Глава 6

Последующие несколько дней были похожи один на другой. Армейцы вместе с инструкторами входили во все попадавшиеся им по дороге населенные пункты, и если обнаруживали бандитские формирования, то выгоняли их оттуда, а потом двигались дальше на северо-восток. Они почти не спали и нигде не останавливались на ночь, ели на ходу и в машинах, изредка мылись в речушках или озерцах, попадавшихся им по пути. Отдых в какой-нибудь деревушке был большой редкостью. Разведка периодически докладывала, что бандформирования находятся там-то и там-то, и армейцы снова выдвигались, садились в машины и ехали. А добравшись до цели, стреляли, загоняя врагов страны все дальше на север. Наум скоро привык к такой походной жизни и уже не так уставал, как в первые дни. С Элизабет Луной он больше не встречался один на один, было не до встреч, но видел ее несколько раз издалека, что успокаивало его – девушка была жива и невредима.

На шестой или седьмой день (Наум потерял счет дням) уже в сумерках случился большой бой. Отступавшие части повстанцев в какой-то момент объединились под деревушкой Мбале и дали отпор армейцам. Науму приходилось не только выносить раненых, но и самому отстреливаться от нападавших бандитов. В какой-то момент он почувствовал, что и сам легко ранен в руку, но думать о себе он не мог, адреналин в крови гнал и гнал его вперед. Вдруг справа от себя он услышал вскрик, который заставил его повернуть голову. Он увидел Элизабет Луну, которая упала, схватившись рукой за ногу. Реакция Наума была молниеносной, он нагнулся и, несмотря на то что по нему все еще стреляли, бросился к девушке.

– Сейчас я тебя перевяжу, нужно только отнести тебя подальше! – крикнул он и стал оттаскивать ее, стараясь уйти как можно дальше от линии огня.

И тут на них из-за кустарника выскочил один из бандитов. И хотя его появление было неожиданностью для Наума, он успел дать по нему короткую очередь из автомата. Бандит, обутый в берцы и в старую, линялую военную форму, резво отреагировал на стрельбу и кинулся в кусты. Но Наум все-таки успел ранить его.

– Потерпи, – не обращая внимания на стоны бандита, обратился Наум к девушке и, закинув ее руку себе на плечо, поднял ее. – Сможешь идти?

Они отошли шагов на десять, когда по ним стали снова стрелять, и стрелял тот самый бандит, которого Наум ранил. Стрелял он беспорядочно, по всей видимости, просто наугад, не видя четко их в серых сумерках. Поэтому и не попал ни в Наума, ни в Элизабет Луну. Но им все же пришлось остановиться, упасть на землю и отползти в овражек, чтобы не стать легкой мишенью. Ухающие и стрекочущие звуки боя слышались все дальше – армейцы теснили бандитов к реке, протекающей неподалеку. Перестали стрелять и по Науму с раненой девушкой. Но едва Наум поднял голову и хотел встать, как снова раздался стрекот выстрелов. Посмотрев на Элизабет Луну, лицо которой стало из темного пепельно-серым, Наум понял, что она теряет много крови. И вправду, пока она лежала, из ноги натекла немалая лужа. По всей видимости, была задета артерия.

– Потерпи, – ласково посмотрел на девушку Наум. – Мне придется тебя перевязать прямо сейчас, иначе вся твоя кровь вытечет прежде, чем мы доберемся до безопасного места.

Элизабет Луна молча кивнула. На большее сил у нее не было. Прижимаясь к земле, Наум дотянулся до подсумка и достал из него медицинский тактический перевязочный пакет. Разорвал его, достал жгут, быстро и умело перетянул ногу девушки выше раны, чтобы остановить кровотечение. И тут по ним снова стали стрелять.

– Вот ведь неугомонный, – проворчал Наум, вжимаясь в землю.

Пули чиркали совсем рядом, взвизгивали и взрывали землю.

– Пойду успокою его, иначе нам не выбраться из этого овражка, – сказал Наум. – Лежи тихо, я скоро вернусь.

