Глава 6

***

Москва. Квартира Быстровых.

– Ничего я не дура! – оскорбилась Регина. – Я знаю, что говорю! Но милиция разберётся с этими жуликами!

– Так! Рассказывай всё! – потребовал от Регины отец, довольно бесцеремонно взяв за плечи руками и посадив её на кровать. – При чём здесь жулики и милиция?

– Что рассказывать? – растерялась она от неожиданности, но отец навис над ней с решительным видом. – Там во всём районе хищения масштабные на предприятиях, а райком делает так, чтобы там никаких комиссий и проверок не было и деньги со всех получает. Ты бы знал, какие там суммы крутятся!

– Не знаю и знать не хочу! – схватился за голову отец. – Ты знаешь, что бывает с теми, кто чужие деньги считает?..

– Боже мой! – простонала мать.

– И ты с этим пошла в милицию? – продолжал он.

– Конечно. А что я должна была делать? Если они меня из университета отчислили? А у меня даже тройки ни одной нет!

– Дура! Какая же ты дура! – повторял отец.

– Ты как будто вчера только родилась! – вторила ему мать.

– Какая милиция?! – наклонился он к ней, потрясая перед её лицом руками. – Где ты видела, чтобы подчинённые против начальства шли? Партия – наш рулевой! Ты вообще хоть раз задумывалась о смысле этой фразы, которая из каждого утюга звучит?

– И что, они мне не помогут? – начиная с опаской поглядывать на родителей, спросила Регина.

– Помогут! Конечно, помогут! – едко скривился отец и крикнул, наклонившись, прямо в лицо дочери. – Выселят нас всех из-за тебя в Сибирь или ещё куда подальше!

Резко махнув рукой, он вышел из комнаты.

– Что же теперь делать-то? – поспешила за ним мать, захлопнув дверь в ее комнату, и Регина услышала нотки паники в её голосе через фанерную дверь. Ей стало страшно. Раз родители забыли о ней, выскочив из комнаты, то проблема действительно есть, и они ее не обманывают в воспитательных целях.

– Раньше надо было делать! – услышала она голос отца. – А теперь уже поздно! Ещё после первого раза надо было отправить её куда-нибудь на комсомольскую стройку, раз ей в Москве спокойно не живётся, не учится!

Тоже мне отец! – фыркнула Регина, немного успокаиваясь. – Вместо того, чтобы броситься защищать своего ребёнка, на комсомольскую стройку надо было отправить! Тьфу!..

Тут как раз и в дверь позвонили. Мать пошла открывать дверь. Регина услышала чужой мужской голос. Какой-то капитан хотел её видеть. До этого разговора с родителями она ждала этого визита, но реакция родителей ее напугала. И вместо того, чтобы броситься в коридор, она застыла на своей кровати, как приклеенная. Может, они и правда лучше меня разбираются во всем этом?

– Зачем вам она? – спросила визгливым от волнения голосом мать.

– Мне надо с ней поговорить, – настаивал капитан.

– В нашем присутствии, – потребовал отец.

– Как хотите! Может, так оно и лучше, – согласился капитан.

Регина напряжённо следила, как открывается дверь в её комнату. Сначала вошла бледная мать и села на стул возле письменного стола, за ней зашёл милиционер в форме. Отец встал в дверях. По нему было видно, что он сильно волнуется. Нервное состояние родителей передалось Регине, и она вцепилась руками в кровать.

– Капитан Баринов, – показал он ей своё удостоверение, но она ничего не разобрала там. Зато отец попросил ему тоже показать.

– ОБХСС? – проговорил он и обессилено сел на кровать неподалёку от дочери.

Капитану присесть никто не предложил, и он остался стоять.

– От вашей дочери, товарищи, поступило заявление, в котором она обвинила партийное руководство целого московского района в противоправных действиях. По результатам проверки эти факты не подтвердились. Получается, ваша дочь оклеветала честных советских граждан. Мало того, она пыталась дискредитировать в их лице государство… Это все находит свою оценку в соответствующих статьях Уголовного кодекса… И что мне прикажете делать? По-хорошему, я должен возбудить против вашей дочери уголовное дело!

– Послушайте, товарищ капитан, – поднялся отец и Регина увидела, что у него руки трясутся. – Можно же обойтись без этого на первый раз!

– Сложно с учетом других факторов. У вашей дочери очень плохая характеристика из МГУ, её исключили из комсомола за аморальное поведение и отчислили… При этом, до этого у неё был строгий выговор тоже за клевету, – с сомнением произнёс капитан, и мать застонала, закрыв глаза рукой. – Года с тех пор не прошло и, вот, опять то же самое, только теперь это уже всё гораздо серьёзнее. Это клевета на советскую власть и её представителей.

