Глава 4

В приемной на видном месте висела пластиковая табличка с уведомлением «При входе выключить и сдать мобильные телефоны и другие электронные устройства». Совершивший это сакральное действо посетитель получал право толкнуть массивную резную деревянную дверь и шагнуть в алтарь храма бога войны Марса – то есть в кабинет министра обороны России.

В укромных уголках кабинета, обставленного тяжелой имперской мебелью, с неизменным Т-образным столом для совещаний, дубовыми панелями на стенах и тяжелыми портьерами, были натыканы блоки системы «Пелена-РГ» и другие хитрые устройства, которые делали невозможным постороннее прослушивание разговоров при помощи всех мыслимых технических средств.

Министр обороны, немножко грузный, еще не старый человек, был чем-то похож на Будду своей невозмутимостью. Тактичный и вместе с тем несгибаемо волевой, распространяющий вокруг себя флюиды власти, он нес на плечах неподъемный груз ответственности. Привстав с кожаного кресла и поприветствовав посетителей, он предложил им занять места.

Этим ранним утром, задолго до начала рабочего дня, министр собрал в своем кабинете начальника ГРУ Топилина и его верного заместителя Шабанова. Вид у всех был усталый. Заметно было невооруженным глазом, что эти люди давно не отдыхали и в ближайшее время не собирались – обстановка не позволяла. Страна вела боевые действия в Сирийской Арабской Республике (САР), ожидалось размораживание ряда региональных конфликтов в разных уголках планеты, а то и по соседству, которые в той или иной мере затрагивают интересы Российской Федерации. И для принятия важных государственных решений как воздух нужна была опережающая информация. А это значило, что разведчикам еще долго не видеть выходных и спокойных ночей.

– Вчера вечером я доложил президенту о возникшей проблеме, – проинформировал министр. – Сегодня в шестнадцать часов мне докладывать вновь. Хочу отметить, что руководитель государства относится к сложившейся ситуации очень серьезно. Последствия могут быть катастрофические, объяснять это тут никому не надо.

– Мы и так балансируем на грани ядерной войны, – угрюмо произнес генерал-полковник Топилин, барабаня пальцем по лежащему перед ним блокноту в красной кожаной обложке.

– И теперь получили хороший шанс эту грань перешагнуть, – кивнул министр.

– Точка бифуркации – камень в равновесном состоянии на вершине горы, который может покатиться куда угодно от дуновения ветра, – произнес генерал-лейтенант Шабанов, привыкший умничать в любой ситуации – эту привычку из него не смогли выбить тридцать шесть лет военной службы.

– Точно улавливаете суть момента, Родион Матвеевич, – кивнул министр. – События в Сирии развиваются непредсказуемо и опасно. Реагировать надо незамедлительно. Только вопрос – как?

– В крайнем случае, мы можем выйти на наших заклятых западных друзей, – предложил начальник ГРУ. – И порекомендовать воздержаться от опрометчивых шагов в Сирийской Республике.

– С какой конкретикой? – внимательно посмотрел на него министр. – Мы ничего не знаем об этой их операции. У нас нет доказательств. Нет ничего. Напомню, что один раз удалось пресечь агрессию коалиции в САР, когда президент договорился об уничтожении сирийского химического оружия. Сейчас договориться вряд ли получится. У наших оппонентов отказали тормоза. И принято принципиальное решение о выдавливании нас из Сирии и демонтаже там светского государства.

– Еще бы! Таким образом получают вечную дугу напряженности на Ближнем Востоке, – кивнул начальник ГРУ. – Они за такие пряники маму родную продадут.

– Кроме очевидных выгод, тут еще и человеческий фактор, – добавил Шабанов. – Некоторых деятелей в США и Британии приводят в неистовство обвинения в лузерстве, в том, что они проигрывают России по всем фронтам. Тут уже кое-что глубоко личное.

– Личные амбиции в политике порой не менее важны, чем стратегические интересы, – согласился начальник ГРУ. – Счастье, что наши противники – это политиканы западного толка, вынужденные лавировать, как лоцман среди рифов, учитывая множество интересов. Они ударят, когда будут точно знать – это нарастит их политический капитал. Теряя капитал, они теряют все. Они заложники правил. Им нужен повод для активных действий.

– Слабость западной демократии – там больше думают о предстоящих выборах, чем о пользе страны, – поддакнул министр. – Хорошо, что мне докладывать президенту сегодня?

– Проводятся все возможные мероприятия, – произнес устало начальник ГРУ.

– Я уже слышал от вас, Степан Климентьевич, что всю мощь наших спецслужб вы бросили на алтарь грядущей победы. Но скажите честно: что конкретно мы на сегодня имеем?

