2

14 апреля 1945 года

13 часов 50 минут

Берлин

Сдавая личное оружие адъютанту Бормана, Хелген думал о том, каким он увидит рейхсляйтера теперь…

– Идите по этой лестнице, – распорядился адъютант, – и далее по коридору до конца.

– У меня не будет сопровождающего? – сдержанно удивился Хелген.

– Рейхсляйтер высказал пожелание, чтобы вы пришли один.

Фрегаттен-капитан спустился по лестнице и ступил на шероховатый пол длинного бетонированного коридора с рядами дверей по обеим сторонам. У каждой двери справа и слева в предписанной уставом позе замерли эсэсовцы с автоматами. Дальняя дверь была обита красной кожей. Охранники тщательно проверили документы Хелгена и посторонились.

В просторном кабинете, освещенном мягким неярким светом настольной лампы, сидел за столом Борман. Он поднял взгляд на Хелгена, застывшего в приветственной позе. Перемена была разительной. Вместо подтянутого, уверенного в себе человека, каким он запомнил Бормана, Хелген увидел почти старика. Рейхсляйтер сутулился, он даже будто стал меньше ростом. Глаза потускнели, из них исчез ироничный огонек. Сильно же изменился Борман с того вечера в сорок втором, когда состоялся ужин в ставке «Вольфсшанце»! Но трудно было бы найти в рейхе человека, которого не изменили эти три года…

– Садитесь, – негромко предложил Борман.

Он встал из-за стола, медленно подошел к большому радиоприемнику, взял с его крышки пистолет. Ни слова не говоря, он долго рассматривал оружие, потом тяжело повернулся к фрегаттен-капитану.

– Умер выдающийся человек, – тускло произнес он. – Германия лишилась великого сына. Генрих Шлессер застрелился…

В лице Хелгена ничего не изменилось – он никогда не слышал о Генрихе Шлессере.

Борман вернулся за стол. Желтый круг электрического света задел краем его руку.

– Война не проиграна, Хелген. Проиграно сражение, но не война. Окончательная победа безусловно и неизбежно будет принадлежать Германии. Когда-нибудь… Через много лет.

Рейхсляйтер замолчал. Он смотрел сквозь Хелгена, словно пытаясь увидеть, разглядеть это неведомое будущее.

– Шлессер знал это, – вновь заговорил Борман. – Он был одним из тех, кто создавал фундамент грядущей победы. А вы, Хелген, – один из тех, кому предстоит сохранить этот фундамент.

Борман снова поднялся, отпер встроенный в стену сейф и вынул оттуда коричневую папку с золотым орлом и двумя золотыми застежками.

– Здесь документы Шлессера, – сказал он. – Здесь мощь и сила Германии. Вы должны сохранить эти документы любой ценой. Даже ценой собственной жизни. До тех пор, пока не придет час… Считайте это частью завещания фюрера, адресованной лично вам.

– Да, рейхсляйтер, – ответил Хелген.

Борман перевел дыхание, будто сбросив тяжкую ношу с плеч.

– В рейхе не так много людей, на которых еще можно положиться, – заметил он уже более живым тоном. – К счастью, вы один из таких людей… Признайтесь, вам ведь хочется знать, что находится в этой папке?

Хелген изобразил на лице смесь изумления и негодования.

– Ну, ну, не надо. – Борман махнул рукой. – Здесь нечто более могущественное, чем все оружие, вместе взятое… Шлессер назвал это проектом «Деймос». Да, тот самый Деймос, сын Марса, бога войны. Ужас – так переводится его имя. Ужас для наших врагов и окончательная победа для нас…

Взгляд Бормана снова потух. Рейхсляйтер бессильно опустился на диван у стены, словно в нем внезапно иссяк заряд энергии. Он сделал прощальный жест.

