Глава 4. Возвращение бабушки

Вечером того же дня, после ужина, каждый в их семействе занимался чем-то своим. Мама пыталась дочитать какую-то книжку, которую купила, как сама же и говорила, уже «сто лет назад», да всё никак не могла «домучить». Всё что-то «руки не доходят», как любила она выражаться. Оксану всегда смешило это выражение. Ну как, скажите, руки могут сами куда-то дойти?! А если не сами, то это, простите, не они не доходят, а ноги их не доносят. И где это мамочка такую поговорку подцепила? В тот вечер руки у неё, наконец, до этой книжки «дошли», и мама уже не меньше часа добросовестно, хоть и почти безуспешно, старалась окунуться в описываемый ею мир.

Наверное, её тоже никак не оставляли мысли об умершей бабушке. Хоть и пошла уже вторая неделя после её похорон. Скорее всего, эти мысли и мешали ей вчитаться. Но как бы то ни было, в этот вечер отрываться от книжки она явно не собиралась.

Папа, как всегда, засел за своим ноутбуком и «окунулся» в Интернет. Ему это помогало отвлечься почти во всех случаях, вот и теперь он, наверняка, уже ни о чём грустном даже и не думал. Он, правда, каждый раз в таких случаях, и раньше, и сейчас, говорил, что ему нужно чего-то там «накопать» по работе. Да только мама с Оксаной знали, что он если и делал там что-нибудь «по работе», то вовсе не столько, сколько вообще в Интернете «висел». Как-то, уже несколько месяцев назад, он ненадолго отлучился от своего компа, оставив его на столе и даже не потрудившись выйти в инете с того сайта, где вот так, в поте лица, «копал». То ли забыв, то ли понадеявшись быстро управиться. Побежал в туалет, кажется, а мама и дочь тихонько в его ноутбук заглянули. Мама с трудом тогда удержалась, чтобы не высказать папе всё, что она в тот момент подумала. «Копание» в Интернете на сайте знакомств, как она считала, для женатого мужчины было явным перебором. Да и то это «удержалась» было больше заслугой Оксаны, которой удалось тогда папу «отмазать». Ну и что, что сайт знакомств! Мало ли! Может, просто на работе кто-то рассказал, а папе и стало интересно, что там и как. В это мама, кажется, тогда поверила. Тем более, что папа тогда «висел» там как гость. Вот только после этого случая верить в то, что папа в инете что-то «копал» для работы, и мама, и Оксана отказывались напрочь. Знал бы об этом папа, который тогда так и остался в неведении относительно своего разоблачения! Ему они пока об этом не говорили. Хоть и потом ещё не раз так папу подлавливали. С таким же результатом.

И вот в тот вечер Оксана осталась предоставленной сама себе. Хотя именно в тот вечер ей этого хотелось меньше всего. Так было нужно хоть с кем-нибудь поделиться своими мыслями по поводу найденной в компьютере непонятной и страшной бабушкиной игры. Она попробовала было обратить на себя внимание хоть кого-то из предков, да только мама сразу стала ей жаловаться на то, что она «сегодня ужасно устала на работе» и теперь ей очень хочется отдохнуть, ни с кем не общаясь и не разговаривая. Папа «пропел» что-то похожее, и, потеряв надежду быть хоть кем-нибудь из «предков» услышанной, Оксана закрылась у себя в комнате.

Что ей оставалось? Чем было заняться? Снова залезть в бабушкину игру? Было страшновато. Стоявший на столе компьютер, из-за содержавшейся в нём жуткой игры, теперь и сам выглядел каким-то зловещим. По крайней мере, Оксане тогда так показалось. Жаль что предков никого так и не получилось расшевелить. Хотя… Стоило ли им обо всём этом рассказывать? По крайней мере, сейчас? Самое большее, чего, пожалуй, в этой ситуации от них стоило ожидать, так это того, что они настояли бы ту игру с компа удалить, дабы не травмировать «хрупкую детскую психику». Оксана даже не знала, помогло бы в этом случае или нет, если бы она рассказала им о связи этой игры с бабушкой. Скорее всего нет. Тогда зачем вообще им это рассказывать? Пока лучше всего было им ничего не говорить. А там видно будет.

