В первую очередь пишу вам. Сердечно благодарю за радушное гостеприимство. Я [себя] чувствовал у вас лучше, чем у своих родных, хотя много и лишнего болтал. Припоминаю вашу квартирку: стол, диван, келейку Еленину, коридорчик, кухню, в которой угощали меня обедом, и прочее; все представляю и вижу точно наяву. Приехали мы в монастырь в субботу в семь часов утра. В Пиексамяки сидели мы десять часов. На лошадке ехали двадцать километров три с половиной часа. Мороз был десять градусов. Для меня был привезен тулуп. Ехать было тепло, только зябли пальцы на ногах и на руках, но все же не поморозились. По приезде в монастырь сразу же сходил в баню, смыл городскую пыль. Мне очень не хотелось ехать в четверг, но по настоянию Анны Яковлевны не мог остаться один, без наместника. Гостил я в городе хорошо, очень хорошо. Но отъезд был печальный. Кроме того, что в дороге был две ночи, еще прибавилась неприятность: отец Геннадий приехал встречать нас на вокзал в пятницу в двенадцать часов дня, но по случаю опоздания поезда пришлось ему, бедняге, ждать до субботы, до трех часов утра. За такой долгий промежуток времени лошадь ушла. Была привязана в конюшне, но повод оборвала – дверь была открыта – и исчезла лошадка неизвестно куда. Сама ли ушла или воры похитили – осталось в тайне. Теперь идут розыски. Лошадь самая хорошая, да еще чужая. Дали в монастырь на время. И приехали мы в монастырь на лесничьей лошадке. Теперь много толков в братии нашей. Один инок сказал мне: «Ты разъезжаешь, и лошадь потеряли». Раньше сказал мне другой инок: «Есть ли в монастыре хоть один монах, который сердился бы на тебя?» А оказалось, есть. Люди как люди: сегодня хвалят, а завтра свалят. Однако я не тревожусь, ибо глубоко верю, что не без Божией же воли это случилось. Отец игумен тоже сказал: «Потеряли лошадь». Я ответил: «Не то теряли, а лошадь нечего жалеть». По Божией милости я здоров. Сердце в полном порядке. Совершенно спокоен. «Слава Богу за все!» – сказал святой Иоанн Златоуст.

Сердечно благодарю за образ преподобного Серафима; созерцаю его житие и рассматриваю свое пустожитие; жутко делается, иногда готов волосы свои на голове рвать, за свое нерадение. Время жития моего в сей юдоли плачевной [см.: Пс. 83, 7] приближается к концу, и бренное мое тело взято из земли, и в землю паки опустят. Пишу эти строки и плачу. Господи! Помоги же мне, грешному извергу, принести истинное покаяние, подобно тому иноку Силуану, которого я отпевал не так давно и сподобил причастить Святых Твоих Таин, недостойно носящего светлые церковные ризы и именующегося служителем и совершителем Божественной литургии. Опять плачу, кончаю писать и ложусь в постель, продолжая плакать, и слезы текут струей на подушку. Тишина. Огонь погашен, братия улеглись спать – и опять усиленный плач.

Суетный мир продолжает жить своей жизнью, а многогрешное мое тело лежит в холодной могиле, тело взято из земли и возвратится… в землю… а дух возвратится к Богу, который дал его, говорит Екклесиаст [12, 7]. А ты что приобрел в будущий век? А? Мученики покажут язвы за Христа, преподобные – подвиги, а ты что? Напялил схиму на себя, обещался пред Евангелием и пред братией нести подвиги, а как живешь? Продолжаю плакать. Встал, пошел умылся, нашел огарок свечки, продолжаю писать. Написал я тебе безумно, по безумию моему, но не буду безумен, ибо написал свое переживание, а если ты посмеешься – я не посетую на твой смех. А на мою болтовню, ибо я много иногда болтаю, повесил бы замок на мой рот, но в данное время нельзя этого сделать, духовничество и служба препятствуют. […]

Пароход у пристани Нового Валаама

Здесь озера замерзли, лед крепкий, я уж бегал по льду. Здоровье мое хорошее, сердце в порядке, в будущее воскресенье уже назначили служить. Работать буду полегче, после обеда часика два дрова пилить. По твоему совету лекарство буду принимать, которое доктор прописал, – Бог лечит посредством докторов и лекарств. Когда Господь исцелил слепого, сперва сделал брение из земли и помазал слепому глаза [Ин. 9, 6], это указал Господь на лекарство, говорят богословы.