– Я не задерживаю вас больше… Подробности вам объяснит Раттенхубер. Прощайте, Хелген, и удачи вам…

Манфред Хелген не знал, и не мог знать, какие события предшествовали срочному вызову в Берлин. Разумеется, документы Шлессера были отнюдь не единственными совершенно секретными бумагами, которые надлежало вывезти и сберечь ради будущего немецкой нации, ради воскрешения рейха из руин войны. Знаменитая фраза: «Если немецкий народ не способен победить, он должен погибнуть» – принадлежала обезумевшему Гитлеру. Но кроме него были и другие. И не о гибели нации думали они в эти трагические апрельские дни сорок пятого. Они думали о борьбе и победе, думали о том, что придет.

Гросс-адмирал Дениц организовал эвакуацию из Киля в широчайших масштабах. Надводные суда уходили десятками ежедневно. «Цель гросс-адмирала, – отмечал Людден-Нейрат в своем дневнике, – спасение возможно большего числа немцев». Но уязвимые для ударов с воздуха неповоротливые корабли не годились, чтобы вывозить на них столь важные и ценные секреты, к каким относились документы Шлессера. Им необходимо было обеспечить максимальную безопасность, насколько это представлялось возможным в условиях конца войны. Вопрос тщательно прорабатывался на недавнем совещании у Бормана. Обсуждались варианты эвакуации по воздуху и по уцелевшим линиям железной дороги, по понятным причинам отброшенные. Борман остановился на подводной лодке. Тщательно проверялись кандидатуры многих командиров субмарин, среди них был и Хелген. Прозвучало и предложение направить на подводную лодку специального эмиссара с документами, не посвящая командира в суть дела, но Борман решительно воспротивился этому.

– Командир и только командир, – заявил он, – отвечает за все, что происходит на его корабле, и только командиру я доверю бумаги Шлессера.

Круг поисков сужался. Наиболее безупречные послужные списки оказались у трех человек, одним из которых явился Хелген. И Борман не забыл короткой встречи с Хелгеном в сорок втором и благоприятного впечатления, которое тот произвел. В конечном счете и поэтому Хелген стоял сейчас перед Борманом, сжимая папку в руках.

Он двинулся к выходу.

У дверей Хелген оглянулся. Борман снова смотрел на пистолет, будто оружие гипнотизировало его…

Фрегаттен-капитана проводили в кабинет Раттенхубера. Штандартенфюрер жестом предложил садиться и извлек из сейфа несколько документов и карту маршрута следования.

– Вы отходите из Киля в два часа ночи послезавтра, – пояснил он, передавая Хелгену бумаги. – Как показано на карте, через Малый Бельт выходите в Каттегат, проходите Скагеррак, огибаете с севера берега Англии и далее – Атлантическим океаном к берегам Бразилии. Наша дипломатическая служба в этой стране получила указание встретить вас. Вы свяжетесь с нужными людьми по радио, вот особый код радиосвязи. Дальнейшие инструкции получите на месте… Теперь вот что. На тот случай, если ваша лодка подвергнется атаке, гросс-адмиралом Деницем приняты следующие меры. На побережье Малого Бельта, вот здесь, – палец штандартенфюрера коснулся карты, – и на вашем пути на островах Эре, Фюнен, Самсе и Анхольт организованы специальные спасательные посты, имеющие единственную задачу оказать вам помощь. С ними вы также сможете связаться по коду, вот этому. Детали согласуете с Людден-Нейратом. В Киль вас будет сопровождать охрана и представитель генштаба Ульрих де Мезьер, ответственный за операцию лично перед рейхсляйтером. Вопросы?

Движением головы Хелген дал понять, что вопросов нет.

– Хайль Гитлер! – заключил Раттенхубер.

– Хайль Гитлер!

Предупредительный адъютант провел фрегаттен-капитана к апартаментам, временно занимаемым Ульрихом де Мезьером. Этот невысокий подвижный человек понравился Хелгену, и он решился обратиться к нему с просьбой, с какой никогда не подступился бы ни к Раттенхуберу, ни тем более к Борману.

– Когда мы отправляемся на аэродром? – спросил он.

