– Я тоже, сначала, так подумал, – встал в дверях Марк Анатольевич. – Но потом сопоставил… Комитет же его кандидатуру одобрил? Парень сейчас к нам оформляется. Разве его пропустили бы, если бы на него приказ уже готовили на отчисление за прогулы?

– Конечно, нет, – усмехнулся Валиев.

– Вот. Получается, что задним числом приказ состряпали.

– Козлы! – забарабанил пальцами по столу Валиев.

– Может, позвонишь им, а, Ильдар Ринатович? Ну, согласись, это ни в какие ворота!..

– Согласен, Марк Анатольевич, согласен, – кивнул Валиев и тот со спокойной душой вернулся на рабочее место.

Валиев взялся за телефон.

– Кого отчислили? Точное имя и фамилию напомните, Марк Анатольевич.

– Михаил Кузнецов.

– Угу.

Подняв список кандидатов на трудоустройство, он посмотрел, какой телефон оставил ему Кузнецов. Ага, с пометкой – квартира Павла Ивлева.

– Павел? Здравствуйте, – произнёс он, услышав на том конце провода мужской голос. – Я по поводу Кузнецова Михаила.

– А это я Кузнецов, – услышал он в трубке взволнованный голос.

– Отлично! Это глава Советского комитета защиты мира Валиев Ильдар Ринатович. Ну, рассказывай, что у тебя в институте приключилось?

***

В перерыве между занятиями последней пары дозвонился в бухгалтерию редакции газеты «Труд». Мне начислили тридцать четыре рубля, на руки двадцать девять рублей шестьдесят восемь копеек. Ну, так Межуев и говорил. Есть смысл писать – два часа посидел, тридцатку заработал. Никаких дополнительных расходов на транспорт, работать могу в спецхране параллельно с выполнением поручения Межуева.

После пар напомнил Костяну Брагину о его обещании помочь мне дотащить подарки от группы до дома. Он рассмеялся и пошёл со мной к Эмме Эдуардовне. Донёс мне второй стул до подъезда, а дальше я сам.

Затащил их в квартиру с горем пополам. Миша тут же доложил, что Сатчан ждёт моего звонка, а Загит с Володей ещё с мебельной фабрики не вернулись.

Первым делом набрал Сатчана, думал, уже работа в объединенной группировке начинается, а он, всего лишь, поинтересовался, буду ли я сегодня на тренировке? Обещал быть. Не иначе, он коляску достал? Ура!

– А мне сегодня из Комитета по защите мира звонил начальник, – похвастался заметно повеселевший Миша. – Всё расспросил, про прогулы, каким числом приказ об отчислении… Как думаешь, поможет?

– Ильдар Ринатович?

– Ага, он.

– Раз звонил, это очень хорошо. Если не поможет, то, во всяком случае, попытается, – уверенно ответил я. – И в любом случае не переживай, у меня и запасные варианты есть на примете. Восстановим справедливость.

***

Москва. Советский комитет защиты мира.

Переговорив по телефону с Кузнецовым, Валиев сделал для себя пометки и пошёл в кадры к Кисько посмотреть на дело Кузнецова. Он хотел убедиться в правдивости этой истории с отчислением задним числом за несуществующие прогулы, чтобы не попасть впросак…

В голову ему пришла идея воспользоваться этой ситуацией и опять пойти на приём к зампреду ВС Камолову. Валиеву очень хотелось примелькаться наверху, но, при этом, выглядеть солидно и серьёзно, а не как пустобрёх, который бегает со всякой ерундой к начальству. А тут – речь идет о репутации Верховного Совета, нарушенной этим отчислением его будущего сотрудника, и борьбе за правду против перестраховщиков, готовых вот так просто сломать жизнь образцовому советскому комсомольцу. Зампреду точно такая его направленность понравится…

Ну а сколько можно сидеть в Комитете по защите мира? Название у должности красивое, конечно, но знающие люди понимают, что аппаратного веса у такой позиции совсем немного. Вроде и в Кремле работаешь, а серьезно тебя настоящие акулы во власти не воспримут.

***

Потом позвонила мама и начала взахлеб поздравлять меня. Подумал, что у меня дежавю. Она же уже поздравляла. Мама рассказывала, как она мною гордится, а я всерьёз подумывал, что или мне тот раз приснился, или у меня уже конкретно крыша едет.

– Сынок, мы с Ахмадом купили этот номер, – продолжала она.

– Какой номер? – никак не мог понять я.

– «Труда»!

Блин! Она не про моих парней, она про газету!

– А как ты узнала? – обрадовался я, что ещё не схожу с ума.

– Тарас звонил, – хихикнула мама. – Пьяны-ыый!.. Вот, говорит, гордись Апполинария, какой у нас сын.

