– А вы в целом неплохо устроились. Рисуете деревья, собираете поклонников, брат, видимо, за вас всю неблагодарную работу делает и о вас заботится. Не так уж и плохо, черт подери! Примерный гражданин. Буду брать с вас пример.

– Дин Тао! Остановись, пожалуйста! – Фен Лю говорил уже молящим и дрожащим голосом. Он попытался приблизиться к гостю. – Я старый человек. Мне недолго осталось, и свои ошибки прошлого я не исправлю. У меня уже нет сил, как в былые времена, чтобы доказывать свою правоту или невиновность. Да и я сам теперь ни в чем не уверен. С приближением неминуемой кончины я становлюсь менее осторожным и перестаю испытывать страх.

Фен Лю переглянулся с братом. Тот глядел на обоих с застывшим выражением ужаса на лице.

– Обычно мне нужно не менее полугода, – продолжил Фен Лю, – чтобы решиться показать человеку хотя бы что-то. Но перед тобой я чувствую себя обязанным, в память о твоем отце. Пройди, пожалуйста, за мной.

Ван Ю изобразил растерянность на лице и последовал за стариком. Тот повел его в спальню. Фен Бао быстро проскользнул за ними и закрыл дверь за собой. Осмотрев комнату, старший агент понял, почему не удалось установить слежку за старым Лю. В комнате не было абсолютно ничего, кроме одноместной кровати и комода. Окна, как и в зале, были заклеены.

– Я тебе сейчас покажу кое-что, но ты должен знать, что если кто-нибудь об этом узнает, то мне конец. Я жалкий, трусливый человек, но я впервые за многие годы совершу смелый поступок, сделаю то, что считаю правильным. – Старик Лю достал из кармана большой ржавый ключ и сел на корточки. Он стал водить руками по полу, почувствовал неровность и вставил ключ в еле заметную замочную скважину. Ван Ю пришлось сильно наклониться, чтобы получше разглядеть неровность, забитую мелкими опилками. Пол был такой запыленный и грязный, а краска на полу настолько выцветшей, что такую мелкую деталь заметить было нелегко. Старик повернул ключ, и пол начал издавать скрипящие звуки.

– Отойди, мальчик мой! Встань с той стороны. – Ван Ю молча последовал указанию.

Через несколько секунд половые доски поочередно сместились в сторону и сложились в одну аккуратную стопку. Старший агент увидел механизм, который передвигал доски и углубление, забитое картонными коробками. Он раскрыл рот и даже причмокнул от удивления. Он действительно был поражен. Фен Лю, увидев такую реакцию, рассмеялся.

– Все так реагируют в первый раз. Добро пожаловать в мой музей кинематографии и литературы.

– Не фантазируй, дорогой брат. Это всего лишь прокат старых дисков и книг. – Фен Бао заговорил позади брата усталым голосом.

– Возможно, и так, но все эти книги и фильмы запрещенные. Тут есть иностранные экземпляры, как старые, так и относительно новые, а также местные творения периода зарождения Империи. Коллекция невелика, всего лишь около двухсот книг и…

– Как вы их раздобыли? Откуда у вас иностранные книги? Как вы их раздаете под носом у агентов? – Ван Ю был взволнован, даже излишне взволнован, это могло вызвать у стариков подозрение. – Вы чертов сорвиголова! А с виду немощный старик!

Старший агент громко рассмеялся безумным смехом Дин Тао.

– Ничего выдающегося на самом деле тут нет, – спокойно ответил Лю Фанг. – Основную массу книг и фильмов я сохранил еще с доимперских времен. Тогда, в период создания культурного щита, проходила первая волна репрессий неблагопристойных. На первом этапе изымались любые культурные и медиаматериалы, не одобренные Министерством гармонии и благопристойности. В этот список попало все, что не восхваляло империю и имперскую экономическую систему. Жгли и уничтожали миллионы бумажных и электронных книг на любых носителях. Со всех онлайн устройств были вмиг удалены любые подобные материалы. И тогда я, твой отец и еще несколько наших друзей решили припрятать самые знаковые и культовые творения. Для тайника выбрали мою квартиру просто потому, что она была самой старой и неряшливой. Использовали старые автономные дроны, которые лазером выжгли часть бетона, и соорудили вот эту конструкцию. Все было сделано второпях и спонтанно. Но у нас получилось. Тогда это нам еще не казалось чем-то безумным, мы были уверены, что многие жители Империи делают то же самое. Мы втайне пересматривали любимые фильмы. Твой отец, например, любил Тарантино, ему нравились диалоги и кровище! Хотя ты, я уверен, и не знаешь, кто это такой.

