Глава 3
Необычное заточение

Я медленно выныривал из почти мертвого забытья, освежающего, как сон здорового ребенка.

Пробуждение напоминало подъем из глубины теплого моря все ближе и ближе к свету и свежему ветерку. Или же приход в сознание после сотрясения мозга. Меня однажды сбросила лошадь, когда я путешествовал по совершенно незнакомым горным массивам, и я ясно помню возвращение к жизни через поднимающиеся завесы беспамятства. Когда я сначала услышал неясные голоса окружавших меня людей, а потом увидел сверкающие вершины могучего горного хребта, то решил, что и это пройдет, и вскоре я вновь окажусь дома.

Именно так я и пробуждался: уходили прочь волны несвязных призрачных видений, воспоминания о доме, о корабле, о катере, аэроплане и лесе. Все они исчезали друг за другом, пока глаза мои не распахнулись, мысли не прояснились, и я не осознал, что же произошло.

Самым ярким ощущением было чувство полного физического комфорта.

Я лежал на великолепной кровати: длинной, широкой и гладкой, в меру мягкой и ровной. С прекрасным бельем, укрытый теплым мягким одеялом, сверху которого лежало радующее глаз покрывало. Простыня свисала на тридцать с лишним сантиметров, однако я мог свободно вытянуть тепло укрытые ноги до края кровати.

Чувствовал я себя легким, как перышко. Какое-то время я свыкался с ощущением рук и ног, пока жизнь втекала в конечности из пробуждающегося мозга.

Я находился в большом помещении, просторном и с высоким потолком, со множеством изящных сводчатых окон, через ставни которых пробивался мягкий зеленоватый свет. В этой прекрасной комнате, пропорционально построенной, окрашенной в мягкие цвета и дышащей изысканной простотой, чувствовался аромат цветущих садов.

Я лежал совершенно неподвижно, абсолютно всем довольный, в полном сознании, но все же не до конца представлял, что произошло, пока не услышал голос Терри.

– Вот это да! – произнес он.

Я повернул голову. В помещении стояли три кровати, и еще оставалось очень много места.

Терри сидел, оглядываясь по сторонам, как всегда начеку. От его слов, пусть и негромких, проснулся Джефф. Мы все сели на постелях.

Терри опустил ноги на пол, встал и с силой потянулся. На нем была длинная ночная рубашка, некое одеяние без швов, безусловно, удобное. Мы все обнаружили, что одеты так же. Рядом с каждой кроватью стояли туфли, тоже очень удобные и приятные на вид, но никоим образом не наши.

Мы стали искать свою одежду. Ее нигде не оказалось, так же, как и разнообразного содержимого наших карманов.

Дверь была чуточку приоткрыта. Она вела в очень удобную ванную, где в изобилии нашлись полотенца, мыло, зеркала и прочие принадлежности. Там же лежали наши зубные щетки, блокноты и, слава богу, часы. Но одежды не было.

Затем мы тщательно обследовали большую комнату и обнаружили просторный платяной шкаф с большим количеством одежды, но не нашей.

– Созываем военный совет! – приказным тоном произнес Терри. – Пошли к кроватям, они вполне подойдут. А теперь, мой многоученый друг, давай-ка беспристрастно оценим ситуацию.

Терри обращался ко мне, но Джефф, казалось, принял его слова на свой счет.

– Они не сделали нам ничего плохого! – сказал он. – Они могли нас убить… или… как-то еще расправиться… А я в жизни не чувствовал себя лучше.

– Это доказывает, что тут только женщины, – добавил я. – Причем очень цивилизованные. Знаешь, ты ведь в сумятице ударил одну из них, я слышал, как она вскрикнула, а мы все яростно брыкались.

Терри широко улыбался.

– Значит, вы понимаете, что они с нами сделали? – весело спросил он. – Они изъяли у нас все, что было, и всю одежду – до последней нитки. Нас раздели, помыли и уложили спать, как годовалых детей. И это дело рук высокоцивилизованных дам.

Джефф залился краской. Он обладал поэтическим воображением. У Терри тоже доставало воображения, но иного рода. И у меня тоже. Я всегда льстил себе, что обладаю научным складом ума, что, кстати, считал самым важным своим достоинством. Лично мне кажется, что каждый имеет право на некую долю эгоизма, если тот основан на фактах и держится при себе.

– Дергаться бесполезно, ребята, – сказал я. – Мы у них в руках, и они, очевидно, совершенно безвредны. Остается, как и прочим захваченным героям, разработать план побега. А пока придется надеть эту одежду – выбора у нас нет.