– Конкретно, – начальник ГРУ замялся. – Конкретно, группа «Бриз» заброшена на территорию противника. И начала работу.

– Командир подполковник Силин? – Министр в очередной раз продемонстрировал отличную память.

– Так точно, – кивнул Топилин.

– Не слишком ли это самонадеянно – полагаться только на них? Группа из пяти бойцов в самой гуще боевых действий, в тылу врага. Шальной очереди достаточно, чтобы прервать ее существование. И где мы тогда будем?

– Надеюсь, шальная пуля – это не про них, – уверенно произнес Шабанов…

– Насколько я наслышан, бойцы «Бриза» прославились сверхъестественным везением, – прищурился с хитринкой министр.

– По-моему, в японской армии везение было одним из условий назначения на командные должности, – вновь привычно блеснул эрудицией генерал Шабанов.

– Кажется, этот Силин – выходец из проекта «Мандрагора», – задумчиво произнес министр.

– Да, один из «кудесников», – подтвердил Топилин.

– Вот черт, мистика все это, – нахмурился министр. – А мы вынуждены быть жесткими реалистами и скучными прагматиками.

– Конечно, мы не складываем все яйца в одну корзинку. На территории Сирии работают еще три разведывательно-диверсионные группы, – продолжил Топилин. – Кроме того, все наши более-менее приличные аналитики и агентурщики переключены на эту операцию. Но…

– Какие еще но? – вопросительно посмотрел на начальника военной разведки министр.

– У меня убеждение: если кто и добьется успеха, то только «Бриз».

– Убеждение, – заворчал министр. – Вера. Еще один колдун на мою голову… Прошу учесть, товарищи генералы, – провал нам не простят.

– Да мы его себе и сами не простим, – вздохнул Шабанов…

Глава 5

Тряхнуло еще пару раз. И все затихло…

Интересно, сколько стоят высокоточные бомбы, вываленные на этот небольшой городишко? Думаю, больше, чем все его окрестности с домами, машинами, мебелью и инфраструктурой.

Но не в деньгах счастье. А в том, что ракеты все-таки прилетели.

– Все, «Грачи» отбомбились, – я вытер рукавом просторной серой рубахи выступивший на лбу пот.

План с самого начала был шит белыми нитками, рассчитан на везение и почти провалился.

Но почти не считается.

Все-таки технологии теперь на войне – первейшее дело. То, о чем раньше писали фантасты, постепенно сбывается. Беспилотные самолеты наносят удары. Спутники наводят ракеты. Электронные устройства просчитывают все на свете, чтобы выдать единственно верное тактическое решение… Технологии – это сила! Когда басмачи отобрали у нас автоматы и гранаты, то упустили из виду скромный планшетный компьютер, от которого не отрывался Рад, всем своим видом демонстрировавший свою принадлежность к племени компьютерных идиотов – тех, которые минуту не могут прожить без своих электронных игрушек. Вот только он не развлекался, а работал. Хитрое устройство «ТК-11» стоимостью под сотню тысяч долларов США фиксировало окружающую обстановку, скидывая информацию на спутник, откуда та закачивалась в недра мощнейших компьютеров, а потом трансформировалась в соответствующие карты, координаты, направления ударов. Для меня, по сути своей дремучего гуманитария, все эти дела представлялись чем-то чудесным вроде магии. А Рад – это жрец.

В результате Центр получил координаты для ударов. Точнее, для ювелирных ударов.

Идея принадлежала мне, и такие же склонные к авантюрам руководители поддержали ее. По плану, мы должны были легендированно проникнуть в логово Плешивого Ахмеда и, если не удастся в ходе разведопроса вызнать у него ничего важного, пленить его, уйти из лагеря. Ракетно-бомбовый удар высокоточным оружием был призван отбить у басмачей всяческие мысли о преследовании. Перед ударом для отвлечения внимания российские бомбардировщики лениво утюжили позиции боевиков немного в стороне.

Мы имели несколько компактных маячков, которые теоретически не должны позволить точному оружию поразить нас. Но это теоретически. Весь мой боевой опыт свидетельствовал о том, что техника никогда не срабатывает на сто процентов. А нам за глаза хватило бы и одного процента.

Все было рассчитано по минутам. Когда на мой браслет был передан сигнал выхода самолетов на цель, мы начали действовать. Вот только карты смешали сначала случайный выстрел недобитого боевика, а потом нежелание басмачей выполнять повеление своего босса. Скорее всего, кто-то из людей Плешивого увидел прекрасную возможность вырасти по службе и стать главным.

Хорошо еще, что подвернулся подвал в качестве бомбоубежища, который дал нам шанс. Вот и посмотрим, удастся ли воспользоваться им в полной мере.