Старик вздохнул и после паузы продолжил.

– Масштабы репрессий мы осознали гораздо позже, когда стали исчезать люди. После этого мы затаились, решили помалкивать о тайнике и, на всякий случай, уничтожили те старые дроны, с помощью которых резали бетон. Знаешь, я настолько испугался, что даже постарался забыть на какое-то время о тайнике. Мы выдали агентам огромное количество других наших коллекций, не имевших особой ценности, и потому нас не трогали. Однако годы спустя они снова начали наведываться, видимо, у них появились подозрения. Небезосновательно, ведь я начал знакомить со своей коллекцией новых людей, и, вероятно, происходила утечка информации. Но это уже были другие агенты, не такие цепкие, как раньше. Боже мой, все стало настолько цифровым, что даже эти кровопийцы перестали видеть простейшие вещи под собственным носом! Они искали мелкие носители, различные вредоносные программы, секретные способы связи с внешним миром. Им и в голову не могло прийти, что кто-то хранит целый склад запретных материалов у себя в подполье!

– Почему же вы вдруг решили открыть свой тайник после стольких лет? – Ван Ю рассматривал коробки на полу. Ему не терпелось открыть содержимое, но торопиться уже не было смысла. Работа была, по сути, выполнена, теперь нужно выудить как можно больше информации.

– Понимаешь, последние годы я не мог больше врать себе, у меня вызывало отвращение собственное отображение в зеркале. Я отвернулся от всего, во что верил и что любил. Друзей потерял. Кто-то, как твой отец, пропал без вести, а с кем-то перестал общаться из-за страха. Остались лишь я и мой брат. Я стал просыпаться по ночам от ужаса. Неужели все будет забыто: творения моих друзей и творения потрясающих талантливых людей, которые были лучше и храбрее меня?! Мне удалось сохранить немногое, но для меня это было порталом в прошлое, в мир, связь с которым теперь утеряна. И тогда я решил рискнуть – уже не первый год тайно устраиваю выставки и благодаря этому познакомился с замечательными любознательными людьми. Тем, кому доверяю больше, я даю на время содержимое этих ящиков. Аккуратно вшиваю их в картины таким образом, чтобы моим посетителям было легко извлечь их дома. Удается передавать и старые проигрыватели, хотя с ними намного сложнее. Приходится специально писать масштабные полотна. Гости также с большими предосторожностями возвращают проигрыватели. В основном приносят с угощениями, благодарят.

– Недавно мне невиданно повезло! – увлеченно рассказывал Фен Лю, совершенно позабыв об осторожности. – Одна молодая девушка пополнила мою коллекцию новыми зарубежными фильмами. Она спортсменка, ездила на всемирные игры и, на свой страх и риск, привезла несколько фильмов на специально зашифрованном носителе.

Услышав это, сердце Ван Ю забилось чаще. Поймать старика – дело неплохое, но разоблачить имперскую спортсменку – это уже большая заявка на повышение! Он с трудом сдержал желание улыбнуться во весь рот.

– Вы молодец, господин Лю. Вы оба молодцы. – Ван Ю взглянул на старика Лю, затем на старика Бао. – Так держать, поделом Империи!

– Я это делаю не ради мести Империи, Дин Тао, а в память о друзьях, культуре и истории, о прошлом. Вот почему я привел тебя сюда! – Фен Лю открыл ножом одну из коробок и достал оттуда маленький электронный носитель. – Здесь, мой мальчик, память о твоем отце.

В комнате воцарилась тишина, и Ван Ю медленно протянул руку и взял устройство. Он изобразил на лице смесь потрясения и благодарности.

