Холли шла по поляне, сплошь поросшей тигровыми лилиями. Дул легкий ветерок, и, когда она пробиралась через длинные ярко-зеленые стебли травы, шелковистые лепестки щекотали кончики ее пальцев. Земля мягко пружинила под ее голыми ступнями, а тело казалось таким легким, словно она не шла, а плыла над податливой землей. Птицы деловито носились вокруг нее, насвистывая веселые песенки. Солнце в безоблачном небе светило так ярко, что ей приходилось прикрывать глаза рукой, и с каждым дуновением ветерка ее ноздри наполнялись сладким ароматом лилий. Она чувствовала себя такой счастливой, такой свободной…
Вдруг быстро растущая серая туча заслонила солнце, и небо потемнело. Ветер усилился, стало холодно. Лепестки лилий закружились в воздухе как безумные, застя ей взгляд. Мягкая земля превратилась в нагромождение острых камней, которые кололи и резали ее ступни при каждом шаге. Птицы перестали петь, расселись по веткам и уставились на нее. Что-то пошло не так, и ее охватил страх. Тут она увидела в высокой траве серый камень. Ей хотелось убежать назад, к прекрасным цветам, но она понимала: ей надо узнать, что там прячется в траве.
Она крадучись двинулась вперед и вдруг услышала оглушительный стук: «БУМ! БУМ! БУМ!» Она ускорила шаг и побежала. Острые камни ранили ей ноги, трава резалась и кололась. Добежав до серой плиты, она рухнула перед ней на колени и закричала от боли, поняв, что это такое. Могила Джерри. БУМ! БУМ! БУМ! Он пытался выбраться из могилы. Он звал ее по имени, она слышала его голос!
Холли чуть не подскочила, проснувшись от громкого стука во входную дверь.
– Холли! Холли! Я знаю, что ты там! Пожалуйста, открой! – БУМ! БУМ! БУМ!
Еще не до конца проснувшись, она как в тумане доплелась до двери, открыла ее и увидела взволнованную Шэрон.
– Господи! Что ты там делала? Я целую вечность колочу в дверь!
Все еще одурманенная недавним сном, Холли выглянула на улицу. Было светло и немного прохладно – должно быть, утро.
– Ну, ты меня впустишь наконец?
– Конечно, Шэрон, извини. Я просто задремала на диване.
– Господи, ты выглядишь кошмарно, Хол. – Шэрон внимательно посмотрела ей в лицо и крепко ее обняла.
– О, спасибо. – Холли закатила глаза и повернулась, чтобы закрыть дверь. Шэрон никогда не ходила вокруг да около, но именно за это Холли ее и любила. По этой же причине Холли весь этот месяц старательно избегала подругу. Она не хотела слышать правду. Не хотела слышать, что должна жить дальше. Она просто хотела… Она сама не знала, чего хотела. Ей нравилось быть несчастной. Это казалось ей правильным.
– Боже, как здесь душно! Когда ты открывала окна в последний раз? – Шэрон быстро пошла по дому, открывая окна и собирая пустые чашки и тарелки. Она отнесла их на кухню, положила в посудомоечную машину и принялась наводить порядок.
– Слушай, Шэрон, брось ты это… – вяло запротестовала Холли. – Я сама…
– Когда? В будущем году? Мне не нравится, что ты живешь в помойке, а мы все делаем вид, что ничего не замечаем. Почему бы тебе не пойти наверх и не принять душ, а потом, когда ты спустишься, выпьем чаю?
Душ. Когда она мылась в последний раз? Шэрон права, она, наверное, выглядит ужасно – сальные волосы с отросшими темными корнями, грязный халат. Халат Джерри. Эту вещь она ни за что не стала бы стирать. Она хотела, чтобы халат оставался в точности таким, каким его носил Джерри. К сожалению, запах Джерри постепенно выветривался, сменяясь противным запахом ее собственного немытого тела.
– Хорошо, только молока нет. Я давно не выходила…
Холли стало стыдно, что она так запустила себя и свой дом. Она ни за что не позволит Шэрон заглянуть в холодильник, иначе та точно сдаст ее в психушку.
– Танцуй! – пропела Шэрон, покачивая пакетом, которого Холли вначале не заметила. – Не волнуйся, я обо всем позаботилась. Судя по твоему виду, ты несколько недель не ела.
