Приз забега – щелбан – гнида избежала. Подъярёмный рвёт остервенело верёвочную сбрую, опутывающую его от холки до крупа, высвобождаясь от навьюченной поклажи.

(Гниде, осерчавший, разобижено.) Как какого-то дурака – полгода, бля, держал за батрака! Кто сдаваться в ментовку запрещал?! что менты там отмудохают стращал: «В обезьяннике с людей спускают шкуры! – перед тем как расстрелять». Ж-ж-живодёры… (Сокрушаясь, благодетелю.) Когда разбогатеет гнида эта ждал!..

Васька Подтёркин (голосом, звенящим от запредельной искренности). Не ври! Он врёт! Я этого не утверждал!

Генерал Наднамный (цепко ухватив за ухо упоенно пыхтящего очернителя, вцепившегося в спасительные генеральские одежды, отлучает от них). Так-так… Значит, к милиции относимся с предубеждением?.. Не пора ли гражданину в исправительно-трудовое учреждение?.. В Москве понятно, как ты оказался. Вопрос вопросов – почему же не уехал, а остался?.. (Чеканно, по-чекистки.) С какой целью в столице осел? Вынашиваешь какой преступный замысел?.. Ну-с?.. Отвечай на вопрос!

Васька Подтёркин (навзрыд). И отвечу! Мне скрывать нечего! Да, к ним, евреям, слинять хочу поскорее! Они будут рады… С вами жить! Мне это надо?.. Вместо земли обетованной, – от гоев прячься здесь, под ванной…

Генерал Наднамный (уличает проницательно). Так-так… Выдаём себя за отказника? К правозащитникам взываем: «Господа! Услышьте из застенков голос узника»?.. Мерз-з-завец… Некогда выяснять что ты за птица, препроводить в отделение придётся. Следователь разберётся.

Васька Подтёркин. Разберётся?

Генерал Наднамный. Уверяю.

Илюха Неврубон. (Подтёркину – рад-радёшенек). Ишо и по загривку накостыляет! А опосля – расстреляют. (Генералу, потешаясь.) Он, гнида, милиционера – всмятку, по чайнику…

Генерал Наднамный (быстро утвердив стопу на смертоносном кирпиче, лежащем на доступном расстоянии от гниды, угрожающе поигрывая «стечкиным»). Так-так…

Васька Подтёркин. Я нечаянно!.. Рассказать кратко или по порядку?

Генерал Наднамный. Суть!.. В глаза, в глаза, в глаза смотреть!.. (Выкручивая ушной хрящ, принуждает потупившегося строптивца запрокинуть моську.) Ну-с?..

Васька Подтёркин. К родичам приехал я, в гости, – продавать квартиру их, кооперативную, по доверенности… Шурин, Хаим, с Ленкой, сеструхой, ключи оставили – и улетели… в Израиле. Отсоветовал им я – срочно чтобы продавали. Стопроцентно б прогадали! Цены на недвижимость растут? Растут. Вот… Жилплощадь дорожает, капитал приумножает. И я осел в столице, не уезжаю. К чему торопиться? Успею воссоединиться – хоть в Штатах, хоть в Европе поселиться. Вот… А перед отъездом, предупредила Ленка, – опер, Рыжий, живёт за стенкой… из МУРа – мордоворот… Ой, неудачно выразился… физически – очень сильный человек. Вот… В тот день соображалку иногда я из окна высовывал – на подоконнике сидел, на тротуар поплёвывал. Настроение – паршивое. Прохожие внизу шныряют – лохматые, прилизанные, плешивые… Присматриваюсь к ним, гадаю: «Кто из них, мерз-з-завцев, чаще остальных законы не соблюдает?..» Неизвестно?.. Неизвестно… Выявить его мне захотелось… если честно… Пошёл из спальни на кухню я, и взял из холодильника три яйца, тухлые; ток отключили – в пекло, в жару… ну, я и подумал: «Не пропадать же добру. Бог, если есть, виноватого – накажет; любопытно: попадёт?.. или промажет?..» Подкинул, высунулся – вижу: он из подъезда вышел, Рыжий. «Шмяк, шмяк, шмяк!»: одно – о плешку… он голову задрал, второе – в ряшку… а третье… снятая была, в руке держал, – в фуражку. Вот… Я не специально ведь.

Генерал Наднамный. Мерз-з-завец… Продолжай.

Васька Подтёркин. В глаза смотреть?

Генерал Наднамный. Смотреть!

