Глава 1

Атлантический океан; борт подводной лодки сверхмалого класса «Барракуда». Настоящее время

Открываю глаза. Впечатления от неприятного сна расплываются, сознание медленно возвращается к действительности. Что сейчас на поверхности: день или ночь?.. Понятия не имею. На часы смотреть не хочется. Лень. Надо мной все тот же потолок из негорючего пластика густо-молочного цвета. Ряд одинаковых квадратных панелей, плотно примыкающих друг к другу. Швов почти не заметно, вместо них лишь тонкие росчерки теней, рождаемые сумрачным маревом дежурного освещения.

Нет, я еще не проснулся. Взгляд мутноват, мысли по инерции прокручивают последний эпизод из затяжного, отвратительного сна. Воспоминания о нем понемногу уходят, напряжение мышц и нервов ослабевает. Это плюс. А минус в том, что я опять возвращаюсь в реальность. И еще неизвестно, что лучше: изматывающее черной фантазией сновидение или моя настоящая жизнь.

М-мда… Настоящая жизнь. Она чертовски однообразна и ограничена двенадцатью квадратными метрами замкнутого пространства. Да, именно столько мне отвели для существования конструкторы из Санкт-Петербургского морского бюро машиностроения «Малахит».

Иногда у меня возникает стойкое ощущение того, что подводные лодки сверхмалого класса проектируют люди с нездоровой психикой. Мою «Барракуду» построили, взяв за основу проект 865, или знаменитую «Пиранью». Однако тот конструкторский замысел изначально предполагал решение совершенно иных задач. «Пираньи» предназначались для ведения разведки, скрытной доставки к месту проведения операций подводных диверсантов или водолазных комплексов. Экипаж состоял из трех человек, дальность плавания под водой экономичным ходом – двести шестьдесят миль, автономность – всего десять суток.

Десять суток! Самый оптимальный срок добровольного заключения в титановом ящике, – с трудом принимаю сидячее положение. И заметив большой настенный календарь с зачеркнутыми числами, ухмыляюсь: – А я болтаюсь на глубине уже третий месяц. Третий месяц исполняю главную роль в одном и том же сериале про море…

Я все же бросаю взгляд на зеленоватые цифры, показывающие московское время. Делаю это машинально, ибо точно знаю, что просыпаюсь в пять утра плюс-минус десять минут. Надо встать, умыться, позавтракать и приступить к исполнению обязанностей: проверить показания приборов, исправность систем, изменить глубину и начать подзарядку аккумуляторных батарей.

Туалет и крохотный умывальник находятся в кормовом отсеке, отделенном от жилого толстой переборкой. Там всегда душно и воняет машинным маслом, к запаху которого мне пришлось привыкнуть. В конце концов, я не в каюте круизного лайнера, а на борту боевой субмарины. Ополоснув лицо и шею, смотрю в сторону лежащего на полочке бритвенного станка. На лице за время похода выросла приличная борода, которую я терплю только по одной причине: слабенький бортовой опреснитель вырабатывает в сутки всего десять литров воды. Бриться, используя морскую воду, – сущее наказание, а пресную приходится экономить для приготовления пищи, для кофе или чая, а также для принятия душа.

Почистив зубы, заканчиваю с утренним туалетом и возвращаюсь в основной отсек. Он служит мне и камбузом, и каютой, и рабочим местом. Я успел изучить каждый уголок этого помещения. Да что там уголок! Каждый квадратный сантиметр его внутренней обшивки. Закрыв глаза, я легко восстановлю в памяти все элементы основного отсека: встроенную мебель и плавные обводы потолка, переходящего в стены; шкафчики и рундуки, выключатели и розетки, лампы и надписи, выполненные однообразным трафаретным шрифтом, приваренную к переборке по моей просьбе перекладину и стоящую в углу пудовую гирю…

В носовой части субмарины находится охлаждаемый приборный отсек, куда ведет крохотный люк рядом с правым бортом. Левее люка и ровно по центру переборки расположена приборная панель с прямоугольниками мониторов, со штурвалом, клавишами, тумблерами и рукоятками управления силовой установкой. Перед панелью высится мой «трон» – довольно удобное кресло анатомической формы.