Одежда была простой до крайности и чрезвычайно удобной, хотя все мы, конечно, чувствовали себя статистами в театре. В шкафу висело цельнокроеное нательное белье из хлопчатобумажной ткани, тонкое и мягкое, закрывающее колени и плечи, похожее на мужскую пижаму, и нечто вроде доходящих до колен гольфов с эластичным фиксатором, перехватывавшим нижний край одеяния.

Затем следовали более плотные нательные комбинезоны. В шкафу их оказалось много – различных по плотности и прочности материала. Очевидно, они бы нам подошли при отсутствии иного. Дальше шли туники до колен и длиннополые халаты. Нечего и говорить, что мы выбрали туники.

Мы с удовольствием помылись и оделись.

– Очень даже неплохо, – произнес Терри, обозревая себя в длинном зеркале. Волосы у него немного отросли после последней стрижки, а имеющиеся в шкафу головные уборы очень напоминали шляпы принцев из сказок, только без перьев.

Наши наряды походили на то, в чем были остальные женщины, хотя некоторые из них, работающие в поле, как мы видели в бинокли во время первого облета, носили только первые два предмета.

Я расправил плечи и вытянул руки, заметив:

– Одежда у них очень практичная, смею вам доложить.

С чем все мы согласились.

– Итак, – провозгласил Терри. – Мы хорошо выспались, искупались, мы одеты и в здравом уме, хотя и чувствуем себя бесполыми существами. Как вы думаете, эти высокоцивилизованные дамы нас завтраком накормят?

– Конечно, да, – с уверенностью ответил Джефф. – Если бы они хотели нас убить, то давно бы это сделали. Думаю, к нам отнесутся как к гостям.

– Думаю, провозгласят освободителями, – заметил Терри.

– Станут изучать, как диковины, – ответил я им. – В любом случае нам нужно поесть. Так что на вылазку.

Вылазка оказалась трудной.

Ванная смыкалась только с нашей комнатой, и оставался всего один выход: большая массивная дверь, которая была заперта.

Мы прислушались.

– За дверью кто-то есть. Давайте постучим, – предложил Джефф.

Что мы и сделали, после чего дверь сразу открылась.

За ней оказалась еще одна большая комната. В дальнем ее конце стоял огромный стол, вдоль стен располагались длинные скамьи, диванчики, столы поменьше и стулья. Все они были добротно сделанные, простые по виду, очень удобные и к тому же красивые.

В комнате находились женщины, их было восемнадцать, и некоторых из них мы хорошо запомнили.

Терри разочарованно вздохнул. Я услышал, как он шепнул Джеффу:

– Старые вояки!

Однако Джефф выступил вперед и поклонился настолько изящно, насколько смог. Мы последовали его примеру, на что рослые женщины вежливо нас поприветствовали.

Нам не нужно было жалобно показывать знаками, что мы голодны. На маленьких столах уже стояла еда, и нас степенно пригласили сесть. Столы были накрыты на двоих, каждый из нас уселся напротив хозяйки, а рядом со столом стояли пять крепко сбитых стражниц, незаметно наблюдающих за нами. У нас оказалась масса времени, чтобы устать от этих опекуний!

Завтрак был не обильным, но достаточным по количеству пищи и превосходным по ее качеству. Все мы успели много попутешествовать, чтобы не противиться новшествам, и нам очень понравилась трапеза, состоящая из незнакомых, но вкусных фруктов, большого количества ароматных орехов и небольших пирожных. Запивали мы все это водой и очень приятным горячим напитком, похожим на какао.

И вот там, волей-неволей, прежде чем мы успели насытиться, началось наше обучение.

Рядом с каждой тарелкой лежала небольшая книга, настоящая, сделанная типографским способом, хоть и отличающаяся от наших бумагой, переплетом и, конечно же, шрифтом. Мы с интересом рассматривали их.

– Великий акустик Совёр^[1]! – пробормотал Терри. – Нам надо учить их язык!

Нам и вправду предстояло учить их язык, но не только, еще и обучать их нашему. Там же лежали книги с чистыми листами, аккуратно разграфленными на колонки, которые явно приготовили заранее, и в них, как только мы заучивали и записывали названия предметов, нам велели рядом записывать те же названия на нашем языке.

Книга, по которой нам надо было учиться, явно была школьным учебником, по которому дети учатся читать. Из этого и из своих частых разговоров касательно методики мы заключили, что у наших хозяек нет ни опыта преподавания их языка иностранцам, ни изучения чужих языков.

С другой стороны, недостаток опыта они с лихвой компенсировали подходом. Нас постоянно поражала их предупредительность и очень быстрое понимание возникающих у нас трудностей.