Васька Подтёркин (образцово запрокинув моську). Чмокнул я свинью-копилку и лёг читать журнал «Мурзилку»… Вдруг – «дзиньк…» – звонок… Я дверь не отпер. Зырк в глазок… да так и обмер! Дворник там… с метлой, и опер… Закурили… пошептались… назвонились! наорались!.. поломились, потоптались, докурили – и смотались… «Куда?.. Зачем?..» – Я понял сразу: «За подмогой, за спецназом!.. Эти – с лёту заметут…» И я в бега… Вот.

Генерал Наднамный (прочувствованно). Мерз-з-завец… Да тебя нужно под суд! Пока милиция порядок навести в стране стремится…

Васька Подтёркин (упреждает незавершённую мысль, трактуя сугубо прагматично). …может, нам договориться?.. Отпустил бы ты меня, гражданин начальник? А я тебе за это – стольник.

Рюкзачок снят. Распеленав свинью-копилку, биробиджанец интенсивно встряхивает мошну, соблазняя власть имущего медно-никелевыми нутром, прельстительно бренчащим в фаянсовом чреве.

Генерал Наднамный (бессребренически негодует). Ты что же, – предлагаешь взятку блюстителю правопорядка?!. Р-р-распоясался, мерз-з-завец… (Испытующе.) Комсомолец?

Васька Подтёркин (звонко). Комсомолец!

Генерал Наднамный. Ну что же, – отпущу… кхэ-кхэ… предположим… и паспорта верну… загладишь если ты свою вину… Прощение, Василий, нужно заслужить. Кое-что намерен предложить…Так как, судя по всему, ты не являешься грабителем… (отодвинув фасонистой туфлёй в сторонку кирпич, уличающий комсомольца в обратном) тайным агентом будешь, осведомителем.

Васька Подтёркин (алчно, с придыханием, порывисто подавшись к вербующему). Платным?!

Генерал Наднамный. На общественных началах! Понятно?

Васька Подтёркин (поник). Понятно…

Генерал Наднамный (в казённые манере разъясняет внемлющему сексоту обязанности общественника). Подслушивай, подглядывай – и обо всём докладывай. Рискну – окажу тебе эту высокую честь. Постарайся оправдать доверие, – чем смягчишь дальнейшую свою участь. Кхэ-кхэ…

Васька Подтёркин (присягает верноподданнически). Готов я на любые почести!.. из расчёта на смягченье участи… Вот.

Заткнув «стечкина» за пояс, пухлощёкий, чертыхаясь, высвобождает из газонного дёрна портфель, утрамбованный неврубоновскими ботами.

Товарищ генерал, из портфеля что-то течёт.

Генерал Наднамный (вскрыв сочащийся портфель, обнародует исковерканный термос, изломанный зонтик и полиэтиленовый блин, просвечивающий колбасными бутербродами, частично ставшими фаршем). Ч-ч-чёрт, термос разбился – кофе вылился…

Васька Подтёркин (лебезит, лизоблюдничая). Кофеёк?.. Угости, пока не стёк?.. С сахарком наверняка?.. Уй, аромат какой, Илюха… Высший сорт, товарищ генерал, – арабика?

Генерал Наднамный (бурчит раздражённо, стряхивая с полиэтилена кофейную росу). Арабика, арабика… (Упокоив останки термоса и зонта в урне, накреняет портфель, вознамериваясь слить сочащееся.)

Васька Подтёркин. Подожди, не выливай! Илюха, кружки!..

Неврубон, запустив ручищу в торбу, наощупь добывает оттуда две жестянки из-под консервов, закопчённые до гудронной кондиции.

Подставляй.

Илюха Неврубон (грезяще уминая блин). Пожрать ишо б, – под ложечкой сосёт…

Генерал Наднамный (сквалыжно упрятав блин в боковой карман пиджака, торцом накреняет портфель над посудинами). Ну-с… Ч-ч-чёрт, кого это несёт?

Окрест разносятся разноголосые надсадные вопли: «Мили-и-иция!.. Помоги-и-ите!.. А-а-а!.. Гра-а-абят!.. А-а-а!..»

К единомышленникам, сгруппировавшимся над кожистым кофейником, ковыляет согбенный старец, чернец, в загробной ризе великой схимы; на ней, вышитый белизноватой пряжей мулине, осьмиконечный крест погостного масштаба; поверх богобоязненно склонённой головы капюшонная куколь иеромонашеского смиренномудрия и беззлобия. Узковласая брада старца, окрученная вкруг шеи на манер кашне, ниспадает сребряным водопадом, касаясь бывалых сандалий на босых, пилигримских ступнях, которые поочерёдно мелькают из-под волочащейся окаёмки мантии.

