7

Как и было решено на импровизированном ночном совещании, Сергей Ткачев с первыми лучами солнца отправился обследовать остров. Военный атташе был еще довольно молодым и крепким мужчиной. Кабинетная работа отнюдь не убавила в нем силы, ловкости и умения хорошо ориентироваться на местности. Он старался двигаться в одном и том же направлении, чтобы в итоге выйти к берегу.

Ткачев был максимально осторожным, стараясь не выдать шумом своего присутствия. Пройдя несколько километров, он вдруг услышал резкий звук чуть в стороне от себя – шорох, шелест, треск. Словно кто-то бежал через соседние заросли. Это мог быть и зверь, и человек. Атташе пригнулся и стал отходить в противоположную сторону. Ему хотелось на время прервать свой путь, чтобы спрятаться и переждать, пока шум не прекратится.

Отходя, русский почти совсем не смотрел под ноги. Впрочем, даже если бы и смотрел, то мог бы и не заметить едва заметное отличие цвета растительности в одном месте. Как только он ступил на эту слегка поблекшую, перемешанную с ветками траву, нога ушла вниз. Сергей свалился в яму. Несмотря на неожиданный поворот событий, он сумел в самый последний момент сгруппироваться. В противном случае его путь на этом бы и закончился. Причем не только путь по острову, но и жизненный. Дело в том, что внутри ямы был вбит огромный деревянный кол. Будь у атташе реакция чуть помедленнее, то наверняка он упал бы на острие кола. Наделся бы, как жук на иголку. Он понял, что попал в ловушку, поставленную на какого-то зверя. На какого именно зверя она была рассчитана, гадать не хотелось. Одолевали иные мысли.

Яма была очень глубокой. Метра три или даже три с половиной. Возникла идея использовать кол в качестве подставки. Но ее пришлось сразу же забраковать. Да, кол был большим. Но от дна ямы до верхушки кола длина составляла метра полтора. Даже если бы и удалось забраться на него, то что делать потом, было неясно. На острие особо не устоишь. Но даже если бы острие отсутствовало, то преодолеть остаток расстояния до поверхности все равно было бы проблематично. К тому же после падения атташе ощутил боль в правой руке. Перелома не было, но вывих случился однозначно.

Ткачев сидел на дне ямы-ловушки и лихорадочно соображал, что предпринять. Он осознавал беспомощность своего положения. Своими силами из ямы выбраться было невозможно. Разве что научиться летать или ползать, как паук. Оставался только один возможный вариант: кричать и звать на помощь. Однако на крик мог прийти кто угодно. Это могли быть и потенциальные друзья, и вероятные враги. Да и зверье всякое тоже могло притащиться. Но вариантов для выбора не оставалось.

Русский собирался с духом, чтобы позвать на помощь. Тем временем на поверхности послышались голоса. К яме приближалась довольно большая группа людей, говоривших между собой по-испански. Сергей невольно поежился и прислонился к земляной стене, будто хотел в нее вжаться. Голоса не пропадали. Люди явно двигались к яме. Они заметили попавшего в ловушку человека и тут же обратились к нему, предлагая помощь. В яму были брошены веревки. Сергей не без колебаний закрепил их на себе. Рыбаки, а это были именно они, осторожно вытащили его из западни.

Военный атташе поблагодарил рыбаков за спасение. Те сказали, что рады помочь, если человек добрый. Пояснили, что пришли на помощь, так как в деревне случайно услышали шум от падения в яму. Одна из крайних хижин деревни находилась неподалеку. Правда, они не стали объяснять, почему так быстро собрались и пришли к яме довольно большой вооруженной группой.

Рыбаки, включая алькальда, заметили, что у попавшего в ловушку не было оружия. Да и то, что он ранен, определили по бледности лица.

– Я уже каюсь в том, что мы когда-то наставили этих ловушек, – обращаясь к своим товарищам, произнес Корсега. – Думалось, что будем так от хищников защищаться, а оказалось, что мирный человек угодил… Вообще-то мы стремимся жить в гармонии со своей родной землей. Все делаем для этого. Но случается, что внешние обстоятельства берут верх над нашими помыслами.

Ткачев слушал старика, а в глазах мутнело. Вывих оказался куда серьезнее, чем казалось. Да к тому же выяснилось, что он еще и ногу подвернул. Стоять было трудно, голова закружилась. Русского повело в сторону, и он едва не упал. Однако рыбаки удержали его, не позволив рухнуть на землю или, не дай бог, снова в яму. Алькальд приказал отнести раненого в деревню.

– Вы иностранец? – наконец полюбопытствовал Габриэль, хотя с самого начала предполагал, откуда этот незнакомец взялся.

– Да. Я из России, – проговорил Сергей. – Дипломат. Наш самолет упал на ваш остров. Он сейчас лежит в джунглях. В основном все пассажиры остались живы. Но есть пострадавшие, которые нуждаются в помощи. Именно за помощью я и отправился.

– Хорошо, хорошо… – закивал староста. – Мы знаем, что самолет разбился, и сами собрались на его поиски. Вы запомнили точное место падения?