– Спасибо, Шэрон. – В горле Холли образовался комок, на глаза навернулись слезы.
– Стоп! Сегодня никаких слез! Только веселье, смех и всеобщее счастье! Вот так-то, дорогая подруга. А теперь быстро в душ!
Когда Холли снова спустилась вниз, она чувствовала себя почти человеком. Она надела голубой спортивный костюм и распустила свои длинные светлые – темные у корней – волосы. Все окна внизу были распахнуты настежь, и в лицо ей дунуло прохладным ветерком. Ей даже показалось, что он уносит прочь всю ее печаль и страхи. Мысль о том, что, возможно, ее мать все-таки права, вызвала у Холли улыбку. Она сбросила оцепенение, огляделась вокруг и от удивления разинула рот. Она отсутствовала не больше получаса, но за это время Шэрон успела все пропылесосить, вымыть полы, вытереть пыль, взбить подушки на диване и разбрызгать во всех комнатах освежитель воздуха. Холли двинулась на шедший из кухни звук – это Шэрон чистила плиту. Столы и шкафы, краны и сушка для посуды сверкали чистотой.
– Шэрон, ты просто ангел! Я поверить не могу, что ты все это сделала. Когда ты успела?!
– Ха! Тебя больше часа не было. Я уж начала думать, что тебя засосало в слив. Что при твоих нынешних размерах пара пустяков. – Она оглядела Холли с ног до головы.
Неужели целый час? Холли, похоже, снова бредила наяву.
– Короче, я купила овощи и фрукты, сыр и йогурты, и молоко конечно. Где ты держишь макароны и консервы, я не знаю, поэтому пока положила их вот сюда. А в морозильник сунула несколько упаковок готовых ужинов – разогреешь в микроволновке. На какое-то время тебе хватит. Правда, судя по твоему виду, тебе этого и за год не съесть. На сколько ты похудела?
Холли взглянула на себя. Спортивные штаны сзади обвисли и, несмотря на то что пояс на талии она затянула как можно туже, уже успели сползти до самых бедер. А она и не заметила, что так сильно похудела.
Голос Шэрон снова вернул ее к реальности:
– Я купила тебе печенье к чаю – «Джэмми Доджерс», твое любимое.
Ну нет, это уже слишком. Мысль о печенье опять вызвала у нее слезы.
– Спасибо тебе, Шэрон, – запричитала она, – спасибо! Ты такая добрая, а я, я вела себя как последняя стерва! – Она села за стол и схватила Шэрон за руку. – Не знаю, что бы я без тебя делала! – Шэрон сидела напротив нее в молчании, словно приглашая подругу излить душу. Именно этого Холли и боялась – что может разрыдаться на людях в самый неподходящий момент. Но сейчас она не чувствовала стыда. Шэрон спокойно пила свой чай и держала Холли за руку, как будто так и надо. Наконец она перестала плакать.
– Спасибо.
– Я твоя лучшая подруга, Хол. Если не я, то кто тебе поможет? – сказала Шэрон, сжав руку Холли и ободряюще улыбнувшись.
– Наверное, я сама могла бы помочь себе.
– Ну-ну, – фыркнула Шэрон, махнув рукой. – Поможешь, когда будешь к этому готова. И не обращай внимания на тех, кто говорит, что ты должна вернуться к нормальной жизни через месяц. Горе – это тоже часть помощи самой себе.
Шэрон всегда умела найти правильные слова.
– Ага, по этой части я уже профессионал. Горе льется из меня рекой.
– Еще бы! – сказала Шэрон в шутливом раздражении. – Всего через месяц после того, как ты похоронила мужа.
– Ой, не надо об этом! Хотя ведь остальные будут постоянно мне об этом напоминать, правда?
– Наверное, но наплюй на них! Есть грехи пострашнее, чем снова научиться быть счастливой.
– Наверное.
– Пообещай мне, что начнешь есть.
– Обещаю.
Они помолчали.
– Спасибо, что зашла, Шэрон. Я правда рада, что мы с тобой поговорили, – сказала Холли, с благодарностью обнимая подругу. – Мне уже намного лучше.
– Знаешь, тебе надо чаще бывать с людьми, Хол. Друзья и родные – хорошая помощь. Хотя твои родные вряд ли, – пошутила Шэрон. – Но уж мы-то, по крайней мере, всегда подставим тебе плечо.