– Ну надо же… – схватился я за голову. – Одна статья всего вышла…

– Ну и что?! – эмоционально возразила мне мама. – Все с чего-то начинают. А ты, вон, как красиво идешь! Молодец!

И тут же, испугавшись, что сглазит, поспешно сказала:

– Тьфу-тьфу-тьфу!

***

Подмосковье. Контора совхоза «Светлые горы».

– Эльвира Эдуардовна! – поднялся со стаканом в руке немолодой мужчина с обветренным лицом. – От лица всего нашего коллектива поздравляю тебя с рождением сразу двух правнуков.

– Спасибо, Вениамин Кириллович, – встала Эльвира с места и с благодарностью оглядела человек двадцать, собравшихся за импровизированным столом.

– Председатель, а подарок от совхоза будет? – напомнил ему кто-то.

– Конечно, будет, – важно ответил тот и протянул Эльвире бумажный свёрток. – Вот, от совхоза.

– А тост? – потребовали гости, уже уставшие держать свои стаканы.

– Чтобы правнуки выросли достойными членами нашего советского общества. Поздравляем! – проговорил председатель и вытянул свой стакан, предлагая Эльвире чокнуться.

– Поздравляем, поздравляем, – послышалось со всех сторон под звон стаканов. – За здоровье малышей. Чтоб только радовали родителей и прабабушку!

– Спасибо, спасибо, – только и успевала отвечать счастливая Эльвира.

***

Потом позвонил Фирдаус и спросил, когда я дома буду. Сказал, что поговорить надо. Пригласил его к десяти. Уже должен буду быть дома, – прикинул я, – особенно, если Сатчан меня с коляской подвезёт.

***

Москва. Кабинет заместителя председателя Верховного Совета.

– Игнатий Фёдорович, разрешите? – кратко и собранно обратился Валиев к Камолову.

– Проходи, Ильдар Ринатович. Что у тебя?

– Игнатий Фёдорович, у нас ЧП. Одного из моих новых бойцов из института отчислили. Испугались, что по его душу КГБ с проверкой заявился, и отчислили быстренько по сфабрикованному предлогу. Задним числом.

– То есть как? – удивился Камолов. – Взяли и отчислили? Это точно?

– Сам всё перепроверил. Приказ от восьмого числа, в КГБ наш запрос согласовали одиннадцатого. Значит, когда сотрудник из органов проводил проверку, о систематических прогулах уже должно было быть известно. А КГБ ставит положительную резолюцию на наш запрос. Как так? Значит, не было на момент проверки никаких прогулов?

– Значит, не было, – сурово сведя брови, подтвердил Камолов.

– А парня отчислили из института, из общежития выкинули на улицу, как щенка бродячего, – увидев нужную реакцию на лице начальника, подливал масла в огонь Валиев. – Даже слова сказать в своё оправдание не дали.

– Ну, пора встряхнуть кое-кого! – воскликнул раздражённый Камолов. – На государственном посту в социалистическом государстве… Пример студентам должны подавать, а ведут себя, как!..

Сделав своё дело, Валиев потихоньку оставил кабинет разбушевавшегося зампреда, схватившегося за телефон.

***

Москва. Кабинет второго секретаря Московского городского комитета КПСС.

Бортко и Захаров уже минут сорок не могли прийти к единому мнению по распределению долей между всеми участниками новой группировки.

Бортко настаивал на доле Ганина в половину процента. Захаров был против. Долю Ивлева Захаров также оценил в половину процента. Но Бортко настаивал на двух.

– Нельзя совсем ничего не платить Ганину, – настаивал Бортко. – Иначе мы загоним его в угол. А что делает крыса, загнанная в угол?

– Что она делает? – недовольно спросил Захаров.

– Она нападает, – нравоучительным тоном ответил Бортко. – Не надо Ганина загонять в угол. Иначе он может распсиховаться в какой-то момент, и наделать глупостей от обиды или зависти. Сам же потом пожалеет, да будет поздно, уже всех нас сдаст.

– Ладно, полпроцента. Хотя, я считаю, он мог бы и поработать, хотя бы полгода бесплатно. Это было бы справедливо.

– Ну, пусть, работает год за полпроцента.

– Ладно… Дальше. Ивлев. Полпроцента.

– Нет, нет, это очень важный элемент команды, светлая голова, свежие идеи. Два процента, не меньше. Нам надо его к себе обязательно привязать. Я бы и три дал.

– Ну, не смешите. Какие три процента? Ну, процент, от силы. Комсомолец, учится на втором курсе…

– Хорошо. Я соглашусь сейчас на полтора. Но вы сами увидите, что этого мало.

***

Вскоре вернулись Загит с Володей и затащили в квартиру уже собранную кроватку. Немного другого оттенка. Но это уже не так важно, главное, по модели и размерам точь-в-точь, как наша первая.

