Краем глаза Харлан заметил, как она сжимает и разжимает кулаки, и с трудом сдержал смешок. Если бы он знал, как приятно доводить Софи Уотсон до белого каления, уселся бы давным-давно возле ее кофейни!

«Эта женщина однозначно заслуживает моего негативного отношения, – размышлял Харлан. – Она приходит к моему дому, отчитывает моих собак, придирается к длине моего газона и ворует мебель, которую я делаю. И черт побери, у нее на все имеется собственное мнение!»

– Вы не можете сидеть здесь вечно! – вскричала Софи.

Он притворился, будто обдумывает ее слова, хотя уже давно придумал план действий. Софи Уотсон неделями доводила его до бешенства. Пора ей отомстить. Может быть, тогда она отвяжется от него и оставит в покое? Ему следует заниматься радиостанцией и уделять внимание брату. У него нет времени на эту нахальную буфетчицу, которая называет его «бельмом на глазу».

– Я передумал насчет аренды стульев.

– Неужели?..

– Я бы с радостью передал вам эти стулья в аренду. Уверен, мы сумеем договориться с выгодой для нас обоих.

– Если вам нужны деньги…

– Не-а. Только какая-нибудь выпивка и ваше приятное общество. – Он одарил ее улыбкой, подтверждая, что на самом деле не так уж плох.

И потом, Харлану ужасно нравилось дразнить Софи. Будет весело. Когда же он доведет ее до белого каления своими шуточками, она сама принесет стулья на его крыльцо.

А тем временем ему нужно много всего рассказать своим радиослушателям.

Секунду Софи размышляла над его словами, и на ее нежном лице четко читались различные эмоции.

– Я считаю, сделка честная, мистер Джонс. – Она повернулась к кофейне. – Я принесу вам чашечку кофе.

Харлан подался вперед, шляпа сползла на его затылок, открывая взору глаза.

– Согласен, только я не пью кофе.

– Кофе пьют все! – заявила Софи.

– Очевидно, нет, мисс Уотсон.

Она протяжно выдохнула:

– Что же вы пьете?

Он усмехнулся:

– Я обожаю чай. Дайте мне чашечку хорошего черного чая, и я ваш навеки.

Софи посмотрела на него скептически:

– Вы не похожи на обожателя чая.

– Внешность обманчива, мисс Уотсон. Я ведь милый парень, хотя вы считаете меня дьяволом в ковбойских сапогах. – Он откинулся на спинку стула и скрестил ноги в лодыжках, представляя взору упомянутые сапоги, потом скрестил на груди руки. Шпилька вздохнула и растянулась у его ног.

– О, мистер Джонс, на ваш счет я не могу ошибаться, – сказала Софи и направилась ко входу в кофейню.

– На всей планете нет человека отвратительнее, чем он! – кипятилась Софи, готовя чай для Харлана Джонса.

Общения с ним ей хотелось меньше всего. Ей следовало работать, собирать деньги для оздоровительного центра и заботиться о бабушке. Только Харлана Джонса ей недоставало!

– Этот «отвратительный человек» довольно симпатичный, – произнесла Лулу. – У него подтянутая задница, как у настоящего ковбоя, огромные голубые глаза и…

– Я видела его задницу и глаза, и они не произвели на меня впечатления.

– Ты привираешь, Софи.

– Нет, я не привираю!

Налив в чашку кипяток, Софи опустила туда пакетик с чаем и поставила чашку с блюдцем на поднос вместе с молоком и сахаром. Она подумывала, не подать ли Харлану Джонсу мед, но потом решила, что такой человек, как он, вероятно, не любит сладкое.

Лулу выгнула бровь, глядя на нее:

– За прошедший месяц ты раз семь таскалась к его дому.

– У меня были к нему претензии как к соседу и владельцу непослушных собак, вот и все! И еще мне понравились его стулья.

– Тебе понравилось то, что он усаживает на эти стулья.

– Он мне не нравится!

– Угу, как же! – усмехнулась Лулу.

– Он меня бесит. Он и его чертовы собаки! Ты забыла, что эти террористки сделали с бифштексами, которые я жарила на гриле в прошлые выходные?

Лулу рассмеялась:

– Я никогда не видела, чтобы собака так быстро бегала.

