Рике-с-хохолком

Жила-была королева, у которой однажды родился сын, такой гадкий и нескладный, что долгое время не знали, похож ли он на человека. Фея же, которая присутствовала при его рождении, уверяла, что это не помешает ему стать прелестнейшим человеком, потому что он будет очень умён; при это она добавила, что наделяет его даром сделать такой же умной, как и он сам, ту, кого он полюбит больше всех на свете.

Всё это несколько утешило бедную королеву, которая была очень огорчена тем, что у неё родилась такая противная мартышка. И действительно, не успел ребёнок заговорить, как стал произносить все очень приятные слова, и во всех его поступках было что-то до того умненькое, что он всех очаровывал. Я забыл сказать, что он родился на свет с маленьким хохолком на голове, и потому его прозвали Рике-с-хохолком, – Рике было его фамильное имя.

Прошло семь или восемь лет, и у королевы соседнего королевства родились две дочки. Первая появившаяся на свет была хороша, как белый день; королева так была ею довольна, что боялась, как бы такая большая радость ей не повредила. При этом присутствовала та же фея, что была при рождении маленького Рике-с-хохолком, и чтобы несколько остудить радость королевы, объявила ей, что у маленькой принцессы вовсе не будет рассудка, и что она будет столь же глупа, сколь красива. Это сильно раздосадовало королеву, но через не сколько минут она ещё больше огорчилась, когда увидала, что вторая родившаяся у неё дочка ужасно безобразна.

– Не огорчайтесь так, королева, – сказала ей фея, – ваша дочка будет вознаграждена: она будет такой умной, что никто и не заметит, что она некрасива.

– На всё Божья воля! – ответила королева. – Но разве нельзя как-нибудь устроить, чтобы и старшая, которая так красива, немножко поумнела.

– Я ничего не могу сделать для неё в отношении ума, – ответила ей фея, – но зато могу сделать всё, что хотите в отношении красоты. И так как я готова на всё, лишь бы вы были довольны, то дам ей в дар способность сделать красавцем или красавицей того, кто ей понравится.

По мере того, как обе принцессы подрастали, их совершенства также росли вместе с ними, и повсюду только и говорили, какая красавица старшая и какая умница младшая. Однако и их недостатки очень увеличивались с возрастом. Младшая дурнела на глазах, а старшая глупела день ото дня. Когда её о чем-нибудь спрашивали, она или ничего не отвечала, или говорила какую- нибудь глупость. К тому же она была ужасно неловкая, не могла поставить четырёх чашек на камин, чтобы не разбить одну из них, и не могла выпить стакан воды, чтобы не пролить половину себе на платье.

Конечно, красота – это большое преимущество в молодой девушке, а всё-таки младшая всем всегда нравилась больше, чем старшая. Сначала всякий шёл к красавице, чтобы посмотреть на неё и полюбоваться, но вскоре уходил к младшей, которая была умней, чтобы послушать её приятные речи, и оставалось лишь удивляться, что меньше чем через четверть часа никого уже не было около старшей, а все собирались вокруг младшей. Хоть старшая и была глупенькой, но всё-таки она это замечала и без сожаления отдала бы свою красоту, чтобы быть хоть наполовину такой умной, как её сестра. А королева, при всей своей рассудительности, не могла удержаться от того, чтобы не упрекнуть её в глупости, и из-за этого бедная принцесса готова была умереть от огорчения.

Пошла она однажды в лес погоревать о своём несчастье. Там к ней подошёл человек очень уродливой и неприятной наружности, одетый, впрочем, весьма пышно. Это был молодой принц Рике-с-хохолком: влюбившись в неё по портретам, которые распространены были во всём мире, он оставил королевство своего отца ради удовольствия повидать её и поговорить с нею. В восторге от того, что встретил её здесь совсем одну, он подошёл к ней как только мог почтительнее и учтивее. Рике-с-хохолком приветствовал её как подобает, и тут, заметив, что принцесса очень печальна, сказал ей:

– Не понимаю, сударыня, отчего это особа столь прекрасная, как вы, может быть столь печальна; хоть я и могу похвалиться, что видел множество прекрасных особ, всё же, надо сказать, не видел ни одной, чья красота напоминала бы вашу.

– Вы так любезны, сударь, – ответила ему принцесса и больше ничего не могла придумать!

– Красота, – продолжал Рике-с-хохолком, – столь великое благо, что она всё остальное сможет нам заменить, а когда обладаешь ею, то, мне кажется, ничто уже не может особенно печалить нас.

– Я бы предпочла, – сказала принцесса, – быть столько же уродливой, как вы, но быть умной, вместо того чтобы быть такой красивой, но и такой глупой.

