матарам», призывавший людей к активным совместным действиям, сломил прежнюю апатию и смирение, возникла новая сила, одолеть которую было невозможно, нараставшая, волна за волной, до тех пор, пока не вынесла Индию к новым рубежам, где стала возможна полная победа.

После судебного процесса над «Банде Матарам» Шри Ауробиндо стал признанным лидером партии в Бенгалии. Он возглавлял ее делегацию на сессии бенгальской конференции провинциальных партий, состоявшейся в Миднапуре, где произошел серьезный конфликт между двумя партиями. Здесь Шри Ауробиндо впервые выступил с публичной речью; он говорил на митинге в Сурате и председательствовал на тамошней конференции своей партии. На обратном пути, возвращаясь в Калькутту, он останавливался в разных местах и выступал среди огромных толп, собиравшихся его послушать. Он же возглавил делегацию партии на следующей сессии провинциальных партий на конференции в Хугли. Там впервые стало ясно, что радикальное крыло Конгресса набирает силу, так как они получили большинство мест среди делегатов и в Комитете субъектов, в результате чего Шри Ауробиндо удалось одержать верх над умеренными, заблокировав их проект резолюции, одобрявший реформы, которые Шри Ауробиндо отвергал, называя абсолютно неадекватными и лишенными чувства реальности. Однако умеренные пригрозили расколом в случае, если пройдет резолюция радикалов, и, чтобы избежать этого, он позволил пройти резолюции умеренного крыла, выступив на открытой сессии с разъяснением своего решения и обратившись к товарищам по партии с просьбой смириться и также принять ее, несмотря на одержанную ими победу, ради сохранения единства политических сил в Бенгалии. Делегаты националистического крыла, ликовавшие поначалу, приняли это решение молча и по знаку Шри Ауробиндо покинули зал, чтобы не голосовать ни за, ни против резолюции, чем вызвали изумление среди умеренных, для которых было непривычным, чтобы депутаты отказывались слушать своих старых испытанных вожаков, а по первому требованию молодого человека, новичка в политике, дисциплинированно все как один умолкали.

Примерно в то же время Шри Ауробиндо, принявший решение возглавить бенгальскую газету «Нава Шакти», переехал из дома на Скоттс-лейн вместе с женой и сестрой в квартиру в том же доме, где располагалась газета и где, не успев приступить к своей новой работе, ранним утром был разбужен ворвавшимися в комнаты вооруженными полицейскими и арестован. Его отвезли в полицейский участок, а оттуда в тюрьму в Алипоре^[45] , где он провел год, в течение которого шло сначала следствие, а затем судебное разбирательство в алипорском суде. Поначалу его содержали в одиночке, затем перевели в общую камеру, где он находился вместе с другими арестованными, проходившими по тому же делу, однако там они находились недолго, так как вскоре в тюрьме был убит представитель тюремной администрации, всех заключенных перевели в одиночные камеры, и они встречались только в суде или на ежедневной прогулке, где им запрещалось вступать в разговоры друг с другом. С большинством своих товарищей, проходивших по тому же делу, Шри Ауробиндо познакомился примерно через полгода. В тюрьме он почти все время читал «Гиту» и «Упанишады», активно медитировал и занимался йогой, даже в общей камере, где не имел возможности уединиться и научился медитировать среди болтовни, смеха и шума; но в одиночной камере у него были все условия, и он воспользовался ими в полной мере. В ходе процесса в суде обвиняемых держали в одной большой клетке, а он продолжал медитировать, почти не обращая внимания на обвинителя и почти не слушая свидетельские показания. Его защитником был Ч. Р. Дас, известный адвокат, сочувствовавший идеям Националистической партии и взявшийся вести это дело, хотя ради него ему пришлось на несколько месяцев оставить всю свою обширную практику. Шри Ауробиндо доверял ему полностью и ни о чем не беспокоился, так как внутренне уже знал, что будет оправдан. За время своего заключения он радикально изменил свою позицию; раньше он занимался йогой исключительно для того, чтобы использовать духовную силу, энергию и божественное руководство для свершения мирских дел. Однако в тюрьме внутренняя духовная энергия, поток которой всё нарастал, и процесс духовной реализации^[46] захватили его целиком, а его прежняя работа стала частью и результатом этого процесса, обозначив для него дело освобождения его страны как составную часть той цели, какая ранее если и открывалась ему, то лишь мимолетно, и была много шире, поскольку имела всемирное значение и касалась будущего всего человечества.