Генштабист бросил взгляд на часы.

– Есть полтора часа. Хотите отдохнуть?

– У меня в Берлине жена и сын…

Де Мезьер пристально посмотрел на Хелгена.

– Но вам ясна ситуация в Берлине, – сказал он. – Хоть сейчас и относительная передышка, но вы теперь важная персона…

– Думаете, прогуляться по улицам Берлина опаснее, чем сражаться с врагами в океане?

– Гм… Пожалуй, вы правы. Да и как бы ни закончилась ваша миссия, вам вряд ли вскоре выпадет случай увидеть родных… Давайте сюда документы.

Хелген передал де Мезьеру коричневую папку и бумаги, врученные Раттенхубером. Генштабист поместил их в черный чемоданчик с секретными замками и поставил в сейф.

– У вас полтора часа, – напомнил он.

Хелгену не понадобилось столько времени. Оглушенный и ослепленный, ничего не видя, стоял он перед развалинами разбомбленного дома. Сгорбленная фигура копошилась в дымящихся руинах. Пожилая женщина подняла голову, случайно наткнулась взглядом на Хелгена и ахнула.

– Это вы!

Траурная пелена перед глазами Хелгена начала развеиваться, и он узнал фрау Марту, их старую домработницу.

– Анна… – глухо выдавил он.

– Да живы они, живы, – быстро заговорила старушка, продвигаясь ближе, переступая через обломки. – Вчера ночью уехали. Тут была такая бомбежка, настоящий ад! Англичане, как бешеные псы, совсем с цепи сорвались. Было много машин, солдаты… Фрау Анна с маленьким Вернером уехали. Звали меня, а куда я поеду? В целом свете у меня никого нет…

– Куда их увезли?

– Я не знаю…

– Вчера ночью, – механически повторил Хелген. – Вчера ночью…

– Вы найдете их! Главное – они живы…

Хелген достал из кармана вечное перо, оглянулся по сторонам, оторвал обложку от валявшегося на мостовой старого журнала, нацарапал на ней несколько слов и протянул фрау Марте. Подумав, дописал еще что-то.

– Зайдите по этому адресу, – проговорил он. – Там живет доктор Вольфганг Роде, это мой друг. Доверьтесь ему, он окажет вам необходимую помощь.

Фрау Марта всплеснула руками:

– Бог не забудет вашей доброты… Будь проклята эта война!

Час спустя автомобиль увозил Хелгена и де Мезьера на аэродром. Черный чемоданчик был прикован к запястью Хелгена цепочкой.

3

Ночь с 16 на 17 апреля 1945 года

1 час 20 минут

Киль

U-536, освещенная слепящими лучами прожекторов, замерла в железобетонном укрытии для субмарин. Бассейн этого сооружения, защищенного от воздушных атак плитой толщиной четыре с половиной метра, мог вместить до тридцати подводных лодок одновременно, но сейчас здесь находилась только одна. Профилактические работы заканчивались, ремонтники и команда наводили последний глянец.

У трапа фрегаттен-капитан беседовал с Ульрихом де Мезьером и Людден-Нейратом. После отплытия первому предстояло отправиться к Борману с докладом о начале миссии U-536, а второй должен был доложить то же самое гросс-адмиралу Деницу.

На прощание все трое пожали друг другу руки. Хелген поднялся на борт. Трап был убран. С этого момента началось непосредственное выполнение задания рейхсляйтера.

Хелген совершил обход своего корабля. В целом он остался доволен, лишь сделал несколько малозначительных замечаний мотористам в машинном отделении. Сверкая начищенными деталями, тускло блестя свежим маслом, дизели гудели на холостом ходу. Хелген положил ладонь на кожух машины и ощутил глубинную вибрацию. Скрытая мощь двухтысячесильных двигателей готова была вырваться на свободу, унося тайну рейха в далекую, безопасную Южную Америку.

