6

Выстрелы смолкли минуты через три после того, как я облачился в плащ, закрыв верхнюю часть лица капюшоном. А еще спустя минуту я услышал голоса со стороны входных ворот.

– Нужно уходить! Куда ты?!

– Проверьте «замок»! Потом уйдем!

Голос был властным, командирским. Я застыл в сгорбленной позе. Вскоре в помещении появились три силуэта с оружием. И с фонариками.

– Пусто, одни покойники, – сильный луч армейского фонаря осветил бутафорские гробы.

Как хорошо, что я закрыл Жукова крышкой! Человек невольно реагирует на столь мощную вспышку. Луч тем временем осветил меня, но мои глаза защищал надвинутый капюшон.

– Что за...? – выругался один из проверяющих. – Пошли дальше.

Как только они покинули кладбище, я что было сил напряг слух.

– Нашего убили. Ножом по горлу, – услышал я.

«Охраняемому палец в рот не клади, видать, кое-какую подготовку получил», – опять мысленно похвалил я Жукова.

– Магистра упустили, б..., – это была последняя сказанная вслух фраза.

Простояв в стредневековом плаще еще минуты четыре, я сосчитал до двадцати, а потом негромко произнес:

– Вылезайте, Магистр!

* * *

Выбравшись из замка, мы не торопились оказаться в поле зрения подъехавших милиционеров. Они деловито передвигались, держа наготове автоматы, а медработники накрывали брезентом тела погибших. Их было не слишком много, но живы ли мои ребята и Феликс, я определить не мог. Единственное, что я успел заметить, когда мы выбирались из замка – тело Олега с развороченной пулями грудью. Рядом с каруселью стоял небольшой грузовичок. Жуков понял меня без слов.

Выбив ворота, которые минуту назад закрыл милицейский старшина, мы выехали на городскую магистраль. Сейчас за нами начнется милицейская погоня.

– Здесь лес неподалеку, – заметил Жуков. – Наверное, туда, Валентин.

– Пруд там есть?

– Зачем?

– Умыться-обстираться, – пояснил я.

– Должен быть.

«Жуков хорошо знает Москву и окрестности, владеет ножом, но иногда задает лишние вопросы», – отметил я.

* * *

Мы бросили грузовик метрах в пятнадцати от спасительного леса. Милицейская (или какая-либо другая) погоня сесть нам на хвост не успела.

– Человека убивать страшно? – неожиданно спросил я Жукова, когда мы, что называется, умылись-обстирались-обогрелись.

– Не знаю, – как ни в чем не бывало пожал плечами Жуков. – Не успел, знаешь ли, понять...

Нет, из этого паренька клещами лишнего не вытянешь. На редкость спокоен, хотя полтора часа назад в серьезной переделке побывал. Может, не впервой ему? Интересно, сколько ему лет. Младше меня или чуть старше? По виду сложно определить – фигура мальчишеская, лицо мужское, умное, эмоционально непроницаемое.

– Ну что, Жуков, теперь в лесу будем сидеть? Грибами-ягодами питаться, зайцев ловить и в их шкуры одеваться? Осень на носу, а там и зима, – проговорил я.

– Нет, – покачал головой Жуков.

– А куда теперь? Или, может быть, ты предложишь харакири? – продолжил я.

– Это крайность, – без тени иронии вторично покачал головой Жуков, он же Магистр.

– Почему тебя Магистром назвали? – спросил я, чуть уклонившись от начальной темы.

– Каждый объект имеет специальное обозначение. Меня Магистром окрестили. Наверное, за склонность иметь несколько образований.

– Кто окрестил? – быстро уточнил я.

– Те, кто в нас стрелял. Спокойно, Валентин... – Жуков-Магистр примирительно поднял вверх правую ладонь, видя, что я начал выходить из себя. – Выход у нас есть. Он, правда, может быть использован лишь в самом крайнем случае... Но сейчас, кажется, именно тот случай...

Ему еще «кажется»!

– Одевайся, сейчас выйдем на шоссе, поймаем машину.

– А дальше?

– Дальше в аэропорт. Международный.

Сообщение Жукова несколько обнадеживало. В кармане у меня осталось пара тысяч, с таксистом расплатиться сумеем.

