Глава 3

За бортом авиалайнера ровно и победно пели реактивные турбины, унося его в полуденную сторону, где никогда не бывает настоящей зимы, лето нескончаемо, а солнце в июне поднимается почти в зенит. Александр Журбин, одетый, как и все его спутники, в гражданский костюм неплохого покроя, сидел в кресле и с интересом глядел в окно. В этот момент они летели над Черным морем, держа курс на Дамаск. Внизу, в разрывах облаков, куда ни глянь был виден бирюзовый морской простор. Он посмотрел на новенькие наручные часы, купленные перед вылетом, и нажал на кнопку выдачи дежурной информации. На мониторе тут же высветилось: «22 июня 2008 года». Это был день его рождения. Сегодня Сашке исполнилось двадцать два.

«Надо же, какое совпадение! – улыбнулся он своим мыслям. – И что бы это значило? А может, вообще никакого смысла в этом нет? Ладно, что будет, то и будет. Главное – долететь до места назначения. Интересно, хоть кто-нибудь вспомнит, что у меня сегодня день варенья?»

Как бы откликаясь на его мысли, Борька Еремин, сидевший рядом с ним, неожиданно толкнул его локтем в бок и осведомился:

– Саня, а ты же, по-моему, сегодня именинник, да? Точно?! Ну, ни фига себе! Парни! У нашего Санька день рождения! Саша, поздравляю, желаю тебе удачи, удачи и еще раз удачи! – провозгласил он.

Их спутники, разбросанные по всему салону, начали подтягиваться к тому месту, где сидел Журбин, тоже желая поздравить своего товарища. Старший лейтенант Горяев, командир их группы, достал откуда-то плоскую фляжку с коньяком, на неплохом английском выпросил у стюардессы-ливанки пять бокальчиков для фруктовой воды, разлил по ним благородный напиток и от имени всей команды поздравил Сашку с днем рождения.

Другие пассажиры, с интересом наблюдавшие за происходящим, наконец-то уразумели, что у этого интересного рослого парня персональный праздник. Эта новость заметно подняла настроение всех пассажиров. Зазвучали поздравления на разных языках. Несколько русских бизнесменов и туристов, летевших этим же рейсом, тут же пожелали принять участие в праздновании дня рождения своего соотечественника. Как по мановению волшебной палочки, откуда-то появились несколько бутылок вина и водки, изрядное количество закуски.

Горяев уже успел пожалеть о том, что к персональному празднику его подчиненного было привлечено столь широкое внимание. Он попытался убедить попутчиков в предпочтительности куда более скромного, сдержанного торжества, но тщетно. Почти сразу же почин русских поддержали трое немцев, финн и два прибалта. Оскоромились, употребив сорокаградусной, и несколько правоверных, успевших освоить некоторые древние застольные российские традиции.

Неожиданно кто-то тронул Сашку за плечо. Он уже несколько захмелел, но соизволил оглянуться и увидел перед собой смуглую женщину, в которой не без труда распознал цыганку по яркой косынке и крупным бусам. Она без особых церемоний взяла его правую руку, некоторое время рассматривала линии на ладони, после чего что-то сказала на своем родном языке, однако тут же поправилась, перешла на ломаный русский. Насколько Журбин смог ее понять, цыганка сообщила, что жить он будет долго, однако опасных испытаний ему выпадет немало. Женится он через четыре года на той, которую еще не встретил. Но цыганка предупредила, что больше всего ему нужно опасаться человека с разорванным ухом.

– Это твоя смерть! – сказала она, собираясь уходить на свое место. – Однако ты с ней можешь разминуться, если вовремя ее узнаешь.