– Это «Двадцатый километр» – последний фильм твоего отца. В нем главный герой – житель маленькой деревни, в которой сломался единственный доктор-робот, а его мать лежит при смерти. Ближайшая деревня в десяти километрах, они обещали прислать своего доктора лишь после окончания бури. Тогда мальчик берет снегоход и везет мать в соседнюю деревню. По дороге снегоход застревает в сугробе, последний километр он несет мать на руках. В конце концов он добирается до деревни, и мать спасают. – Старик улыбнулся. – Сюжет этого фильма твой отец взял из реальной жизни, но в действительности молодой человек и его мать сгинули в буре. Однако фильм этот экраны и коммуникаторы не увидел. Отец твой надеялся, что сможет пройти цензуру министерства, но вместо этого они обвинили его в растрате бюджета, а фильм назвали неблагопристойным. Вскоре после этого твой отец исчез.

Снова воцарилась тишина. Все трое мужчин хмуро уставились в пол. Наконец, Фен Лю продолжил.

– Это лишь малая часть того, что я должен был сделать для тебя за все эти годы. Я не жду снисхождения, но хочу, чтобы ты взял этот фильм и посмотрел его. Для твоего отца ты был главный зритель, и если ты посмотришь этот фильм, значит, он был снят не зря!

Старший агент на секунду представил, что настоящий Дин Тао находится здесь и с трепетом держит в руках последнее творение своего пропавшего отца. Ему на мгновение показалось, что он тоже кого-то искал и кто-то ждет его далеко отсюда. От этой мысли ему стало смешно.

Он крепко сжал в руках носитель. Затем надавил еще крепче и сломал его. Оба старика ахнули от ужаса и удивления.

– Что ты сделал, мой мальчик. Это последний экземпляр! Ты больше никогда не увидишь фильм отца! Никто не увидит!

Ван Ю резко выпрямился, шире расставил ноги и заговорил совершенно иным голосом.

– Господин Фен, к вашему большому сожалению, ни Дин Тао, ни кто-то другой не увидят ни одного фильма и не прочитают ни одной книги из вашей незаконной и провокационной коллекции. Вы и ваши друзья-бездельники долгие годы развращали умы наших сограждан и пытаетесь влиять на умы нового поколения. Но у вас ничего не выйдет. Здесь все будет уничтожено, я лично за этим прослежу.

На стариков было страшно смотреть. На их лицах застыла смесь абсолютного ужаса, шока и безысходности. Они попятились назад от своего гостя и взялись за руки. Фен Лю громко застонал и затем неожиданно разревелся.

– Кто ты такой? Что ты за дьявол? Почему ты делаешь это? – в голосе звучало осуждение и мольба.

– Меня зовут старший агент Ван Ю. – Он достал из кармана пистолет и наставил его на старика Лю. – Никакого отношения к предателю Дин Циу я не имею. Сын его подох, скитаясь по клиникам и лагерям Империи, напичканный регуляторами. Так он вас и не дождался. – Ван Ю ухмыльнулся. – Я получил тут гораздо больше информации, чем рассчитывал, и, надо же, никаких пыток! И вы, и ваш брат получите билет в один конец, в самый суровый лагерь перевоспитания. Теперь у вас будет достаточно времени для воспоминаний, для ностальгии по друзьям и старым временам. Вслед за вами отправятся ваши новые приятели, все до одного. Вы вряд ли увидитесь, поскольку будете сидеть в разных изоляторах. Да, даже если увидитесь, узнать друг друга будете не в состоянии. И их детей отправят в приюты. Но больше всего вы порадовали вестями о предательнице, которая смеет представлять нашу великую Империю на спортивной арене и при этом мечтает о жизни с завоевателями. Не беспокойтесь, мы легко ее вычислим. Ей достанется больше всех. По сравнению с ней вы еще легко отделались, так что не унывайте. А теперь мордой в землю! – резко закричал Ван Ю.

От неожиданности оба старика вздрогнули. Фен Бао стал медленно сползать на пол, но его брат неожиданно прыгнул в тайник и стал беспорядочно перебирать коробки.

– Стоять, сволочь, стрелять буду! – Ван Ю не отводил ствол пистолета от старика Лю.

– Только не без нее, только не без нее. Вот она, вот она! – Старик лихорадочно бормотал под нос, схватив и крепко прижав к себе одну из коробок.

– Поставь на место! На место, я сказал! – повторил Ван Ю, но Фен Лю отрицательно мотал головой и не отпускал коробку. – Считаю до трех! Один! Два!

– Нет, Лю! – раздался истошный крик брата.

