– Нас всех вытащил какой-то пацан. Славка тоже башкой отоварился и уже захлебывался. Сначала пацан его утащил к берегу – там было где-то по пояс. Прислонил Славку спиной к набережной и к нам. Вытащил меня – я к тому времени тоже уже уехал, дотащил меня до Славки – он в процессе успел проплеваться. Мальчишка скинул меня ему на руки и к тебе, но машина уже сползала на глубину, и за тобой пацан нырял. Судя по всему, ты выжил только потому, что каким-то чудом оказался в воздушном пузыре и пацан тебя все же умудрился достать. Как он сподобился твою тушу дотащить до поверхности, где вас обоих перехватили охранники парка, одному богу известно. Еще минута и звездец – не откачали бы обоих.

Каким образом мальчишка оказался в частном парке и на частной набережной – никто не знает. Его даже полиция в больнице допрашивала. Вытаскивая нас, он сильно простудился и, по информации из газет, уже умер. По национальности то ли португалец, то ли испанец, то ли вообще еврей. Выяснить не представлялось возможным – в газетах его имя вообще не упоминалось. Сам я этого пацана плохо запомнил – мальчишка лет пятнадцати. Худой, жилистый, но очень упорный. За тобой нырял до последнего. Вытаскивая тебя, сам наглотался воды и потерял сознание. Охранники его еле откачали и отправили в больничку для бедных.

– Еврей, говоришь? – Я наливался бешеной злобой.

У меня такое иногда бывает. Особенно когда собеседник и по совместительству мой лучший друг тупит, как мутант осла и барана.

– А Яшка у нас кто? Китаец?

Женька остолбенел – такое ему в голову не пришло.

– Значит так. Берешь ноги в руки, а в горсть «бабла» и мухой в полицейский участок, в больничку и в редакцию газеты, что писала об этом пацане. И чтобы завтра, самое позднее послезавтра мальчишка был здесь. Если плох, наймешь лучших врачей, но Яшка выжить должен.

* * *

Мальчишку мы нашли на четвертый день поисков, да и то совершенно случайно – через охрану усадьбы. Ни в полиции, ни в редакции газеты, ни в больничке для бедных слоев населения, здорово смахивающей на ночлежку, никакой подробной информацией о нем не располагали.

Как оказалось, в нашей усадьбе пацан не был посторонним, а был сыном прачки, обстирывающей еще и охранников нашей усадьбы. Вот только конкретного адреса его проживания никто не знал или нам специально не говорил.

В тот памятный для всех нас вечер мальчишка как раз возвращался от одного из охранников, притащив тому тючок постиранной одежды. Воспаления легких, к счастью, пацан не заработал, но сильно простыл и валялся в состоянии полного нестояния в закутке, который они на двоих снимали с матерью.

Почему к счастью? Сейчас это почти смертный приговор – антибиотиков в этом времени пока не придумали и воспаление легких это гарантированная смерть для бедняков, рыбаков, портовых грузчиков и нищих. Да и для большинства остальных тоже. За редким исключением. Почти в такое же исключение попал и Яшка, на тот период еще не бывший таковым.

Нашла пацана Даша. Уже тогда, когда мы поставили всех на уши и, не найдя искомое, почти опустили руки, моя содержанка слила мне наводку на пацана. Поняв, что мы ищем мальчишку, чтобы отблагодарить его за собственное спасение, она просто выдала всю информацию о нем. С-с-самка собаки.

Вообще-то Дарья Никаноровна подобным поведением меня уже достала – информацию она мне сливает весьма дозированно, хотя и достаточно своевременно. Похоже, ее действительно перекупили. Кто я, пока не поняла, а князек не понял бы вообще, а так как ни умом, ни житейским опытом к своим годам он еще не обзавелся, то Даша особенно и не скрывается. Меня пока такое положение вещей устраивает, но серьезный разговор с любовницей совсем не за горами – оставлять рядом с собой мутного стукача смысла не имеет.

Обнаружив пацана, Женька попробовал его с ходу умыкнуть с собой, попутно объясняя его матери, что князь, которого ее отпрыск спас от смерти, хочет лично поблагодарить спасителя, но не тут-то было. Объяснения вроде прокатили, но уперся сам мальчишка. К тому же он был не сильно транспортабелен – то есть ходил по стеночке до туалета, но не более того, так как за время болезни сильно ослаб.