Выслушав столь откровенный прогноз, Сашка некоторое время пребывал в прострации. По словам гадалки выходило, что однажды ему предстоит встреча с загадочным, смертельно опасным типом, у которого разорвано ухо. Кстати, какое – правое или левое? Но Журбина обескуражило вовсе не это предупреждение, а предсказание, касающееся его будущей личной жизни. У него уже два года полным ходом развивался роман с бывшей одноклассницей, с которой он случайно встретился, приехав в отпуск к родителям. Алла в ту пору училась в юридическом институте. Внезапно похорошевшая, совсем не похожая на ту егозу с мышиными хвостиками, какой Сашка помнил ее со школы, она вскружила ему голову с первой же их встречи.

Он очень жалел, что им не удалось повидаться перед отправкой в Сирию, однако они очень тепло поговорили по телефону. Узнав, что ее суженого на целый год отправляют за границу, Алла огорчилась, но сказала, что любит его и обязательно дождется. И вот вам здрассьте! Такой неожиданный поворот.

– Чего она тебе там наговорила? – поинтересовался Борька, но Журбин со смехом отмахнулся:

– Да так, ерунда всякая.

Спецназовцы объявили себя командой по многоборью. Когда не на шутку разгулявшиеся бизнесмены узнали об этом, они тут же предложили выпить за спортивные успехи, но поддержки не получили. Очень кстати последовало объявление о том, что самолет готовится к посадке, всем пассажирам следует занять свои места и застегнуть ремни безопасности.

Всего через три с лишним часа самолет, стартовавший в Шереметьево, приземлился на древней земле Сирии. Десантники, немало времени посвятившие изучению здешней истории, географии, нравов и обычаев, с любопытством вглядывались в аэродромные постройки. Перед посадкой они рассматривали субтропические ландшафты этой страны, хорошо различимые с большой высоты и никак не похожие на пейзажи Средней полосы России, в том числе и Подмосковья.

Пройдя таможню и получив свой багаж, парни направились к выходу, на стоянку автотранспорта. Их сопровождал сотрудник посольства, секретарь-референт, еще молодой парень, недавний выпускник МГИМО. Спецназовцы с интересом рассматривали местную публику, во многом не похожую на российскую. В просторном зале ожидания, прямо на каменном полу, сидели женщины, около двух десятков, все в местных одеяниях – что-то наподобие синих и черных долгополых халатов с длинным рукавом. Их головы закрывали большие белые платки. Между ними бегали ребятишки, что-то крича на родном языке.

– Да, тут мини-юбок не увидишь, – подмигнул сопровождающий, назвавшийся Вадимом. – Это Восток. Тут вообще, надо сказать, каждый квадратный метр территории – историческая реликвия. На сегодня Дамаск считается самым древним городом земли. Люди обитают здесь уже более шести тысячелетий.

– А так, вообще, как тут обстановка? – поинтересовался Горяев. – К русским как относятся?

– Нормально! – Вадим широко улыбнулся. – Народ доброжелательный, гостеприимный, иногда даже чересчур. Ну а к нашему брату тут вообще отношение хорошее. Мы ведь с сирийцами союзники. Если бы не наша поддержка, их давно уже смял бы тот же Израиль. У них сейчас проблема с иракскими беженцами. Тут своего-то населения около двадцати миллионов. А из Ирака, после того как там америкосы наколбасили, приперло не менее полутора миллионов – это по самым скромным подсчетам. Попробуй прокормить такую ораву при всем том, что и своих безработных хватает.

Парни выбрались из здания аэропорта с зубчатым краем крыши над фасадом и расписными окнами от пола до потолка и подошли к микроавтобусу, за рулем которого сидел пожилой сириец. Десантники загрузились в салон, сложили в его задней части дорожные сумки и рюкзаки, а потом продолжили разговор со своим сопровождающим. Услышав вопрос Сашки Журбина об отношении сирийцев к американцам, тот пояснил, что оно достаточно тактичное, однако в целом прохладное.

– Самих америкосов я тут встречал немало, и претензий к ним у меня нет. – Вадим чуть пожал плечами. – В принципе, народ они неплохой. У них тоже всяких хватает. Есть ребята башковитые, но полно и типичных ковбоев откуда-нибудь из Айовы, которые до сих пор уверены в том, что в России водку пьют с самого рождения, а по улицам городов ходят медведи в кумачовых рубахах и играют на балалайках.

