8

Ранним утром следующего дня у полковника Дерюгина мелодично замурлыкал домашний телефон.

– На связи генерал-майор Гаврилов, – сообщил молодой телефонист с безукоризненной дикцией.

В трубке чуть слышно затрещало – переключился канал связи.

– Дерюгин, ты спишь?

– Никак нет. Уже собираюсь на службу.

– Хорошо. Ты Лаврова отправил на курорт? – спросил Гаврилов.

– Так точно.

– Когда?

– Сегодня ночью. Он вылетел чартерным рейсом.

– Да-да… – с каким-то сожалением в голосе протянул генерал-майор. – Лучше б он отправился день или даже два дня назад.

– Я тоже так думаю, – поддержал начальника полковник.

– Тоже? Ты это о чем, Дерюгин? Плохие новости. Ты все еще услышишь. В общем, два – ноль не в нашу пользу. Смотри, чтобы у Лаврова был активный отдых, я бы даже сказал, очень активный. И чтобы никто – слышишь? – никто о его горящем туре даже не догадывался. Ты меня, надеюсь, понимаешь?

– Так точно, понимаю, товарищ генерал-майор, – отчеканил полковник Дерюгин, все же немного опешив от намеков и недосказанностей.

На самом деле Дерюгин не совсем понимал, почему у генерал-майора Гаврилова был такой напряженный тон – а вдруг о здешних подвигах Батяни уже осведомлено высокое начальство? Черт их знает, этих пронырливых цыган.

– Короче, пускай он приступает к активным действиям, и немедленно, – продолжал генерал-майор Гаврилов, – без проволочек!

– Есть, товарищ генерал-майор.

– И докладывай обо всем мне лично. Давай, Дерюгин, я на тебя и на Лаврова очень рассчитываю. Да, и еще – внимательно следи за сообщениями из Средней Азии.

Генерал-майор Гаврилов быстро положил трубку, так что полковник Дерюгин даже не успел проговорить дежурное – «слушаюсь».

* * *

В действительности активный отдых в прямом смысле этого слова полагается и летчикам гражданской авиации, и пилотам военных истребителей. За соблюдением этого правила в каждой конкретной авиакомпании или в военном авиаподразделении следят по-своему. Где-то строго, а где не так строго. Американские ВВС придают большое значение психическому и физическому здоровью своих летчиков.

А к пилотам истребителей F-22 «Раптор» отношение в войсках совершенно особое. Как раз звено этих крылатых машин смерти в качестве испытания в условиях, приближенных к боевым, несло службу на американской военной базе в Средней Азии. Именно той, что недавно подверглась террористической атаке.

«Локхид / Боинг F-22 Раптор» пока что единственный истребитель пятого поколения, принятый на вооружение в какой-либо армии мира. Российский истребитель пятого поколения ПАК ФА (Перспективный авиационный комплекс фронтовой авиации) только «на подходе», его эксплуатация должна вот-вот начаться, предварительный план ввода крылатой машины в строй намечен на ближайшие год-два, и по всем характеристикам она превышает заокеанскую. Однако американцы очень кичатся своим сверхсовременным истребителем. Даже не продают его ближайшим союзникам. И вроде бы есть этому причины. В 2006 году проходили учения «Норден Эйдж», где «Рапторы» вели бои с истребителями четвертого поколения. И как утверждают американские военные, мол, всего 12 «Рапторов» за первую неделю учений условно сбили аж 144 самолета противника, при этом не потеряв ни одной своей машины!

Однако не так гладко обстоят дела в рядах «летающих динозавров». К ноябрю 2010 года в летных происшествиях было потеряно уже четыре истребителя. Причем пилоты двух последних разбившихся F-22 погибли. Остается загадкой, почему пилот первого – опытный летчик-испытатель Дэвид Кули – не сделал даже попытку катапультироваться. А гибель второго пилота – Джэффри Хэни – произошла от неверного функционирования бортовой системы генерации кислорода. Джэффри Хэни начал внезапно испытывать ужасное удушье. И все равно ответственность за гибель самолета возложили на него

Самое невероятное, что и до сих пор в этих самолетах происходят подобные случаи – летчиков в маске внезапно охватывают приступы удушья. И никто не может точно установить – ни конструкторы, ни инженеры-ремонтники, от чего это происходит. Пилоты жалуются, говорят о невыносимом запахе пластмассы. Были случаи своеобразных забастовок – летчики наотрез отказывались совершать полеты на «Рапторах». Дошло до того, что суперсовременному истребителю по особому приказу командования ВВС США запрещено улетать далеко от баз, не оборудованных надежными взлетно-посадочными полосами – чтобы у пилота всегда имелась возможность совершить экстренную посадку. Кроме того, этим боевым машинам запрещено подниматься выше 7600 метров, хотя практический потолок – 20 000 м, чтобы при возникновении первых признаков удушья, как у Джэффри Хэни, пилот имел возможность снизиться хотя бы до 5400 метров, сорвать маску и подышать воздухом в кабине.