– Вооружаемся! – приказал я. – Быстрее!

Наше вооружение бандиты припрятали, но его было не жалко – стандартные стволы, хорошо пристрелянные, но подобранные так, чтобы не привлекать внимания. Зато в подвале, использовавшемся как склад оружия и боеприпасов, было много чего ценного – и ручные противотанковые гранатометы «РПГ-7», и пулеметы, и автоматы различных моделей, и цинки с боеприпасами. Для Утеса нашлась бельгийская снайперская винтовка, которую он принял с подозрительностью. Ведь ее еще надо проверять и пристреливать, да и патроны редкие – надолго ли хватит нескольких коробочек. Он предпочел бы такие родные и близкие «СВД» или «винторез», но приходится брать что дают. Также в бомбоубежище мы нашли несколько ранее изъятых у нас светошумовых гранат – эти предметы иногда просто незаменимы в быту. Они лежали на железном ящике в углу, рядом с китайским противоракетным комплексом «Красная стрела», чья одиннадцатикилограммовая ракета способна продырявить танк на расстоянии до четырех километров. Саудиты эти комплексы закупали у Китая в огромных количествах и теперь щедро делились ими с террористами.

– Пленного с собой, – продолжил я. – Пошли.

Князь помог подняться Плешивому. Тот был плох – кашлял и истекал кровью. Перевязка помогла ему слабо. Но жить ему хотелось, и он послушно передвигал ноги.

Входная дверь подвала открылась легко – значит, мы не погребены под рухнувшим зданием.

На лестнице в воздухе столбом стояла бетонная и песчаная пыль, пахло гарью. Я откашлялся и двинулся осторожно вперед. И вскоре шагнул на потрескавшийся асфальт перед входом в банк.

Да, пейзаж вызывал уважение к русскому оружию. Удивительно, как много могут сделать всего лишь несколько ракет, уложенных точно в цель.

Часть поселка ракетно-бомбовым ударом была стерта с лица земли. Глиняные приземистые здания просто сдуло смертельным ветром, от более крепких бетонных построек остались отдельные стены. Валялись срубленные пальмы. Дымился древний, еще советского производства, бронетранспортер. Два пикапа расплылись в неаппетитное месиво из расплавленного металла, ошметков человеческих тел и спекшейся массы протекторов. Везде валялись тела. В стороне кто-то выл белугой.

Мы настороженно оглядывались, пытаясь уловить опасные движения. Обольщаться не стоит. Салафитские крысы живучие. Наверняка многие зарылись по норам и уже готовы с присущим им бешенством кидаться на все живое. Поэтому медлить нельзя. Надо быстрее делать отсюда ноги.

– Командир, вон, – кивнул глазастый Утес, который обладал способностью с одного взгляда вычленять в окружающей обстановке все самое главное.

Впереди, за поваленным забором, стояла та самая темно-бежевая «Тойота Хайлюкс», с которой недавно лупили по нам из пулемета. Похоже, целая.

Ну, вот и шанс прокатиться с ветерком.

– Шевелись, пехота! – кивнул я.

В отработанном боевом порядке, прикрывая каждый свой сектор обстрела, мы припустили вперед. Бек тянул на себе норовившего все время рухнуть в пыль пленного.

Эх, только бы машина была на ходу!

Коротко рявкнул автомат. Это Рад срезал появившегося из-за развалин с пулеметом наперевес басмача. Тот рухнул, пробитый пулями, и отчаянно предсмертно заголосил.

И все закрутилось. Замелькали с разных сторон силуэты. Боевики приходили в себя после потрясения и контузий. Они видели чужаков. И готовы были рвать нас на части.

Много же вас, насекомых, выжило!

Впереди в развалинах возникло двое. Мой «АК» коротко, но внушительно загрохотал, и фигуры скрылись за изломанными бетонными блоками. Заработали автоматы моих спутников. В ответ послышалось истошное и такое до боли знакомое:

– Аллах Акбар!

Из развалин по нам врезали из пулемета. Тут и пригодилась бельгийская снайперская винтовка. Судя по тому, что Утес с первого выстрела свалил стрелка, пристреляна она была нормально.

Так, вперед, патронов не жалеть!

Князь, присев на колено, прикрывал нас, заставляя прятаться возникающих в развалинах моджахедов.

Чем хороша слаженная группа – не нужно никому объяснять, что делать. Так же как вода занимает весь сосуд, так и мы занимаем в бою оптимальное положение для эффективной работы. Князь прикрывал нас. Мы стремились к машине. Только бы она завелась!

Я ударил ладонью по капоту «Тойоты». Добрались!

Хорошая машина. Добрая машина. Салон с двумя рядами сидений, в котором уместится вся группа. И еще кузов.