В салоне раздался дружный смех. Водитель, который, судя по всему, понимал русскую речь, оглянулся и тоже улыбнулся за компанию. Они мчались куда-то на северо-запад по отличной асфальтированной трассе, какой позавидовало бы немалое число подмосковных дорог. По обеим сторонам шоссе высились кипарисы, финиковые пальмы и другие незнакомые тропические растения, за которыми виднелись живописные, вполне благоустроенные поселки. Да, что ни говори – столичный регион.

– Ну а с политиками американцам не очень повезло, – продолжал рассуждать Вадим. – Я когда еще в школе учился, с батей ездил в Ирак. Он у меня инженер, помогал налаживать какое-то механосборочное производство. Отличная была страна. Жили нам на зависть. Что было у нас в девяностые, и что у них – земля и небо. Надо же было такую страну так разорить!

– Буш – это сам иблис, нечистый, дьявол! – экспрессивно подтвердил шофер и энергично закивал. – Америка – страна сатаны!

Около сорока километров пути, отделяющего аэропорт от столицы, микроавтобус преодолел за полчаса. Как заметили десантники, здесь на трассе особо не лихачили. По словам Вадима, даже за городом больше восьми десятков верст в час давать нельзя. Здешние гаишники выписывали весьма ощутимые штрафы.

Вскоре начались пригороды, где скорость движения упала вдвое, если не более того. Спецназовцы уже знали, что российское посольство находится на улице, применительно к русскому произношению именуемой Омар Бен Аль Хоттаб. Вырулив на главную улицу Дамаска Шариа Ан-Наср, водитель еще больше сбавил скорость. Начался час пик, и транспорта у перекрестков под светофорами скопилось предостаточно. Вадим, войдя в роль экскурсовода, рассказывал о достопримечательностях, которых здесь было с избытком, прежде всего памятников старины. Ткнув рукой куда-то вправо, он сообщил, что там находится площадь Павших, одна из самых больших в городе.

– От Шариа Ан-Наср к ней можно пройти несколькими улочками, но туристы на них обычно не суются, – хитро улыбнувшись, сообщил он.

– Что, могут прижать какие-нибудь тутошние гопники? – прищурился курянин Серега Приберегин, грубовато сложенный парень с тяжелыми кулаками.

– Нет, просто по местным меркам это место считается непристойным, – пояснил Вадим. – Там полно всяких салонов, притонов, гостиниц определенного пошиба. Нет, насчет убить или ограбить – едва ли. Но вот карманы очистят запросто, и глазом моргнуть не успеешь. Так что, парни, в увольнении будете – сюда лучше не заглядывайте. К тому же могут возникнуть проблемы с местной полицией.

– Ну а что, в лобешник какому-нибудь излишне бойкому перцу дать никак нельзя? – белозубо ухмыльнулся рыжеусый туляк Федька Антохин.

– Нежелательно. – Вадим покрутил головой. – Если возникли какие-то заморочки, трения, вы видите, что вас собираются кинуть, лучше орите на всю улицу: «Мухабарат!»

– А это что за волшебное слово? – заинтересовался Горяев.

– Так здесь называется аналог нашего бывшего КГБ. Гарантирую, что это тут же остудит любую излишне горячую голову. Мне как-то довелось этим воспользоваться. Я у одного торговца решил прикупить сувенир. Он назвал цену, поторговались, как положено. Я дал ему деньги – сорок фунтов, их тут еще лирами называют. Он их в карман сунул и давай напирать – получил только тридцать. Ну а я ему с таким многозначительным видом: «Мухабарат!» Он тут же вспомнил, что я с ним расплатился, как договорились, и все, полный порядок.

– Как там? – полюбопытствовал белобрысый оренбуржец Володька Плужников. – Му-ха-ба-рат? Правильно? Блин, надо запомнить.

