– Согласен, – ответил я и спросил. – Как там, на «Полёте», музей не перенесли? Давно там не был. А завтра порепетиторствовать там хотел.

– Да нет. Там всё нормально. Одна комната уже конкретно в запасник превратилась, а во вторую ещё можно зайти. Скорее бы уже музей построить…

– Год минимум ещё ждать, если не получится ускориться, – ответил я. – Но экспонаты, наверное, раньше заберём. Их там перебрать кому-то надо будет. Разделить, хотя бы, по эпохам…

– Ну, у нас же будут какие-то музейные работники? – с недоумением посмотрел на меня Сатчан. – Вот пусть и разбирают.

– Это же специалисты нужны. А где их в Городне взять? – возразил я.

– Надо подумать, – пожал он плечами. – Из Москвы-то, понятно, никто туда ехать не захочет.

– Может, договорится с профильным институтом, чтобы нам распределение устроили для нескольких специалистов? – предложил я. – Сейчас, как раз, выпуск у ВУЗов будет… Хотят, не хотят, а поедут.

– Как ты коварен! – рассмеялся он.

– Не мы такие, жизнь такая. Зато, когда станут работниками такого современного музея, кто-то, может, и до руководства дорастёт, спасибо нам скажут. И совсем не обязательно москвичей отправлять. Что, там из деревень ребята не учатся? Или из малых городов?

– Ну, так-то да… Предложу нашим подумать.

В субботу утром позвонил Румянцев и пригласил в понедельник заехать к нему, добавив, что мой вопрос решён положительно.

Сразу же забежал к Лине, по пути хорошо продумав, что ей можно сказать, чтобы не раскрыть своих связей с КГБ.

Она открыла мне дверь буквально за пару секунд, словно так и стояла за ней после того, как увели ее Трубадура. И судя по ее виду, не удивлюсь, если так оно и было. Глаза заплаканные, щеки красные, одежда мятая. Но спиртным не пахло. Это хорошо, не хватало еще ей привыкнуть топить горести в алкоголе.

– Так, – нахмурив брови, сказал я, – что это у тебя за вид? Я навел справки среди знакомых – есть варианты выцарапать любовь всей твоей жизни из каталажки. Только молчок, никому ни слова, чтобы удачу не спугнуть. Он в первый раз прокололся, так что есть варианты помимо Магадана. Так что чтобы в понедельник выглядела уже нормально. Прими ванну, выспись, как следует. С работы отпросись, возможно, на поруки придется тебе его брать.

Лина оживала прямо на глазах, слушая меня. А потом бросилась ко мне с объятиями и словами благодарности. Тут-то я и пожалел, что дверь за собой не закрыл. Мало ли кто там на лестничную площадку потихоньку вышел и не так поймет… Еле отцепил ее от себя, еще раз велел выспаться и привести себя в порядок, и поспешно ушел. Вроде никто всего этого не видел…

В хорошем настроении поехал на часовой завод «Полёт». Вроде всё потихоньку налаживается. Дам Лине шанс на семейное счастье, постараюсь и Трубадуру мозги на место вставить, а уж там дальше сами, сами…

Специально выехал пораньше, чтобы осмотреться на месте, с прошлого года, всё-таки, там не был. Предъявил пропуск на проходной, который мне ещё в том году оформили. Мне выдали ключи от обеих музейных комнат, напомнили про единственную дверь в здании, которую оставляли открытой на выходные и я пошёл смотреть, что там сейчас.

Одна комната музея действительно была сильно загромождена, сразу перешёл во вторую. Там оказалось гораздо уютнее, круглый стол остался на месте, сразу прикинул, хватает ли стульев. Порядок, в этот раз все рассядемся. Достал термос и стаканы и, взглянув на часы, отправился встречать своих учеников.

Эль Хажжи и Аиша уже ждали у «Волги» Фирдауса. Вскоре и Марат приехал на своём «Вартбурге». Мы даже обменяться новостями толком не сумели, сразу приступили к занятиям. У них, может, и выходной, а у меня времени мало.