– Назад добраться я бы смог, – промолвил атташе. – Ну или хотя бы по карте показать…

– Сейчас мы придем в деревню. У меня есть подробная карта. Тогда и покажете, – Корсега выразил готовность помочь.

За группой рыбаков, уносящих в деревню постороннего, из укрытия следили бандиты. Эскабальдо напрягал слух, чтобы разобрать реплики старосты и вытащенного из ловушки незнакомца. Несмотря на плохую слышимость, порученец бандитского главаря уловил общий смысл разговора. Он понял, кем является незнакомец и чем может быть полезен. Русский дипломат мог бы привести громил прямо к самолету, да еще и помочь найти то, что бандиты собирались искать. В добровольность его помощи Хуан не верил. Зато он верил в чудеса, которые творит десяток наставленных на человека автоматных стволов. Однако возникал вопрос: как отбить русского у рыбаков и не нарушить условий, поставленных боссом? Пришлось ожидать, когда группа скроется в деревне, хвататься за рацию и связываться с доном Гарсией.

Главарь выслушал рассказ порученца и продолжал настаивать на своем: с группой рыбаков в бой не вступать. Однако приказал дождаться, когда те уйдут в джунгли, оставив деревню без должного числа защитников. Как только это произошло бы, Хуан вместе с громилами должен был выкрасть русского дипломата.

– А если придется стрелять? – дрожащим голосом уточнил Эскабальдо.

– Стреляйте. Успех операции важнее, чем сохранение мира с этой чертовой деревней, – после нескольких секунд раздумья промолвил Гарсия.

Бандиты подобрались ближе к деревне. Однако по-прежнему старались быть незаметными и продолжали следить за тем, что происходило в деревне.

Ткачева, между тем, доставили в хижину старосты. Последний, как и обещал, дал русскому карту острова. Тот без особого труда сориентировался по ней и указал место крушения самолета. Корсега без отлагательств приказал созвать большинство мужчин для вылазки в указанное место. Сергей объяснил еще некоторые детали, и алькальд покинул хижину, оставив раненого под присмотром девятнадцатилетней внучки Есении. Атташе, хоть и ослаб, но красоту юной креолки оценил.

Габриэль обратился к рыбакам с краткой речью, где разъяснил цель и характер их похода в глубь острова. Он взывал к благородству присутствующих. Напоминал о местных легендах, о духах. После короткой молитвы рыбаки отправились в путь.

Хуану не терпелось выйти из укрытия и повести за собой или лучше всего – перед собой своих верзил. Однако торопиться не стоило. Нужно было выждать более-менее продолжительный отрезок времени, прежде чем приступать к активным действиям. В противном случае они сильно рисковали. Рыбаки могли вернуться и устроить бандитам такую баню, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Порученец то и дело поглядывал на часы. Казалось, что они не работали и стрелки двигались лишь по инерции. Пять минут. Десять. Пятнадцать. Слишком медленно. Но надо было ждать. И лишь когда с момента ухода рыбаков прошло ровно тридцать минут, Эскабальдо поднялся в полный рост и скомандовал: «Пора!»

Бандиты двинулись в деревню. Они были уверены в своей безнаказанности. По крайней мере в тот момент. Местоположение хижины старосты они знали приблизительно. Поэтому остановили попавшегося на пути подростка и бесцеремонно стали выпытывать у него нужную информацию. Парнишка, увидев кучу вооруженных верзил, оторопел и не мог проронить ни слова. Непрошеные гости схватили его и потащили за собой. Рассчитывали, что вид захваченного парня обязательно поможет развязать язык кому-нибудь из местных. Вскоре на их пути показалась немолодая женщина. Она сильно испугалась пришельцев с автоматами. Но еще больше ее испугало то, что с ними был местный паренек.

– А ну, старуха, говори, где хибара вашего алькальда! – заорал Хуан. – Если не скажешь, то мы отстрелим голову этому вашему щенку! И будь уверена, что это все не шутки.

Один из громил наставил автомат на заложника и передернул затвор.

– Ну, она вон там стоит, – женщина указала рукой в глубь деревни. – Большая такая. Заметная очень. Отпустите мальчика.

– Заметная, говоришь? – предвкушая легкий захват русского дипломата, прошипел Эскабальдо.

– От остальных отличается, – попыталась говорить старая рыбачка, однако ее никто уже не слушал.

Подростка оттолкнули, ударив прикладом автомата. Та же участь постигла и женщину. Но если она упала без чувств, то парень живо оправился от удара. Он отскочил в сторону и окольными путями побежал на другой конец деревни, чтобы поднять тревогу. Несколько мужчин там все же оставались. Так что имелся хотя бы призрачный шанс отбить бандитский налет.

Бандиты бежали к дому старосты, как стадо диких буйволов. От нетерпения они забыли о мерах предосторожности. Их топот и разговоры были слышны за версту. Порученец отчитывался перед боссом и обещал, что вопрос очень скоро будет решен. Расстояние до хижины старосты неумолимо сокращалось.