Кружок возглавлять – не советую отказываться, только следи за собой и старайся быть мирной. А как ваша миссия к Б. И. Сове? Это мое письмо вышло – точно сумасшедшего, но как чувствовал, так и писал. Покрой мои недостатки христианской любовью.

Оказалось, нашу лошадку воры похитили, но для монастыря лошадь ничего не значит, у нас еще есть лошади; кто похитил – ему нужнее.

Хартию о сновидениях потом пришлю. Это письмо тороплюсь послать – скоро едут на станцию. На вас с мамой призываю Божие благословение. Храни вас Господи. Передай поклон [той], которая у вас живет, забыл ее имя.

Прошу святых молитв ваших.

Многогрешный схиигумен Иоанн

[1945]

Честнейшая о Господе Елена!

Ваше почтенное сердечное письмецо я получил и с любовью прочел несколько раз, писано разборчиво; и впредь так пиши. Слов не нахожу, как вас благодарить за доброе и хорошее отношение к моему недостоинству. Ваш скромный стол был для меня слаще всякого богатого стола. Маленькая кухонька, газовая плитка, Юлия хлопочет, печет блины, и дочь помогает. Было так хорошо и приятно смотреть на вас, и чувствовал я себя очень хорошо. […]

С вашей стороны все было для меня просто, хорошо, откровенно, и на мои недостатки смотрели сквозь пальцы. Ваша жизнь мне понравилась. Живете так, как жили христиане первых веков. Это я говорю так, как мне показалось. Хорошо, что ты не любишь говорить о церковных делах: подобные разговоры очень мешают внутренней жизни, также и политика вредна. Я вам пришлю посылочку. Не откажитесь принять. Еще посылаю двести марок, ибо вы много тратились на меня. У меня еще осталось тысяча двести марок. Вас прошу: не надо посылать мне ничего, ведь у нас все есть, что нужно для поддержания жизни. Одного крепко я желаю, чтобы быть на небе хоть маленькой звездочкой, однако на небе я вам желаю быть большой сияющей звездой. Святой апостол уподобляет славу небесным светилам [см.: 1 Кор. 15, 40–41].

Наша лошадка нашлась, у крестьянина в пятнадцати километрах от станции. По Божией милости я здоров, заступаю служить в седмицу. Уважаемую Юлию сердечно благодарю за хорошее теплое письмецо. […]

На вас с мамой призываю Божие благословение.

Храни вас Господи.

Любящий вас схиигумен Иоанн

14.08.1945

Боголюбивейшая Елена! Христос посреди нас!

Твое почтенное письмецо я получил и прочел с любовью.

Хорошо, что ты стремишься к духовной жизни, но старайся духа не угашать [см.: 1 Фес. 5, 19], хотя вам и труднее развивать духовную жизнь в миру, но стремящимся Господь поможет.

Святой Иоанн Лествичник удивляется странному в нас действию: почему мы, имея помощниками на добродетель и всесильного Бога, и ангелов, и святых человеков, а на грех – одного беса лукавого, удобнее и скорее преклоняемся к страстям и порокам, нежели к добродетели? Остался вопрос открытым – святой не хотел нам объяснить. Однако можно догадываться, что наша природа, порченная преслушанием, и мир со своими разными соблазнами ошеломляюще помогают диаволу, и Господь не нарушает наше самовластие. Нам должно стремиться к добродетели, насколько хватит наших сил, но устоять в добродетели состоит не в нашей власти, а в Господней, и хранит Господь не за наши труды, а за смирение. «Где случилось падение – там предварила гордость», – говорит Лествичник.

Но Господь по Своему милосердию дал нам, немощным, покаяние, ибо наша порченая природа очень и очень склонна ко греху. Святые отцы своим опытом изучили до тонкости нашу природу, утешают нас и подробно изложили в своих сочинениях способ борьбы со грехом. Теперь у тебя есть книжица «Невидимая брань» – посматривай в нее почаще.