– Это воровская шайка! Одна псина отвлекала меня тем, что подкапывала мои лилии, а другая стащила бифштексы прямо с гриля. Собаки сбежали до того, как я успела что-то сделать. Пришлось угощать моих гостей сыром. – Она покачала головой. – Могу поспорить, это он обучает их подобным пакостям!

Лулу рассмеялась:

– Они просто собаки, которые ждут подходящей возможности.

– И этой возможностью оказался ужин, который предназначался тебе, мне и гостям!

Лулу пожала плечами:

– В следующий раз выдай собачкам по печенюшке, и тогда они, может быть, оставят твои лилии в покое.

Софи фыркнула:

– Эти собаки, чего доброго, откусят руку! Вообще-то я люблю собак, но у Харлана Джонса они… какие-то особенные. Это… монстры в золотистых шкурах.

Не говоря уже о том, что они огромные. За всю жизнь Софи общалась только с таксой – собакой матери. Энергичная маленькая псина, готовая радовать хозяина. Огромные ретриверы Харлана выглядели так, словно в любой момент могли прыгнуть на Софи. Она знала, что собаки этой породы дружелюбны и умны, но псины Харлана отличались настырностью и никогда ее не слушались.

– Ладно, значит, его собаки тебе не нравятся, – сказала Лулу. – А его голос? Только не говори, что тебе не нравится его сексуально-медленный говор, который уже с утра поднимает всем настроение.

– Я перестала его слушать. Ты это знаешь.

– И все-таки ему очень удаются веселые радиошоу.

Софи свирепо уставилась на Лулу:

– Он насмехается надо мной!

К счастью, Харлану пока еще не известна история ее расставания с женихом. Хватит ей того, что он обсуждает в радиошоу их соседские перепалки! Если он узнает о том, какой была ее личная жизнь в прошлом году, останется только догадываться, сколько времени Харлан будет нести всякую чушь, высмеивая Софи. Ей больше не хочется становиться объектом внимания репортеров.

– Харлан Джонс заботится только о своем рейтинге.

– О, остынь, Софи! Мне нравятся все его радиошоу. А голос Джонса ласкает мои уши.

– Значит, ты глухая. Честно говоря, не понимаю, в чем его привлекательность.

Всего за несколько недель – с тех пор, как Харлан Джонс появился в Эджертон-Шорсе, – ему удалось сделать фанатом своего радиошоу всех местных жителей. Женщины заговаривали с ним на улице только для того, чтобы послушать его голос. Мужчины приходили к его дому – спросить мнение по поводу бейсбольных команд из Марлинса и Долфинса.

К нему с охотой обращались все горожане – кроме Софи.

Поначалу она старалась его избегать, но это оказалось невозможно. Если Харлан не вел радиошоу, его либо обсуждали посетители ее кофейни, либо он сам – что хуже всего – оказывался рядом с Софи.

«Ладно, – согласилась про себя Софи, – улыбка у него действительно милая. И манера растягивать слова довольно сексуальная. Но это не означает, что он должен обязательно мне нравиться. Харлан Джонс – полная противоположность мужчины, которого я ищу».

– Привлекательным его сочли бы даже инопланетянки, – сказала Лулу, явно не убежденная возражениями подруги.

– Не могу понять почему! – раздраженно буркнула Софи.

– Угу.

Софи нахмурилась. Что такого привлекательного нашла в этом человеке Лулу, да и все горожане? По мнению Софи, он слишком занят собой и ужасно самодоволен.

– В любом случае, зачем этот ковбой приехал во Флориду? В мире полно радиостанций.

Лулу усмехнулась:

– А ты спроси его – и узнаешь.

– Мне нет дела до того, почему он сюда приехал! Я просто хочу, чтобы он побыстрее ушел из кофейни. – Софи взяла поднос в руки.

– Если ты подашь ему чай и свежую выпечку, то наверняка он будет приходить сюда снова и снова.

Софи бросила на помощницу свирепый взгляд и вышла из кухни.

Лулу явно сошла с ума! Харлан Джонс даже не нравится Софи. Он не в ее вкусе. Неприятный, грубый и посредственный человек. И у него самые отвратительные в мире собаки.

