2

Небольшой остров жил своей обычной жизнью. Здешних обитателей почти не коснулись выгоды и соблазны цивилизации. Казалось бы, от материка остров отделяло всего лишь полсотни миль. Однако жизненный уклад здесь был совершенно иным, чем на материке. Архаичным, патриархальным, первобытным – как только не называли их уклад ученые и журналисты. Нет, здесь никто не ходил в звериных шкурах и не носился с каменными топорами. Однако единственная на острове деревня мало отличалась от поселений, имевшихся здесь многие десятки сотен лет назад.

Несколько рядов примитивных хижин располагались в двухстах метрах от береговой линии. Первый их ряд отличался тем, что постройки находились на невысоких деревянных сваях. Вода обычно так далеко не заходила на остров. Но память о том, что такая опасность вполне вероятна, заставляла жителей возводить именно такие хижины. Жилища, стоявшие чуть поодаль, свай не имели. Но и фундамента, как такового, у них тоже не было. Хижины словно вырастали из песка.

На окраине деревни стояла старая обветшалая католическая церковь. Она давно была закрыта. Священников, желавших оставаться на этом острове, не находилось. Местные жители ведь только формально считались католиками. А на самом деле в их вере было переплетено христианство с язычеством. К тому же это было не развитое язычество с многобожием, а первобытные верования с представлениями о духах, сверхъестественных связях между людьми и живой природой, о возможности магическим образом воздействовать на окружающую действительность. Эти взгляды были поистине неистребимыми. Поэтому и священники здесь задерживались ненадолго.

За церковью начинались настоящие джунгли, простиравшиеся на оставшуюся часть острова. Жители деревни издревле промышляли рыбной ловлей. Охота являлась для них лишь дополнительным промыслом. С точки зрения рыболовства на острове был удобным только один берег. И именно возле него находилась деревня. Остальная же часть в силу особенностей рельефа считалась непригодной для ловли рыбы. Поэтому островитяне даже не пытались освоить эти участки. Более того, у местного люда сложились определенные предубеждения на этот счет. И никто не собирался их преодолеть.

В тот вечер выдался отличный улов. Мужчины, прибывшие с моря, сортировали пойманную рыбу. Пожилой алькальд – деревенский староста – Габриэль Корсега вышел к ним, чтобы поздравить с удачей и принять чисто символическое участие в сортировке.

– Духи моря услышали нас, – с улыбкой промолвил он, оценивая количество пойманной рыбы.

– Давно должны были, – ответил за всех самый старший из рыбаков, намекая на долгое отсутствие более-менее приличного улова.

– Мы достойно выдержали испытание, и духи нас отблагодарили, – староста с полуслова уловил намек. – Хорошо, что мы не отчаивались, а продолжали упорно трудиться, выходить в море даже тогда, когда все казалось безнадежным. Вот и воздалось нам за наше упорство и наш труд. Если бы мы просто лежали и ничего не делали, то с неба к нашим ногам рыба не упала бы.

– Да и птица тоже, – добавил старший рыбак, на лице которого играла довольная улыбка.

Алькальд машинально поднял голову и посмотрел на ясное предвечернее небо. Красное солнце медленно клонилось к закату. Немногочисленные птицы кружились неподалеку от побережья. Охотясь на рыбу, некоторые срывались вниз и тут же устремлялись от морской поверхности ввысь. Зрелище, виденное стариком сотни раз до того, все равно было потрясающим. Он смотрел и смотрел на птиц, совершавших свои дивные движения на фоне медленно разливающегося алого заката. Рыбаки то и дело бросали на зачарованного Корсегу взгляды, однако ничего по поводу его зачарованности не говорили. Староста – весьма уважаемый в деревне человек. И нужно быть изрядным наглецом, чтобы насмехаться над ним. По крайней мере в открытую. Лишь близкие товарищи позволяли себе дружеское подтрунивание. Не исключением здесь был и упомянутый выше старший рыбак. Именно он отвлек алькальда от созерцания птиц, с улыбкой заметив:

– Ты все еще надеешься на чудо. А чудо давно здесь. У каждого из нас под руками, – он кивнул на рыбу.

– Да-да, – не отводя взгляда от моря, промолвил Габриэль. – Там вдали какая-то большая птица. Летит в нашу сторону. Судя по всему, очень большая. Наверное, с материка удрала.

Рыбаки, как по команде, повернулись и устремили свои взоры в западном направлении. После секундного замешательства ватага оживилась, выражая всеобщее изумление.

