7
Спальный район на юго-западе Москвы, июнь 2010 года

Тихое и усталое летнее солнце уже завалилось куда-то за спины бетонных многоэтажек, но здесь, среди длинных рядов гаражей, было все еще достаточно светло и о какой-либо вечерней прохладе говорить было еще рано – синоптики предрекали небывалую жару и, похоже, на этот раз не врали. Несмотря на относительно поздний час, двери многих гаражей были распахнуты и там продолжалась малопонятная для женщин жизнь. Кто-то возился с машиной, кто-то под бутылочку и нехитрую закуску вел с друзьями разговоры «за жисть» и домой, судя по всему, отнюдь не торопился, а кто-то спорил с соседом по боксу, выясняя, какая тачка круче и надежнее.

– Ну-ка, теперь попробуй, – негромко скомандовал молодому парню, сидевшему за рулем «жигуленка», невысокий мужчина в не очень чистой, измазанной не то маслом, не то мазутом рубашке и принялся неторопливо вытирать руки ветошью.

Парень запустил мотор – тот мгновенно отозвался на первый же поворот ключа и заработал ровно и чисто, без всяких признаков каких-либо перебоев.

– Газку кинь-ка. – Мужчина наклонился к мотору и что-то там еще немножко подкрутил. Прислушался, как двигатель послушно взвыл на повышенных оборотах, удовлетворенно кивнул: – Ну вот, другое дело! А то троит, троит… Ты свечи вообще когда-нибудь чистишь? И на станцию надо вовремя гонять, а не ездить до последнего…

– Спасибо, дядь Миша, – парень без особого смущения пожал плечами. – Да сам знаешь, все как-то некогда… Дела! Сколько с меня? Пятисот хватит?

– В самый раз, – флегматично отозвался мастер и, получив купюру, небрежно сунул ее в нагрудный карман. – Ты бы радиатор промыл, что ли, а то на жаре он у тебя греться будет. И движок грязный, как не знаю что, и масло небось чернота одна… Самому лень, так на станцию сгони, а то стуканет движок – и к бабке не ходи…

– Это обязательно, дядь Миш, – весело отозвался хозяин «Жигулей» и, бодро газанув, быстренько укатил куда-то по очередному из своих бесчисленных дел.

Механик скептически хмыкнул и направился было внутрь своего гаража, но был остановлен прозвучавшим из лихо притормозившей рядом иномарки:

– Командир, погоди! Мою колымагу не посмотришь?

Дядя Миша окинул сверкающую лаком иномарку ничего не выражающим взглядом, затем посмотрел на выбравшегося из салона водителя; судя по всему, узнал, но ни малейших признаков радости по поводу встречи со старым знакомым не проявил. Напротив, почти не скрывая досады, поморщился и довольно-таки неприветливо буркнул:

– Что ее смотреть… От такой колымаги здесь никто не отказался бы. Как ты меня нашел, майор? Хотя уже полковник, небось… Или в генералы забрался?

– Полковник, – почти неуловимо изменился в лице Сидоров, протягивая бывшему прапорщику ладонь для рукопожатия. – Ну, здорово, Вострецов! Как говорится, сколько лет, сколько…

– Чего надо, полковник? – без особого почтения перебил Сидорова Михаил. – Вот уж ни за что не поверю, что тебя ностальгия по старым временам одолела.

– А почему бы и нет? – обаятельно улыбнулся полковник. – Мне ничто человеческое не чуждо… Ну, не мрачней, мастер! Есть, есть небольшое дельце к тебе. Поговорим?

Вострецов на минуту задумался, словно прикидывая, как бы поудобнее послать нежданного гостя, но в итоге негромко произнес:

– Ну, пойдем – я тут недалеко живу. Машину можешь здесь оставить, не тронет никто…

– Э, нет, – энергично дернул подбородком Сидоров, – знаю я расейский народец, понимаешь! Давай, садись и показывай, куда ехать-то…

Многоэтажка прапорщика оказалась действительно в двух минутах езды, и вскоре хозяин с гостем расположились на маленькой кухоньке за столом, на котором возвышалась объемистая бутылка коньяка, принесенная полковником, и тарелочки с домашней снедью, выставленные бывшим прапорщиком. Хозяйничал Вострецов сам – жена с племянницей, по его словам, остались ночевать где-то на даче. Выпили по первой, по второй, и лишь тогда Сидоров небрежным тоном задал простенький вопрос:

– Так как живешь-то, Михаил? Не шибко богато, смотрю…

– Живут и хуже… Крыша над головой есть, на хлеб-соль хватает. Не всем же на «Ягуарах» раскатывать.