– Ничто, сударыня, не служит столь верным признаком ума, как мысль о его отсутствии, и такова уж его природа, что чем больше его имеешь, тем больше его недостаёт.

– Не знаю, – сказала принцесса, – знаю только, что я очень глупа, оттого-то и убивает меня печаль.

– Если только это огорчает вас, сударыня, я легко могу положить конец вашей печали.

– А как вы это сделаете? – спросила принцесса.

– В моей власти, сударыня, – сказал Рике-с-хохолком, – наделить всем моим умом ту особу, которую я полюблю более всего на свете; а так как эта особа – вы, сударыня, то теперь от вас одной зависит стать такой умной, какой только можно быть, лишь бы вы согласились выйти замуж за меня.

Принцесса была совсем озадачена и ничего не ответила.

– Вижу, – сказал Рике-с-хохолком, – что это предложение смущает вас, но я не удивляюсь и даю вам сроку целый год, чтобы вы могли принять решение.

Принцессе настолько не хватало ума, и в то же время ей так сильно хотелось иметь его, что она вообразила, будто этому году никогда не будет конца; и вот она приняла сделанное ей предложение. Не успела она пообещать Рике, что выйдет за него замуж ровно через год, как почувствовала себя совсем иною, нежели раньше; теперь она с поразительной лёгкостью могла говорить всё, что хотела, и говорить умно, непринужденно и естественно. В ту же минуту она начала с принцем Рике любезный и лёгкий разговор и с таким блеском проявила в нём свой ум, что Рике-с-хохолком подумал, не дал ли он ей больше ума, чем оставил себе самому.

Когда она вернулась во дворец, весь двор был в изумлении и не знал, что и подумать об этом внезапном и необыкновенном превращении. Ибо, если раньше от неё только и слышали разные глупости, то теперь она говорила рассудительно и бесконечно умно.

Все придворные так радовались, что и рассказать нельзя. Только её младшая сестра была этим не очень довольна, так как она уже не могла похвалиться перед старшей своим умом, и оттого она всем теперь казалась просто очень неприятной обезьяной.

Король стал слушаться своей старшей дочки и даже несколько раз собирал совет в её покоях. Повсюду узнали об этой перемене, и все молодые принцы из соседних королевств делали всё, что могли, чтобы добиться её любви, и почти все предлагали ей свою руку, но она не находила никого из них достаточно умным и слушала всех, не выделяя никого. Тем временем явился один, такой могущественный, такой богатый, такой умный, что она не могла противиться своему расположению к нему. Отец её, заметив это, сказал, что она сама может выбирать себе жениха и что слово только за ней. Но так как чем умнее человек, тем труднее ему принять твердое решение в таком деле, то она, поблагодарив отца, попросила, чтобы ей дали время подумать.

Случайно она отправилась. погулять в тот самый лес, где повстречала Рике-с-хохолком, чтобы там на досуге поразмыслить, как поступить. В то время как она в глубоком раздумье гуляла, ей послышался под ногами глухой шум, будто много народу бегает где-то, приходит, уходит и суетится. Она прислушалась повнимательнее и услыхала, что кто-то там говорит: «Неси-ка сюда горшок». А другой: «Давай-ка сюда котёл». А третий: «Подбрось-ка дров в огонь».

В эту минуту земля разверзлась, и она увидела у себя под ногами словно большую кухню, полную поваров, поварят и прочей челяди для приготовлений к роскошному пиршеству. Тут выскочила целая толпа, десятка два-три жарильщиков, которые расположились на лесной аллее, вокруг очень длинного стола, каждый со шпиковальной иглой^[36]  в руке и с лисьим хвостом за ухом, и все они принялись работать в лад под благозвучную песенку.

Принцесса, очень удивлённая этим зрелищем, спросила их, для кого это они стараются.

– Принцесса, – отвечал ей самый видный из всей толпы, – это для принца Рике-с-хохолком, который завтра справляет свадьбу.

Принцесса, удивившись ещё более, чем раньше, припомнила вдруг, что завтра как раз пройдёт год с того дня, как она обещала принцу Рике-с-хохолком выйти за него замуж – и тут она почувствовала, будто падает с неба на землю. Дело в том, что она забыла обо всём этом, потому что, когда дала обещание принцу, была ещё дурочкой, а когда принц одарил её новым умом, то она забыла все свои прежние глупости.

Она пошла дальше, но не успела сделать и тридцати шагов, как перед ней появился Рике-с-хохолком, выглядевший молодец молодцом, великолепно одетый – хоть сейчас на свадьбу.