– Кажется, это не птица, – прошептал старший рыбак, с лица которого быстро сошла улыбка.

– Самолет?! – поражаясь собственному открытию, воскликнул староста.

И действительно, с каждой новой секундой становилось все более и более очевидным, что к острову приближается пассажирский самолет. Для всех без исключения мужчин это стало загадкой. Авиационная техника в районе острова появлялась очень редко, да и была она, как правило, не таких габаритов. Самолетики, вертолетики – да, но уж никак не громадина гражданской авиации. Алькальд, как и остальные, ошарашенно смотрел на стремительно вырисовывающиеся контуры летающей махины.

– Куда он летит? И почему вдруг так низко? – сказал Корсега, обращаясь с вопросами ко всем вместе и ни к кому конкретно.

– Да он явно держит курс на наш остров и к тому же продолжает снижаться! – воскликнул старший рыбак.

– Как снижаться?! Не может быть! – алькальд заволновался. – У нас же здесь нет взлетной полосы! Они там с ума посходили, что ли? Они же разобьются!

– Кажется, они на самом деле собираются сесть, – предположил рыбак.

– Так чего же мы стоим?! – не успокаивался старик. – Нужно как-то сообщить летчикам, что они сбились с курса. Мы не должны вот так стоять и смотреть, как они ведут самолет на верную гибель. Нужно отправить кого-нибудь в деревню за рацией. Надо срочно связаться с экипажем.

– Мы не успеем, – трезво оценил ситуацию рыбак. – Как бы эта громадина не рухнула прямо на нашу деревню.

– Дьявол! Надо спасать наших женщин и детей! – затараторили мужчины и, бросив улов, двинулись к хижинам.

Старший рыбак и невольно оказавшийся под его влиянием староста призывали их не торопиться. Да, огромный самолет приблизился к острову настолько, что можно было отчетливо услышать гул его двигателей. Да, он стремительно терял высоту. Но при всем при том крылатая машина двигалась более-менее плавно и под таким углом, что рухнуть прямо на деревню никак не могла. Рыбаки остановились. Пассажирский самолет с ревом пронесся над ними. Колоссальное облегчение почувствовал буквально каждый из мужчин, когда самолет пролетел над деревней и продолжил свой полет. Все надеялись, что пилоты справятся с управлением, самолет наберет нужную высоту и продолжит свое путешествие в восточном направлении.

Но самолет снизился до самого критического уровня, а затем опустился еще ниже и в конце концов рухнул где-то в глубине острова среди джунглей. Мужчины замерли, ожидая взрыва. Однако прошла минута, а затем вторая и третья… А взрыва в джунглях так и произошло. Стали гадать, почему. Перевесило мнение старосты, что топливо в самолете было на исходе и взрываться было нечему. Тем временем замелькали фигуры взволнованных односельчан. Послышались призывные крики. Жены, дети, другие родственники и просто соседи высыпали на улицу, ожидая возвращения рыбаков. Отойдя от ступора, мужчины собрали отсортированный улов и двинулись в деревню.

Говорили они мало. А если говорили, то с плохо скрываемой дрожью в голосе. Кто про рыбный суп, кто про жаренную на костре рыбу. О самолете – ни слова, будто его и не было. Словно он привиделся всем в кровавом свете заходящего солнца. Так продолжалось до самой деревни. Навстречу выбежал парнишка лет восьми и, обращаясь к своему отцу, возбужденно заговорил об упавшем самолете: «Вон туда полетел! Такой огромный, как половина нашего острова! Так низко летел. Я видел в окнах людей. Они сейчас где-то там». Мальчуган кивнул в сторону джунглей. Отец неодобрительно посмотрел на сына и молча покачал головой. Рыбак давал сыну понять, что никто того слушать не будет. По крайней мере сейчас, когда солнце почти закатилось за горизонт, а темнота начала быстро укрывать собою остров.

Рыбаки, десятки раз выходившие в море без страха, тем не менее боялись бежать вглубь острова, да еще и на ночь глядя. Боязнь эта была порождена здешними религиозными суевериями. И когда у некоторых возникли робкие сомнения в оправданности этого страха, Габриэль Корсега заявил:

– Никто из нас не может пойти туда среди ночи. Там живут духи умерших. А они не очень любят гостей, особенно ночных! Тем более что эта машина уже наверняка потревожила их спокойствие!

Ослушаться старосту никто не смел.