– А не хотелось бы? На «Ягуаре» порассекать?

– Полковник, если ты так издалека подходить будешь, то и к концу пузыря до сути не доберешься! Мы пацаны уже взрослые, так что давай о деле. Без всех этих…

– Давай, – согласно кивнул полковник. – Ты помнишь, как тогда, в 91-м, с тем черномазым ящики возил?

– Ну, возил, и что? – заметно напрягся Михаил и невольно покосился на свою изуродованную руку. – И рад бы забыть, но вот ты, например, не даешь.

– В документах везде написано, что ящики сброшены в море и взорваны, так?

– Так, и что дальше? Как ты просил, так я и говорил…

– А дальше то, что ящики те были так заделаны, что им сто лет никакая морская вода не страшна! И лежат они, родимые, на дне, и в них спокойно спят оч-чень интересные железки… А точнее – экспериментальные торпеды очень даже солидной мощности. Их должны были на военно-морском полигоне испытывать в теплых и соленых морях. Но, как ты помнишь, все тогда тем самым тазом накрылось. А вот теперь нашлись люди, которым эти самые торпеды позарез нужны, и они готовы платить очень хорошие деньги. Очень хорошие!

– Ты хочешь сказать, полковник, что я – единственный, кто сегодня знает точно, где они лежат? – Вострецов посмотрел в глаза полковнику совершенно трезвым взглядом. – А потом я должен показать это место на карте? Что будет дальше – догадаться несложно… И кто же покупатель? Грузины? Турки? Или какие-нибудь отморозки вроде этих… как же их…

– А тебе-то какая разница? – Сидоров устало вздохнул и нехорошо потемнел лицом, а в глазах мелькнула открытая неприязнь. – Как чувствовал, что будет с тобой морока! Все совка из себя вытравить не можешь? «Ах, невинные жертвы, ах, как это нехорошо…» Ты бы лучше о себе да о семье своей подумал – живешь как бомж какой… А то, что эта страна тебя, как изношенный сапог, на помойку выбросила – как и тысячи офицеров, между прочим, тоже, – это правильно, нормально?! Да ладно, хрен с ней, со страной, ты мне скажи: на место поедешь, покажешь? За хорошие деньги? Про поездку я потому говорю, что какие к лешему могут быть карты – если и остались от тех времен какие, то они в таких сейфах лежат, что… А рисованные планы в тетрадке или точка в малом атласе – это ведь детский лепет, сам понимаешь. Так что скажешь насчет турпоездочки? На халяву, а?

– Я что, на идиота похож? – почти равнодушно ответил хозяин и твердой рукой разлил коньяк по стопкам. Выпил, кинул в рот ломтик колбасы и отрицательно покачал головой. – Да ни за какие деньги я туда больше не сунусь! Мне и тех месяцев хватило, что я в их поганой тюрьме просидел. До сих пор иногда снятся те рожи… Так что, господин полковник, давай еще разок выпьем и все забудем. И провожу я тебя – время уже позднее…

– Значит, нет? И уговаривать, как я понимаю, бесполезно? Извини, прапорщик, но дурак ты… Ладно, нет так нет. Давай, на посошок наливай! Не чокаясь, за всех, кто в теплых краях тех проклятых навсегда остался…

Расставались бывшие однополчане-сослуживцы в прихожей – без особого сожаления и, естественно, без объятий. Придерживая уже распахнутую дверь, Сидоров достал бумажник и протянул бывшему прапорщику белый картонный прямоугольничек:

– Ты, Миша, еще разок хорошенько подумай… Если что – вот мои координаты, звони.