Выйдя из тюрьмы, Шри Ауробиндо обнаружил, что расстановка политических сил в стране серьезно изменилась: большая часть лидеров радикальной партии находились либо в тюрьме, либо в добровольном изгнании, кругом царили всеобщее разочарование и подавленность, но тем не менее дух свободомыслия не был искоренен. Шри Ауробиндо решил продолжать борьбу; он созывал еженедельные митинги в Калькутте, но если до тюрьмы на них собирались тысячи людей, то теперь приходили хорошо если сотни, в них и вполовину не чувствовалось того подъема, какой был раньше. Шри Ауробиндо также ездил с агитационными выступлениями в отдаленные места провинции и однажды в Уттарпаре произнес речь, где впервые публично рассказал о своей йоге и духовном опыте. Примерно в то же время он начал выпускать два еженедельника, «Карма-йогин» и «Дхарма», один на английском, другой на бенгали, которые получили довольно широкое хождение и, в отличие от «Банде Матарам», неплохо окупались. В 1909 г. Шри Ауробиндо выступал на конференции провинциальных партий в Барисале, поскольку в Бенгалии благодаря договоренностям, достигнутым в Хугли, две партии не разошлись окончательно и вместе участвовали в конференции, хотя представитель радикалов не мог принять участие в сессии Центрального комитета умеренных, занявших место в Конгрессе. Сурендранат Банерджи тогда частным порядком устроил встречу, куда кроме Шри Ауробиндо приехали еще несколько лидеров радикалов, чтобы обсудить проект объединения двух партий на сессии в Бенаресе и дать совместный отпор преобладавшему тогда в Конгрессе правому крылу умеренных. Шри Ауробиндо принял участие в той встрече, поскольку намеревался возглавить единую партию Бенгалии, объединившейся под началом сильной радикальной партии, крепкой, как правая рука, но для этого нужно было бы сначала добиться того, чтобы радикалы попали в число делегатов Конгресса, которые, по условиям, навязанным в Сурате, назначались умеренными. Шри Ауробиндо отказался пойти на такой компромисс и потребовал изменения в пунктах, касавшихся отбора депутатов, так чтобы вновь сформированные фракции имели бы право самостоятельно выбирать своих депутатов и в этом случае радикалы также получали бы возможность послать своих независимых представителей на всеиндийскую сессию Конгресса. Переговоры по этому пункту потерпели неудачу. Шри Ауробиндо пытался найти способ возродить национальное движение в сложившихся обстоятельствах. Он рассматривал даже такой вариант, как возможное возрождение движения за гомруль^[47] , к которому тогда власти не смогли бы предъявить претензий (позднее эта идея была реализована Анни Безант^[48] ), хотя этот путь означал бы отступление и отход от идеалов независимости. Также он продумывал метод организации широкого движения бойкота и мирного сопротивления, впоследствии подхваченный Ганди. Однако Шри Ауробиндо понимал, что сам не может стать лидером такого движения.

Он никогда не желал иметь ничего общего с бутафорскими реформами, которые в то время только и могли предложить британские власти. Шри Ауробиндо всегда стоял на одних позициях, отраженных в лозунге: «Никаких компромиссов», или, как сформулировал он в своем «Открытом письме к моим соотечественникам», напечатанном в «Карма-йогине»: «Никакого сотрудничества без контроля народа». С его точки зрения предложения, которые тогда внесло на рассмотрение Британское правительство в Индии, можно было рассматривать только при условии реального политического, административного и финансового контроля со стороны выбранных народом министров. Однако об этом нечего было и мечтать вплоть до внесенного в Парламент предложения Монтегю^[49] , где впервые зашла речь о чем-то подобном. Шри Ауробиндо понимал, что рано или поздно Британскому правительству придется пойти на уступки национально-освободительному движению, однако ускорить этот момент не мог. Реформы Монтегю начали проводиться в жизнь через девять лет после отъезда Шри Ауробиндо в Пондичери, который к тому времени отказался от политической деятельности, посвятив себя духовному труду, оказывая только духовное влияние на движение в Индии до тех пор, пока с приездом Криппса^[50] не сбылись предсказанные им переговоры между Британским правительством и лидерами Конгресса и не произошли последовавшие за ними события.

Между тем власти решили избавиться от Шри Ауробиндо как от главного возмутителя спокойствия, который мешал создавать видимость полного успеха репрессивной политики. Поскольку не было явных причин сослать его на Андаманские острова^[51]