4

– Кто-нибудь слышал губернатора по первому каналу радио? – спрашивает Брайан, когда я появляюсь на работе, которую всегда считала семейным бизнесом.

У дедушки Гроба было несколько дочерей, каждая из которых получилась по-своему такой же упорной и кровожадной, как он. И один сын, ставший самым большим разочарованием в его жизни. Мой отец основал благотворительный траст «Сохранение Фолклендов», цель которого состоит в сохранении дикой природы островов для будущих поколений. Честно говоря, я не думаю, что это был личный вызов дедушке, но мистер Гроб-старший всегда воспринимал поступок сына именно так.

Брайан – орнитолог, и отец нанял его лет двадцать назад. Ему уже под шестьдесят, но он по-прежнему карабкается вверх-вниз по скалам, разыскивая гнезда и окольцовывая птенцов, хотя для этого занятия ему неплохо бы сбросить лет десять возраста и килограммов двадцать жира. Когда-нибудь его остывшее изуродованное тело найдут у подножья утеса. Если кому-то и суждено умереть на работе, так это Брайану.

Его объемистая задница, как всегда, расплылась по моему столу. Я уже клялась себе, что однажды приду пораньше и намажу крышку стола суперклеем.

– Вряд ли ему есть что добавить. – Сьюзен на кухне гремит кофейными кружками.

– Корпоративная пропаганда, – замечает Пит, наш студент в академическом отпуске. – Никому и в голову не приходит никакое другое объяснение, кроме того, что ребенок просто заблудился.

– А что еще могло произойти? – Брайан ерзает на столе. – Это же очевидно.

Шеф прочищает горло. Джон Уилкок – маленький крепкий мужчина с темными волосами, землистым лицом и тонкими черными усиками, которые он носит последние два десятка лет. Мы с ним считаем себя дальними родственниками – возможно, через браки, заключенные пару поколений назад, – но выяснить точную степень родства так и не удосужились.

– Кэт, наши планы изменились. – Джон редко дает себе труд пожелать мне доброго утра, что меня вполне устраивает – не люблю светских разговоров. – Твоя группа хочет присоединиться к поискам. Я сказал, что ты отвезешь их туда. Будешь руководить.

Изначальный план состоял в том, что я буду сопровождать группу туристов в экскурсии на Джордж и Баррен, два маленьких острова с богатой природой, у южного берега Восточного Фолкленда. Двух обитателей островов из числа людей, тетю Джейни и ее мужа Митчелла, тоже можно считать туристическими достопримечательностями. Джейни – единственная из моих знакомых, кому удалось вырастить птенца пингвина. Она нашла Эшли, когда та пыталась согреться на углях костра, а последние пятнадцать лет потратила на то, чтобы научить птицу сидеть и просить еду, а также съезжать на животе с крыши сарая для стрижки овец и таскать кусочки рыбы из карманов.

– Люди хотят помочь. – По выражению моего лица Сьюзен видит, что я не в восторге от этой идеи. – Им неловко развлекаться, когда ребенок там один.

– Будем надеяться, что один, – вставляет Пит.

– Умеешь ты успокоить, Пит. – Еще нет половины девятого утра, а Джон уже нервничает. – Не вставай, Брайан, у нас действительно нет времени.

– Если эти люди хотят отказаться от экскурсии, мы должны их сопровождать.

Я беру телефон и сообщаю тете Джейни, что сегодня утром выпечка не потребуется. В ее ответе я насчитываю четыре ругательства, что не слишком много по ее меркам.

– Я уже достала этот проклятый костюм ведьмы с чердака.

– Как будто кто-то заметит разницу… Кроме того, Хэллоуин был вчера. – Я прерываю ее ворчание, отключив телефон.

– Ты должна встретиться с ними у полицейского участка. – Сьюзен обожает указывать, что мне делать. – В девять все руководители групп поиска получают указания уполномоченного офицера полиции.

Наконец задница приходит в движение, и вот уже Брайан стоит перед моим столом и почесывает части тела, о которых я предпочитаю не думать.

– Мне предложить туристам вернуть деньги? – Я говорю это только для того, чтобы позлить Джона.

– Нет, черт возьми. Это была их идея, а не моя.

* * *

Ветер колышет нашу коллекцию флагов и остатки украшений к Хэллоуину. Спокойствия прошедшей ночи как не бывало. По дороге к полицейскому участку я обгоняю людей, идущих туда же. Вижу и лица, знакомые с детства, и совсем чужие. Замечаю самодельные плакаты на заборах и, сбросив скорость, успеваю разглядеть, что это увеличенные фотографии двух мальчиков, пропавших ранее. «Все еще не найденных», как написано на плакатах. Арчи не удостоится такого внимания.

Пластиковый скелет, сорванный ветром, катится по дороге перед машиной. Это вряд ли можно считать добрым знаком.