Старец Калькутта (оперевшись о клюку, в перстах сварганенная из газетной осьмушки козья ножка). Эй вы, огоньку не найдётся?.. По какому случаю народ табунится? (Зыркнув на жертвующего из портфеля струящуюся духовитость, с лукавой веселинкою.) Своевременно нагрянул, братцы, я? Что за мероприятие? Благотворительная акция? Разлив кофейной гущи широким слоям неимущих?

Доверша мелиорацию портфеля, жертвователь возлагает демонстративно длань на внушительную стечкинскую рукоять.

Неврубон, по-богатырски выкатив грудь, выказывает показушное рвение лечь костьми, а благодетеля оборонить.

Генерал Наднамный (хамовито). Что за личность, будешь кем ты? Предъяви-ка документы!

Старец Калькутта (бормочет тихомолком, невнятно). Скинуть финку, скинуть фомку – застопал мент на ксиволомку… (Окрысившись). Документики?.. Ишь, какой спесивый! Сперва сам разломи мильтонскую ксиву! Нарушать устав, начальничек, негоже: по форме представься, как положено – вежливо, под козырёк… Или службы не знаешь, милок? Без фуражечки, гляжу, без кителя…

Генерал Наднамный (смущён, пристыженный правомерным требованием). Да-да, разумеется, дедушка, – простите… (Раскрывает удостоверение, представляется корректно.) Перед вами, гражданин пенсионер, – генерал, милиционер: начальник контрразведки Системы спецмедвытрезвителей МВД СССР. Фамилия моя Наднамный. Я в Главке, дедушка, не самый главный; в гастроном направлен – по заданию вышестоящего по званию. Приказ есть приказ, субординация у нас. Кхэ-кхэ… (Воздыхает удручённо, возвращая в штатское милицейские корочки.) Чертовски неприятная миссия, откровенно говоря…

Старец Калькутта (запанибрата). Неужто помоложе не нашлось шныря? Не западло тебе, касатик, при твоей-то должности?

Генерал Наднамный (вспылил, задетый панибратством). Дед, а вот это не твоего ума дело. Задание – государственной важности!.. Не хватало мне приказы руководства обсуждать с первым встречным… Кхэ-кхэ… (Остыв в кратком бессловесном интервале, консультируется озабоченно.) Кстати, ты не в курсе – завтра водку выбросят в продажу где, конкретно в каком вино-водочном?

Старец Калькутта. Как же, как же – в курсах. По всей Москве, чай, мотаемся на колёсах – с напарничком, в грузовичке… Заглохла колымага… (Бесхитростно, по-простецки.) Там и документы: недалече – в кабинке, в бардачке. Слётаешь, проверишь?

Генерал Наднамный. Да верю я тебе, дед, верю…

Надсадные вопли утихли. Ограбленные переживают молчком, стерпелись.

В гнетущей ночной тиши отчётливо слышен артритный хруст коленных хрящей, вторящий неуклюжему книксену физкультурного приседания.

Уровняв рослость с согбенностью, матёрый милицейский контрразведчик заглядывает проверяюще под капюшон куколи.

Иконного письма лик чернеца подпорчен богомерзкой червоточиной, поросячьим пятачком рыльца; силиконовый колпачок покрывает изъян вырванных ноздрей. Сквозь завитушечные чёлки обвислых бровей, застящих вежды, мертвяще мерцают магнетические уголья манипулятивных, сатанинских зениц.

(Буравя штопорными зрачками преисподненские уголья, подпавший под воздействие манипулятора, заворожённо щурится, тщась припомнить.) Чертовски знакома мне твоя физиономия… По-моему, встречал тебя в нашем гастрономе я… Ты не из нашего района, нет, – не кащенковский? (Выпрямляется.)

Старец Калькутта. Избави бог! Марьинорощинский… При князьях-боярах в тех краях вольнягой бескандальным жил; не лимита залётная – старожил. Сверстник я Москве нетленной…

Генерал Наднамный. Ого! Возраст почтенный… Зовут-то тебя как?

Старец Калькутта. Меня-то?.. Старцем Калькуттой дразнят пацанята… (Виноватится.) Ты не гневайся, важняк, на старика – низринул до шныря. Обмишурился!.. Выходит, напоролся я на тихаря?.. Цивильный клифт – для понта? Конспирация?