– У меня, прямо, камень с души свалился, – признался я. – Вас всё нет и нет. Думал уже, что без кроватки вернётесь.

– А мы бы и вернулись, – усмехнулся Загит, – если бы твоя соседка раком там всех не поставила. На фабрике ни одной кроватки не нашли, даже в образцах. Она выясняла, куда их отгружали, где ещё остались, мы сегодня так накатались, пока нашли её…

– Е-ка-лэ-мэ-нэ! Так и знал, что что-то не так, – схватился я за голову.

– Ладно, главное, она здесь! – удовлетворённо шлёпнул ладонью мне по плечу Володя. – Ну, давай, папаша, – с размашистым замахом протянул он мне руку.

– Как? Куда вы? – на автомате пожал я протянутую руку.

– Возвращаться в часть уже надо, – теперь уже мою руку пожал Загит, притянул к себе и обнял. – Я самый счастливый дед. У меня было две внучки, а теперь ещё два внука есть.

Проводил их, успев сунуть с собой заранее заготовленный комплект из наших дефицитных съестных припасов. Знал, что скоро будут уезжать, заранее собрал.

***

Москва. Кабинет заместителя председателя Верховного Совета.

Пока Камолов набрал министра высшего и среднего специального образования СССР по вертушке, он успел немного успокоиться.

– Валерий Николаевич, приветствую, Камолов, – начал зампред и по-военному кратко изложил ситуацию. А затем высказал и свое отношение к произошедшему:

– Что это, товарищи, у вас твориться? Что за дремучий феодализм? Захотели, отчислили комсомольца с прекрасной биографией, захотели, казнили, а? – начал по новой заводиться Камолов. – Это как понимать? Это что, по всей стране в университетах и институтах такое безобразие творится? Может, пора комиссию какую-то организовать для проверок по вашему министерству?

– Что вы, Игнатий Фёдорович, это вопиющий факт. Мы сами создадим комиссию и всё выясним, уверяю вас, виновные будут строго наказаны. Уверен, это какой-то один дурак у нас завёлся… К сожалению, дураки бывают и с учёной степенью, и со званием… Я разберусь в кратчайшие сроки.

– И сообщите мне лично.

– Обязательно.

***

г. Москва. Кабинет первого секретаря Пролетарского райкома КПСС.

– Михаил Жанович, разрешите, я первым выступлю? – попросил слово Сатчан.

– Ну, давай, – согласился Бортко.

– У меня сообщение немного не по теме нашего совещания, но… Короче, у Павла Ивлева двойня родилась.

– Во, даёт! – воскликнул Войнов. – Пацаны или девки?

– Два парня, – улыбнулся Сатчан.

– Ну, что сказать, мужик! – усмехнулся Бортко.

– Надо ж ему подарок какой-то сделать, – предложил Ригалёв.

– Я уже от себя коляску чешскую двуспальную купил, – гордо объявил Сатчан.

– Так, подождите, – взял слово Пахомов. – Помнится, он за двушку платил?

– Уже выплатил, – напомнил Сатчан. – И часть мы простили за успехи по нашему профилю.

– Я не об этом. У него же двойня родилась? Положена трёшка. На первоочередной основе. А уж в наших силах поспособствовать, чтобы это было действительно первоочередно…

– Правильно, Иван Николаевич, – оживился Бортко. – Павел, узнай, в исполкоме, где у них трёшки есть в новых домах, – обратился он к Сатчану. – Сразу несколько вариантов прикинь, чтобы было из чего выбрать.

– Хорошо, сделаю, – кивнул тот.

***

Москва. Кабинет министра высшего и среднего специального образования СССР.

Положив трубку вертушки спецсвязи, министр сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь справиться с яростью, охватившей его после разговора с зампредом ВС СССР.

Ну что за идиоты вокруг?! – думал он. – Как так можно подставляться?! Без малейшей попытки хоть что-то выяснить, перепугались и сфабриковали причину для отчисления, идиоты!

– Рената Игоревна, – нажал он кнопку на селекторе. – Ректора МИИТа ко мне. Срочно!

– Будете ждать его? – уточнила помощница. – Без двадцати шесть уже.

– Нет. Давай на завтра. Но чтоб с самого утра!

– Хорошо, Валерий Николаевич.

***

Потом позвонил председатель гаражного кооператива, напомнил, что завтра собрание в десять часов.

– Надеюсь, ты не передумал? – настороженно спросил он меня.

– Нет-нет, что вы! Жду с нетерпением, – заверил я его.

– Ну, и отлично. Тогда до завтра, – с явным облегчением в голосе попрощался он.