То, что в деревне творится что-то неладное, внучка алькальда поняла как раз по несвойственному поселению шуму. Есения осторожно выглянула на улицу. Толпа вооруженных незнакомцев быстрым шагом шла к дедушкиному жилищу. Недолго думая, девушка рванула внутрь и схватила винтовку. Она сделала в точности так, как на протяжении семи лет ее учил Габриэль, готовя на всякий случай к отражению бандитского вторжения.

– Что ты делаешь? – спросил Ткачев у вооружающейся девушки.

– Настало время… – начала объяснять Есения, однако с улицы послышался резкий мужской голос. Его обладатель выдвигал ультиматум, обращаясь ко всем, кто мог находиться в хижине алькальда. Это был Эскабальдо.

– Мы не хотим кровопролития. Просто отдайте нам русского посла, – кричал он, по-прежнему неправильно называя должность Ткачева. – Мы даем вам на это пять секунд. Итак, я считаю до пяти. Если на счет «пять» мы не увидим никаких подвижек с вашей стороны, то начнем стрельбу. Я начинаю. Один… Два…

Атташе хорошо слышал и понимал смысл слов. Он посмотрел на внучку старосты и спросил:

– У вас еще есть оружие?

– Ты собираешься левой рукой отстреливаться? – вместо ответа поинтересовалась она.

– Три… – донеслось с улицы.

– О, черт! Моя рука, – будто только что вспомнив о вывихе, выругался русский. – Ну почему я левой не научился стрелять?!

– Четыре… – не останавливался порученец.

– Тебе лучше спрятаться в дальнем закутке, – посоветовала девушка Сергею, передергивая затвор винтовки.

– Не натвори дел, – промолвил русский.

Есения, не ответив, ушла на примитивную террасу при хижине.

– Пять… – закончил отсчет Хуан.

Девушка тут же вскинула винтовку, молниеносно выглянула из-за угла и пальнула по бандитам. Пуля прошла мимо, но сам факт выстрела вызвал среди них замешательство. Никто не ожидал вооруженного сопротивления. Пока они отходили от ступора, внучка алькальда снова появилась из-за угла. На этот раз она стреляла прицельно. Пуля задела одного из громил. Они быстро перегруппировались, стараясь спастись от новых выстрелов. Кто-то просто залег на землю. Кто-то укрылся за небольшой земляной насыпью. Едва девушка попыталась произвести еще один выстрел, как в ее направлении был открыт шквальный огонь.

– Ты зря это затеяла, маленькая шлюшка! – проорал порученец, озлобившись еще и из-за того, что увидел противника. – Одумайся, пока не поздно!

Ткачев, слыша это, сразу же обратился к Есении с предупреждением:

– Не отвечай ему. Он хочет услышать тебя, чтобы понять, где ты находишься.

Девушка, несмотря на строптивый нрав, к совету русского прислушалась и не ответила бандиту.

Хуан плюнул со злости и приказал начать беспорядочную стрельбу одиночными по хижине. Понять, что так можно было ранить или даже убить россиянина, никто из них не мог. Впрочем, Сергей с самого начала стрельбы перебрался в противоположную часть жилища. Достать его там даже автоматной очередью было проблематично.

Есения сильно рисковала. Она обошла хижину с другой стороны и уже оттуда выпустила еще одну пулю. На этот раз наугад. Горячий свинец чиркнул Эскабальдо по щеке. Он вздрогнул, почуяв, как кровь засочилась из раны. Животный страх овладел им. Он уткнулся лицом в землю, боясь новой, уже более точной пули. Из глубины деревни бежали несколько мужчин. Тех самых, кого поднял по тревоге подросток. Рыбаки были вооружены автоматами. Решимости дать отпор противнику им было не занимать. Еще на дальних подступах к месту дислокации бандитов местные открыли огонь. Это в очередной раз обескуражило громил. Операция по захвату русского дипломата явно затягивалась и превращалась в настоящий бой. При всем высокомерном отношении бандитов к жителям пули последних были отнюдь не безопасны. Проводить карательные акции против безоружных людей – это одно. А вступать в бой пусть и с самоучками, но готовыми к войне, – совершенно иное. Однако вступить пришлось.

Рыбаков было гораздо меньше, чем громил. Но они вели довольно плотный огонь, силясь отбросить противника от деревни. Противник не сдавал позиций. Есения, постоянно меняя место расположения, продолжала изводить врагов винтовочными выстрелами. Перестрелка затягивалась, но преимущества так никто и не получил. Запас патронов у рыбаков начал иссякать. Надо было отправлять кого-то на другой край деревни за НЗ. Деревня хоть и не являлась особо крупной, но путь все-таки отнимал добрый отрезок времени, что было на руку бандитам. Последние, ощутив слабинку противника, начали медленно наступать. Рыбаки, экономя патроны, пятились. Внучка старосты вдруг перестала проявлять активность. Громилы подбирались к хижине все ближе и ближе. На лице Хуана Эскабальдо играла самодовольная улыбка.