– Кто – они? – я, конечно, понял кто «они», но сказать мне было нечего. Если бы я сказал «да», было бы ещё хуже, потому что я бы соврал и это было бы заметно. А сказать «нет» у меня не хватило смелости. А даже если бы и хватило, наш спор сразу бы потерял весь смысл.

– Чувства! – объяснила Мария. – Ты даже не следишь за своей речью, понятно же, что ты ко мне несерьёзно относишься.

– А может, у тебя и правда ещё тридцать мужиков, из которых ты выбираешь себе нового мужа. Кто типа пройдёт твой тест, за того ты и выйдешь, – я съехал с темы корявей некуда. Всё-таки моё развитие остановилось, и я снова составил компанию Бенджамину.

– Нет, ты совсем меня не чувствуешь. У меня есть только ты и больше никого, – сказала Маша, надевая пальто. – И замуж я не хочу – ещё раз лезть в эту петлю.

– И муж ещё есть, – напомнил я. – Ладно, закрыли тему и проехали, – я уже был готов вспомнить о наследственном алкоголизме и нажраться с горя до алкогольной интоксикации. – Могла бы и раньше сказать о своём замужестве, я бы к тебе иначе относился.

– Даже не зная о моём замужестве, ты меня всё равно будто и не рассматривал как ту единственную, которую искал всю жизнь. В любви ты мне тоже не признавался. Ну и что изменилось, когда ты узнал? Это никакой роли не играет в наших отношениях. А муж… объелся… Не злись, дорогой, – Наталья меня поцеловала и ушла. – Пока, я позвоню.

– Как будто с мужем попрощалась, – сказал я в замочную скважину, надеясь, что они все меня услышат.

Я был растерян и зол. Мне и правда было всё равно, что у них у всех кто-то был. И я почти согласен, что как жёны они мне все не нужны. Но, может, я бы по-другому стал к ним относиться, если бы хоть одна из них сказала «да».

Я в любви не признавался. Да они как-то тоже не особо торопились с признаниями! Вот тупые тёлки, как же с ними сложно. Нет, нет, это я просто облажался, они меня раздавили, превратив в фарш, радостно произнеся: «Вот это шмяк!»

Да, да, точно, по-любому, я даже слышал, как каждая, выйдя за дверь, произнесла: «Вот это шмяк!» Я не гоню, вторая Жанна даже к соседям ломилась, хотела им это рассказать. Если бы сосед ей открыл дверь, она бы ему прямо с порога: «Вот это шмяк!»

Когда мне отказывала Алеся, я запоминал трусы, которые были на мне в момент отказа. Если в этих трусах она мне отказывала три раза, я больше их не надевал, считая, что это несчастливые трусы. И только потом я догадался, что надо было смотреть не на свои трусы, а на её. Я уверен, что она мне отказывала всегда в одних и тех же трусах. Если бы можно было всё вернуть назад, я бы отобрал их у неё и сжёг, может, мы бы до сих пор с ней были сейчас вместе.

В первом классе учительница проходила с нами цифры. Мы учились считать до десяти и складывать два плюс два. На одном уроке наша дорогая учительница сказала:

– Дети, давайте с вами повторим: один да один – сколько будет?

– Дваааааааа! – хором закричал первый «вэ», и только один Артёмка пробубнил: «Одиннадцать».

Затем я удивлённо оглядел весь класс, постепенно начиная думать, что они все тупые идиоты вместе с учительницей. На меня никто не посмотрел.

– Дети, давайте с вами закрепим ещё разочек: один да один – сколько будет?

– Дваааааааааа!! – ещё сильнее закричал первый «вэ», и только один Артёмка ещё громче и раздражённее пробубнил: «Одиннадцать».

Меня снова никто не услышал. Тогда я понял, что вокруг меня одни тупицы, потому что все они из меня делают тупицу.

Давайте говорить конкретно! Если вы хотите проверить мои математические способности и получить два, то надо говорить: «Сколько будет один плюс один?» Если вы хотите проверить моё абстрактное мышление – пожалуйста. Я легко в уме приставлю один к одному и получу на картинке цифру «одиннадцать».