– Вы видите, принцесса, – сказал он, – что я крепко держу своё слово, и я не сомневаюсь, что и вы пришли сюда затем, чтобы сдержать ваше и сделать меня счастливейшим из людей.

– Признаюсь вам откровенно, – ответила принцесса, – что я ещё не приняла никакого решения и не думаю, чтобы оно могло вообще отвечать вашим желаниям.

– Вы меня удивляете, принцесса, – сказал ей Рике-с-хохолком.

– Верю тому, – отвечала принцесса, – и конечно, если бы я имела дело с человеком грубым и глупым, то была бы в большом затруднении. «Слово принцессы есть слово принцессы, – сказал бы мне он, – и вам следует выйти за меня замуж, раз вы обещали мне это». Но так как мой собеседник человек светский и притом умный на редкость, то я уверена, что он меня выслушает и поймёт. Вы знаете, что, даже когда я была дурочкой, я не могла решиться выйти за вас замуж; как же вы теперь хотите, чтобы я, сделавшись по вашей милости умной и потому гораздо более разборчивой в людях, согласилась бы на то, на что я и тогда не могла согласиться? Если вы думали на мне жениться, то вы сделали большую ошибку, отняв у меня мою глупость и позволив мне понимать всё яснее, чем раньше.

– Если глупый человек, – ответил Рике-с-хохолком, – вынудил бы ваше согласие, как вы изволили заметить, тем, что упрекнул бы вас в нарушении вашего слова, то почему же вы хотите, принцесса, чтобы я не поступил так же, когда дело идет о счастье всей моей жизни? Разве это разумно, чтобы умные люди были в худшем положении, чем глупые? Разве вы можете это допустить, вы, такая умная, вы, которая так хотели стать умной? Но вернёмся к делу, с вашего разрешения. Исключая моё безобразие, разве во мне есть что-нибудь, что вам не нравится? Разве вы не довольны моей семьёй, моим умом, моим характером или моим обращением?

– Нет-нет, – отвечала принцесса, – всё, что вы сказали, мне очень нравится.

– А если так, – продолжал Рике-с-хохолком, – я буду счастлив, потому что вы можете сделать меня самым приятным из людей.

– Как же это может случиться? – удивлённо спросила его принцесса.

– Так и случится, – отвечал Рике-с-хохолком, – если вы только будете меня достаточно любить, чтобы желать этого; а чтобы вы не беспокоились, принцесса, знайте, что та же самая фея, которая в день моего рождения дала мне способность сделать умницей ту, кто мне понравится, вас также одарила способностью сделать красавцем того, кого вы полюбите и кому от всего сердца пожелаете этого.

– Если так, – сказала принцесса, – то я хочу от всего моего сердца, чтобы вы стали самым красивым и самым приятным принцем в мире, и даю вам в дар такую же красоту, какой я обладаю.

И не успела принцесса произнести эти слова, как Рике-с-хохолком предстал перед ней самым красивым в мире молодым человеком, самым стройным и самым приятным. Иные, правда, уверяют, что дело тут вовсе не чарах феи, но что одна любовь виновата в таком пре вращении. Говорят, что когда принцесса хорошенько подумала о постоянстве своего возлюбленного, о его скромности и о всех добрых сторонах его души и ума, – она после этого больше уж не видела ни кривизны его тела, ни уродства его лица; его горб уже не казался ей горбом, а казалось, что он просто дурачится и горбится в шутку; ей больше уже не казалось, что он ужасно хромает, а казалось, что он нарочно припадает так на одну ногу, и ей это очень нравилось. Говорят ещё, что хотя он сильно косил, его глаза казались ей блистающими, и что их неправильность считала она признаком сильнейшей любовной страсти, и что, наконец, в толстом его красном носе она видела что-то воинственное и героическое.

Но, так или иначе, принцесса тут же обещала выйти за него замуж, лишь бы он получил на то согласие её отца. Король, зная, что дочь очень уважает Рике-с-хохолком, который, кроме того, был ему известен, как весьма умный и мудрый принц, с удовольствием согласился назвать его своим зятем. Уже на другой день сыграли свадьбу именно так, как предвидел Рике-с-хохолком, и согласно задолго до того сделанным его распоряжениям.

Нравоучение

 
Всё, что здесь сказано учтиво,
Не сказка ведь, а жизнью нам дано:
Всё, что мы любим – всё красиво,
А всё, что нравится – умно́.
 

Другое нравоучение

 
То, что дарует нам природа,
Прекрасные черты, живых речей свобода
Каких искусством не повто́ришь вновь, —
Все чудные дары не принесут ту радость,
Ту безыскусственную сладость,
Которую даёт любовь.