Он ловко и быстро, как ящерица, пополз сначала по дну ложбины, обходя противника сзади, потом выполз на открытое место и замер, прислушиваясь. Бандит перестал стрелять.

«Может быть, он сейчас без сознания?» – подумал Наум и осторожно пополз вперед. Он дополз почти до кустарника, в котором лежал раненый, когда тот услышал, как кто-то приближается, и дал короткую очередь из автомата в его сторону. Наум, как и учил его Михаил, быстро откатился в сторону и снова стал продвигаться вперед зигзагами. Как ни странно, по нему больше не стреляли.

«Не расслабляйся, – сказал себе мысленно Наум. – Он, может, ждет, когда ты подойдешь поближе. Ты ведь не можешь знать, как сильно ты его ранил. Поэтому нужно быть бдительным».

Осторожно он приближался к тому месту, где, как он думал, находился бандит. Но его там не оказалось. Наум почувствовал, что вся его форма на животе стала мокрой. По всей видимости, он вполз в лужу крови, которая осталась от раненого боевика. Но куда он делся?

«Элизабет!» – мелькнула мысль, и Наум, позабыв о страхе за свою жизнь, вскочил и кинулся в сторону овражка, в котором оставил девушку.

Бандит, несмотря на ранение, оказался проворным и хитрым. Он успел заметить то место, где прятались Наум и раненая, и теперь, зная, что девушка одна, решил обезопасить себя, взяв ее в заложницы. Когда Наум добежал до овражка, бандит был уже там и сидел, прикрываясь телом девушки. Элизабет Луна была без сознания. Это Наум определил сразу, хотя и было уже довольно темно.

– Это что, девка, что ли? – рассмеялся бандит, наставив свой автомат на Наума.

– Отпусти ее. – Голос Наума дрогнул.

– А ты что, имеешь на нее виды?

Голос говорящего вдруг показался Науму знакомым.

– Она ранена, как и ты, – стараясь не выдать волнения, ответил он. – Я могу перевязать и тебя. Я знаю, ты потерял много крови. Тебе не хватит надолго сил.

– На сколько-то еще хватит, а потом я заберу с собой и тебя, и ее.

– Почему в тебе столько ненависти? – удивился Наум. – Ведь мы живем в одной стране. Нам с тобой нечего делить. Я узнал тебя по голосу. Ты был в Бангао, привез своего племянника в больницу, а потом ограбил склад с гуманитарной помощью.

Недолгое молчание прервалось тихим смешком:

– А, так это ты, доктор… Я тебя не узнал в военной форме. Ты ушел из полиции в армию?

– Да, – ответил Наум. – Ушел, чтобы не позволить таким, как ты, убивать, насиловать и грабить, оставляя по всей стране сирот и голодных детей.

– Тебе нужно было идти в проповедники, а не в армейцы, – усмехнулся бандит. – Проповедовать у тебя получается лучше, чем воевать.

– Ты знаешь, что твою сестру Эсти убили? – спросил Наум.

Он хотел отвлечь бандита разговором, а сам шаг за шагом продвигался ближе к нему и девушке. План его был прост – как можно ближе подойти к бандиту и неожиданно напасть на него. Но тот был настороже и, дернув дулом автомата в его сторону, приказал:

– Стой, где стоишь, доктор. Ты говоришь, что Эсти убита? И кто же ее убил? Ваши военные?

– Мы не убиваем мирных жителей, – твердым голосом ответил Наум. – Ее убили такие же бандиты, как и ты, только из другой группировки. Они думали, что убивают мусульманку, а оказалось…

– Откуда ты это все знаешь? – зло прервал его бандит. – Откуда ты вообще знаешь мою сестру?

– Я искал тебя, когда ушел из Бангао. Я хотел арестовать тебя, хотя никогда и не был настоящим полицейским. Я, как ты сам меня назвал, доктор. Но я еще и доброволец, который охранял деревню от нападений бандитов. От таких молодчиков, как ты.

– Не очень-то ты удачно охранял ее, – усмехнулся бандит.

По его голосу было слышно, что он ослабевал с каждой минутой все больше и больше.