Если ты, Жанна, хочешь, чтобы я стал твоим мужем, так прямо и скажи, не надо ждать, пока я себя проявлю. Я не знаю, чего ты хочешь. Ты приходишь ко мне в гости, занимаешься со мной сексом, иногда живёшь у меня по нескольку дней, иногда пропадаешь на две недели, а потом выясняется, что у тебя есть ещё один хрен и ты ждёшь, кто из нас раньше отдуплится, да покрасивее.

Если ты, Наташа, хочешь опираться на меня всю свою жизнь, скажи мне об этом. У меня таких Наташ – три, откуда я знаю, что вам всем надо? Ты приходишь ко мне в гости, занимаешься со мной сексом, иногда живёшь у меня по нескольку дней, иногда пропадаешь на три недели, а потом выясняется, что ты замужем.

Если ты, Маша, хочешь, чтобы я сделал что-то такое, чтобы ты сама меня выбрала, так скажи, что мне сделать, чтоб ты развелась со своим мужем и вышла замуж за меня. Что, убить его? Знаешь, а я уже перехотел быть с тобой! Ты приходишь ко мне в гости, занимаешься со мной сексом, иногда живёшь у меня по нескольку дней, иногда пропадаешь на какое-то время… Лучше пропади насовсем! На совсемах сейчас хорошо…

Если ты, другая Жанна, общалась со мной ради секса, тогда не надо заводить истерику из-за малейшей шутки. «Выйдешь за меня замуж?» – «Нет, давай лучше ещё разок, я сверху». Всё! Я бы отстал. Ты приходишь ко мне в гости, занимаешься со мной сексом, иногда живёшь у меня по нескольку дней, иногда пропадаешь чуть ли не на месяц. Чего ты тогда пропадаешь, если тебе от меня только секс нужен? Приходи каждый день, решим твою проблему! Вы покупаете с Алесей трусы в одном магазине, да? Или Алеся тебе свои трусы одалживает временами? А может, ты за ней донашиваешь её шмотьё?

Если ты, другая Маша, хочешь любви, но ходишь от мужа налево, тебе стоило бы сразу об этом поставить меня в известность, мы бы что-нибудь придумали. Ты приходишь ко мне в гости, занимаешься со мной сексом, иногда живёшь у меня по нескольку дней, иногда пропадаешь на неделю, а потом выясняется, что ты ищешь любви. Так давно бы уже въехала ко мне, и мы бы любили друг друга круглосуточно.

Если ты, другая Наташа, хочешь чувств, так продемонстрируй их сначала сама. У меня таких Наташ – три. Я не могу на всех трахаться! В смысле… это… тратиться! Ты приходишь ко мне в гости, занимаешься со мной сексом, иногда живёшь у меня по нескольку дней, иногда пропадаешь на месяц, а потом выясняется, что у тебя есть муж. Когда ты пропадаешь, ты проверяешь, не очнулся ли твой муж в плане чувственности, или ищешь чувства в другом месте?

Если ты, ещё другая Маша, хочешь, чтоб я к тебе серьёзно относился, то относилась бы ко мне сама серьёзно. Ты приходишь ко мне в гости, занимаешься со мной сексом, иногда живёшь у меня по нескольку дней, иногда пропадаешь, не отвечая на звонки, потом выясняется, что у тебя есть муж, но мне об этом лучше не знать, – ты прелесть.

Если ты, ещё-ещё другая Маша, уверена, что я тебя не чувствую, то… да, ты права, я тебя не чувствую. Ты приходишь ко мне в гости, занимаешься со мной сексом, иногда ночуешь у меня, потом пропадаешь куда-то, не отвечаешь на звонки, а потом выясняется, что у тебя есть муж. Ты чувствуешь это?

Наташа! Да! Она права, они все правы. Я не умею чувствовать, мне плевать. Но лично я считаю, что ты должна была признаться мне, что ты замужем. Да, верно, ничего бы не изменилось, но я бы на себя смотрел по-другому. Ты приходишь ко мне в гости, занимаешься со мной сексом, иногда живёшь у меня по нескольку дней, иногда пропадаешь на несколько дней, а потом выясняется, что у тебя есть муж. Раз уж на то пошло, то я думал, что это я тебе с другими изменяю.

Больше всего меня как раз это и раздражало – меня использовали для того, чтобы изменить со мной своим мужьям. Я всегда думал, что это я изменяю девяти тёлкам с другими девятью тёлками. Или с восемью? Не могу же я одной тёлке изменить с ней же самой. Хотя, погодите, а всё-таки, сколько будет один да один – два или одиннадцать? Измена из меня, из мэна сделала многочлена. Ха!