***

Святославль.

В субботу утром выяснив у Ивана Николаева, где живёт Шанцев, Эмма отправилась к нему домой. Нехорошо заставлять ждать начальство.

– Ну и где ты вчера весь вечер была, голубушка? – спросил её Шанцев, пропуская к себе в дом.

– Александр Викторович, странные дела у нас в городе творятся, – заговорщицким шёпотом ответила ему Эмма. – Дмитрий Андреевич, ну, бывший исправившийся заключенный, мне рассказал, что видел своего друга Лёньку Водолаза на улице. Вот только тот должен быть сейчас в колонии. Ну, я подумала, что обознался человек, с кем не бывает. Но он упёрся! Я, говорит, его метров с десяти из автобуса видел, не мог ошибиться.

– Слышал я про эту историю. Павел Ивлев мне звонил. И что? Дался тебе этот зэк. Что один, что второй.

– Да? А мы с Ширшиковым ещё одного человека нашли, кто Водолаза в тот день видел, – победно посмотрела на градоначальника Эмма.

– В какой день? – устало спросил он.

– Второго апреля.

– Вот что, Эмма. Заканчивай эти детективные игры. Что за глупости ты удумала!

– Ну, Александр Викторович, – надула щеки обиженно Эмма, рассмешив его. – Так не бывает, понимаете?

– Как?

– Человек вышел по УДО и дома не живёт. Его бы милиция уже с собаками искала. А наш сосед, Иван Николаев, он в милиции работает, даже слушать нас не захотел.

– Я знаю, где Иван Николаев работает, – задумчиво ответил Шанцев. – Значит, так, Эмма. Дальше поисками этого… Как его?

– Лёнька Водолаз.

– Да. Дальше поисками Лёньки Водолаза займусь я сам. При помощи Ивана Николаева. Мне он поможет, в отличие от тебя. А вот ты этим больше не занимаешься, поняла?

– У-уу, – скривила недовольную рожицу девушка.

– Эмма! – строго постучал пальцем по столу Шанцев. – Ты меня поняла? Никаких больше поисков Водолаза! Дальше я сам.

– Но почему мне нельзя?

– Ты юная девушка. Бывшие заключенные не та компания, что тебе нужна, это точно. Так, кстати, и Павел Ивлев считает, не я один. Случись с тобой что, из-за этих твоих новых знакомств, что ему твоему жениху, Славке говорить, с учетом того, что это он тебя в журналистки пристроил? Ему сейчас в Москве из-за этого предельно неуютно. Он доброе дело сделал, а ты что в ответ? На неприятности нарываешься?

– А вы мне расскажете?

– Тебе первой. Договорились?

– Ладно!

Проводив девушку до улицы, Шанцев вернулся в дом. Про Славку ему Иван Николаев напомнил. Так-то он давно уже и позабыл этого соседского парня. Ну а что касается этого Водолаза… Может, и нет ничего в этой истории, а может и есть. Ещё пару дней назад он не придал бы ей никакого значения, но теперь… Шанцев оделся и опять отправился к дому Николаевых.

***

Москва. Лубянка.

Оказавшись в камере, Виктор Еловенко минут пятнадцать приходил в себя, пялясь на бетонные стены. Камера была на двоих, но вторая койка пустовала. Никогда раньше он не попадал в такое вот положение… Потом первый шок прошёл, он умылся ледяной водой, сел на койку и обхватил голову руками, пытаясь осмыслить произошедшее.

Перед глазами стояли полные ужаса глаза Лины, а в ушах звучали её рыдания. Кулаки сами сжались, и он постучал себя ими по лбу.

– Допелся, блин! – простонал он. – Предупреждал же тот самый сосед, что прибежал при аресте, что надо поосторожнее себя вести. Вот я баран… Хоть бы соседи не отвернулись теперь от Лины… На глазах у всего дома арестовали… Хоть бы кто-то её успокоил.