Когда ты уезжала, я глядел на пароход с берега, но постеснялся махать рукой, ибо там стояли наши батюшки. Долго я смотрел на пароход, пока он не скрылся из моих глаз, и пошел в свою келлию с грустью, точно что-то потерял дорогое. Человецы есмы, и человеческое [о себе] напоминает. Мало пришлось нам беседовать на пользу души. Все как-то было несвободно, а когда выпадали минуты свободные поговорить – был усталый и течения мыслей иногда были не связны. Но я надеюсь, что ты мои недостатки покроешь христианскою любовью. Хотя и короткими были наши беседы, однако и я получил пользу от твоей откровенности. Конечно, ты это не заметила. В общем, наш разговор был по душам. Так говорить не только с мирянами, но и с иноками не приходится.

После твоего отъезда у меня оказалось времени много свободного. По окончании покоса вся братия получила отдых и готовится ко Святому Причастию в воскресенье, а я вступил в седмицу служить и тебя поминаю в своих недостойных молитвах.

Относительно молитвенного твоего правила умудряйся сама, только чтобы было не на ветер, как бы только выполнить. Старайся внимательно. Не лучше ли сократить, чем со смущением выполнять и быть рабом у правила? Это не моя мысль, а святого Исаака Сирина. И в «Невидимой брани» это писано, только не помню, в которой главе. […]

Призываю на тебя Божие благословение, пребываю с любовью во Христе.

Твой недостойный сомолитвенник схиигумен Иоанн

[10.1945]

Христос посреди нас! Боголюбивейшая Елена!

Твое письмо я получил и отвечаю на него кратко. Твои каракули еле разбираю, сразу не прочесть.

Ты пишешь: «Жизнь завертела меня, и никак не могу настроиться на молитву». О молитве хорошо говорить лично, однако напишу кратко своими словами. Молитва имеет три названия: устная, умная и умно-сердечная. Устная говорится языком; когда одна находишься – вслух, и при других – молча. Умная молитва произносится одним умом. Умно-сердечная молитва – соединен ум с сердцем; и к этой молитве не стремись, она к твоей жизни не идет, такая молитва требует уединения, и без уединения она не может быть, и уединение без молитвы тоже не может быть. Это я говорю в полном смысле об уединении, отложивши всякое попечение о скоропроходящей этой временной жизни. У тебя жизнь деятельная, и как ты мне говорила, что внимание у тебя в груди, будь этим довольна, к высшему не стремись, все хорошо в свое время и на своем месте. Если ты ум заключаешь в слова молитвы – по Лествичнику – это вторая степень молитвы (двадцать восьмое слово, девятнадцатая глава)^[12].

Святые отцы всякое доброе дело приписывают молитве, вот ты больше в этом и упражняйся, старайся хранить свою совесть чистую к Богу, к людям и вещам, впрочем, все ты хорошо сама знаешь, остается только покрепче себя в руки взять. Ты еще пишешь, что «помнишь советы отца Сергия и письма его повторяешь, но толку мало, поступаешь не по ним». Какого же ты толку хочешь получить, когда сама не хочешь потрудиться исполнить его советы? Нет, честнейшая, так не бывает, все будешь только спрашивать, читать и говорить о спасении, а трудиться не будешь, – толку не будет. Но довольно об этом писать, только словами можно все выразить.

О приезде к нам митрополита Григория [(Чуков), Ленинградский и Новгородский] вы там больше узнаете, а я кратко скажу. Валаамская братия соединилась после двадцатилетнего разделения и влилась в Русскую Православную Церковь, и был у нас праздник три дня, теперь едиными устами и единым сердцем славим Господа.

У нас митрополит Григорий служил, и с ним служащих было восемнадцать человек. Служба была торжественная.

На вас с мамой призываю Божие благословение.

Храни вас Господи!

Схиигумен Иоанн

[1945]

Добрейшая о Господе Елена!

Сердечно благодарю за посылочку, также и рабу Божию Павлу! Не по времени теперь посылать их, у вас там тяжеловато живется – в смысле питания.