Весь вечер она промаялась от безделья. Уроки давно были сделаны все, в Интернет почему-то не хотелось, как не хотелось ни читать что-нибудь, ни смотреть телевизор. Пробовала браться то шить, то вязать, – этим она иногда увлекалась, – да только и это всё буквально валилось у неё из рук. Из головы всё не шли мысли о найденной сегодня в её в компе кошмарной игре. Ей всё казалось, что та игра очутилась там неспроста, не просто же так бабушка говорила тогда словами из её названия! Пробовала она эти мысли от себя гнать, да только они так за неё цеплялись, что ничего с ними поделать не выходило. Так еле-еле она смогла протянуть до начала ночи. И когда, наконец, легла спать, так от всего этого устала, что уснула в момент.

Сладкая пучина сна приняла её в свои объятья нежно и быстро. И вмиг затянула в себя почти что на самое дно, где не было никаких видений, только сон, крепкий и спокойный. Это было настоящее забытье, когда не ощущаешь ничего – ни себя, ни простирающегося вокруг пространства, ни протекающего через тебя и всё вокруг времени.

* * *

Проснулась она глубокой ночью. Вначале даже и не поняв, что именно её потревожило. Как не поняв и ничего вообще. Она и проснулась-то сперва только наполовину, сразу даже будучи не в силах открыть глаза. Сон, успевший к тому времени не только обволочь её буквально со всех сторон, но уже даже и насквозь собой пропитать, завладев почти полностью её рассудком, совсем не желал её от себя отпускать. Даже ни на секунду.

Понемногу приходя в себя, Оксана с трудом припомнила, как только что, сквозь сон, она услышала донёсшийся из прихожей звук звонка во входную дверь. Этот звук едва смог к ней пробиться. Поняв, что это был за звук, Оксана удесятерила свои усилия вырываться из липких щупалец сна.

Наконец, слипшиеся веки удалось разомкнуть. Едва открыв глаза, Оксана обратила внимание на то, как испуганно колотилось её сердце. Что это был за звонок? Кто бы это мог быть? А может, этот звук ей приснился? Так реально, что она даже проснулась, такое ведь тоже бывает. И тут сквозь стекло двери в её комнату ворвался зажжённый кем-то из родителей в прихожей свет, а вслед за этим она услышала, как снаружи квартиры опять кто-то позвонил. Теперь стало абсолютно ясно, что это был не сон. Её, действительно, разбудил звонок во входную дверь их квартиры, из-за которого проснулись и её «предки». Ведь это кто-то из них только что зажёг в прихожей свет. И кого только принесла нелёгкая в столь поздний час! Пробивавшегося сквозь застеклённую дверь её комнаты электрического света, добавлявшегося к лунному и даже его подавлявшего, вполне хватило, чтобы разглядеть циферблат висевших у неё в комнате на стене часов, выполненных в образе большого краба. Было без семи минут два.

А из прихожей послышался чем-то сильно удивлённый голос Оксаниного отца, который, вероятно, уже успел выглянуть в глазок.

– Не понял… – папа проговорил это таким тоном, словно увидел за дверью по меньшей мере циклопа.

– Что там, милый? – тут же послышался голос тоже вышедшей из спальни мамы.

– П-посмотри с-сама, – отчего-то, Оксане это было хорошо слышно, папа совсем сбился с голоса.

В прихожей повисла тишина. Очевидно, мама тоже подошла к дверному глазку. И вдруг огромное беспокойство охватило весь Оксанин рассудок. Что же могло так обескуражить папу? Кто мог звонить к ним в столь поздний час? Если б какой-нибудь, пробравшийся мимо консьержки бомжик или ещё какой-нибудь маргинал, папа бы вряд ли стал так заикаться и уж, тем более, предлагать маме «посмотреть». Но что тогда могло так его испугать? Или, вернее, обескуражить? Не дожидаясь, что будет дальше, Оксана соскользнула с кровати и, на ходу включив ночник и ловко нацепив тапочки, поспешила к родителям.

Едва только она выбежала в прихожую, как увидела маму, которая как раз в тот момент, с перекошенным от недоумения лицом, отпрянула от двери. Папа стоял рядом, и на его лице было написано выражение огромной тревоги. А ещё испуга и крайней растерянности. И Оксанино беспокойство стало перерастать в самый настоящий страх. Сразу почему-то припомнилась найденная накануне в компьютере бабушкина жуткая игра и то, что она сама накануне в той игре сделала.