– О чём ты думала?! – вскричала мать, скатываясь в натуральную истерику со слезами и упрёками.

– Капитан, ну, может, можно как-то обойтись? – молящим тоном попросил отец. – Она ещё глупа и наивна, не понимает, как жизнь устроена…

– Я, как отец, вас очень понимаю. Но совсем ничего не предпринять я тоже не могу.

– Ну, пожалуйста! – рыдая, взмолилась мать.

Ещё чуть-чуть, и она упала бы перед ним на колени. Видимо, это почувствовал и капитан.

– Ну, ладно, ладно, – поспешно проговорил он. – Попробуем обойтись предупреждением. Если руководство не будет возражать, то считайте вам очень повезло. Но только в одном случае, сами понимаете. Я слышу вас, но ваша дочь так и не сказала ни слова с того момента, как я вошел. Может быть, у нее другая точка зрения, чем у вас?

***

Москва. Политическое управление МВД СССР.

– Ну, что же, молодец, – удивлённо качая головой, похвалил генерал Брагин Василия Баранова. – Это же надо, такую комбинацию провернуть!

– Просто не придумали, товарищ генерал, как ещё их вынудить побыстрее в музей за штемпелями обратиться, – едва заметно улыбаясь, ответил майор. – Кто знает, сколько бы они ещё эти восемнадцать золотых монет продавали бы?

– Авантюристы! Но главное, всё у вас получилось, – проговорил генерал с довольным видом. – Молодцы! И дело громкое, и отработали красиво.

– Лев Борисович, надо бы Павла Ивлева как-то отметить за помощь милиции. Без его содействия мы бы на них никак не вышли.

– Согласен. Подумаю, – кивнул он и протянул майору руку на прощанье.

***

Москва. Оздоровительный комплекс Часового завода «Полёт».

Когда я приехал, почти все уже сидели за столом в бане. Ждали меня, Мещерякова и Гончарука.

– Павел, пока ты не разделся, дойди до проходной, предупреди охрану, что Гончарук первый раз и не знает, где мы тут, – попросил меня Бортко.

Но не успел я выйти на улицу, как Мещеряков сам привёл его, и мы быстро присоединились к товарищам.

Хорошо, что встречу в Министерстве обороны назначили на завтра. Мне, хоть, удалось спокойно объехать все свои намеченные предприятия. Приготовил свой ежедневник, чтобы доложить о состоянии дел…

– Товарищи, пока Михаил Жанович раздаёт зарплату, – взял слово Захаров, – я вам расскажу о текущей ситуации.

И он рассказал нам о том, что Быстрова отнесла в ОБХСС расклад по предприятиям гагаринской группировки.

– Цифры в основном перевраны, – добавил он, – но основная информация о самых крупных предприятиях достаточно полная.

Надо было видеть вытянувшиеся лица собравшихся. Все уже получили свои конверты и так и застыли с ними в руках, слушая Захарова. А я… Я как-то особо и не удивился. Именно поэтому я и пытался удалить Регину подальше от себя и своих дел. Что бы там не думали про нее Самедов или Володин, посвящая ее в свои дела, раз, как выяснилось, она настолько в них посвящена, а она человек плохо контролируемый и непредсказуемый. Вся на эмоциях, и чрезмерно избалована…

– Как же гагаринские это допустили? – спросил Ригалев, укоризненно качая головой.

– Там остался, по сути, один Володин, – с побледневшим лицом ответил Гончарук, – есть еще, правда, Витька Белов, но он недалёкого ума… Да и Володин сам не гений, мягко говоря…

– Хорошо, что в милиции нет людей, готовых пилить сук, на котором сидят, – ответил Захаров. – Мне доложили об этом ещё в пятницу, и я принял все необходимые меры. Быстровой сама же милиция заткнет рот… Но! Товарищи, обращаю ваше внимание, что Володин становится опасен. Он слишком грубо ведёт дела, слишком недальновиден, неспособен на два хода вперёд ситуацию просчитать. С этого момента с ним никаких дел и договоренностей.

– Я как знал! – прошептал Гончарук в полной тишине.

– Поэтому, если кто-то что-то про Володина и его людей услышит, об их предприятиях или ещё что-то узнает, – продолжал Захаров, – немедленно сообщайте нам с Михаилом Жановичем. Не найдёте нас, значит, Андрею Юрьевичу, – показал он на Мещерякова. – Мы не меньше их самих заинтересованы в том, чтобы они не делали глупостей. Их ошибки всем могут дорого обойтись… Всем всё понятно?