– Это вряд ли, – Вострецов уже нетрезво качнул головой, – я все сказал. Беспокойная жизнь у тебя, полковник! А мне уже вся эта суета не по возрасту, извини. Все, бывай!

…Уже сидя в своей иномарке, Сидоров, перед тем как запустить двигатель, пощелкал клавишами мобильного телефона и, услышав ответное «да», сообщил собеседнику:

– Он отказался. Да уговаривал я, а он уперся – и всё… Я ему свой телефон оставил – может, и передумает еще… Думаешь? Ну, ладно, подождем-посмотрим…

Ждать, как выяснилось, пришлось недолго. В течение всего следующего, по-летнему долгого дня бывший прапорщик занимался обычными своими делами: с утра отправился на работу в небольшую частную автомастерскую, где уже несколько лет числился автомехаником не из худших, а вечерком пару часов провозился с машинами уже своих личных клиентов – халтурка давала пусть и небольшую, но все-таки ощутимую прибавку к основной зарплате. Уже поздним вечером, когда Вострецов после более чем скромного ужина принялся за умело заваренный чай, раздался первый звонок. Звонила с дачи жена. С первых же слов, произнесенных одновременно растерянным и взволнованным голосом, стало понятно, что вчерашняя история с визитом полковника, увы, не закончилась, а только лишь начинается…

– Миш, ты сейчас дома? Послушай, а Ленка не у тебя? Что-то ее до сих пор нет… Звоню на мобильный – не отвечает!

– Ну, может, у подружки где или у этого своего… как его там?

– Миш, ну что ты как ребенок, ей-богу! С тем придурком она давно уже разругалась и сто лет его не видела, а у подружек, как ты говоришь, она никогда в жизни не оставалась ночевать! Миш, я боюсь – а вдруг с ней что… Сам знаешь, как бывает! Что делать-то, а?

– А что ты сейчас сделаешь? Считай, ночь на дворе… Короче, ты позванивай на ее номер – может, отзовется. И не паникуй раньше времени. Мало ли, батарейка у нее села или еще что… А я сейчас тут номера ее институтских ребят поищу – вроде были записаны где-то… Ты мне через часок перезвони, или нет – лучше я сам… Все, давай!

Жена, конечно же, права: Ленка была совершенно обычным, почти домашним ребенком и до сих пор каких-либо особых вольностей вроде ночных гулянок и шатаний по сомнительным тусовкам и клубам себе не позволяла. Тут отчасти и воспитание сказывалось, и более серьезные, чем все эти тупо-гламурные тусовки, интересы; да и Вострецов с женой старались ненавязчиво, но все же контролировать, где, как и с кем проводит свое свободное от учебы время их племянница. Хотя, прикидывал Михаил, дураку понятно, что не во все подробности своей жизни Ленка их посвящает…

Номера институтских товарищей Елены прапорщику искать так не пришлось, поскольку почти сразу же после дачного звонка жены раздался еще один, и незнакомый мужской голос сухо сообщил:

– Ваша племянница у нас. С ней все в полном порядке. Пока в порядке…

– Что вам надо? – грубовато спросил Вострецов, понимая, что выяснять, кто это звонит, бессмысленно и глупо, и уже почти наверняка догадываясь, что он сейчас услышит в ответ.

– Тебе предлагают небольшое бесплатное путешествие. Ты почему-то отказываешься. Неразумно. Ты еще разок хорошенько подумай, а мы тебе перезвоним!

«Надо было потребовать, чтобы Ленке трубку дали… Так этот гад уже отбой нажал. Так, значит, господин полковник, да? – Михаил, нервно прохаживаясь по кухне, все больше наливался злобой, одновременно понимая, что ничего толкового он сейчас сделать не сможет и ситуацию в целом тоже изменить не в силах. – Ну, а кто еще мог такое гадство сотворить? Только он! Ну, падла… Что ж делать-то, а? В ментовку нельзя – ежу понятно, что только хуже сделаешь! Черт, и Нинка сейчас с дачи позвонит – ей что говорить? А что ни говори, а деваться некуда – Ленку надо спасать…»