Разумеется, мы охотно шли им навстречу. Целиком в наших интересах было начать понимать их речь и говорить с ними, а что до необходимости учить их – зачем это нам? Чуть позже мы попытались открыто воспротивиться, но лишь однажды.

Завтраком мы остались довольны, и каждый из нас незаметно изучал своих наставниц. Джефф – с явным восхищением, Терри – внимательно, с видом знатока, словно укротитель львов или заклинатель змей. А я – с огромным интересом.

Было совершенно ясно, что задача стоящих вокруг нас стражниц – пресекать любое неповиновение с нашей стороны. Оружия у нас не было, а если бы мы попытались сопротивляться, скажем, при помощи стульев, то пятерых на одного было слишком много, пусть даже женщин, в чем мы ранее убедились на свою беду. Было неприятно, что они все время находились рядом, но мы скоро привыкли.

– Это куда лучше, чем носить смирительную рубашку, – философски рассуждал Джефф, когда мы остались одни. – Нам предоставили приличное пространство без особых шансов на побег и личную свободу – тщательно контролируемую. Все же лучше, чем если бы мы оказались в краю мужчин.

– В краю мужчин! Ты и вправду веришь, что здесь нет мужчин, наивный дурачок? Разве ты не понимаешь, что они должны здесь быть? – спросил Терри.

– Д-да, – согласился Джефф, – конечно… но все же…

– Все же – что?! Давай, неисправимый романтик, говори, что у тебя на уме?

– У них может присутствовать особая область деятельности, о которой мы не слышали, – предположил я. – Мужчины могут жить в изолированных городах, каким-то образом подчиненные и лишенные права голоса. Но они наверняка есть.

– Твое последнее предположение звучит очень мило, Ван, – возразил Терри. – Прямо как с нами: подчинили и лишили права голоса. Меня от этого в дрожь бросает.

– Ну, подумай сам, как тебе захочется. В самый первый день мы видели массу детей, видели тех девушек…

– Настоящих девушек! – согласился Терри, облегченно вздохнув. – Хорошо, что напомнил. Заявляю: если бы я думал, что в этой стране нет никого, кроме тех гренадерш, я бы выбросился из окна.

– Кстати, об окнах. Давайте-ка осмотрим наши, – предложил я.

Мы выглянули из всех окон. Ставни открывались достаточно легко, решеток не было, однако это не очень утешало.

Мы находились не в городе с розовыми домами, куда так опрометчиво зашли днем раньше. Комната наша располагалась высоко в выступающем крыле похожего на замок здания, построенного на крутом утесе. Прямо под нами виднелись благоухающие фруктовые сады, но огораживающая их высокая стена тянулась вдоль края утеса, который отвесно обрывался вниз. Как высоко – мы не видели. Отдаленные звуки журчащей воды говорили, что у его подножия течет река.

Нам открывался вид на восток, запад и юг. К юго-востоку простирались обширные поля и луга, ярко освещенные утренним солнцем, но по обе стороны от них и за ними возвышались горы.

– Наше здание – настоящая крепость, и построили его не женщины, это я вам говорю, – заявил Терри. Мы согласно кивнули. – Оно стоит прямо посреди гор, и нас наверняка сюда долго везли.

– И привезли довольно быстро, – добавил я.

– В первый день мы видели высокоскоростные повозки, – напомнил Джефф. – Если в них есть двигатели, значит, здешние обитатели цивилизованные.

– Цивилизованные они или нет, наша задача – выбраться отсюда. Не предлагаю связать канат из простыней, пока не буду уверен, что лучше способа нет.

С этим мы согласились и вернулись к разговору о женщинах. Джефф задумчиво продолжал:

– Все равно, – настаивал он, – есть во всем этом что-то забавное. Дело не в том, что мы не видим мужчин, а в том, что не наблюдаем следов их присутствия. И… реакция женщин совсем не из тех, какие мне доводилось встречать.

– Джефф, в твоих словах что-то есть, – согласился я. – Тут совсем другая… атмосфера.

– Они, похоже, не замечают, что мы – мужчины, – продолжил он. – И относятся к нам… ну… так же, как к своим соплеменницам. Словно то, что мы мужчины, – некое мелкое недоразумение.

Я кивнул. Я и сам это заметил. Но Терри грубо вмешался.

– Чушь собачья! – воскликнул он. – Это все из-за их преклонного возраста. Говорю же вам – они все бабушки. Или должны быть таковыми. В крайнем случае – двоюродные бабушки. Те девушки были действительно девушками, разве нет?