А потом он занялся прикидками, что теперь будет с ним самим. Лина-то на свободе… Руки, как всегда, когда он переживал, потянулись к гитаре, и осознание, что никакой гитары в его руках в ближайшие годы может не оказаться, привели его в подлинный ужас… С гитарой он надолго не расставался с десяти лет. О таком последствии своего поведения он и не думал… Как там этот сосед говорил – будешь петь патриотические песни в кружке при колонии? Если это будет единственным условием, при котором можно будет снова получить гитару в руки, то будет, конечно, куда он денется. Но какой же ужасный, наверняка, это будет инструмент!!!

И еще одна ужасная мысль пришла в голову. А если его посадят с конфискацией имущества, это что, получается, его гитару заберут навсегда? Его красавицу!!!

***

После лекции по экономике поехал сразу на МИДовскую базу отдыха. По памяти не нашёл бы, нас тогда везли, но Витя мне рассказал, как добраться.

На территорию базы попасть было сложнее, чем на завод «Полёт» с его охраной. Меня помариновали некоторое время на воротах, пока не получили подтверждение и не пропустили.

Витя с Машей лично меня встречали. Махали мне руками, показывая, куда ехать. Настроение у них было отличное. Заметил, наконец, что погода стояла прекрасная. А то так замотался в последние дни, что перестал вообще на нее внимание обращать. Плохо, нафига мне снова юность, если я ничего вокруг из-за работы замечать не буду? Вот как же так, что у меня за природа такая, что я и в восемнадцать лет себя нагрузил работой по уши? Велел себе немедленно расслабиться, поставил машину и с удовольствием присоединился к ним.

– Надеюсь, ты до завтра? – спросил Витя, пожимая мою руку.

– Нет, к сожалению. У меня пёс дома один. И вдруг Галия будет звонить… Уехала в командировку в четверг и тишина. Я уже волноваться начинаю.

***

Воронеж.

Первый день конкурса проходил в том же спортивном комплексе. Надо было расставить рабочие столы с зеркалами, кресла для моделей. Этим занимались специально приглашённые на время конкурса грузчики.

В задачу организаторов входило обеспечить рабочее место всем участникам. Девушки сверяли списки с количеством получившихся рабочих мест, делили участников на группы в соответствующих блоках. Сначала Галия запуталась было, но быстро поняла суть задачи.

Но напряжение было ужасное. Рабочие места были поделены на сектора по блокам. В каждом блоке своё жюри. Надо было всех рассадить, всем найти место и разделить участников на группы по количеству рабочих мест в блоке. Многие участники планировали принять участие в нескольких блоках. Это ещё больше усложняло задачу. Хорошо, если участник планировал принять участие в двух блоках, тогда второй блок включали во второй конкурсный день. А если больше, то надо было развести участника ещё и по времени между блоками внутри одного конкурсного дня.

Этим, конечно, занимались опытные организаторы. В задачу Галии с Натальей и других помощников входило рассаживать мастеров в блоках по готовым уже спискам.

Каждый участник должен был приехать со своей манекенщицей. В блоке свадебных причёсок на длинных волосах давалось время только на укладку. Поэтому манекенщиц стригли и красили заранее, до начала конкурса. Если мастер планировал принять участие в нескольких блоках с разной длиной волос, он должен был приехать с двумя манекенщицами.

С ног сбивались организаторы, не выдерживали девушки в креслах. Одну девушку увезли в больницу по скорой с острой болью в боку. Бедняжка еле дождалась, когда жюри оценит работу на её голове. А мастер был просто в ауте. Ему не с кем было выходить на второй день конкурса.

У Галии ноги гудели, как телеграфные столбы и она с ужасом думала об ещё одном таком же сумасшедшем дне. Поэтому, когда ей предложили заменить заболевшую манекенщицу, она охотно согласилась. Сидеть часами неподвижно, пока над твоими волосами работает мастер? Какое блаженство!

***