Ты смущаешься, что видишь себя очень слабой в духовной жизни. И идешь не вперед, а назад. А ты как же хочешь видеть себя, исправной во всем, что ли? Но не так бывает по закону духовного ведения. Чем больше преуспевает человек в духовной жизни, тем больше видит себя грешным. Святой Петр Дамаскин пишет: «Если увидишь свои грехи, аки песок морской, и это есть начало просвещения души своей и знак ея здоровья». И просто: душа делается сокрушенною и сердце смиренным и считать себя поистине хуже всех.

В молитве не унывай, если не видишь успеха, прочти в «Лествице» в 26-м слове 60-ю главу, еще 28-е слово, 29-ю главу^[13]. Ты пишешь, что я взялся учить тебя уму и разуму. Но не так; как же я могу учить других, когда сам иду ощупью и спотыкаюсь, а если ведет слепец слепца, оба упадут в яму [Мф. 15, 14. Лк. 6, 39]. После долгой переписки с отцом Сергием, вероятно, хранятся у тебя его письма и помнишь его советы, а я, безграмотный, как могу руководить другими в таком великом деле, которое дороже всего мира? У меня своих опытов духовных нет, а если кому отвечаю, [то] не свое, а заимствовано от святых отцов, и сам краснею: других учу, а сам как живу?

В данное время мы лишены этого блага – жить под руководством старца, опытного в духовной жизни. Руководитель должен указывать дорогу, по которой сам шел, а если будет руководить только по книгам, [это] совсем не то; говорящий и слушающий думают, что оба назидаются, но когда вкусят, яко благ Господь, тогда познают свои ошибки. Святой Петр Дамаскин говорит о себе: «Много я получил вреда от неопытных советников». Руководитель должен быть бесстрастный и иметь дар рассуждения, именно: знать время, начинание, предприятие, устроение человека, крепость, знание, усердие, возраст, силу, немощь, произволение, сокрушение, навык, незнание, силу тела, сложение, здоровье и болезненность, нрав, место, воспитание, расположение, намерение, поведение, понимание, природный ум, старание, бодрость, медлительность, намерение Божие, смысл каждого изречения божественного Писания и многое другое. Вот каков должен быть руководитель в духовной жизни и какое иметь рассуждение.

К стыду моему, живу я в монастыре уже сорок восемь лет и до того расстроился, что просто не знаю, с чего и начинать, как спасти свою душу; однако ты не подумай, что говорю так по смирению. Нет, нет, а такой есть воистину. Смолоду было у меня ревности хоть отбавляй. Носил некоторое время власяницу и вериги, старался искать святых подвижников, но как-то не удавалось найти, вероятно, не понимал их по неопытности своей. Первая ревность очень обращает внимание на букву, убивающую дух [см.: 2 Кор. 3, 6], и не встречал такого наставника, который мог бы поддержать ревность и руководил бы правильно в духовной жизни, а без руководства живущий – по Лествичнику – «ненадежный», ибо он кичится. Так я и остался ни с чем пирожок. Но не отчаиваюсь, верую в Божие милосердие и стремлюсь к Нему по силе моей. Припоминаю евангельский виноградник, в который пришли наемники уже в одиннадцатый час и получили такую же плату, как те, которые работали с утра [см.: Мф. 20, 1–15]. Очень я доволен и рад, что Господь судил мне жизнь проводить в стенах монастыря.

Схиигумен Иоанн в Финляндии

Ты писала, что «любишь вкусную пищу»; а кто не любит? Только тот не любит, кто вкусил небесного утешения и обуздывает чрево – этого господина всего худого.

Прости, написал плохо, разбирай как-нибудь, по догадкам. Много еще пропусков и не договорено, некоторые выражения могут даже смутить тебя. Я написал, что буква убивает дух [2 Кор. 3, 6], но надо понимать намерение слов: буква убивает того, кто останавливается на ней и смотрит на нее как на добродетель, а не как на пособие к добродетели; конечно, плоды не бывают без листьев, однако смоковница засыхает без плодов.

Просфорочки раздай по назначению, потрудись.

На вас с мамой призываю Божие благословение.

Храни вас Господи.