Позади кресла к левому борту прилеплен шкаф, условно делящий отсек на две зоны: рабочую и жилую. В верхней части шкафа несколько полок с комплектами различного белья – от теплого шерстяного до легкого хлопчатобумажного. В средней части большое отделение для многослойного гидрокомбинезона, ребризера, маски, ласт, перчаток, ножа и двухсредного автомата с боеприпасами. Здесь же хранится и навигационно-поисковая панель. Хорошая штука, но о ней позже. В нижней части шкафа – полка для обуви.

За шкафом чуть ближе к корме стоит кровать, на которой я провожу по пятнадцать часов в сутки. Напротив кровати – камбуз, представляющий собой двухметровый ряд из шкафчиков и тумб. Ну, а в кормовой переборке зияют два одинаковых круглых люка. Правый – вход в туалет; левый – в холодильник с провиантом. К потолку подвешен раскладной алюминиевый трап. При необходимости один его край опускается, освобождая доступ к люку шлюза. И последнее, чем «украшен» потолок, – опускаемый перископ, ручки которого торчат в разные стороны от оптико-электронного блока.

Не считая мягкого голубоватого света от мониторов, два из которых не выключаются никогда, жилой отсек освещается слабой дежурной лампой, торчащей над кормовой переборкой. Вторая лампа дневного света расположена над кухонным рабочим столом. Третья имеется над изголовьем кровати, но ею я пользуюсь крайне редко. Во-первых, берегу электроэнергию, во-вторых, взятые в поход книги и журналы давно перечитаны от корки до корки.

Что у нас сегодня на завтрак? Вхожу в холодильник и поочередно открываю одну дверку, вторую, третью… Я предпочитаю завтраки, состоящие из чего-нибудь легкого – не могу по утрам набивать желудок. Порошковый омлет надоел до тошноты. Последний кусок сыра я доел на прошлой неделе. От сырокопченой колбасы воротит… Включаю плитку и ставлю варить кофе. А пока он готовится, достаю из фруктового отделения холодильника крупный апельсин и, устроившись в рабочем кресле, поедаю его прямо с кожурой…

* * *

Задумавшись, я забываю о кофе. Услышав шипение, вскакиваю и подхватываю с плитки маленькую турку. Отсек быстро наполняется запахом гари.

Чтоб тебя!.. – стою у камбуза и чешу затылок. Готовить заново желания нет. Придется пить переваренный. Плеснув напиток в чашку, добавляю сахар и сливки, размешиваю и снова усаживаюсь в кресло. Пора проверить работу систем миниатюрного корабля.

Начинаю с левого монитора… Все в порядке. Автопилот – надежный и незаменимый помощник – строго выдерживает заданные с вечера параметры. Глубина – семьдесят метров, скорость экономичного хода – два с половиной узла. Температура в «салоне лайнера» комфортная – плюс двадцать, влажность и давление в пределах нормы.

Теперь очередь за техническим состоянием вверенного мне корабля. При помощи обычной компьютерной мыши и клавиатуры управляю центральным бортовым компьютером, который на каждый запрос последовательно выводит на экран монитора подробный отчет. Перед глазами пробегают строчки с названием агрегатов и бесконечными цифрами. Первая группа аккумуляторных батарей. Напряжение, емкость, ток разряда, температура, загазованность ямы… Вторая группа. Третья. Четвертая… Прогнав все цифры, компьютер выдает зеленым шрифтом вердикт: «Норма».

Перехожу к проверке остальных агрегатов. Основной электродвигатель. Обороты, ток статора и момент нагрузки, наличие вибрации, давление и температура масла. «Норма». Редуктор. Обороты, вибрация, давление и температура масла. «Норма». Гребной вал. Начинаю с первой подшипниковой опоры. Обороты, вибрация, параметры смазки. «Норма». Вторая опора. За ней управление: вертикальные и горизонтальные рули… Привычно фиксируя цвет шрифта, мозг не воспринимает смысла пробегающих по экрану символов в виде букв и цифр. Если завершающее тест слово зеленого цвета – значит, все в порядке.

Заканчиваю проверку винтомоторной группы запросом состояния резервного электродвигателя. Компьютер запускает тест: вначале подает ток, раскручивая ротор до номинальных оборотов; затем, дождавшись его остановки, на несколько секунд подключает муфту к валу. «Норма».