Если бы он не делал такие красивые стулья, она даже не заговорила бы с ним! Софи уже пожалела о том, что взяла у него стулья сегодня утром. Вот к чему приводит импульсивность: она связалась с человеком, при одной мысли о котором у нее подскакивает кровяное давление.

Харлан наблюдал, как Софи выходит через дверь, держа в руке поднос. Выражение ее лица было крайне серьезным. Он понимал, что она не желает удостаивать его своим вниманием, не говоря уже об улыбке.

Но он обожает трудности!

Харлан почувствовал себя немного виноватым. Ему следовало быть на радиостанции и трудиться для ее процветания. Тобиас на него рассчитывает. Но прямо сейчас Харлану хотелось чуть-чуть развлечься.

– Мисс Уотсон, я искренне надеюсь – вы выпьете вместе со мной чаю, – сказал он, когда она поставила перед ним чашку и тарелку с длинными тонкими печеньями.

Чай был горячим, как и любил Харлан. Печенье оказалось хрустящим и свежим. Эта женщина отлично знает свое дело. Он просто обязан задержаться ненадолго и насладиться домашней атмосферой ее кофейни.

– Я не могу сидеть вместе с вами, – произнесла Софи. – Мне нужно работать.

– Похоже, пока я ваш единственный посетитель, поэтому вы можете побыть со мной минутку. Кстати, вы хотя бы присели на эти стулья, от которых словно потеряли голову? Опробуйте один из них. – Он усмехнулся. – Кто знает, возможно, вы передумаете по поводу нашей сделки?

Секунду Софи медлила, затем отодвинула от стола второй стул и опустилась на него. Легкая улыбка коснулась ее губ, и он понял, что сделал отличные стулья. Если и было нечто, что Харлан Джонс делал хорошо, так это стулья. Жаль, что он не хочет попробовать заработать себе на жизнь, изготавливая мебель…

Еще раз в его мозгу промелькнуло предположение «а если…», но он от него быстро отмахнулся. Харлан прекрасно знал, как заканчивается жизнь, основанная на мечте. Его отец оказался без денег, а мать раньше срока отправилась на тот свет, не вынеся тяжелой работы, на которую была вынуждена пойти. Сам Харлан отправился работать в четырнадцать лет. Все заработанные деньги он отдавал своей матери, и все равно они жили впроголодь. Зимой они замерзали в своем жилище, а ужинать им часто приходилось парой ломтиков хлеба, слегка намазанных второсортным маргарином.

Теперь Фрэнк Джонс полагал, что сыновья обязаны поддерживать отца до конца его дней. Не то чтобы Харлан против этого возражал. Он просто был достаточно умен, чтобы не повторять отцовских ошибок. Его мать страдала из-за эгоизма своего мужа, который, вместо того чтобы приносить в дом деньги, бессовестно их растрачивал.

Харлан с трудом заставил себя отмахнуться от размышлений. Сейчас, в течение пяти минут, он собирался отдыхать и не думать об обязанностях, которые ждали его за пределами кофейни Софи Уотсон. Он немного насладится пребыванием в этом оазисе беззаботности, а потом вернется к серьезным делам.

– Должна признать, вы сделали хороший стул, – заявила она.

– Ой, спасибо! Ну, раз уж вы сидите на стуле, который я выравнивал и выглаживал собственными руками, можете называть меня по имени и на «ты».

У нее порозовели щеки.

– Вы по-прежнему мой клиент, мистер Джонс.

– Но фактически именно вы являетесь моим клиентом! И я не люблю всяких высокопарных обращений. Зови меня по имени, – секунду он помолчал, потом прибавил: – Софи?

Лицо девушки стало пунцовым. Черт побери, ему нужно почаще ее смущать! И не только потому, что она очень хорошенькая, когда краснеет.

Она чуть приподнялась со стула:

– Я должна возвращаться в зал.

– Чем ты занимаешься, когда не обслуживаешь посетителей? И как это называется? – Он взял печенье.

– Печенье, – растерялась Софи.

– Не-а. Я называю это вкуснятиной. – Он откусил печенье.

Она рассмеялась.

Вот! Он добился своего. Теперь она улыбается и даже откинулась на спинку стула.

