Глава 4

Дамы вызвались сопровождать генерала. Жене не терпелось поговорить со знакомыми о своем прелестном младенце. А Лиза стремилась в магазин Челахова, где можно было не только купить модные вещицы, но и найти свежий номер «Русского инвалида», в котором она надеялась прочесть о новом повышении мужа по службе. Ее не столько опечалила смерть знаменитого генерала, сколько беспокоила мысль о том, как бы заступивший на место Вельяминова не отменил прежние представления о производстве в новые звания.

Курорт на минеральных водах у гор Машук и Горячая было велено учредить в начале века. Но настоящее свое развитие он получил при Ермолове, в правление которого здесь появились минеральные ванны, так и прозванные – Ермоловскими. Началось кипучее строительство лечебниц, лазаретов, павильонов, дач и гостиниц. По украшавшей пейзаж пятиглавой горе Бештау город получил свое название – Пятигорск. Поначалу здесь лечились раненые и больные с Кавказского театра военных действий, но со временем Пятигорск разросся и превратился в модный южный курорт, где бурлила светская жизнь.

Пятигорский бульвар, обсаженный липами, был многолюден и напоминал Невский проспект. Все «водяное общество» прогуливалось здесь в перерывах между употреблением предписанных докторами порций из целебных источников. Публика была весьма разнообразная, и костюмы встречались поразительные – от вуалей и ярких шляп до статских фраков и разнообразных вариаций военных мундиров, украшенных папахами, бурками и всевозможным оружием.

Казалось, здесь никому и дела не было до умершего Вельяминова. Все были заняты способами водного излечения и афишами заезжих гастролеров. Дамы же, заняв все скамейки вдоль бульвара, внимательно изучали наряды соперниц, особенно недавно прибывших из столиц и, следовательно, имевших больше понятия о последних модах.

Гомеопатических наклонностей местных докторов Граббе не разделял, считая, что настоящий лев должен питаться мясом. А на страдальцев с горящими глазами, принимающих натощак невообразимое количество дурно пахнущих минеральных вод, смотрел снисходительно, как на помешанных. Граббе лишь сдержанно раскланивался с редкими знакомыми и внутренне негодовал на это сборище ряженых, среди которых не находил ни одной значительной персоны, мнение которой могло бы что-то значить.

Наконец, они добрались до нужного дамам магазина, над которым красовалась вывеска «Депо разных галантерейных, косметических и азиатских товаров».

Генерал магазинов не посещал. Оставив дам за их любимым занятием, он направился в ресторацию, служившую центром здешней светской жизни.

Ужасная гора, виденная Граббе во сне, не шла у него из головы, и генерал чувствовал, что существует какая-то неуловимая связь между ней и кончиной Вельяминова.

Владелец магазина армянин Челахов устроил его на столичный манер, и приезжие могли найти в нем все, что могло понадобиться для отдыха, лечения и развлечений. Цены у Челахова были ниже столичных, а товары не хуже. Сверх того предлагались кавказские костюмы, оружие и прочие местные принадлежности отменного качества. Покупать у Челахова считалось хорошим тоном, и здесь всегда хватало посетителей.

Екатерина Евстафьевна с восторгом перебирала детские наряды, только что поступившие из Парижа. Она обожала своих детей и денег на них не жалела. А Лиза принялась листать журналы, все еще надеясь выискать в них дорогое ей имя. Ничего не найдя, она отложила журналы и с грустью смотрела на хлопоты счастливой матери, которая покупала платьице за платьицем. Это было так трогательно и так невыносимо. Лиза отвернулась, чтобы украдкой смахнуть слезу, но тут ее внимание привлек смуглый молодой господин, выбиравший кавказскую саблю.

– А нет ли поострее? – любопытствовал покупатель, неумело размахивая тяжелой саблей.

– Найдется, – сладко улыбался продавец и подавал другую саблю, полегче.

– Вот, извольте.

– Да, – согласился покупатель, рубя воздух новой саблей.

– Эта не в пример острее будет.

– Ежели на войну идти изволите, то рекомендую и кинжал, – предлагал товар продавец.

– Гвозди рубит, шайтан.