– Что там, мам? – испуганный голос Оксаны говорил о её эмоциональном состоянии.

Мама ничего не ответила. И тогда Оксана сама подскочила к глазку и прильнула к нему. Как раз в этот момент у них в прихожей раздался ещё один, уже третий по счёту, звонок в дверь. Кому-то за ней явно не терпелось. А Оксана в ту же секунду увидела того, кто посылал им эти звонки! На пороге их квартиры стояла… Ещё недавно ими похороненная, их родная прабабушка Паша! На лице её и в самом деле играло огромное нетерпение.

– Что это? – Оксана повернула ничего не понимающее лицо к родителям.

По спине у неё при этом пробежал неприятный холодок. Предчувствие чего-то ужасного заполнило всю её душу. Папа с недоуменным лицом стоял рядом, не в силах ничего ответить. И только мама, было видно по её лицу, уже успела не только оправиться после первого испуга, но уже даже и принять решение.

– Её нужно впустить, – она снова подалась к двери. – Впустим, а потом разберёмся, что к чему.

– Впустить? Сюда?! – папа, казалось, был маминой идеей ошарашен.

– Ну да! Впустить! А разве у нас есть другие варианты? Это же наша бабуля!

– Но ведь она мертва! – папа, пожалуй, всё-таки возражал, хотя и сам не знал, что им тогда было делать.

– Мертва?! – мамино лицо сделалось возмущённым. – Что за ерунду ты говоришь! Ты же видишь, она стоит сейчас за нашей дверью!

– Она умерла! Ты разве забыла? – папа не сдавался, хоть мамины слова и звучали очень убедительно. – И мы её похоронили!

Он был очень обескуражен происходящим и абсолютно не знал, что и подумать. Может, не поверить своим глазам? Но ведь он не один всё это только что увидел! Тогда что, поверить в сказки про оживших мертвецов? Но это вообще полная чушь. А мама, между тем, продолжала на него давить:

– А если она всё это время, прошедшее после её похорон, просто спала? Этим, ну, летаргическим сном. А мы, кретины, её закопали! Вон, посмотри, она ничуть не изменилась. А ты говоришь мертва…

Оксане последние мамины аргументы показались непоколебимыми.

– Ну, если так… – папа растерялся. – Хотя, знаешь, при таком морозе на улице то, что она не изменилась, немудрено!

Из последних папиных слов можно было понять, что сказки об оживших мертвецах уже не казались ему абсолютной чушью. Но только этого с ним ещё не произошло. Поняв всю нелепость только что им сказанного, он смутился и ненадолго замолчал, после чего всё равно продолжал спорить:

– Да и как бы она смогла из могилы-то вылезти, если б спала и теперь проснулась! И потом, по такому морозу в такой одежде сюда добраться!

– А вот сейчас мы это и узнаем, – мама уже открывала. – Не держать же её под дверью.

Ещё миг, и дверь распахнулась. Стоявшая на пороге бабушка, увидев их, заулыбалась. Улыбка её была какая-то странная, а лицо почему-то, хоть и самую малость, отёкшим, да только никто из открывших ей домочадцев не обратил на это абсолютно никакого внимания.

– Ну наконец-то, проснулись! А я уж думала, мне ночевать под дверью придётся, – тут же раздался её, ставший немного хрипловатым, голос.

Посторонившись, мама молча пропустила бабулю в квартиру. Ей, было видно, и самой было от всего этого очень не по себе.

Бабушка сразу вошла. Стала разуваться. От неё пахнуло чем-то чужим и неприятным. Нет, не только улицей. Чем-то ещё. И даже не пахнуло, а, хоть и едва заметно, завоняло. Хоть было пока и не понять, чем именно. По спине у Оксаны снова пробежал холодок. Отступив немного назад, она стала настороженно бабушку разглядывать.

