Цитаты из книги «Дикая. Опасное путешествие как способ обрести себя»

Когда он уехал, я запрокинула голову, закрыла глаза и подставила лицо солнцу. Слезы, которых я ожидала раньше, на мосту, наполнили мои глаза. «Спасибо, – думала я снова и снова. – Спасибо». Не только за этот долгий путь, но и за все, что, как я чувствовала, наконец собиралось внутри меня. За все, чему научила меня тропа. За все, чего я еще не знала, хотя чувствовала, что оно уже зреет внутри меня. И то, что я больше никогда не увижу мужчину из BMW, но через четыре года перейду через Мост Богов с другим мужчиной и выйду за него замуж в месте, которое почти видно оттуда, где я сейчас сидела. И что через девять лет у этого мужчины и у меня появится сын, которого мы назовем Карвером, а спустя еще полтора года – дочь по имени Бобби. Что через пятнадцать лет я приведу свою семью на эту самую белую скамейку, и мы вчетвером будем есть мороженое. А я буду рассказывать им историю о том времени, как впервые пришла сюда, закончив поход по длинной тропе, которая называлась Маршрутом Тихоокеанского хребта. И только тогда значение моего похода развернется внутри меня; та тайна, которую я всегда себе рассказывала, наконец раскроется.

стало казаться нормальным жить под открытым небом, спать на земле в палатке каждую ночь и просыпаться одной в полном безлюдье почти каждый день, но так уж получилось. Теперь меня пугала мысль о том, что я больше не буду этого делать.

Мысль о том, что вскоре я достигну Каскад-Локс, возбуждала меня и одновременно нагоняла печаль. Я уж не знаю, каким образом мне

Ощутила своего рода ясность в том месте своей души, где была прежде полная неуверенность.

Экономическое положение моей семьи всегда ассоциировалось у меня с тем, чего я не могла получить – летнего лагеря, дополнительных уроков, путешествий, обучения в колледже. И той необъяснимой легкости, которая возникает у человека, когда у него есть доступ к кредитной карте, на которую кладет деньги кто-то другой. Но теперь я видела связь между детством, когда мои мать и отчим снова и снова упорно шли вперед, имея в кармане жалкие две монетки, и моим теперешним положением.

Пока я стояла там и глядела на озеро, мне впервые в жизни пришло в голову, что проведенное в бедности детство может принести какую-то пользу. Вероятно, у меня не хватило бы бесстрашия отправиться в такой поход с таким малым количеством денег,

Я обожала эти горы и камни, оленей и кроликов, которые молниями мелькали среди деревьев, жучков и лягушек, попадавшихся на тропе. Но ежедневно возникал какой-то момент, когда я переставала все это любить, когда все становилось монотонным и трудным

Теперь МТХ стал для меня легче. Но это не значит, что он стал легким.

Точно так же, как после смерти мамы казалось, что я отлично справляюсь со своими чувствами. У скорби нет лица.

пустынь, ручьев и скал, рек и трав. И так от восхода до заката. Этот опыт был мощным и фундаментальным. Мне кажется, у людей в дикой природе возникают сходные ощущения. И так будет, пока существует дикая природа. Это то, что наверняка знали Монтгомери, Кларк, Роджерс и тысячи их предшественников и потомков. Это то, что знала я еще до того, как действительно узнала это. До того, как смогла на собственном опыте понять, насколько воистину трудным и чудесным может быть МТХ. И как безжалостно этот маршрут будет изничтожать меня, одновременно спасая и давая приют.