– А-а, – неуверенно кивал покупатель.

– На Шамиля в самый раз!

– Если на Шамиля, – принял серьезный вид продавец,

– Вам непременно пистолет надобен. Имеем новейших конструкций.

– Пистолет у меня уже есть, – сообщил покупатель.

– Даже два. Французских! Таких и в столице не найти.

– Простите, сударь, – не удержалась Лиза.

– А вы в какой полк намерены?

– Я, собственно, еще ни в какой, – отвечал покупатель.

– Я по личному желанию, сударыня. Как волонтер… В тот, что к Шамилю поближе будет.

– Вы такой храбрый! – улыбнулась Лиза.

– Да! – воскликнул волонтер.

– То есть… У меня особая цель. Я специально приехал. Однако же позвольте представиться. Честь имею, Аркадий Синицын, бывший студент.

– Елизавета Нерская, – протянула руку для поцелуя Лиза.

– Я на тот предмет спрашиваю, что муж мой в Дагестане служит. И если вы его увидите… Я бы хотела…

– Сочту за честь! – обрадовался Аркадий.

– А бурочку не желаете ли? – напомнил о себе продавец, набрасывая на плечи Аркадия черную бурку.

– Господи Боже! – воскликнула Лиза, глядя на преобразившегося Аркадия.

– Вылитый черкес!

– Бурка в горах – первое дело, – убеждал продавец.

– И от непогоды спасает, и от ран бережет. Опять же папаха…

– Это я и сам знаю, – сказал Аркадий, скидывая бурку.

– Вы это все мне заверните.

Он достал деньги расплатился не глядя.

– Куда прикажете принесть?

– В гостиницу. Знаете, тут, за углом. В седьмой нумер.

– Всенепременно, ваше благородие, – кланялся продавец.

– И бутылочку вина приложим от заведения. У нас все по высшему разряду.

Довольный произведенным на даму впечатлением, Аркадий рискнул продолжить знакомство.

– Не позволите ли вас проводить, сударыня, в смысле моциона?

Этот молодой человек был так не похож на местных нахальных донжуанов, что Лиза решилась прогуляться с ним по бульвару. Про Екатерину Евстафьевну она тут же позабыла.

В помпезном здании ресторации, над которым весьма потрудился архитектор Шарлемань, устраивались балы, представления и благотворительные вечера в пользу раненых, а дважды в неделю проходили благородные собрания. За вход брали по пятьдесят копеек серебром, из которых платили музыкантам и покупались свечи для освещения. Прочие удовольствия, равно как и изысканные напитки, посетители оплачивали сами. Но в этот день с посетителей денег не брали в память о Вельяминове, который немало способствовал устройству этой ресторации.

Когда Граббе вошел в просторную, красиво убранную залу, к нему сразу же бросилось несколько его знакомых. В отличие от бульвара, здесь были весьма озабочены вестью о кончине Вельяминова.

– Вы уже слышали, Павел Христофорович? – спрашивали генералы и полковники, почтительно здороваясь с Граббе.

– Какое несчастье, ваше превосходительство!

– Прямо беда!

– А что Шамиль?

– Пока сидит тихо.

– То-то! Пусть только попробует мюридов своих бунтовать.

– И зачем было в снегу стоять? Генеральское ли это дело?

– Генеральское дело – во всем быть примером, – ответил Граббе.

– И в снегу, и даже под ядрами.

– А какой был генерал! Самого Аббас-Мирзу за Аракс загнал!

– И ведь всюду поспевал! Помню, шли мы с ним через Балканы…

– А учен был! Бывало, принесут ему голову абрека, так он ее непременно в столицу для научного обозрения!

– Что же теперь будет?

– Неисповедимы пути господни…

– Дас, – глубокомысленно, со значением кивал Граббе.

– Все мы смертны…

Граббе имел много что сказать о Вельяминове, и даже поболее остальных, но в обществе мелькавших здесь голубых мундиров предпочел ограничиться тирадой насчет боевого товарищества с Вельяминовым в Наполеоновскую кампанию, давая понять, что заслуги их под Смоленском и при Бородино были оценены менее чем скромно.