– Теперь я это понимаю. Просто сначала я думала, что смогу справиться сама.
– Пообещай, что заедешь к нам. Или хотя бы выберешься из дома.
– Обещаю. – Холли закатила глаза. – Ты говоришь, как моя мать.
– Мы просто все за тебя волнуемся. Ну ладно, увидимся! – сказала Шэрон, целуя Холли в щеку. – И ешь! – добавила она, ткнув ее пальцем в ребра.
Холли помахала Шэрон рукой, когда та отъезжала от ее дома. Уже почти стемнело. Они провели вместе весь день, смеясь над общим прошлым, потом поплакали и снова смеялись, а потом опять плакали. Холли взглянула на происшедшее глазами Шэрон. До этого Холли даже не думала, что Шэрон и Джон потеряли своего лучшего друга, что ее родители потеряли зятя, а родители Джерри – своего единственного сына. Она была слишком занята мыслями о самой себе. Хорошо снова быть с живыми – куда лучше, чем тосковать по призракам прошлого. Завтра будет новый день. Завтра она обязательно заберет тот конверт.
Холли хорошо начала утро пятницы – во-первых, встала рано. И все же, хотя спать она ложилась полной оптимизма в радостном предвкушении новых перспектив, утром на нее снова обрушилась жестокая реальность: отныне ничто в ее жизни не будет таким, как прежде. Она снова проснулась в пустой постели, в тишине пустого дома. Впрочем, кое-что изменилось. Впервые за целый месяц она проснулась сама, никто не будил ее телефонным звонком. И, как и каждое утро, ей опять пришлось мучительно приучать себя к мысли о том, что сны, в которых они с Джерри были вместе, – не более чем сны.
Она приняла душ, натянула свои любимые удобные джинсы, светло-розовую футболку, обулась в кроссовки. Насчет ее веса Шэрон попала в самую точку: джинсы, когда-то сидевшие на ней в обтяжку, теперь держались на талии только благодаря ремню. Она скорчила собственному отражению в зеркале гримасу. Выглядела она ужасно: темные круги под глазами, потрескавшиеся искусанные губы, на голове полный кошмар. Первым делом она должна отправиться к парикмахеру и упросить, чтобы он принял ее без записи.
– Го-о-осподи, Холли! – воскликнул Лео, ее стилист. – Ты только посмотри на себя! На кого ты похожа! Люди, расступитесь, дайте ей пройти! Пропустите! У меня здесь женщина в критическом состоянии! – Он подмигнул ей, продолжая теснить посетителей и работников салона. Затем выдвинул кресло и втолкнул ее в него.
– Спасибо, Лео. Теперь я чувствую себя очень привлекательной, – пробормотала Холли, стараясь спрятать свое лицо цвета помидора.
– И совершенно напрасно, потому что выглядишь ты ужасно. Сандра, смешай мне то же, что всегда. Колин, готовь фольгу! Таня, принеси мне мою сумку со второго этажа! Да, и скажи Уиллу, чтобы не вздумал уйти обедать, – он будет стричь мою клиентку, которая записана на двенадцать. – Лео раздавал приказы, размахивая руками, как безумный, как будто ему предстояла срочная хирургическая операция. Вероятно, так оно и было.
– Извини, Лео, я не хотела путать твои планы.
– Конечно, хотела, дорогая. Иначе зачем бы ты прибежала сюда в обеденное время в пятницу без записи? Ради мира во всем мире?
Холли виновато прикусила губу.
– Но я бы не поменял свои планы ни для кого, кроме тебя, дорогая.
– Спасибо.
– Ну как ты? – Он повернулся лицом к Холли, пристроив свою худую задницу на край стола. Ему было уже за пятьдесят, но выглядел он не старше тридцати пяти. С волосами цвета меда, прекрасно гармонировавшими с такой же медовой кожей, всегда безупречно одетый, он одним своим присутствием заставлял любую женщину почувствовать себя замарашкой.
– Ужасно.
– Заметно.
– Спасибо.
– Ну, по крайней мере, когда ты отсюда выйдешь, одна из твоих проблем будет решена. Я занимаюсь волосами, а не сердцами.
Холли благодарно улыбнулась за такой своеобразный способ выказывать сочувствие.