3

Майор ВДВ Андрей Лавров в строгом соответствии с распорядком дня проводил с личным составом занятия по рукопашному бою. Будучи командиром батальона, он давно снискал себе славу настоящего командира. О таких в народе говорят – «слуга царю, отец солдатам». Майора не зря называли Батяней не только в его родной воинской части в Поволжье, но и в других частях, и даже в высших командных кругах. Лавров поистине прошел огонь, воду и медные трубы, но всегда оставался собой. Свои подвиги он никогда не афишировал. Скорее, был склонен помалкивать на этот счет или отшутиться, уводя разговор о своем геройстве в сторону. При этом в остальном он был честен и открыт, за что его солдаты любили и уважали, а начальство безмерно ценило.

На занятиях по рукопашному бою следовало поднатаскать бойцов на предмет выполнения некоторых приемов. Возможно, в каком-то другом батальоне комбат бы просто стоял или сидел в стороне и наблюдал, как с личным составом работают инструкторы. Здесь же дело обстояло иначе. Командир батальона не просто присутствовал на занятиях или контролировал их ход, а лично участвовал в тренировочных боях. Едва ротный, соблюдая уставные формальности, напомнил бойцам о важности отработки приемов рукопашного боя, Батяня остановил его. Комбат вышел на середину площадки, стал перед строем и, вглядываясь в лица десантников, заговорил с явным вызовом:

– Вот вы все уже отработали приемы боя со штык-ножом, примкнутым к автомату. А сможет ли кто-нибудь из вас отразить нападение противника, вооруженного саперной лопаткой?

– Так точно! – не сдержался уверенный в себе контрактник.

Лавров подозвал смельчака к себе и приказал снарядить его автоматом со штык-ножом. Сам же взял саперную лопатку.

– Всем внимательно смотреть! – наказал он остальным. – После схватки разберете вместе с ротным ошибки. А то, что они у вашего товарища будут, не сомневайтесь.

Солдат и командир стали друг напротив друга.

– Ну, давай же, сынок. Нападай и, главное, не жалей меня, – дал добро Батяня.

Контрактник напрягся, готовясь к нападению. Крепко удерживая автомат, он сделал выпад и попытался нанести удар в живот. Комбат тут же плашмя ударил саперной лопаткой по стволу в районе газовой трубки со ствольной накладкой. При этом он отвел автомат в сторону, приподнял вверх и подвинул руку так, чтобы она оказалась под стволом. Солдат не успел опомниться, как следующим движением майор поднял автомат под углом чуть менее девяноста градусов. Левой рукой он ухватился за ствольную коробку и дернул автомат влево, заставляя противника потерять равновесие. Тот подал корпус в сторону, чтобы не дать вырвать из руки автомат. Однако майор правой рукой, не отпуская лопатку, заломил свободную руку нападающего и заставил контрактника рухнуть на землю. После этого Батяня имитировал удар саперной лопаткой по голове.

– Ты понимаешь, чем бы закончился этот бой, будь он реальным, – промолвил Лавров, помогая солдату подняться.

– Так точно, – хмуро ответил тот и покосился на сослуживцев. Все они с серьезными выражениями лиц продолжали внимательно следить за происходящим на площадке. На месте моментально поверженного контрактника вполне мог быть каждый из них.

– Ты не обижайся, – уловив настроение бойца, заметил комбат. – Выпады в живот хороши только тогда, когда ты точно знаешь, что противник ослеплен. Горстью песка или солнечным зайчиком – не суть важно. Ситуации, конечно, бывают разные. И на каждую из них свой прием для нападения или обороны вряд ли найдется. Но и ты, и твои братья по оружию должны научиться сочетать в своих действиях все то, чему вас учили. Все должно быть отработано до автоматизма. В реальном бою враг не даст тебе времени на раздумье. Враг будет тебя убивать. Поэтому решения нужно принимать мгновенно, еще до того, как проклятый супостат начнет выковыривать тебе мозги саперной лопаткой.

Контрактник ловил каждое слово командира, понимая, что тренировка еще не завершена. Батяня на полуслове оборвал свое объяснение и сделал молниеносное движение лопаткой в сторону солдата. Командир опять-таки лишь имитировал удар лопаткой в правое предплечье. Боец, хоть и не ожидал продолжения боя, однако все-таки сумел отреагировать. Он отпрянул и быстро ушел в сторону, поднимая с земли автомат. Комбат напирал, норовя нанести новые удары (снова же имитационные). Солдат, раззадоренный неудачей первого боя, на этот раз действовал более умело. Однако весь раунд ему пришлось обороняться. Ни одной атаки он так и не провел. Зато Лавров атаковал и атаковал, пока не свалил солдата с ног при помощи специального приема.