Вот они все изменяют своим мужьям, потому что у них в личной жизни проблемы, им не хватает секса или он их не устраивает. А я зачем изменял? У меня же всё было хорошо. Всего было в достатке. В моих изменах ведь совсем нет смысла.

Зачем из меня кому-то делать тупицу, если я и есть тупица? Я даже не смог им это всё в глаза высказать. В уши. Лучше всего говорить в уши, тогда тебя точно услышат.

И я всегда думал, что я им чаще отказываю, чем они мне. Нет! Я точно не тупой, уж я-то знаю. Если бы я был тупым, я бы даже не понял, что я тупой.

Я стал вспоминать, как я со всеми познакомился. И сейчас я смотрел на эти знакомства с позиции, что это меня кадрили, клеили, цепляли и разводили. А я, как шлюха, радовался новым знакомствам и половым связям, считая себя самым обаятельным и привлекательным.

Ну правда, так же не бывает. Наташа_один случайно зашла ко мне на работу, ошибившись дверью. Жанна_один подошла узнать, который час. Маша_один попросила помочь донести тяжёлые сумки. Маша_два попросила помочь выбрать себе, мне то есть, нижнее бельё, хе-хе. Клёво тогда было. Маша_три сама мне помогла занести тяжёлые сумки – придержала дверь в подъезде. Жанна_два налетела на меня на улице. Наташа_два… а на неё я налетел на улице. Маша_четыре… а как появилась Маша_четыре? Кажется, она ошиблась номером – не туда попала. Наташа_три попросила проводить её по какому-то там адресу.

Ну да, странно, конечно, что они все так легко мне отдались. А почему странно? Я же красив и неплохо сложен. Но… почему не бывает? У меня же было! Возможно всё. Всё это только в очередной раз доказывает, что возможно всё.

Я вдруг вспомнил, что в колледже девчонки меня называли между собой вибратором. Да, как-то этот факт совсем вылетел у меня из головы. Тогда я гордился этим прозвищем, а теперь понимаю, что я был способен только удовлетворять. А что изменилось сейчас?

Я твёрдо решил сегодня напиться, а потом сделать себе на груди татуировку: «За девятью бабами погонишься, онанистом станешь». А на спине решил наколоть: «Артём + Алеся = один да раз».

Я начал искать в карманах деньги на алкоголь, но наткнулся на листочек со списком моих встреч, где было указано, с кем и когда именно я должен был встретиться. Я остановился и задумался.

Может, стоит показать этот листок всем моим девушкам? Я тоже должен повредничать. Раз они такие умные, пусть знают, что я ещё умнее.

Я сделаю девять копий и разошлю им… А оригинал оставлю себе на память! Нет, лучше каждой вручить лично или собрать их всех в одном месте, дать девять экземпляров первой и сказать: «Передай остальным!» Да ну, они тупые, они всю пачку начнут гонять по рукам, передавая друг другу по кругу.

А что, если… Эффект внезапности!! Я дам каждой ключ от своей квартиры, скажу, чтобы все они пришли в определённое время ко мне домой. Если я не открою, пусть откроют дверь сами и войдут. Я положу листок на видное место, а сам спрячусь и подожду, пока они все зайдут. Потом выскочу и, такой, типа:

– Ага! Видали, какой я лох?! Даже ничего оригинального не могу придумать…

Конечно, я понимал, что, если я это проверну, с ними у меня уже больше ничего никогда не будет. Но ведь и не факт, что что-то будет, если я буду ждать, пока хотя бы одна из них мне позвонит или придёт в гости. Надо быстро действовать, иначе момент уйдёт – и всё. Это будет означать, что они все меня победили. Они все будут знать, что использовали меня в своих целях. А это не так. И надо им сказать об этом. Что называется, тонко намекнуть.

А что, если, пока я буду прятаться, одна из них уйдёт, не дождавшись? Не надо прятаться. Надо просто стоять и молчать, они все будут заходить, а я буду молчать, они будут всё заходить, а я буду молчать и смотреть на них удивлённым взглядом.

– Жанна? Вторая Маша? Третья Наташа? И четвёртая Маша здесь? Я что, договорился с вами в один день на одно время? Вот это я спалился!! Хахаха.