Ван Ю выдержал паузу, прежде чем закончить смертельный отсчет, и злобно посмотрел на Фен Лю. Старший агент почувствовал, как на лбу выступил пот, а правая рука задрожала. Ван Ю поразился самому себе: он не мог вспомнить, когда в последний раз колебался во время исполнения задания. Его охватило замешательство, он опасался, что преступники почувствуют его слабость и, что самое страшное, коммуникатор зафиксирует учащение пульса и отправит эту информацию в агентство. Вытерев пот со лба рукавом, он выкрикнул:

– Я не шучу, старик! Брось коробку, и лечь на землю!

Фен Лю еще крепче сжал коробку. При этом его тело содрогалось в конвульсиях. Казалось, что он вот-вот потеряет сознание. Старик очень медленно опустился на колени, но неожиданно замер, посмотрел сначала на старшего агента, затем на окно, заклеенное старой газетой. По его безжизненному лицу потекли слезы. Он взглянул на брата, тихо прошептал «прости» и метнулся к окну, не выпуская из рук коробку.

– Три! – Прозвучал выстрел. Фен Лю громко упал на пол, коробка выпала из рук, ее содержимое раскрылось. Это были фотографии молодой женщины, журнал, пару носителей и книга. В комнате раздался пронзительный и невыносимый крик Фен Бао.

– Заткнись, старик, а то будешь следующим! – яростно прорычал Ван Ю, наведя пистолет на второго преступника.

Он глубоко дышал, чтобы вернуть себе самообладание. Затем поднял книгу. Ее залило кровью, но он смог прочитать заголовок «Процесс. Ф. Кафка».

– Что это, старик? – Тот не отвечал, продолжая завывать и громко причитать.

Ван Ю несколько раз настойчиво повторил свой вопрос.

– Память! Это память о его жене, – наконец произнес Бао. – Ее фотографии, видео, дневник и последняя книга, которую она читала перед смертью.

Он продолжал реветь, забившись в угол. Ван Ю медленно отвел пистолет. Он остро ощущал запах крови, зашел в ванную и стал тщательно мыть руки. Посмотрел на висевшее над раковиной маленькое грязное зеркало. В отражении он видел вспотевшее и растерянное лицо. Глаза покраснели, а губы слегка посинели. Никогда с тех пор, как его назначили старшим агентом, ему не доводилось видеть себя в таком состоянии.

Фен Лю знал, что умрет. Он попрощался с братом и попытался выброситься из окна. Думал ли он, что Ван Ю выстрелит? Неважно. Так или иначе, он предпочел смерть пребыванию в лагере перевоспитания.

Старший агент включил коммуникатор и вызвал подкрепление. «Нужна полная зачистка. Один подозреваемый жив, другой убит при неподчинении». Когда он вернулся в комнату, старик Бао так и сидел в углу, плакал, закрыв лицо руками. Ван Ю молча встал рядом. Прошло несколько минут, и в дверь постучали. Прибыл отряд зачистки.

– Ты… не сопротивлялся. Правильно сделал, – обратился к старику Ван Ю. – Так бы и подох, как твой брат. Я сообщу в рапорте, что ты был соучастником, а не организатором и что подчинился приказу. Возможно, ты избежишь изолированной камеры с шоковой терапией.

Старик не реагировал на его слова и продолжал рыдать. Ван Ю посмотрел на него, на труп его брата, лежащий в неестественной позе, на залитые кровью коробки. Перед тем как впустить команду чистильщиков, он повернулся к Фен Бао и сказал:

– Не сопротивляйся и делай все, что они говорят. Так все закончится быстрее, и ты окажешься в своей камере.

Не дождавшись ответа, он открыл дверь, впустил чистильщиков и вышел из квартиры.

Обратный путь показался ему более быстрым. Когда Ван Ю выходил из капсулы, на коммуникатор пришло оповещение: «Ваш индекс благопристойности увеличился на ноль целых пять сотых балла в связи с успешно выполненным заданием! После более детальной проверки ваших действий индекс может измениться. Вы сделали жизнь в Империи более безопасной и благопристойной. Выражаем благодарность от имени Императора!».

Неожиданно для самого себя он поймал себя на мысли, что не почувствовал прилива эйфории, как это бывало раньше, когда ему повышали индекс.

– Более безопасной и благопристойной. Безусловно, – проговорил он шепотом, поднимаясь по лестнице из подземки.