мои чудесные единомышленники по творчеству, великие писатели, и сокурсники с факультета писательского мастерства Мичиганского университета, посиневшие от чернил…
Словно минувшее было лишь мгновением, которое потребовалось прощальному крику Обембе, чтобы прозвучать и стихнуть. Или так: лишь интервалом между тем мигом, когда я услышал: «Это я, твой брат Обе», и тем, когда понял, что это он.
Мои дети станут великими, – говорил он. – Адвокатами, врачами, инженерами. Вот взгляните, наш Обембе стал солдатом.
Многие годы он таскал с собой этот мешок грез, даже не подозревая, что в нем завелись могильные черви. Это был мертвый груз, уже тронутый тленом.
Характер Обембе формировали книги. Они стали его видениями, он верил в них. Теперь-то я понимаю: во что веришь, то часто становится постоянным, а что постоянно, то может стать нерушимым.