Микроавтобус свернул налево, потом направо, еще куда-то и покатил по относительно свободной трассе, идущей вдоль высокого кирпичного ограждения. По самому его верху была дополнительно пущена сетчатая «ахтырка», из-за которой виднелась обычная многоэтажка.

– Ну, вот мы и прибыли! – объявил Вадим.

Вскоре они проехали через ворота, у которых стояли два охранника в синей форме, и оказались на просторном дворе. Двухэтажное здание посольства выглядело достаточно оригинально. Между окнами из его крупноблочных стен во всю их высоту выступали широкие пилоны, на которых как бы покоилась массивная плоская кровля. От входа, опираясь о две небольшие колонны, во двор выдвигался длинный бетонный козырек, перед которым под солнечными лучами искрился бассейн с чистой водой.

Рядом со зданием высился флагшток, на верхушке которого колыхался российский триколор, а чуть дальше стояла многоэтажка, в которой проживали сотрудники посольства. Здесь были свои школа и детсад, а также небольшая амбулатория.

Сашка Журбин вышел из автобуса, огляделся, запрокинул голову, оценил бездонное сирийское небо и удовлетворенно резюмировал:

– А мне здесь нравится. Прямо как на курорт попали!

Кто-то из его спутников согласился с этим. Мол, да, с назначением прямо натуральная пруха подвернулась.

Однако извечный скептик Федька Антохин был иного мнения и не замедлил его высказать:

– Саня, ты не забывай, что нас сюда не просто так прислали. И раз мы тут, значит, в самом скором времени наши навыки очень даже могут понадобиться в каком-то реальном деле.

То ли соглашаясь с ним, то ли думая о чем-то своем, Вадим быстро взглянул в его сторону и чуть заметно кивнул. Он попросил десантников подождать на лавочках в тени и ушел за местным комендантом-хозяйственником. Парни, обмениваясь впечатлениями, осматривали территорию и ее объекты, наблюдали и за посетителями посольства. Вскоре вместе с Вадимом к десантникам подошел крупный дядька лет за пятьдесят, с пышными усищами, похожий на типичного боцмана с какого-нибудь старинного фрегата.

– Анатолий Гордеевич, – добродушно щурясь, представился тот. – Ну, что, ребята, с дороги здорово проголодались?

– Да, перекусить не мешало бы, – откликнулся Горяев.

– Тогда идемте. – Комендант махнул рукой, и парни отправились следом за ним в небольшую столовую для охраны и обслуживающего персонала, которая была оборудована на первом этаже жилого здания.

Рассевшись в помещении, оформленном в местном духе, с арабесками и затейливыми восточными узорами на стенах и потолке, парни обнаружили, что меню представляло собой смесь блюд русской и сирийской кухни. Кроме традиционных щей и пельменей в нем оказалось немало таких блюд, о которых они даже и не слыхивали – макдус, кабса, мхалабие и прочая экзотика.

Обед прошел очень быстро. Съеденное и выпитое в самолете давно уже стало одним лишь приятным воспоминанием, поэтому процесс приема пищи протекал весьма и весьма энергично. Выйдя из столовой, десантники увидели крепкого поджарого мужчину средних лет с военной выправкой, в таком же костюме, в какие были одеты охранники.

Судя по всему, он поджидал их, шагнул навстречу и представился:

– Начальник охраны Таранов Леонид Алексеевич. Кто старший? – спросил он, глядя на Горяева.

– Командир подразделения спецназа ВДВ, старший лейтенант Горяев, – четко, по-военному отрекомендовался тот, но Таранов быстро переспросил:

– Имя-отчество можно? Видите ли, я и сам майор запаса морской пехоты, но здесь мы люди почти что штатские. Поэтому и вам придется общаться по имени-отчеству.

– Петр Михайлович, – понимающе кивнув, добавил Горяев.

Следом назвали себя и все остальные.

– Ну что ж, сейчас с Анатолием Гордеевичем вас расквартируем, потом я вас введу в курс дела, и мы определимся с графиком дежурств.