Вот-вот, так я и сделаю. Я самовозгорелся от этой мысли и принялся осуществлять свою идею.

Два экземпляра ключа у меня были в комплекте, я сделал восемь дубликатов, чтобы у меня остался один запасной. Теперь надо было как-то заманить к себе домой роту тёлок.

Я подумал, что мне надо прикинуться грустным, что у меня депрессия, мне очень плохо. Если я надавлю на жалость, вполне возможно, что они все прибегут как раз в одно время. А ещё они могут легко отказаться и не принять от меня ключи.

Сначала надо было хотя бы их раздать. Чтобы справиться с этим заданием, я и решил сделать вид, что болею. Пусть приходят и ухаживают за мной. Ключи я намеревался вручить им, придя к ним на работы.

Я выбрал середину недели – среду. Это для того, чтобы до выходных совсем уж определиться на их счёт. Всё-таки я втайне надеялся, что кто-нибудь из них после этого останется. А если нет, тогда на выходных пойду знакомиться с красивыми блондиночками.

Ещё важная деталь! Они не все приходили вовремя. Вторая Жанна стабильно опаздывала на двадцать минут, первая Наташа могла прийти на пять минут раньше, Третья Маша опаздывала всегда на несколько минут: пять или десять. Это нужно было учесть, потому что будет тупо, если восемь придут, а я буду нервно поглядывать на часы и постоянно повторять: «Минутку, ещё одну минутку, скоро должна подойти Жанна!»

Попутно я ещё прикинул, кого приглашать без двадцати шесть, а кого в пять минут седьмого.

Чтоб выглядеть больным, я урезал себе питание и несколько дней почти ничего не ел. Я настолько вжился в образ человека, съедаемого хандрой, что даже сам начал верить, что у меня всё плохо, и взял больничный на работе.

* * *

– Привет, извини, что пришёл без приглашения, – начал я.

– Артём? Что случилось? Ты так похудел, – воскликнули девушки.

– Да, что-то неважно себя чувствую, – я специально говорил тише. – Голова болит.

– Так тебе надо домой, полежать, – похоже, они и правда беспокоились за меня.

– Да, сейчас пойду…

– Я тебе звонила, почему не отвечал? – девушки будто пошли в наступление.

– Я не знаю, где мой телефон, он куда-то за диван упал, – ляпнул я первое, что пришло в голову. – Лучше звони на городской.

– А зачем ты пришёл? – девушки наконец-то вернулись к сути.

– Просто хотел тебя увидеть, соскучился.

– Я тоже соскучилась, – ответили девушки.

– Я ещё кое-что тебе принёс, – начал я, доставая ключ из кармана.

– Что?

– Вот, – я протянул его всем.

– Это что, ключ от твоей квартиры?

– Нет, это ключ от моего сердца, – пошутил я. – Да, от квартиры.

– Зачем?

– Просто хочу, чтоб он у тебя был, если ты вдруг захочешь прийти ко мне в любое время.

– Аээ, хорошо, – получилось. Они взяли!

– Ты ведь придёшь ещё? – спросил я.

– Да, конечно, – кивнули девушки.

– Когда? – я сделал такую жалобную гримасу, что даже испугался – вдруг сегодня все придут.

– Могу на днях, – сказали девушки.

– Давай. Как насчёт среды, в шесть?

– Хорошо, почему именно в шесть? – согласились девушки, поинтересовавшись.

– А почему именно среда?

– Ты сам среду выбрал, – напомнили девушки.

– Где среда, там и шесть, тридцать шесть – выздоровление, – начал я нести чушь.

– Тебе совсем плохо? – ужаснулись девушки.

– Среда, в шесть! Если я буду не в состоянии открыть дверь, заходи сама, воспользовавшись ключом, – закончил я.

– Хорошо, иди домой и лечись, я позвоню, – сказали девушки и поцеловали меня.

Поговорив предварительно с каждой по телефону, я ещё раз напомнил, что жду их в шесть часов вечера в среду, и попросил каждую не опаздывать.

* * *

Я прибрался дома, всё вымыл, проветрил как следует и подготовил своё помещение к такому количеству гостей.

В самый последний момент я снова начал прокручивать в голове свой план и подумал, что не знаю, что делать, если они все придут и посмотрят друг на друга. Ну и что? Что я им скажу?