Да и вообще, «Локхид / Боинг F-22 Раптор» – самолет в прямом смысле этого слова на вес золота. Грамм этого самолета равен рыночной стоимости грамма золота. Масса пустого самолета – 19 700 кг, фактически пилоты управляют двадцатитонным слитком золота высшей пробы! И конечно же, в армии к ним особое внимание, поэтому и условия им предоставляются особые.

* * *

На берегу живописного озера в шезлонгах возлегали и с наслаждением вдыхали свежий утренний воздух два пилота американских ВВС – Маркус Вилковски и Арчибальд Тэнниссон-младший. После утренней пробежки они решили немного перевести дух и теперь, щурясь, от майского азиатского солнца, наблюдали, как их боевой товарищ, умело меняя стили, плыл по озерной глади. На живописном камне, о который тихо билась чистая прибрежная волна, аккуратно – пятка к пятке, нос к носу – стояли кроссовки «Reebok» с «тракторной» подошвой, рядом с ними лежали сложенные вдвое шелковые спортивные трусы синего цвета, бело-красная футболка, звездно-полосатое полотенце, а на нем – черные плавки.

– Я не подозревал, что у нашего Себастиана склонность к нудизму, – сказал Арчибальд.

Он лениво покусывал травинку, наблюдая за широкими взмахами рук Себастиана, который в данный момент плыл в сторону берега красивым баттерфляем.

– Плавать голышом и нудизм – это разные вещи, – возразил Маркус. – Он же не носится перед тобой по берегу без трусов.

– Попробовал бы только, – Арчибальд неприятно сморщился. – Еще бы геи стали пилотами «Рапторов».

– Дружище, у тебя в башке все путается, нудисты, геи… Ты не с той ноги сегодня встал?

– Да какая разница. Кривляются друг перед другом, как бабы.

– А что, Арчи, разве ты не знаешь? Давно существует конкурс «мисс-пилот истребителя». В Израиле уже несколько лет бабы на F-16 летают.

– Женщины на истребителе? – Арчибальд Тэнниссон-младший выплюнул травинку. – Женщины – это все же лучше. Красивая баба небо украшает. А то, черт, будут там всякие извращенцы… – сморщился американец. – А вот эту мисс-пилот я бы сделал бы миссис-пилот, – громко загоготал он, – причем прямо во время полета.

– Арчи, я вижу, ты засиделся в этой глухомани, – хмыкнул Маркус.

– Да ничего же здесь нет. Ни баров, ни красоток. Одна только в кишлаке. И та пугливая, как дикая коза.

– Ну да, из развлечений – один бег трусцой. Плавай, загорай, – согласился с приятелем Маркус.

В это время Себастиан вышел из воды, быстро обтерся полотенцем, натянул плавки, надел спортивную форму.

– Эй, вы не передумали? Вода просто супер! Еще вчера была намного холоднее! – крикнул он с берега.

Товарищи по оружию ему ничего не ответили.

– В воде – словно сам в небе паришь! – продолжал Себастиан, уже направляясь к шезлонгам. – Всей кожей это ощущаешь.

Он держал кроссовки в руке и шел, оставляя за собой на пляже мокрые следы.

– В небе ты не паришь, – назидательным тоном произнес Арчибальд, – а управляешь боевой машиной. И ты вовсе не голый и не босой, на тебе костюм, вокруг приборы.

– И шлем с автоматическим наведением. Киборги мы, – добавил Маркус, – стреляем, как в компьютер играем.

– Только вот перегрузки и нехватка кислорода настоящие, – улыбнулся Себастиан.

– Ага, из-за этих перегрузок мы скоро будем на свалке загорать, – зло проговорил Арчибальд. – Ты читал требования к самолетам шестого поколения?

– Ну? – буркнул в ответ Себастиан.

– Полностью исключить «человеческий фактор». А это значит, что какой-то головастик с очками на прыщавом носу будет сидеть у себя в офисе за компом или айфоном, играть в воздушный бой и при этом бомбить настоящих террористов.

– А вы видели, сколько горилл нагнали? – решил перевести тему Себастиан. – На том берегу – за каждым кустом.