– Я нашел твою сестру по той записи, которую я сделал, когда ты привез своего племянника Элоге к нам в медицинский центр. Она рассказала мне, что ты привез ей и ее детям продукты. Краденные в Бангао. Ведь так?

– Так-так, – ответил раненый. – Не мог же я оставить ее и детей умирать от голодной смерти. Правительство и в ус не дует, чтобы помочь таким, как она.

– Если бы не было таких, как ты, то всех голодных давно бы уже накормили, – возразил Наум. – Теперь твои племянники будут жить в приюте при церкви в той деревне, которую ты ограбил. И будут голодать. Хотя ты и украл еду у других сирот, отдал ее сестре, но ее убили из-за этих продуктов, которые она прятала от бандитов. А теперь твои племянники тоже сироты, которым нечего будет есть. Получается, что ты украл у своих же сирот-племянников.

Человек молчал, зато застонала Элизабет Луна, и ее стон снова заставил Наума сделать два шага вперед, забыв об опасности.

– Позволь мне перевязать тебя и оставь девушку, чтобы я мог отнести ее в…

Наум не успел закончить, как позади него раздался шорох, а потом голос Гуго спросил:

– Доктор, это ты? Ответь, или я буду стрелять.

– Биффал, это я. Не стреляй, я не один.

– Я тоже не один – со мной Боали, – ответил Гуго. – С кем ты тут разговариваешь? Мы уже почти полчаса тебя ищем. Думали, что тебя убили или тяжело ранили.

– Я в порядке. Но тут двое раненых, их нужно срочно доставить в больницу.

– Почему ты не вызвал по рации помощь? Мы пытались с тобой связаться…

Рация! Наум только что вспомнил о ней. Волнение за Элизабет Луну и перестрелка с бандитом… Все это вывело Наума из равновесия, и он совсем забыл о рации, которая висела у него на поясе. Он взял ее и нажал на кнопку включения. Рация не отреагировала. Зато Наум нащупал на ней отверстие. По всей видимости, одна из пуль рикошетом прошлась по ней и повредила ее.

– Рация вышла из строя, – виновато ответил Наум, хотя и понимал, что его вины в этом нет. – Эй, – обратился он к бандиту, – так ты сдаешься нам? Нас теперь больше. А убив девушку, ты и свою жизнь не спасешь. Подумай о своих племянниках. Им нужна семья.

Ему никто не ответил. Наум велел Гуго и Мелитону стоять на месте, а сам стал спускаться в овражек. От потери крови бандит потерял сознание, и теперь Науму и его помощникам предстояло выносить к дороге сразу двоих раненых. Бойцы, конечно же, могли бросить бандита умирать. Он им, в конечном счете, только мешал, но пленный мог рассказать о планах повстанцев и облегчить задачу по зачистке территории страны от бандформирований.

Перевязав Элизабет, а затем и раненого бандита, они втроем сделали из веток носилки и потянули девушку и пленного через буш в сторону реки. Бой, по всей видимости, уже закончился, и банды убрались восвояси. Были лишь слышны голоса перекликающихся армейцев, горели костры, собирали убитых. Раненых отводили или относили в одно место, ближе к дороге, куда должны были подъехать грузовики. Наум, как только они пристроили раненых и отчитались перед Михаилом о пленном, сразу же втянулся в свою основную работу – стал перевязывать раненых.

* * *

С того самого момента, когда Элизабет Луну увезли в госпиталь, время для Наума тянулось бесконечно медленно. Проходили, чередуясь, дни и ночи, но даже и эту смену света и тьмы Наум мало замечал. Было не до того. Чем дальше их подразделение уходило вглубь страны и отвоевывало у бандитов городки и деревни, тем отчаянней сопротивлялись повстанческие группировки. Только к концу месяца правительственные войска и полиция полностью зачистили северную провинцию от суданских бандитствующих формирований и разного рода вооруженных группировок. Краем уха Наум слышал, что обстановка в стране постепенно нормализуется, парламентские выборы прошли успешно, а русское правительство решило помочь его государству в восстановлении и развитии экономики. Но и эти радостные для всех вести были для него не так радостны и близки, как новость, что Элизабет Луна осталась жива и выздоравливает.