– Я думаю, вы преувеличиваете, мистер… Харлан, – поправила она себя, проговаривая его имя немного неуверенно. – Кофейня отнимает у меня уйму времени.

– Звучит ужасно, учитывая то, что ты живешь в раю. – Он махнул рукой в сторону залитого солнцем тротуара, пальм и дороги, ведущей на пляж.

– А разве тебе не нужно уже быть на радиостанции и… развлекать слушателей?

Он отпил чаю.

– Нет. Сегодня я уже провел радиошоу.

Тем не менее у Харлана на сегодня запланирована куча дел. Следовало проверить множество финансовых отчетов. Ему также надо найти время и навестить Тобиаса в больнице. Но прямо сейчас ему хотелось лишь посидеть здесь, на солнышке…

– Твои поклонники будут ужасно разочарованы, – язвительно заметила Софи. – Им придется ждать до завтра, чтобы услышать, как ты измываешься над человеческими бедами и несчастьями.

Ну что ж, ей удалось задеть Харлана.

– Насколько я понимаю, ты не мой фанат? – И когда она лишь фыркнула в ответ, Харлан засмеялся: – Ну, не могу же я нравиться всем! – Он приподнял чашку, салютуя в сторону Софи.

Наступило молчание. Какое-то время они сидели и наблюдали за проходящими мимо людьми. Жители городка здоровались с Софи и Харланом, некоторые делали комплименты его радиошоу.

– Так зачем ты приехал во Флориду из?..

– Техаса, – усмехнулся Харлан. – Для хозяйки кофейни, которая предпочитает общаться с посетителями официально, ты задаешь слишком личные вопросы.

Она покраснела и поднялась:

– Ты прав. Оставлю тебя наедине с чаем.

– Ты всегда убегаешь от проблем, Софи? – Не будь она такой невыносимой и сварливой женщиной, он наслаждался бы звучанием ее имени.

– Я? Убегаю?! – Она подбоченилась. Учитывая то, как часто Софи стояла, упершись кулаками в бока, оставалось удивляться, что на боках у нее нет вмятин. – Если я ничего не перепутала, личные вопросы начали задавать именно вы, мистер Джонс! Похоже, я не единственная, кто бежит от проблем!

Уголок его рта приподнялся.

– Ох, мы снова перешли на «вы»?

– Я думаю, так будет лучше. Вы считаете иначе? – Она одарила его улыбкой, в которой не было даже намека на флирт, затем отодвинула стул и аккуратно поставила его напротив стула Харлана. Явный намек на то, что разговор окончен. – Учитывая то, что нас связывают исключительно деловые отношения.

– Ты имеешь в виду, что хочешь исключительно деловых отношений?

Софи заправила за уши длинные белокурые пряди и уставилась на Харлана изумрудными глазами.

– Я разумная женщина, мистер Джонс, и давным-давно поняла, что только разумные решения приносят пользу мне и моему бизнесу. Поэтому отвечаю вам утвердительно: я предпочитаю исключительно деловые отношения.

Харлан допил чай, взял последнюю печенюшку с тарелки и поднялся:

– Тогда желаю вам приятного дня, мисс Уотсон.

– Всего хорошего. И будьте любезны не забывать о нашем соглашении. – Поставив на поднос его чашку и тарелку, Софи одарила Харлана дружеской улыбкой: – Иначе, если вы еще раз посмеетесь надо мной в своем радиошоу, я что-нибудь подсыплю в ваш чай.

– Это угроза?

– Ну конечно нет, сэр! – Она заморгала, глядя на него. – Исключительно деловое соглашение. Если вы перестанете говорить обо мне в радиошоу, я буду расхваливать ваши стулья.

– Я вернусь завтра. Думаю, мне придется повысить арендную плату. К моей личной досаде.

Он слышал, как она сердито ворчала, возвращаясь в кофейню.

Час назад Харлан был готов прикончить Софи Уотсон за то, что та нахально стащила с его крыльца стулья. Но теперь она бросила ему вызов, не принять который он не мог. Должен же быть предел терпения у этой женщины!

Он доведет Софи до предела, заберет свои стулья, ее потрясающе вкусное печенье, а потом затаится в своем жилище-пещере и забудет эту нахалку, вторгшуюся в его жизнь.