Рядом с полицейским участком осталось всего одно свободное место.

– Кэтрин!

Повернувшись на голос, вижу высокую фигуру в плаще с хлопающими полами и красном развевающемся шарфе, которая быстро приближается. Рука в красной перчатке энергично машет, призывая подождать, и я чувствую, как сердце мое замирает. Это один из немногих людей, от которых не получилось отделаться за последние три года. Один из немногих, кто не отступит.

– Я с тобой, ладно, дорогуша? – Мел тяжело дышит. – Эти сапоги стоят целое состояние, и я не собираюсь топить их в торфяном болоте. Плевать, сколько там потерявшихся детей, – я ни на шаг не отступлю от того, кто знает, что делает.

Мела по праву считают одним первых франтов острова, и он тратит кучу денег, выписывая одежду из столиц Европы и Южной Америки. Я смотрю на его новые, безукоризненно чистые резиновые сапоги.

– Они розовые.

Он шутливо хлопает меня по плечу:

– Знаю. В наше время можно купить даже розовые «Хантеры». О чем еще мечтать девушке?

Я часто думаю: если меня что-то и рассмешит, то это будут слова Мела. Мел нисколько не похож на девушку – сто девяносто сантиметров роста, девяносто килограммов веса и необыкновенно большой, как мне говорили, пенис. Он даже не трансвестит. Его одежда, всегда безупречного покроя и очень яркая, явно сшита для мужчины.

Он шеф-повар таверны «Глоуб» здесь, в Стэнли. Два вечера в неделю Мел покидает свою кухню и возглавляет любителей попеть под аккомпанемент фортепиано. После семи вечера в таверну не протолкнуться – в буквальном смысле.

– Дорогуша, я поплетусь рядом с твоей машиной, а ты будешь внутри. – Он с наслаждением выговаривает слово «поплетусь», перекатывая его во рту, словно пахучую мяту. – Только поторопись. А то этот ужасный ветер сдует со шлюхи все ее шмотки. – Он прислоняется к дверце машины в позе проститутки, ожидающей клиентов.

Толпа людей на парковке увеличилась; руководит всем, похоже, констебль Скай. Она была еще бледнее, чем обычно. Волосы у нее спутались, и мне даже кажется, что она спала прямо в мундире. Я помню ее ребенком. Всегда грязную, с разбитыми коленками, в рваной одежде – девочку с мороженым в волосах или пятнами от шоколада на рубашке. Подходя к двери, слышу, как она пытается убедить толпу разбиться на группы по десять человек, выбрать лидера и убедиться, что у них есть транспорт.

Мое внимание привлекает гомон звонких голосов, и, повернувшись, я вижу компанию школьников. Сердце замирает – прямо там, в первом ряду, идет Кристофер Гримвуд, лучший друга Нэда.

Он вырос. Сильно вытянулся за то время, что я его не видела. Теперь его голова, наверное, достает мне до плеча. Лицо тоже изменилось, почти утратив детскую округлость. Подбородок удлинился, на носу появилась заметная горбинка. Боль накатывает неудержимой волной.

В моем сознании – и в сердце – Нэду по-прежнему восемь. В этом возрасте я его потеряла. У него такие же круглые колени и пухлые руки, а детский жирок вокруг шеи образует двойной подбородок. А теперь в Кристофере, неуклюжем долговязом мальчике, который вот-вот навсегда расстанется с детством, я вижу Нэда, каким он был бы сегодня. На гладкой коже могли появиться первые признаки прыщей, и он стал бы похож на моржа с болячками на голове. Он доставал бы меня, переполненный тестостероном, сущий дьявол, делал бы мою жизнь почти невыносимой – и от тоски по нему я готова расплакаться.

Разумеется, я сдерживаюсь. У меня было три года, чтобы научиться делать вид, что всё в порядке. В полицейском участке я нахожу свое имя в списке, висящем над столом, и меня направляют в комнату для совещаний.

* * *

Наша группа состоит из десяти человек. Трое из них в военной форме, а двое в полицейских мундирах, причем один из них – главный полицейский начальник на острове.

Это высокий мужчина, движения которого точны и скупы. Для меня он навсегда Стопфорд, Боб, старший суперинтендант, потому что именно так он представляется при знакомстве. Этот человек, прочитавший несколько книг и посмотревший несколько документальных фильмов, ухитряется убедить самого себя и часть окружающих, что он умнее, чем кажется.

Кофе из кувшина на столе наливает старший преподаватель школы, мужчина по имени Саймон Сэвидж, который стал кем-то вроде героя в том, что полушутя называют «фолклендским Сопротивлением». В самом начале аргентинской оккупации, когда жители островов ждали прибытия британских сил специального назначения, Саймон с помощью запрещенного оккупантами радиопередатчика связался с военными и информировал их о передвижениях аргентинцев на суше. Он был старшим преподавателем и в то время, когда я училась в школе. Такое впечатление, что эту должность Саймон занимал всегда. Его сын Джон – главный детектив на островах.