– Дамы, познакомьтесь друг с другом! Познакомились? А теперь давайте устроим оргию!

На часах уже было без двадцати шесть, и всё отменять было поздно. Я заметался по комнате, придумывая что-нибудь новое. Несколько дней назад моя гениальная идея мне не казалась такой простецкой и тупой.

Я заматывался в штору, залезал под диван, прятался в туалете, в шкафу, но всё это было не то. В противном случае коварная месть не то что могла бы не состояться, наоборот – я мог выглядеть ещё смешнее, чем в последнюю нашу встречу. В смысле – когда я предлагал выйти за меня замуж.

Нужно было более эффектное появление. Спрятаться у меня было особо некуда, все возможные места я уже обнюхал сто тыщ мильонов раз. Я снова осмотрел свою комнату, поднял голову на потолок и присмотрелся к люстре.

Свет ведь будет выключен, первая зашедшая его включит и не сразу обратит внимание на детали. Она только увидит меня якобы повешенным и заорёт. Ну вот, вот оно! Вот оно!

Я начал поиски верёвки.

Ну заорёт она. А когда вторая придёт, что мне делать? Договариваться с каждой пришедшей, чтоб подыграли следующей? А может, вместе сразу четыре придут. Ещё неизвестно, какая у них будет реакция.

– Можно накинуть петлю на крепление люстры, – рассуждал я про себя, осматривая свой осветительный прибор, наматывая верёвку на свою руку и снова её разматывая. – Я вставлю шею в петлю и, как только дверь начнёт открываться, слегка присяду, чтобы создалось ощущение, что я мёртв. Можно даже язык высунуть и штанину намочить…

Да! А листок оставить на полке возле двери – вместо предсмертной записки. Только вот если люстра плохо закреплена, я упаду ведь. А с другой стороны – она может быть настолько хорошо закреплена, что троих сможет выдержать. И если так, я ещё своих баб на ней смогу покатать. Даже на дверных ручках умудряются вешаться.

Поставив стул прямо под люстрой, я привязал к ней верёвку с петлёй. Затем выложил листок на полку и вернулся в комнату. Часы показывали без пяти минут шесть. Я сильно волновался и жалел, что не придумал это раньше, потому что тогда я бы мог попробовать и отрепетировать всё как следует.

Я взглянул ещё раз на часы, задержал дыхание и перестал шевелиться. Через полминуты на лестничной клетке послышались шаги. Я быстро выключил везде свет, шустро запрыгнул на стул, забыв намочить штанину, влез в петлю и, не удержав равновесие, начал заваливаться на бок.

Стул подо мной зашатался и упал. Я повис на своей удавке, хватая руками петлю, пытаясь не дать ей затянуться.

В подъезде послышались голоса – пришли соседи. У меня зазвонил домашний телефон. Я барахтался, вися на своей люстре, пытаясь нащупать ногами что-нибудь твёрдое, и одновременно старался раскачиваться, чтобы своей массой вырвать люстру с корнями и упасть вместе с ней или чтобы она упала вслед за мной на меня – не принципиально.

– Привет, это Артём! Я сейчас либо очень занят, либо меня нет дома. Если что-то срочное, вы можете оставить своё сообщение после сигнала, – заговорил мой автоответчик.

– Артём, привет! Это Жанна. Мне очень жаль, но я сегодня не смогу к тебе зайти. Но я очень хочу тебя увидеть. Зайду завтра, не сердись. Выздохавливай, – изобразила она картавую дуру-француженку и хихикнула. – Целую.

– Хааааааааааааа, – еле слышно выдохнул я, высовывая язык, болтая ногами. Больше я ничего сказать не мог.

Через несколько секунд телефон зазвонил снова. Я его уже не слушал, я терял сознание, думая, что я очень плохой стратег, а люстра прикреплена на совесть.

Мне стало не по себе, оттого что мой план, возможно, не сработает совсем, и я почувствовал:

злость – потому что у меня никогда ничего не получается сделать так, как я хочу;

страх – все всё поймут неправильно;

веселье – ну я и лох, так облажался;

обиду – тупые бабы, хоть бы раз сделали что-нибудь так, как их просят;

сожаление – я даже ни разу никому не соврал о том, что люблю…

Последнее, что я почувствовал, – я наконец-то почувствовал.

При мне автоответчик записал ещё четыре сообщения.