Через тесную кают-компанию (вокруг стола с трудом могли разместиться шестеро) Хелген прошел в командирский отсек. Он посмотрел на хронометр, включил переговорное устройство и принялся за проверку готовности служб к отплытию. Первый помощник Гюнтер, второй помощник Бауэр, «слухач»-радиолокаторщик Отто Метц и остальные, несущие вахту, уже заняли свои места.

Стрелки хронометра отметили два часа ночи.

– Малый вперед, – приказал Хелген.

Пол командирского отсека ощутимо задрожал. В машинном отделении взревели дизели, передавая усилие на огромный вал. Субмарина тяжело отвалила от пирса и направилась к пятисотметровому каналу, ведущему из бетонированного укрытия в воды Кильской бухты.

Опасность грозила лишь с воздуха и ночью была минимальной. Поэтому Хелген передал командование Гюнтеру вплоть до подхода к горловине Малого Бельта и ушел в свою каюту.

Фрегаттен-капитан расстегнул воротник, прилег на узкую металлическую койку. Над привинченным к полу столом висела фотография смеющейся Анны в белом платье, сделанная в Ноймюнстере вскоре после их знакомства. Хелген смотрел на нее ничего не выражающим взглядом. Годы тяжелейшей войны приучили его смотреть именно так – даже когда он оставался один…

Усталость смыкала веки. Хелген приказал себе уснуть – впереди много трудных часов… Его разбудил гудок переговорного устройства.

– Мы на траверзе плавучего маяка Шлейемюнде, – доложил Гюнтер.

– Иду.

Хелген вернулся в командирский отсек и через несколько минут поднялся на мостик боевой рубки. Справа он видел огни спасательных постов на острове Фюнен, слева темнела громада полуострова Ютландия.

– Самый малый, – скомандовал Хелген.

Дизели сбавили обороты. Ветра не было, блики ущербной луны едва касались неподвижных вод.

– Стоп, машина.

Внутри корпуса субмарины все замерло. Хелген спустился вниз и распорядился задраить люк. Извилистый, изобилующий коварными скалами и мелями пролив Малый Бельт начинался прямо перед кораблем. Наступало время радиолокаторщика Метца, теперь он становился основной фигурой на борту.

Включились электромоторы. Почти бесшумно U-536 скользнула в тесное горло пролива.

К рассвету субмарина миновала маяк Фридересин. Далее простирались воды широкого и безопасного Каттегата. Безопасного для навигации, но и только…

В 6.30 утра, когда фрегаттен-капитан отдал приказ погрузиться под шнорхель и следовать курсом норд-ост вдоль датских берегов, на английском военном аэродроме близ Фолистона летчик Дэвид Хантер наблюдал, как техники готовят его «Харрикейн» к боевому вылету. Легкий, высокоскоростной истребитель после небольшой реконструкции мог нести под крыльями две мощные глубинные бомбы. Это было сделано специально с целью уничтожения подводных лодок, пытающихся бежать из Киля. Неповоротливые бомбардировщики становились слишком легкой добычей для зенитной обороны порта, организованной с немецкой педантичностью. Юркие «Харрикейны» – другое дело.

В последние дни войны U-536 была далеко не единственной субмариной, предпринимающей попытку уйти из Кильского порта. Там, в порту, ожидали эвакуации тысячи высокопоставленных лиц рейха и сотни тонн ценных грузов. Обнаружить подводные корабли с воздуха было нелегкой задачей для союзной авиации, и многие из них благополучно достигали портов назначения. Но многие другие находили вечную безмолвную стоянку на дне Каттегата и Скагеррака…

К полудню 17 апреля U-536 проскользнула мимо острова Самсе и на девяти узлах двигалась к восточному глубоководному фарватеру Каттегата. «Харрикейн» Дэвида Хантера патрулировал на предельно малой высоте. У английского летчика было очень немного шансов обнаружить шнорхель при плохой видимости… Но Хелгену не повезло. Встреча состоялась в двухстах милях от Киля, близ острова Анхольт.

– Британский самолет, командир, – доложил Метц.

– Срочное погружение!