Свободных мест нет, но я слышу звук скребущих по полу ножек стула и вижу бывшего мужа, который встает со своего места. С тех пор как мы виделись в последний раз, в его волосах прибавилось седины и он похудел.

– Садись сюда, Кэтрин. – Он держит спинку стула, готовый придвинуть его к столу, когда я сяду. Бен всегда очень внимателен ко мне – и на публике, и наедине. Откровенно говоря, мне это не очень нравится, поскольку выглядит покровительственно, но возражения могут быть восприняты так, словно я злюсь на него и жалею о разводе. Бен не виноват, что наш брак распался. Это вина Рейчел.

И, наверное, моя, если быть честной.

Поэтому я сажусь и делаю вид, что не замечаю, как его руки остаются на спинке стула. Напротив нас начальник пожарной службы разговаривает с Робертом Дунканом, владельцем местной радиостанции и еженедельной газеты «Пингвин ньюс».

Ему чуть за семьдесят, но его энергии позавидует и пятидесятилетний. Высокий и худой как жердь. Густые белые волосы, окружающие его голову, похожи на гриву старого льва. У него седые усы и седая козлиная бородка.

Его тоже считают одной из главных фигур Сопротивления: он продолжал радиовещание, когда прибыли аргентинские солдаты, демонстративно транслируя патриотические песни. Альбом «Лондон вызывает» группы «Клэш» звучал по радио, когда аргентинский командир вел свой взвод к зданию радиостанции. Входная дверь разлетелась под аргентинскими сапогами под «Секс пистолс», поющих «Боже, храни королеву». Роб не выключал трансляцию все время, пока спорил с южноамериканскими солдатами, которые пришли закрывать радиостанцию. Время его не смягчило. Сомневаюсь, что на островах найдется человек, которого бы больше ругали или любили, чем Роба Дункана. Кроме того, он – отец Рейчел.

Затем мне приходит в голову, что здесь может появиться и сама Рейчел. Это будет слишком. Я не могу находиться с ней в одной комнате. Уже собираюсь встать, как вдруг вижу два глаза разного цвета, смотрящие на меня из угла. Каллум не спал. Его песочные волосы неплохо бы вымыть, а по смеси каштановых, рыжих и светлых волосков в бороде я вычисляю, что он не брился около тридцати шести часов. У меня такое чувство, что, если я уйду, он последует за мной. И Бен тоже.

Дверь закрывается, и слово берет Стопфорд, Боб, старший суперинтендант. Слева от него стоит майор Вутон, офицер по связям с гражданскими службами. Мы будем свидетелями уже ставшего привычным соперничества: Стопфорд будет претендовать на власть, а Вутон – на компетентность.

– Максимальное расстояние, на которое ребенок в таком возрасте может удалиться за восемнадцать часов, мы оцениваем в десять миль. – Стопфорд делает шаг в сторону, и я вижу на стене за его спиной большую карту Восточного Фолкленда. Кто-то нарисовал на ней красную окружность с центром в точке на ферме Эстансия, где в последний раз видели пропавшего. Больший сектор этой окружности захватывает океан.

– Майор Вутон возьмет взвод и начнет вот отсюда, – Стопфорд указывает в центр окружности. – Его люди будут двигаться к периметру. Остальные начнут снаружи – разумеется, учитывая пляжи – и будут продвигаться внутрь.

– Мы исключаем возможность, что он ушел не сам? – Каллум по-прежнему остается в углу комнаты. – Судя по тому, что говорила мне Скай, в этом районе были другие машины.

– Все они местные. – Стопфорд не смотрит на Каллума. – Мы опросили всех, кто имеет к этому отношение. Мальчика никто не видел.

Старший суперинтендант объясняет, что для завершения поисков потребуется от четырех до пяти часов.

– А что тут делают школьники? – вновь подает голос Каллум. – Зачем нужно, чтобы вокруг бегали взбудораженные дети? В конце концов потеряется еще один.

– Боже упаси. Дети будут прочесывать пляжи. Только старшие. Одиннадцать лет и старше. – Стопфорд кивком указывает на меня. – Ими будет руководить Брайан, коллега Кэтрин. Они все время будут под присмотром кого-то из взрослых. Многие матери также согласились прийти.

Вот где будет Рейчел. На берегу, присматривать за Кристофером. Я вдвойне рада, что к поискам не привлекают младших детей. Хватит мне и того, что я видела Кристофера. Увидеть Майкла, которому теперь восемь – столько же, сколько было Нэду и было бы Киту, – это слишком.