С механикой покончено. Настает черед навигации. Знакомлюсь с отчетом компьютера о пройденном за ночь пути. Электроника постоянно считывает данные с датчиков движения и производит вычисления. Итак, где мы? На экране появляются координаты точки, где в данный момент находится «Барракуда». Компьютеру можно верить. Погрешность его мощного процессора столь мизерна, что о ней проще забыть, чем забивать себе голову. Расправляю сложенную карту, нахожу линию маршрута и вчерашнюю отметку в виде небольшого кружочка. Вооружившись линейкой, определяю место и, начертив новый кружочек, вздыхаю: около семидесяти миль. Увы, за прошедшие сутки субмарина прошла дистанцию всего в семьдесят миль. А точнее чуть меньше, так как ей приходится плыть против известного теплого течения.

Завершаю контроль оборудования тестом системы жизнеобеспечения. Это довольно нудная работа, в процессе которой поочередно тестируется каждый из воздушных баллонов, фильтры, клапаны, редукторы… На экране опять мелькают цифры… «Норма». Системы жизнеобеспечения в порядке. Все. На этом первый этап работы заканчивается. Пора приступать ко второму – более интересному.

«Барракуда» – электрическая подводная лодка. Электрическая в чистом виде. В ней нет шноркеля, забирающего с поверхности воздух для дизеля; нет запасов солярки. Нет и дизеля для подзарядки аккумуляторных батарей. При создании моей малютки использовалась новая и абсолютно передовая идея. Какая? Сейчас объясню.

Снаружи весь корпус субмарины, за исключением нижней части, боевой рубки и гребного винта, обшит гибкими панелями фотоэлектрических преобразователей многослойного типа, сочлененных в единый модуль. Проще говоря, солнечными батареями. Только не простыми, а самыми современными. Солнечные элементы с невероятной эффективностью в пятьдесят пять процентов для оснащения «Барракуды» изготовила одна из российских засекреченных лабораторий. Аналогов им в мире нет. Наибольших успехов в данной области добились специалисты из компании «Sharp», отстав от наших ученых на добрых одиннадцать процентов. Благодаря подобной эффективности фотоэлектрических преобразователей «Барракуде» не требуется целый день болтаться на поверхности. Достаточно после восхода солнца занять глубину в пять-шесть метров, и можно запускать процесс подзарядки. Почему именно «пять-шесть»? Здесь тоже все просто. Выше идти нельзя из-за выступающей над корпусом рубки. А если занять большую глубину, то снизится эффективность работы солнечных элементов. Поэтому для подзарядки и выбрана такая глубина. Над тем, чтобы моя подлодка была незаметной, ученые также изрядно поработали. Темные солнечные элементы не дают бликов, а малая скорость движения не создает на поверхности воды бурунов и возмущения. Так что ни с самолетов, ни со спутников-шпионов засечь ее невозможно.

Пора приподняться, – вздохнув, отключаю автопилот и кладу руки на штурвал.

Воздух системы высокого давления выдавливает из цистерн часть балласта, и субмарина послушно изменяет дифферент. Пройдет около десяти минут, я займу нужную глубину, проверю работу контроллера управления фотоэлектрическими системами и… опять начну изнывать от проклятой качки. Да-да, я опытный моряк с многолетним стажем и при этом ненавижу выходить в море на крохотных судах. Качка на больших кораблях переносится гораздо легче, к ней быстро привыкаешь. А «Барракуду» прилично болтает даже на глубине пяти-шести метров. Через несколько часов этого испытания мой желудок перестает нормально работать. Поэтому я предпочитаю по утрам не набивать его чем попало. Достаточно чашки кофе, одного яблока или апельсина.

Глубина – десять метров. Отдаю штурвал от себя, и дифферент подлодки меняется. На десяти метрах я обычно задерживаюсь для того, чтобы послушать океан. Мало ли кого носит по Атлантике? Тут и круизные лайнеры, и танкеры, и военные корабли, и сухогрузы, и рыбачки… Осадка у некоторых из них неслабая, так что глубина в пять-шесть метров, на которой предстоит идти «Барракуде» весь световой день, безопасности не гарантирует.

Включаю чувствительные гидрофоны. И водрузив на голову наушники, слушаю… Вокруг тишина. Точнее, градусов под сорок слева бухтит мощный дизель судна с внушительным дедвейтом. Что-то такое грузовое и огромное. Но, во-первых, бухтит далеко. Во-вторых, источник смещается на юго-восток. Стало быть, разойдемся, не побеспокоив друг друга.