* * *

Погиб Олег. И Кирилла застрелили практически на моих глазах. Что с Лембергом и Степанычем, я не знал. Если их захватит милиция, они «режима секретности» не нарушат. Дескать, шли мимо, началась стрельба, у нас в кармане случайно оказалось по пистолету, открыли ответную пальбу. Пару недель подержат в камере, потом, скорее всего, выпустят под подписку о невыезде, дело медленным образом замнут. «Режим повышенной секретности» нарушен не будет. Спецназ играет со смертью в молчанку – слова не мои, но точно отражающие суть нашей профессии. Представим себе – двигается по маршруту спецгруппа. Все отлично подготовленные, знающие дело ребята. Все как один – офицеры. Задание знает только командир, да и это не полностью, в процессе пути получает указания по рации. Вдруг – бац! Засада! Отряд вступает в бой с превосходящими силами противника, трое остаются прикрывать, командир разбивает остальных на четыре группы, и эти четыре группы автономно пытаются выполнить полученное перед самой засадой задание. В результате погибают почти все. К «заветному мосту» выходит лишь один, весь израненный, но способный повесить на мост взрывчатку, отползти и нажать взрыватель. После взрыва и этот герой погибает. Противник находит его, полуживого, и тот либо стреляет себе в голову, либо использует ампулу с «блаженной смертью». После всего этого выходит закрытый президентский указ о награждении всех героев. А еще через некоторое время выясняется, что вся акция с «заветным мостом» – лишь отвлекающий маневр, этот мост, по большому счету, никому не нужен был, но необходимо было стянуть силы противника в определенный район. А в это время в другом месте другие офицеры проводили иную акцию. О которой знали и знают человек пять, не более. И за нее тоже ордена получили. Закрытым указом.

В жизни так бывает. В книгах редко... Хотя в годы моего детства был такой фильм «Ответный ход», как раз про разведку ВДВ. Там командование тоже посылает в тыл противника лучшую разведгруппу, чтобы дезориентировать неприятеля. Правда, в фильме все лихо и весело, никто не погибает, и вообще это маневры были. В наше время все по-другому. Получен приказ – извольте исполнять. А уж прикрытие это или основная операция – не нашего ума дело. Справедливо ребят под пули подставлять? Но цель основной акции нам неизвестна – может, десятки тысяч жизней мирных граждан будут спасены. Не все погибнут, но никто из выживших никогда ничего не спросит. Может, «товарищ Жуков» – тоже акция прикрытия и не более того? Мы с этим Магистром отвлекаем на себя некие силы и внимание, а в это время... То, что происходит в ЭТО ВРЕМЯ, ни я, ни сам Жуков, скорее всего, никогда не узнаем. Но после ЭТОГО ход истории может измениться. Не слишком заметно на первой взгляд, а может, наоборот, резко. Причем в лучшую сторону. Если не верить в эту самую «лучшую сторону», то есть смысл пустить себе пулю в лоб прямо сейчас...

* * *

– Триста сорок четвертый, игрек восемь, – сказал Жуков мужчине в штатском, который был вызван аэропортовским милиционером по просьбе охраняемого лица.

Мужчина молча кивнул, связался с кем-то по телефону, затем проводил нас до какой-то железной двери. Таблички на ней не было, но охраняли ее парень в аэрофлотской форме и милиционер с автоматом. Мы явно попали в некую «закрытую зону». За дверью нас встретил другой штатский. Без особого радушия, очень сдержанно.

– Триста сорок четвертый, игрек восемь, – докладывает он кому-то невидимому по внутренней связи. – Двое. Нет, этого не нужно. Так точно, через десять минут.

Нас двое и нам чего-то не нужно. А что нужно? Мужчина быстро достал миниатюрный фотоаппарат и сделал снимки наших физиономий. Теперь все понятно.

Через десять минут наши фотографии оказались в доставленных загранпаспортах с чужими фамилиями. Еще нам вручили авиабилеты на ближайший рейс, а лично Жукову – два конверта, судя по всему, с денежными купюрами.

* * *

Наш самолет поднялся в воздух, вскоре бортпроводница принесла несколько маленьких бутербродов с икрой и минеральную воду. Что ж, устроились неплохо, теперь главное – долететь. А я по-прежнему ничего не понимал. Охраняемое лицо молчит.

– Раньше нельзя было? – ни с того ни с сего спросил я Жукова.

– Нельзя. Теперь, впрочем, тоже нельзя. Дежурный обязан сообщить, что по паролю выехал некто, назвавшийся кодовым числом. Несколько человек поставят в известность.

– Это плохо? – уточнил я.