Одежда и обувь, – чёрный сарафан с такой же чёрной блузой, такие же чёрные колготки и тапочки, – на бабуле были всё те же, в каких её ещё недавно положили в гроб и похоронили, разве что всё это кое-где было испачкано землёй. Таким же, как во время недавних похорон, если не замечать появившегося на нём странного малозаметного отёка, скрывшего обострившиеся тогда черты, было и лицо бабушки, – бледным и словно помолодевшим. И это, пожалуй, было и всё, что напоминало в её облике о её недавней смерти. Во всём остальном бабуля была такой же, как и прежде. До её недавних похорон. Всё те же аккуратно причёсанные седые волосы, та же немного ссутулившаяся фигура. Всё так же неловко, с виду, разуваясь, она опиралась рукой о стену и всё так же смешно при этом морщила нос, кряхтела и что-то неслышно бормотала. А самое главное, она была живая! Уж это-то было не спутать ни с чем. По крайней мере, так тогда всем в Оксанином семействе казалось.

При виде всего этого сомнения относительно неожиданно заявившейся к ним бабушки у Оксаны понемногу начали таять. Переглянувшись с папой, она поняла, что подумали они с ним в тот момент примерно об одном и том же. И это ещё больше в её рассудке стало растапливать эти сомнения. На смену им приходила и уже начала там закрепляться настоящая уверенность в том, что к ним действительно только что пожаловала их прабабушка Паша, которую полторы недели назад похоронили! Живая!!! Выходит, она и правда всё это время провела в летаргическом сне? Но чем же она тогда в могиле дышала?! Хотя, дыхание, наверняка, в таких случаях у человека очень замедляется. Хотя… Оно ведь не прекращается совсем! Впрочем, к чему было гадать, сейчас бабушка сама им всё и расскажет.

Между тем мама, подойдя к бабушке поближе, уже помогала ей разуться.

– Пойдём на кухню, бабуль, я чаю поставлю, – заговорила она с ней таким голосом, словно бабушка была маленькой.

– А не хочу я чаю, – бабушка снова заулыбалась. – Я лучше в кресле посижу да на вас погляжу. Пойдёмте в гостиную.

И она первая направилась туда, куда только что позвала всех остальных в прихожей.

Пожав плечами, мама Оксаны пошла за ней следом. Оксана же, обежав маму сбоку, бабулю догнала и, обняв за плечи, дальше пошла с ней в обнимку. Та сразу повернулась к внучке лицом и ласково ей улыбнулась, даже что-то при этом проговорив, да только Оксана ничего не расслышала. Вернее, расслышала, но не обратила на эти бабулины слова абсолютно никакого внимания. От них её отвлекла ужасная вонь, нахлынувшая на неё при этих словах из бабушкиного рта. Эта вонь была кошмарной, чуть не вывернувшей Оксану наизнанку! Еле-еле сдержавшись, Оксана постаралась отогнать от себя нахлынувшее недоумение, вмиг найдя этому премерзкому запаху оправдание. Попробуй почти две недели зубы не чистить! И это в бабушкином-то возрасте.

Но это было ещё не всё. Ещё и не дойдя с бабулей в обнимку до входа в гостиную, Оксана почувствовала то, чего раньше, вот так обнимая бабулю, она никогда не чувствовала. От бабушки теперь исходил какой-то неестественный ледяной холод. Словно она была из насквозь промёрзшего гранита или железа. Оксане стало не по себе. Она едва это вытерпела. Однако, она и этому нашла объяснение, – бабуля по такому холоду добиралась через пол-города в такой легкой одежде, – не придав и тому холоду абсолютно никакого значения. И вот она уже она довела бабулю до ближайшего кресла в гостиной. А из него… Это было уже третей по счёту странностью, связанной с бабулиным внезапным появлением, на которую им всем стоило обратить хоть какое-то внимание. Из него тут же выпрыгнул спавший там Оксанин кот Мячик, который почему-то при виде бабули, даже не отбежав толком в сторону, выгнул спину и угрожающе зашипел.

– Брысь! – Оксана не придала и этому никакого значения, ногой отодвинув Мячика в сторону. – Ты гляди, быстро же ты отвык от бабули!

Сказать, что ничего из этого – исходившие от бабушки вонь её дыхания и холод, выходка Мячика, – Оксану ничуть не насторожило, было бы неверно. Просто всё больше и больше охватываемая радостью по поводу того, что бабуля всё-таки оказалась жива, она не хотела думать о бабуле ничего другого. Боясь спугнуть так внезапно свалившееся на неё счастье, она гнала все другие, просившиеся тогда в её в голову, мысли об этом прочь.