– Го-о-осподи, Холли! Разве ты не заметила, что написано на двери салона?! «Маг и волшебник»! Ты бы видела, кто у меня сегодня был. Молодящаяся старуха лет под шестьдесят. Дает мне журнал с Дженнифер Энистон на обложке и заявляет: «Хочу выглядеть точно так же».
На лице Лео появилось такое выражение, что Холли расхохоталась. Рассказывая, он корчил гримасы и бурно жестикулировал.
– Господи ты боже мой, говорю я ей, я парикмахер, а не пластический хирург! Есть только один способ сделать так, чтобы вы выглядели, как она, – вырезать из журнала фотографию и прикрепить ее степлером к вашей голове.
– Не может быть! – От удивления у Холли отвисла челюсть. – Лео, неужели ты ей так и сказал?
– Так и сказал! Кто-то же должен был сказать ей правду! И разве я ей этим не помог? Заявилась сюда одетая, как тинейджер. Ты бы ее видела!
– И что она ответила? – Холли вытерла слезы, выступившие на глаза от смеха. Она несколько месяцев так не смеялась.
– Ну, я полистал журнал, нашел симпатичную фотографию Джоан Коллинз и сказал, что это как раз для нее. Она вроде осталась довольна.
– Лео, может, ты просто слишком ее запугал? Попробовала бы она сказать, что недовольна!
– Да мне все равно! У меня и без нее друзей хватает.
– Не ясно только откуда, – засмеялась Холли.
– Не двигайся, – приказал ей Лео. Неожиданно он стал очень серьезным. Разделяя волосы Холли на пряди, чтобы начать окраску, он сжал губы с таким сосредоточенным видом, что Холли снова не выдержала.
– Ну хватит, Холли! – сказал Лео в отчаянии.
– Ничего не могу с собой поделать! Сам меня рассмешил, а теперь я не могу остановиться…
Лео замер и бросил на нее веселый взгляд:
– Я всегда говорил, что ты кончишь в психушке. Только меня никто никогда не слушает.
Она залилась еще пуще:
– Прости, Лео. Не знаю, что со мной, просто не могу остановиться. – От смеха у Холли заболел живот. Она видела, что клиенты салона удивленно косятся на нее, но перестать смеяться не могла. Как будто весь смех, скопившийся за последние два месяца, хлынул из нее разом.
Лео оперся о стойку и смотрел на нее:
– Слушай, брось извиняться! Смейся сколько хочешь. Говорят, для сердца полезно.
– Я давно так не смеялась, – сквозь смех проговорила Холли.
– Мне кажется, у тебя давно не было повода, – грустно улыбнулся Лео. Он тоже любил Джерри. Они подкалывали друг друга, когда встречались, но оба понимали, что это в шутку. Лео вышел из задумчивости, игриво взъерошил волосы Холли и поцеловал ее в макушку. – У тебя все будет хорошо, Холли Кеннеди.
– Спасибо, Лео, – сказала она, успокаиваясь. Ее тронула его забота. Он принялся за работу, и на его лице снова появилось забавное выражение сосредоточенности, опять рассмешившее Холли.
– Смейся, смейся… Посмотрим, что ты скажешь, если чисто случайно я тебя покрашу в полоску. Посмотрим, кто тогда будет смеяться.
– А как там Джо? – спросила Холли, меняя тему, пока на нее не напал новый приступ смеха.
– Он меня бросил, – сказал Лео, агрессивно нажимая ногой на педаль кресла, отчего Холли начала рывками подниматься выше.
– О-о-о, Лео, как жа-а-а-алко… Вы были такой чудесной па-а-а-арой.
– Наверное. Но мы больше не пара. Мне кажется, он с кем-то встречается. Слушай, я использую два оттенка: золотистый и светлый, который был у тебя раньше. Иначе получится медный, а его я приберегаю только для дам легкого поведения.
– О, Лео. Мне так жаль. Будь у него мозги, он бы понял, как много потерял.
– Значит, у него их нет. Мы разошлись два месяца назад, но пока он этого не понял. Или понял, но ему все равно. И вообще, мужчины мне надоели. Я склоняюсь к традиционной ориентации.
– В жизни не слышала ничего глупее, Лео…
Холли выскочила из салона в отличном настроении. Она была одна, без Джерри, и несколько мужчин посмотрели в ее сторону. Отвыкшая от такого внимания, она смутилась и поспешила спрятаться в машине. Надо подготовиться к встрече с родителями. Пока день складывался удачно. Она правильно поступила, побывав у Лео. Несмотря на свое разбитое сердце, он так старался ее рассмешить. Холли это оценила.