Подали рюмки с водкой. Все выпили, поминая генерала. Затем разговоры переместились в кружки, и к сожалениям стали примешиваться иные тревоги. Кто теперь заступит на место Вельяминова? Что будет с теми, кому он протежировал, кому обещал должности? Сменится ли штаб? Оставят ли горцев в покое или, напротив, велят безотлагательно усмирить? Было о чем призадуматься, особенно тем, кто служил на Кавказе. И втайне почти всякий прочил себя на соблазнительную вакансию, ибо каждый мнил себя Наполеоном.

Лиза и Аркадий прогуливались по бульвару, как старые знакомые. Она держалась от кавалера на достаточно деликатном расстоянии, которое не могло бы бросить на нее и малейшую тень компрометации. Лизе вовсе не хотелось подвергать сомнению свою репутацию, которую она гордо берегла столько лет. Но Лиза так давно не разговаривала с молодыми людьми, даже на таком расстоянии, что была в некоторой растерянности. Особенно ее смущали завистливые взгляды стареющих дам, которые расселись на скамейках вдоль аллеи и подозрительно перешептывались, слишком внимательно разглядывая ее кавалера.

Чтобы не обращать на них внимания, Лиза представляла, будто прогуливается со своим супругом… Ведь именно для этого она сюда и приехала – броситься на шею мужу, вышедшему в офицеры. Эта ничего не значащая прогулка оборачивалась опасным искушением.

– А позвольте полюбопытствовать, вы здесь с папенькой? – решился спросить Аркадий.

– Вовсе нет, я живу у семейства генерала Граббе.

– Граббе! – воскликнул Аркадий, будто услышал имя старого приятеля.

– Как же, как же!

– Он истинный герой, – кивала Лиза.

– И даже был декабрист.

– Вот-вот, из декабристов! – кивал Аркадий.

– Они, декабристы, такие. Им ничего не страшно.

– И знаком с моим мужем.

Но Аркадия мало занимал муж Лизы, ему больше нравилось думать, что Граббе может составить ему протекцию.

– А генерал, он на каком фланге? Где Шамиль?

– Он… – не знала, что ответить Лиза.

– Он сейчас в отпуске. Поправляет здоровье.

– А когда поправит? – не унимался Аркадий.

Но Лиза решила перевести разговор на другой предмет.

– Вы говорили, пистолеты у вас особенные.

Аркадий засиял от гордости:

– Я открою вам тайну.

– Тайну? – удивилась Лиза.

– Только дайте слово, что не скажете генералу.

– Как вы могли подумать! Ну, говорите же!

– Это дуэльные пистолеты.

– Дуэльные? – не понимала Лиза.

– Я прибыл, чтобы вызвать на дуэль Шамиля.

– Что вы такое говорите? – не верила Лиза.

– Разве вы знаете Шамиля?

– Я его никогда не видел, но, по рассказам бывалых офицеров, он – человек благородный. Стало быть, примет вызов.

– За что же вы его намерены вызвать?

– Я вижу в вас аристократическую особу, я очарован вами и потому откроюсь лишь вам, – произнес Аркадий с видом заговорщика.

– Благодарю вас, сударь. Но продолжайте же. Это очень волнительно.

Аркадий уже собрался было с духом, но тут навстречу выкатился открытый экипаж, в котором веселая компания в окружении цыган распевала модный романс «В горах я встретила черкеса».

Лиза наметанным глазом определила, что кутили настоящие «кавказцы». Это было видно по загорелым лицам. Была весна, но высоко в горах можно загореть и зимой. И еще она знала, что эти молодцы – с Правого фланга, на который в том, 1838 году, было обращено главное внимание кавказского начальства и откуда прибывало больше всего раненых.

Следом катили парные дрожки, и возницы созывали желающих отправиться на Щелочные, Кислые и Железные Воды, посетить загадочный Провал или полюбоваться видами с горы Машук.

Затем показался и разукрашенный тарантас, из которого выскакивали клоуны, жонглеры и ученые собачки, приглашая на свои представления. А маги и чародеи сулили открыть любые тайны и предсказать будущее.