Расположившись на диване, напротив бабушкиного кресла, куда подсел и папа, Оксана стала с нетерпением, несмотря на позднюю ночь, ждать бабулиного рассказа. Её мама присела на второе из кресел.

В комнате повисла напряжённая тишина. Все не отрываясь смотрели на бабушку, напряжённо ожидая её рассказа. Только бабуля почему-то не спешила. Она вообще стала какая-то не такая… Всё молчала и молчала, и никто не решался её хоть немного поторопить. И молчание то затянулось довольно надолго.

В своих ожиданиях Оксана, и сама этого не замечая, стала уходить в свои мысли. А о чём в тот миг она могла думать, если не о сидевшей напротив неё в кресле бабушке Паше? Только теперь в голову к ней всё-таки как-то смогли закрасться те самые мысли, которые она только что от себя гнала, сделав её думы безрадостными и настороженными. Вспомнились бабушкины слова о том, что она «ей» не дастся, сказанные незадолго до смерти, ну или до того, как она заснула летаргическим сном, если это была не смерть. Вспомнилась и её зловещая игра в компьютере. Как-то слишком уж странно они совпадали. Бабулино «я ей… не дамся» и название той жуткой игры. А потом выбор Оксаной в той игре команды «Оживить» и ночью внезапное появление бабушки. Такой необычной, холодной… Мысли о связанности таинственного бабушкиного появления и тем «Оживить» в её игре начали теснить в голове у Оксаны версию о том, что их бабушка всё это время проспала летаргическим сном. Поймав себя на этом, Оксана невольно поёжилась от страха. Об этом не хотелось думать, да только эти мысли из её головы уже было не вышибить ничем.

Внезапно тревожные раздумья Оксаны были прерваны маминым шёпотом.

– Она, кажется, заснула, – поднимаясь с кресла, прошептала мама, повернув всё ещё обескураженное лицо к Оксане и её папе. – Пойдёмте-ка и мы спать. Утро вечера мудренее, завтра со всем и разберёмся. Тем более, что завтра выходной, время всё выяснить у нас будет.

На следующий день, действительно, была суббота. Ни Оксане, ни её «предкам», вставать никуда было ненужно. И у родителей законный выходной, и в Оксаниной школе по субботам не учились.

– Как же, заснёшь после такого, – так же тихо пробурчал себе под нос папа, тоже поднимаясь на ноги и протягивая руку дочери.

– Что? – недоуменно повернулась к нему мама, которая уже направилась было к выходу из комнаты.

– Ну, не знаю… – папа смутился. – Не каждый день с мертвецами сталкиваешься!

– Что ты несёшь? – мамин шёпот был возмущён. – Мы её чуть не убили, а ты ещё и такое на неё говоришь! И не стыдно?

Папа покраснел. Стараясь загладить вину, он виновато улыбнулся и сказал:

– А что же ты её, так сидя спать и оставишь? Хоть бы постель постелила!

– Пусть пока так спит. А проснётся, я на этот случай ей постелю в её комнате. Небось, туда она и пойдёт, если встанет. Сейчас же не будем её тревожить. И переволновалась она, и устала…

– Переволновалась, – согласился с ней папа. – Наверное, поэтому воздух так часто портит.

– Иди уж, – мама беззлобно папу подтолкнула. – Небось, сам наделал!

А в комнате, надо сказать, и впрямь появился какой-то жутко неприятный запах.

Оксана первая выпорхнула из гостиной, после чего, сделав ручкой «Пока!» родителям, направилась к себе. На душе было очень тяжело. Мысли о только что случившемся внезапном и странном, вернее даже сказать страшном, возвращении домой их недавно умершей бабушки не давали покоя. Нет, конечно, если бабушка действительно оказалась живой, проспав всё это время летаргическим сном, было очень здорово. Вот только верилось в это с каждой минутой всё труднее и труднее. В голову назойливо лезли мысли о том, что на самом деле всё было не так, что бабуля была мертва, а её внезапное оживление произошло из-за того «Оживить» в её кошмарной игре и было ненастоящим. И эти мысли стали в Оксаниной голове уже почти что хозяевами. Слишком уж впечатлили её вначале та «игрушка», а потом бабулино возвращение из мёртвых.

С такими мыслями Оксана и легла спать. С ними и заснула