– Да. Не буду скрывать, я воспользовался «коридором экстренного выезда». В международных аэропортах, портах и вокзалах такие коридоры имеются. Ты называешь пароль, тебе дают документы и билет. И никаких лишних вопросов.

Жуков говорил тихо, склонившись почти к самому моему уху. Ох, сколько же у меня имелось к нему этих самых «лишних вопросов».

– Что-нибудь еще не «будешь скрывать»? – спросил я.

– Да вроде все путем, – пожал плечами Жуков. – Приедем, отдохнем. Но бдительности терять не нужно. Даже сейчас.

Т-фу ты, мать твою! Вслух я ничего говорить не стал. Выходит, продолжаются наши, мягко говоря, «приключения». Ну что я сумел-таки узнать?

Жуков – сотрудник Службы внешней разведки. Это я теперь знаю точно. Но что это дает? Похоже, он не очень доверяет своим. Хотя... «Режим секретности» есть режим секретности.

– Мы, значит, на море прохлаждаться будем, а там... Москва на воздух не взлетит? – очень тихо, в тон Жукову, спросил я.

– Не взлетит.

Он произнес это негромким, но очень категоричным тоном. Вот так я и получил ответ на главный вопрос. Получается, что все дело в этом самом Жукове. В нем и только в нем. Радиус его поражающегося действия равен ракете «Трайдент», а в той, в свою очередь, несколько Хиросим. Поверить в это невозможно. Сидит рядом худенький парнишка, попивает сок из трубочки. Сюр! Бред! Но вот гибель моих ребят – не сюр и не бред. И противник у нас, надо сказать, серьезный. Я заманил его в «Луна-парк», думая, что там сложно устроить грамотную засаду, но сам попался в собственный же капкан, переоценил себя. И Жукова увели прямо из-под моего носа, хорошо, что сам он парень не промах оказался... А вот насчет бдительности Жуков не зря напомнил, явно не перестраховывается. И означает это, что я по-прежнему отвечаю за его жизнь и безопасность. Пусть в одиночку, пусть без оружия... Жуков воспользовался «коридором» но, теперь об этом станет известно узкому количеству лиц. И Жуков от этого не в восторге. Стало быть, в пункте назначения нас могут встретить... А может быть, уже сейчас «ведут»? Я встал со своего места и направился в сторону туалета, ненавязчиво изучая пассажиров салона. Народ самый разный, вычислить наших возможных «провожатых» было невозможно.

Когда я возвращался, то встретился взглядом с симпатичной дамой, которая занимала место прямо за нашими спинами. Не сказать, что юная особа, не классическая красавица, но какая-то необычная. Очень милое, располагающее к себе лицо... Или я ее где-то когда-то видел? Я остановил взгляд на ней, она на мне, нужно было срочно что-то предпринимать. И я сделал первое, что пришло мне на ум.

– Можно взять у вас автограф? – чуть нагнувшись к женщине, спросил я.

– Пожалуйста, – заметно поскучнев, отозвалась она и с какой-то усталой обреченностью подписала мне какую-то открытку.

– Не приставай к женщинам, – заметил Жуков, когда я вернулся на место.

Я хотел послать Жукова, но сдержался, вместо этого углубился в изучение автографа. Обычные пожелания счастья и добра, подпись неразборчива. Она известная актриса? Нет, такое лицо я бы запомнил, кино иногда смотрю. Может, спортсменка? Тоже нет, ко всему прочему она хрупенькая, не слишком спортивная. Почему я попросил у нее автограф? Первое, что пришло в голову... А почему пришло? Жуков молчит, бегло посмотрел на мой трофей, и ни слова.

* * *

– Куда теперь? – позволил я себе вопрос, когда мы сошли с трапа, прошли аэровокзальные формальности и оказались на автостоянке.

– К морю, как и было обещано, – ответил мне Жуков. – В семидесяти километрах отсюда небольшой частный курорт. – Жуков произнес вслух его название. – Нам там зарезервирована комната на двоих. Уж не взыщи, Валентин.

Как все четко! Ну что ж, будем отдыхать на море и при этом постараемся не терять бдительности. Мы прибыли в одно весьма солнечное курортное государство. Что ж, мир посмотреть никому не вредно, я в здешних краях был впервые. Между тем Жуков остановил на стоянке машину и объяснял водителю, куда нам нужно. И в это самое время у меня за спиной послышался милый женский голос.