– Усиленные меры безопасности. На базе вообще полно вояк. На аэродроме чихнуть боишься – не то подумают, что бомба взорвалась, – сказал Арчибальд, поднимаясь с шезлонга. – Все проверяют и перепроверяют. Даже в штаны не стесняются залезть.

– О’кей, нас же надо охранять. Пошли – подкрепимся, – предложил Маркус и тоже поднялся со своего шезлонга.

– В кафе? – спросил Арчибальд.

– В чайхану, как говорят местные, – поправил его Себастиан.

Трое американских летчиков-истребителей отправились к круглой, словно огромная бетонная бескозырка, кафешке, вплотную прижатой к шестиэтажному зданию.

Это был гостиничный комплекс, где когда-то отдыхали партийные работники из республик Средней Азии, конечно же, руководители не младшего звена. Теперь американцы взяли его в аренду, модернизовали, сделали более фешенебельным и пригодным для нужд собственной армии. На крыше оборудовали вертолетную площадку, где могли уместиться два вертолета. А по бокам, словно огромные уши, приделали спутниковые антенны. Подвели скоростное шоссе, построили удобный паркинг. Перед пляжем устроили великолепный спортивный городок с баскетбольной площадкой, теннисными кортами, турниками, спортивными тренажерами, соорудили открытый бассейн и заполнили его бирюзовой водой…

Главным образом здесь отдыхали, а вернее, боролись с усталостью и переутомлением, военные летчики. Американцев привлекло выгодное географическое расположение гостиничного комплекса – всего десяток километров на север от военной базы с аэродромом. Полупустыня на невысокой возвышенности переходила в лесополосу, в которой «пряталось» чистое озеро. Место было очень живописное и удобное. Американцы не поскупились, и теперешнему владельцу гостиницы – сыну бывшего председателя районного комитета коммунистической партии – несказанно повезло. В какой-то мере повезло и обслуживающему персоналу гостиничного комплекса. Садовники, горничные, повара, официанты, охранники, отобранные из граждан республик Средней Азии, хорошо владеющих английским языком, получали зарплату в долларах, и была она намного выше, чем в их родных странах. Хотя они все были в какой-то степени «прозрачными» людьми, американцы их просто не замечали: персонал должен был обслуживать военных тихо, быстро, качественно и незаметно, да еще с довольной улыбкой.

Арчибальд, Маркус и Себастиан неспешно шли к чайхане по посыпанной желтым песочком тропинке. Справа, метрах в тридцати, открылись ворота КПП, и в них тихонько вкатился грузовичок «Газель» с закрытой будкой-холодильником, на которой было написано по-киргизски «Продуктылар» и по-английски «Food».

Картина была обыденная – такие грузовички каждое утро привозили свежие продукты в чайхану. Если машине разрешили въехать на территорию гостиничного комплекса, значит, дежурный по КПП – солдат местных вооруженных сил и постовой-американец – ничего подозрительного не заметили.

Три коллеги, три американских пилота истребителей пятого поколения уже поднимались по ступенькам к дверям чайханы, как их внимание вдруг привлек крик.

– Туруу! Стоять! – Из помещения КПП выскочил солдат-киргиз невысокого роста. – Еще один вопрос! – крикнул он на своем языке людям, сидящим в кабине «Газели».

Солдат был молодой, он недавно поступил на эту хорошо оплачиваемую службу, поэтому старался изо всех сил показать себя перед своим и американским начальством активным…

Несколько минут назад он внимательно проверил документы водителя и экспедитора. Все бумаги и удостоверения были вроде бы в полном порядке, где надо – стояли подписи и печати, совпадали фотографии. Водитель был разговорчив, а экспедитор – угрюм и нелюдим, все время отсиживался в кабине, предоставив все делать своему коллеге.

Солдат-киргиз и американский пехотинец осмотрели груз и сам грузовик – замороженные цыплята грудой до самого потолка лежали, присыпанные крошкой льда.

– Вы напарник Ниязакуна? – спросил на своем языке солдат-киргиз у водителя.

– Да. Он попросил его сегодня подменить, – водитель – молодой человек со среднеазиатской внешностью – ответил на чистом киргизском, спокойно, без волнения и нервозности. У него при разговоре чуть приподнималась правая бровь, что придавало нелепо-простецкое выражение лицу. – Вы же знаете, что у него жена рожает.

Это была правда, дежурный по КПП помнил, как совсем недавно водитель Ниязакун хвастался, что наконец-то у него после трех дочерей будет мальчик. Обещал даже показать фотографию младенца, как только тот появится на свет.