Пора занимать оптимальную для зарядки глубину. Я снова кладу руки на штурвал…

Глубина пять с половиной метров. Подлодку бросает то в сторону, то вверх, то вниз. Проклятая Атлантика с ее извечными ветрами, – морщусь, вспоминая первые дни на борту «Барракуды» в открытом океане.

Да, это был настоящий аттракцион под названием «наблюй больше, чем съешь». Одно из самых незабываемых впечатлений. До последнего дня своей жизни не забуду ту первую неделю: с каким отвратительным чувством подходил по утрам к поверхности и с каким облегчением вечерами погружался в спокойную пучину…

Помню, как на второй день постоянной болтанки у меня напрочь отказал желудок, а на четвертый сместился в башке какой-то «винтик» – наверное, что-то случилось с внутренним ухом или с вестибулярным аппаратом. На самом деле ничего страшного, просто обуяли жуткие ощущения, от которых я чуть не сошел с ума. Представьте, что вас целый день катают на американских горках, потом вы вливаете в себя триста литров пива и полируете сверху бутылочкой «Абсолюта». Вы пытаетесь сфокусировать зрение на одном из предметов, но он постоянно уезжает влево. При попытке догнать его взглядом он начинает играть в «казаки-разбойники» и снова уезжает… Ни минуты без головокружения, ни шагу без фонтана блевотины. Если бы это происходило на суше и мне пришлось бы топать к врачу, то по дороге меня раз пятнадцать задержали бы менты, обвинив в хроническом алкоголизме.

Всю первую неделю я тупо лежал на кровати и не мог ничего поделать. В тот непростой период привыкания организма к качке сверхмалой субмарины я даже забил на физическую подготовку и на прослушку океана. Мне было наплевать на то, что «Барракуда» могла столкнуться с большим судном; на то, что электронный мозг автопилота мог дать сбой и увести подлодку не в том направлении. Вечерами я кое-как доползал до «трона», отключал подзарядку и заставлял свой титановый гроб нырнуть на большую глубину. Лишь на семидесяти метрах наступала передышка. Не выздоровление, а всего лишь кратковременный перерыв в недельной пытке.

Облегчение наступило на восьмые сутки, когда я потерял в весе не менее десятка килограммов. Голова перестала кружиться, предметы оставались на местах, а желудок впервые возмутился вакуумом внутри себя. Я приготовил себе крепкого сладкого чаю, но употреблять в тот день серьезную пищу поостерегся…

Вывожу на экран индикатор светочувствительности фотоэлектрических преобразователей. Света для подзарядки достаточно. Проверяю параметры электросистемы… Дождавшись зеленой «Нормы», произвожу необходимые манипуляции, запускаю подзарядку и откидываюсь на спинку кресла. Утренний марафон закончен и можно расслабиться. Самую малость и ненадолго, потому что днем я прослушиваю океан каждые тридцать-сорок минут. Увы, когда лодка идет слишком близко к поверхности, мне не до сна и отдыха. Проблема заключается в том, что судовые двигатели, собранные по современным технологиям, малошумны. Старые посудины бортовой акустический комплекс «Барракуды» улавливает на приличной дистанции, а вот с новыми приходится держать ухо востро. Иначе я рискую запоздать с маневром и быть раздавленным. Шанс угодить под форштевень танкера, американского авианосца или сухогруза – невелик. Но он есть.

В перерывах между прослушкой я могу поваляться на кровати, заняться готовкой обеда, помыться в душе или посмотреть какой-нибудь фильм. Но мне обязательно придется прервать любое из этих занятий и снова водрузить на голову наушники… Во время подзарядки скорость «Барракуды» можно увеличить до трех с половиной миль – поступающей энергии для этого вполне достаточно. Плавно увеличиваю рукояткой реостата обороты главного вала и слежу за ростом скорости. Отлично. Ровно три с половиной узла. Пора посмотреть хорошую киношку, – потягиваясь, выгибаю спину. Глубина, курс, скорость и другие показатели в норме. Имею полное право отлучиться…

Я давненько не смотрел художественных фильмов, коих взял в поход целую коллекцию из трехсот пятидесяти штук. Все они были записаны в отличном качестве на специальном накопителе огромного объема и рассортированы по жанрам: комедии, старые советские фильмы, триллеры, боевики, фантастика и прочее. Подключив накопитель к проигрывателю, я листаю меню в поисках чего-нибудь подходящего… И вдруг роняю от неожиданности пульт. «Барракуда» вместе со всем содержимым содрогается от ужасного звука.