Она остановила машину возле родительского дома в Портмарноке и, прежде чем выйти, глубоко вдохнула. Рано утром Холли позвонила матери – договориться, когда они увидятся, чем немало ее удивила. Сейчас часы показывали половину четвертого, Холли сидела в машине рядом с родительским домом, и ее бил легкий озноб. В последние два месяца Холли почти не общалась с родителями, хотя они несколько раз навещали ее. Она не хотела ничьей заботы, не хотела, чтобы ее постоянно спрашивали, как она себя чувствует и что собирается делать дальше. Но теперь настало время побороть страх. Ведь это же ее семья.
Прямо через дорогу от дома лежало море. На пляже развевался голубой флаг – свидетельство его чистоты. Холли вышла из машины и посмотрела на море. Она жила здесь с рождения до того дня, когда переехала к Джерри. Она любила слушать, как волны бьются о камни, как взволнованно кричат чайки. Пляж вместо сада перед домом – разве это не здорово, особенно летом? Шэрон жила за углом, и в жаркие дни девчонки в своих лучших летних платьях бегали через дорогу, высматривая самых симпатичных мальчиков. Холли и Шэрон были полной противоположностью друг другу: Шэрон – белокожая брюнетка с большим бюстом, Холли – смугловатая блондинка с маленькой грудью. Шэрон всегда вела себя шумно, перекрикивалась с мальчишками, приглашая их присоединиться к ним. Холли предпочитала молчаливый флирт – она просто сидела и смотрела на понравившегося мальчика, пока тот этого не заметит. На самом деле обе они с тех пор не слишком сильно изменились.
Холли не собиралась долго сидеть у родителей. Перекинется парой слов с матерью и заберет конверт – неужели это и в самом деле письмо от Джерри? – вот и все. Сколько можно мучиться, раздумывая, что же там такое? Сделав глубокий вдох, она нажала на звонок и растянула свой рот в улыбке.
– Привет, детка! Входи, входи! – Мать встретила ее, как всегда, ласково. Всякий раз, видя это доброе лицо, Холли хотелось его расцеловать.
– Привет, мам! Как ты? – Холли вошла и сразу почувствовала уютный запах родного дома. – Ты одна?
– Да. Отец с Декланом поехали покупать краску для его комнаты.
– Только не говори мне, что вы с папой до сих пор все ему покупаете!
– Ну, отец наверное, а я точно нет. Деклан теперь работает по ночам, так что хоть какие-то карманные деньги у него есть. Но на хозяйство не тратит ни пенни, – усмехнувшись, сказала она, провела Холли на кухню и поставила чайник.
Младший брат Холли Деклан до сих пор считался в семье «малышом», и родители все еще полагали, что должны его баловать. Но «малышу» стукнуло уже двадцать два, он учился в колледже на кинопродюсера и постоянно носился с камерой в руках.
– И что за работу он нашел?
Мать подняла глаза к небу:
– Играет в какой-то группе. «Рыба в оргазме», или что-то в этом роде. Мне до смерти надоело слышать об этом, Холли. Если опять начнет плести, кто пришел к ним на концерт, обещал контракт, чтобы они поскорее прославились, я с ума сойду.
– Ах, бедный Дек. Не волнуйся, он в конце концов что-нибудь найдет.
– Да знаю. На самом деле о нем я волнуюсь меньше, чем о любом из вас. Он себе место в жизни найдет.
Они взяли чашки, прошли в гостиную и сели перед телевизором.
– Ты прекрасно выглядишь, киска. Удачный цвет. Как ты думаешь, Лео согласится надо мной поработать? Или я для этого слишком старая?
– Ну, если ты не хочешь прическу, как у Дженнифер Энистон, у тебя не будет с ним проблем. – Холли пересказала матери историю про клиентку парикмахера, и обе покатились со смеху.
– Выглядеть, как Джоан Коллинз, я тоже не хочу, поэтому мне лучше держаться от него подальше.
– Мудрое решение.
– Как дела с поисками работы? – Мать говорила небрежным тоном, но Холли знала, что этот вопрос ее всерьез беспокоит.
– Пока ничего не нашла. Если честно, я еще и не начинала искать. Не знаю, чем бы я хотела заниматься.
О проекте
О подписке