– Простите, вы едете в..? – женщина назвала частный курорт, про который мне только что сообщил Жуков. – Может быть, возьмете меня? За мной должны были прислать машину, но... Одним словом, как всегда!

Она всплеснула своими изящными ручками. Да, да – это была незнакомка, давшая мне автограф. У нее были зеленовато-серые глаза, гладкая модельная прическа, очень подходящая ее лицу с тонкими чертами и чуть вздернутым носом. Жуков молча кивнул, одновременно и мне, и незнакомке. Не очень-то он учтив с женщинами.

– Вам, наверное, понадобится носильщик? – рядом с незнакомкой вырос здоровенный детина.

Говорил он по-русски, но с заметным прибалтийским акцентом. И тут же протянул свою ручищу к вещевой сумке женщины.

– Я же вам сказала – отстаньте и не преследуйте меня! – раздраженно отозвалась незнакомка.

После этих слов ее сумка оказалась в моих руках. Я столь резко вырвал ее из уже схвативших ручку пальцев, что гигант-эстонец заметно покачнулся.

– Машина идет в парк, носильщиков просят вернуться к трапу, – с присущей ситуации любезностью сообщил я эстонцу.

У того лишь задергались лицевые мышцы, с таким обращением он явно столкнулся впервые. Однако ничего отвечать и тем более предпринимать не стал. А мы втроем сели в машину и тронулись в указанном Жуковым направлении.

* * *

– Любите отдыхать одна? – спросил я незнакомку, не обращая внимания на угрюмого, точно воды в рот набравшего Жукова.

– Нет, у моря меня встретят друзья, у них своя яхта, я даже не буду жить в отеле, – ответила женщина.

– Очень жаль, я бы не отказался от соседства с вами, – продолжил я.

– Увы, ничем не могу помочь, – улыбнулась она.

Какая улыбка! Даже не знаю, как виденное мною описать. Вот улыбается женщина, и ты понимаешь – перед тобой божественное творение. Впрочем, все мы – творения... Видел, видел я эту улыбку, не мог не видеть!

– На яхте хоть покатайте! – несколько театрально взмолился я.

– Это зависит от моих друзей, – незнакомка продолжила обвораживать меня своей улыбкой.

– Я им завидую, – только и осталось произнести мне. – А как вас зовут?

Вопрос неожиданно смутил ее. Нет, скорее она была удивлена... А я тоже хорош, сперва просил автограф, а теперь спрашиваю, как зовут?! Она ведь явно из знаменитостей.

– Меня зовут Ирма, – ответила незнакомка.

Что за Ирма? Немецкое имя, никаких знакомых или известных дам с таким именем я не мог вспомнить, как ни силился.

– Валентин, – произнес я. – К сожалению, не святой.

– Для вас, наверное, к счастью? – поддела меня Ирма.

Разговаривая таким образом, мы довольно быстро добрались до отеля, расположенного в длинной, архитектурно вычурной двухэтажной постройке. Когда мы с охраняемым лицом вошли в номер и немного там освоились, Жуков заметил:

– Валентин, извини, но когда ты пытаешься заигрывать с женщинами, ты похож на идиота.

– Во-первых, не с женщинами, а с женщиной, – поправил Жукова я. – А во-вторых...

– А во-вторых, слушай, что я говорю, – совсем уж невежливо перебил меня Жуков. – Просто внимание к себе лишнее цепляешь. А этого нам не нужно. Ты же когда в разведрейды ходил, то не вставал в полный рост и не пел: «Я буду долго гнать велосипед»?

– Ты знаешь, иногда бывало, – сдерзил я и даже насвистел мелодию данной песенки.

Жуков хотел было что-то сказать, но лишь махнул рукой. Чувствовалось, что сейчас он проявил излишнюю бдительность и сам понял это...

А вот женщин Жуков не любит, у него явно с ними связаны не самые теплые воспоминания. Лицом заметно помрачнел, одним словом, не человек – ракета «Трайдент» с несколькими Хиросимами.

– Все нормально, Магистр, – успокоил я Жукова. – Просто я должен знать, кто нас окружает... Ты, кстати, эту Ирму раньше не встречал?

Жуков в ответ лишь усмехнулся. Причем по-доброму, без нервов. Стало быть, мир восстановлен.

А номер в отеле, надо сказать, был на уровне! Я в таком впервые оказался. Если бы осталось время на отдых – совсем хорошо...