Тогда Женька притащил дорогого врача, засветил неслабые деньги и вывез мальчишку якобы в частную больницу, а на самом деле ко мне домой. Флигель у меня только называется флигелем. На самом деле это отдельный дом в глубине обширного парка на шесть комнат плюс гостиная, кухня и прочие хозяйственные помещения, так что поместить мальчишку с максимальным комфортом мы смогли влегкую.

Надо сказать, что Изя энд Яша оказался натуральным иудеем и не сразу нам открылся. В лоб мы его, разумеется, ни о чем не спрашивали, но постоянно в разговоре упоминали о событиях нашей прежней жизни. В свою очередь хитрый мальчишка изображал полнейшее непонимание процесса.

Похоже, пацан просто наслаждался новой для него жизнью. Мы окружили его максимальной заботой, а лечение, уход и калорийное питание были к ней приятным бонусом. Доктор после внушительного пистона от меня и приятной стопки купюр от Степана почти неделю отходил от мальчишки только за лекарствами и переночевать.

В качестве альтернативы, в случае летального исхода пациента, я на полном серьезе пообещал доктору жуткую кастрацию тупым ножом. Так что местный пилюлькин проникся по самое не могу и, по-моему, впервые в жизни пожалел, что выбрал такую непредсказуемо опасную стезю врача.

Кстати, ухаживала за новым пациентом та же Даша, заботясь о нем как о младшем братишке, а так как выдающиеся стати моей содержанки так никуда и не делись, то мальчишка просто пожирал ее глазами. Не скажу, что меня это расстраивало – скорее забавляло, но отсутствие в нашей жизни Яшки здорово огорчало и серьезно напрягало всю нашу компанию.

Так прошло еще четыре дня, и я уже практически пал духом. Нет. Выгонять мальчишку из своего дома я и не собирался. Его матери мы собрали достаточно большую сумму денег, чтобы она год ни в чем себе не отказывала, и устроили на постоянную работу в имение, слегонца урезав права управляющего. Просто я своей властью рассчитал горничную, убиравшую мой флигель, и взял на работу мать мальчишки, поселив ее в комнате, где лежал сам пацан. По сравнению с грязным углом, который они перед этим снимали, эта комната была для них дворцом падишаха. И, как оказалось впоследствии, я не прогадал.

Однажды за завтраком, увидев выходящую из моей спальни Дашу, мой хитровырожденный друг просто сказал мне:

– Вот что такое не везет и как с ним бороться? Ты, Саня, второй раз в своей жизни князь, а я как был иудеем, так и здесь ни хрена не изменилось. Как имел ты королев, так и в этой жизни не останавливаешься. – Самое забавное заключалось в том, что Даша уже подошла к нашему столу и стояла прямо за спиной этого засранца, уронив челюсть на пол. Тон и слова пятнадцатилетнего щенка никак не соответствовали обращению к аристократу и хозяину дома.

– И что мне теперь с ней делать? В парке закопать или в море утопить? – Я глазами показал Яшке на застывшую как изваяние девушку, но он, лишь слегка скосив взгляд, так же безмятежно ответил:

– Да ладно, Сань. Тебе ли ее опасаться? Ну, стучит девочка управляющему, а тот докладывает главе семьи, но это, так сказать, норма поведения. Тебя же все уже мысленно похоронили, а ты мало того, что выжил, так и разительно изменился, и всем интересно, во что это безобразие выльется. Управляющий уже ремонт здесь собрался делать, подготавливаясь к приезду княгини на летний сезон. Виды он имел на этот флигелек весьма конкретные, да и на Дашу тоже. Главное – это то, что Дарья Никаноровна собирает информацию о тебе и окружающих тебя людях для бывшего штабскапитана Отдельного корпуса жандармов, ныне являющегося одним из руководителей Русского общевоинского союза во Франции барона Германа фон Винзборга. – Яшка сделал паузу.

Из уст малолетнего мальчишки все это прозвучало настолько дико, что мгновенно побагровевшая Даша, не успев произнести ни звука и закатив глаза, рухнула в обморок.

Вот за что я люблю благородных девиц, так это за такое проявление чувств! Чуть что, сразу в бессознанку и ну шикарной шевелюрой паркет полировать. Женщин в моем времени подобным пассажем смутить просто нереально. За редкими исключениями, но те исключения в шпиёнские игрища и не играются.