Генерал Наднамный (озираясь бдительно, секретным шепотком). Тихо, тихо, дед! Гостайна, спецоперация… Кхэ-кхэ… (Деловито.) У меня к тебе предложение. Ты не мог бы мне помочь, за денежное вознаграждение? До гастронома если б проводил, – бутылку б я тебе, или заплатил. Сам, боюсь, не сориентируюсь… Твоя задача, так сказать, – рассказать и показать… (Уточняет время, мельком запустив взор под меловый манжет парадной рубашки.) Уж полночь скоро, без пяти, – за спиртным пора идти… Поможешь вино-водочный найти? (Услужливо возжёг зажигалку Zippo.)

Чернец воскурил цигарку, Неврубон засмолил хабариком. Важняк, обнародовав «Мальборо», закуривает и сам.

Подтёркин теребит требовательно куратора за рукав, домогаясь курева в подсунутую попрошайнически ладошку; заполучив истребованное, укладывает подачку в пустовавшую пластмассовую мыльницу, пополняет бурдючок новоявленным портсигаром и зацикливается на сборе манаток, вывалившихся из коробок, деятельно компонуя рухлядь по картонным развалинам.

Старец Калькутта (мироточа сердечной участливостью). Отчего б не подсобить мильтону? Не по понятиям, чай, живу – по законам. Да и времечка у меня навалом… (Разудало.) Эх, была ни была – сблатовал! – подпишусь к тебе в помогалы; и до гастронома провожу и, чем смогу, удружу… (Допытывается въедливо.) Но ты сперва, как на духу – колись! – поллитруха на кой сдалась? Вам же, важняки, кремлёвские положены пайки – там и водовка, и коньяки… Что привилегий лишил Горбачёв, не поверю нипочём.

Генерал Наднамный (доверившийся участливости, объясняется подробно). Кхэ-кхэ… Видишь ли, суть вот в чём… В Главк из Центрального Комитета фельдъегерь прибыл – лейтенант, с пакетом; распечатал глава МВД, персонально; вызвал в кабинет – и приказал, официально… Э-э-э… (Чертовски удручённый неприятной миссией, видимо, цитирует напутственную тираду главы МВД СССР, сдобренную кабинетным оптимизмом.) Цель задания проста: проникнуть в злачные места, среди народа покрутиться, по-свойски в очередь внедриться, купить бутылку водки и обстановку отразить в оперативной сводке. Самим генсеком затребована информация – процесс пошёл как в государстве… кхэ-кхэ… деалкоголизации. (Искательно.) Договорились? Содействие милиции окажешь? Расскажешь всё, что знаешь, а? Покажешь?

Старец Калькутта (заверяет убаюкивающе, усыпляя бдительность). Всё расскажем, всё покажем…

Илюха Неврубон (осчастливленный, щёлкает забулдыжно палечной сарделькою по кадыкастой своей глотке). …а поллитру – вместе вмажем!

Васька Подтёркин (деятельно укрепляющий развалины обвивками скотча). Ты не беспокойся.

Илюха Неврубон. Главное – не смойся.

Старец Калькутта. Пайку скрысить – смертный грех.

Илюха Неврубон. По-братски мы её, на всех!

Генерал Наднамный (чурается чванливо). Нет-нет, увольте: водку без меня вы распивайте, граждане, – в своём кругу. (Бомжам, превентивно пресекая поползновения.) И предупреждаю: бутербродами я с вами поделиться не смогу; диетическая колбаса – из спецбуфета, а у меня – диета. Кхэ-кхэ…

Старец Калькутта (укоряет сговорчиво). Да на кой нам бутерброды! Ох, и далёк ты от народа… С нашей скотской-то житухою – разжиться лишь бы поллитрухою: закушу я мухою, фантиком занюхаю… (Инициативно.) Ну? Что стоишь как вкопанный?

Васька Подтёркин. Теряем время впустую.

Илюха Неврубон. Потопали?

Генерал Наднамный. Да-да, подзадержался, – времени в обрез.

Повсеместные надсадные вопли окрест: «Мили-и-иция!.. Помоги-и-ите!.. А-а-а!.. Гра-а-абят!.. А-а-а!..» разнообразит надрывное оранье: «Карау-у-ул! Пожа-а-ар! Мили-и-иция!.. А-а-а!..»

(Обнародовав ствол из брюк.) Ну-с…

Калькутта ковыляет из-под фонаря. Неврубон топает почтительно за старцем. Замыкающий настороже, оружие наизготовку, в полусогнутой, прилажено к экстренной стрельбе, следует за провожатыми.

Подтёркин, рачительно прибрав в банку гойевские обкурки, охватывает коробочную развалину и, паровозно пыхтя, эшелонирует неподъёмные манатки вдоль череды столбов в даль; складировав ценности где-то вне видимости, бегло навещает оставленное.