Миша, прямо, ожил после звонка Валиева. В нём зародилась надежда на восстановление справедливости и она росла с каждой минутой. Он, даже, отбросив хандру, собрался со мной на тренировку на завод.

– Что, отец с дядей Володей уехали? – спросил Марат перед началом тренировки.

– Да, проводили, – кивнул я.

Тут в раздевалку закатилась большая коляска. Запыхавшийся Сатчан вытащил из неё спортивную сумку и подкатил коляску ко мне.

– Поздравляю, – выдохнул он. – Не представляю, как Галия будет её по лестнице таскать.

– Так лифт же есть, – улыбнулся я, приобняв его в благодарность.

– Да? А вот, в лифт она и не входит, – серьёзно глядя на меня, посмотрел он.

– Как не входит? – растерялся я.

– Вот так. В наши обычные лифты она не проходит.

– Блин! Как же теперь? – лихорадочно соображал я. Или надо будет с художниками договариваться, оставлять у них коляску в квартире. Или бедные дети, пока сидеть не начнут, будут только на балконе гулять? – Ё-моё, вот, засада! Что ж делать-то теперь?

– Угораздило тебя сразу двоих родить, – смеясь одними глазами, проговорил Сатчан. – Вечно у тебя всё не как у людей!

Прекрасно поняв, что он смеётся и дразнит меня, я подскочил и бросился на него с криком:

– Что ты сказал?! Иди сюда!

Он побегал от меня немного по раздевалке с криками «Убивают!», потом спрятался за растерянным Маратом, и мы рассмеялись. Марат, напряжённо стоявший, как истукан, сразу расслабился и улыбнулся.

– Да ну вас, – снисходительно проговорил он. – Как дети!

– Это ещё не всё, – уже серьёзно сказал Сатчан. – Я без машины, коляска не влезла. Домой сам её покатишь. От метро до дома недалеко. А тут в автобус вместе затолкаем. Мне мужики помогали её и занести, и вынести.

После разминки встали в пары. Сатчан опять многозначительно отозвал меня подальше от остальных.

– Слушай, вам с рождением близнецов положена теперь трёхкомнатная квартира.

– Серьёзно? – поразился я.

– А ты что, не знал?

– Нет, откуда…

– Искал сегодня трёшку, есть неплохой вариант в Сокольниках и Фрунзенском районе.

– Блин. А в моём доме нет свободной трёшки? – расстроился я. – У меня завтра собрание в гаражном кооперативе, я уже практически бокс там выкупил. И район хороший. Всё рядом, метро, школа, магазины, рынок… милиция. Нравится мне там! Так не хочется переезжать!

– Ну, блин. Не хочется ему переезжать. А если в твоём доме нет уже свободных квартир? Сколько уже времени прошло, как он построен? Очень сильно сомневаюсь, что столько времени трешка бы висела никому без надобности!

– Получить где есть, а потом меняться с кем-то у нас? – скептически посмотрел я на него. – А вдруг, у нас никто не захочет в Сокольники ехать? Так я там и зависну?

– Что значит, никто не захочет? А если площадь побольше предложить? – задумчиво спросил он. – Да доплату хорошую?

– Мне сейчас только геморроя с обменом квартиры не хватало, – печально посмотрел я на него.

– Да, я понимаю. Ладно… Подумаю ещё.

– Спасибо, – улыбнулся я. – Но, правда, не потяну. Сейчас жена с двумя детьми вернётся, представляешь, что это будет?

Он закатил глаза и приставил палец к виску, как будто решил застрелится.

– Да-да, – рассмеялся я.

После тренировки мы с Мишей покатили коляску к автобусной остановке. Сатчан руководил погрузкой, имея уже опыт.

Кое-как довезли коляску домой. А у подъезда уже Фирдаус дежурит. Он вышел из машины, заметив нас ещё издали, достал две компактные переноски для младенцев и, когда мы подошли, положил их нам в коляску.

– Ну, вот, теперь и я могу тебя поздравить! – с довольной улыбкой произнёс он.

– Спасибо! – обнял я его. Чувствую, мы будем в переносках детей гулять выносить. Первое время, так уж точно.

В лифт коляска, и правда, даже близко не вошла. Тащили её наверх вдвоём с Мишей. Фирдаус волок свои переноски.

– Я не понял, а как Галия будет с детьми гулять? – спросил он, когда мы вошли в квартиру.

– Буду думать, – развёл я руками. – Может, оккупирую пространство под лестницей на первом этаже. Решётку поставлю с замком. И будем там коляску оставлять.

– Не вариант, – замотал головой Миша. – Как она её на улицу вытащит? Там от лифта ещё пять ступеней. На руках? С двумя детьми?

– Ну да… Несерьёзно, – согласился я. – По-любому, помощники нужны.

2 3 4

...

Стандарт

4.76

(103 оценки)