– Ты-то откуда все это знаешь? – спросил я Яшку, подобрав девушку с пола и пристраивая ее на небольшой диванчик, стоящий в гостиной. То, что это Яшка, я ни секунды не сомневался – он любит такие эффектные выходки.

– Ой! Прям секрет Полишинеля. Ты не представляешь, князь, как ты всех уже здесь достал. О твоих похождениях кухарки да охранники анекдоты рассказывают. После аварии ты кардинально изменился, а это непонятно и непривычно. Все непонятное пугает, а вокруг твоей семьи, а главное вокруг денег твоей семьи, крутится достаточно много шакалов из РОВС, местной охранки и подобных им проходимцев. На тебя не стучит только ленивый, а я просто умею слушать. Кто на сына прачки внимание-то обращает? Я сопротивлялся, как мог, но Евгений мою обессиленную тушку к тебе все же перетащил, и теперь от меня толку чуть. Подождал бы немножечко, я бы сам нарисовался. Завербовать ни меня, ни мать еще не пытались, но думаю, у нас все еще впереди. Единственный плюс – я встречу Винзборга с Дашкой отследил. Он прямо в парк приперся и принимал доклад не только от твоей любовницы, но и от парочки охранников. Ну, а я его соответственно выпас и выяснил все, что возможно.

При этих словах Даша встрепенулась.

Пожалуй, насчет обморока я погорячился. Моя красавишна так время тянула и собирала дополнительную информацию. Ничего страшного. Сейчас я тебя огорчу до последней крайности.

– Не изображайте обморок, Даша. Мы уже давно поняли, что вы пришли в себя. Присаживайтесь к столу, но можете остаться и там. Просто не хотелось бы орать на весь дом, рассказывая мамочке нашего юного друга излишнюю для нее информацию.

Даша молча встала и так же молча села за стол.

Красивая все же деваха! Я прямо залюбовался. Жаль будет потерять такое приобретение.

– Так и есть, Дарья Никаноровна! Мы с молодым человеком знакомы уже достаточно давно, и так же давно я использую этого мальчика как своего ключевого информатора. Отношения у нас не только дружеские, а скорее даже приятельские, но это, пожалуй, и все, что вас касается напрямую. К нашим личным отношениям подобный пассаж никакого отношения не имеет, а помочь вам я с удовольствием помогу. Думаю, что вы не откажетесь стать независимой и со временем очень богатой женщиной? – небрежно и достаточно спокойно сказал я.

Сказал и сам начал прокручивать, как, не сильно ее подставляя, я смогу использовать девочку. Самому Дашу расспрашивать нельзя – сразу уйдет в глухую оборону, и дальше ее только пытать. С непредсказуемым результатом.

– Независимой от кого, князь? – Голос девушки звучал глухо и невыразительно.

– В первую очередь от барона фон Винзборга. Он уже давно зажился на белом свете. Пора ему на покой – я не сильно люблю, когда за мной беззастенчиво следят, используя для этого близких мне людей. Вы пока таковой остаетесь, но дальнейшее будет зависеть только от вашего поведения. Скажу сразу, что особого выбора у вас нет. Равно, как и времени на принятие решения. И либо вы с нами до конца, какой бы он ни был, либо с бароном на кладбище. Причем именно погоста я никому из вас не обещаю – море рядом и утопить труп не проблема, – говорил я специально жестко, не оставляя девушке ни единого шанса.

Такого она от меня не ожидала, и девчонка под моим взглядом просто сжалась от ужаса. Мне же крайне необходимо было сразу сломать Дашу, а уж детали Яшка из нее в приватном разговоре вытащит все без остатка. Опыт «деловых» переговоров девяностых годов конца двадцатого века не пропьешь, как ни старайся. К тому же у Яшки в той жизни было четыре дочки, жена и теща, и как в непринужденном доверительном разговоре выдаивать полезную информацию из «слабого» пола, он знает превосходно.

– Разумеется, до решения всех ваших проблем вы поживете у меня в доме, а пока пройдите в комнату к этому молодому человеку и расскажите ему обо всех своих проблемах. Не скрывайте ничего – считайте, что вы на исповеди. Молодой человек умеет слушать и вовремя молчать, а я умею решать чужие проблемы, какими бы они ни казались запущенными.