Эту новость ему рассказал сам Михаил. Он как-то вечером нашел Наума и, подойдя к нему, спросил по-русски:

– Как твои успехи по изучению русского языка?

– Могло быть и лучше, – тщательно выговаривая слова, ответил Наум также по-русски.

– Ничего, – похлопал его по плечу Михаил и перешел на французский язык. – Скоро работы будет не так много, мы вернемся на базу, и ты продолжишь изучать язык.

– Да, хотелось бы, – с грустной улыбкой ответил Наум.

– Ты скучаешь по капралу Нгама? – задал вопрос Михаил.

Его вопрос прозвучал для Наума как раскат грома в чистом небе, и он удивленно посмотрел на инструктора. Тот улыбнулся.

– А ты думал, что, кроме вас двоих, никто ни о чем не догадывается? Эх, молодой ты еще, Доктор, жизни не знаешь. Вся база об этой вашей любви уже давно все знает. Даже раньше вас двоих все узнали, когда вы еще и ведать не ведали, что получится из ваших переглядок. Ну, так я к тебе с хорошими новостями, – спохватился он. – Жива твоя Элизабет Луна. На поправку, говорят, пошла.

Наум вскочил, заволновался, заулыбался, не зная, как благодарить Михаила, потом снова сел и спросил уже серьезно, словно бы отвлекая себя от своей неожиданной радости:

– А этот, которого мы взяли в плен? Он как?

– И тот тоже выздоравливает вроде бы… – как-то неуверенно ответил Михаил, а потом признался: – Хотя, если честно, то им я особо и не интересовался. Без него забот хватает. Им больше разведка интересовалась. И еще одна хорошая новость. Завтра мы возвращаемся на базу. Операция закончилась, теперь будем вас дальше обучать всем хитростям и премудростям ведения боя. Хотя – что вас учить? Вы уже, можно сказать, за эти дни всю школу прошли. И кто выжил, тот, значит, на пятерку сдал экзамен.

Михаил ушел, а Наум еще долго думал и об Элизабет Луне, и об осиротевших детях Эсти, и о своем отце. Интересно, простил бы он его, если бы узнал, что его сын участвовал в такой важной для всей страны военной операции?

Вернувшись на базу, Наум первым делом попросил отпустить его на один день в столицу. В Банги он хотел повидаться с Элизабет Луной. Михаил, который догадывался об устремлениях Наума, поспособствовал его короткому отпуску.

Разыскав палату, где лежала девушка, он долго не решался войти к ней, но проходящая мимо медсестра подтолкнула его в спину и со смехом сказала:

– Иди уже. Будь смелее. Думаешь, нам, девушкам, нравятся такие нерешительные парни, как ты?

Он шагнул в палату и сразу же встретился глазами с глазами Элизабет Луны. Та хотя и была еще с забинтованной ногой, но выглядела уже не такой изможденной и измученной, как тогда, когда Наум и его друзья вытаскивали ее из овражка.

– Ох, – от неожиданности охнула девушка и всплеснула руками.

Больше она ничего не могла сказать, а только смотрела на Наума блестящими черными глазами и улыбалась.

– Да, вот… – Наум протянул ей руку. – Отпустили повидаться с вами… с тобой, – поправился он. – Все тебе передают привет и желают скорого возвращения в строй, – отчеканил он и замолчал, растерянно оглядываясь.

В палате лежали еще две женщины, и обе они с улыбками и завистью смотрели на Наума и девушку.

– Давай выйдем, – предложила Элизабет Луна.

Наум помог ей подняться, и она, опираясь одной рукой на его руку, а другой на костыль, пошла с ним по коридору к выходу.

– Спасибо тебе, – сказала девушка, когда они вышли на улицу и остановились у высокого дерева, росшего рядом с больницей.

Потом она обняла его за шею и поцеловала в щеку. Наум захотел поцеловать ее по-настоящему – в губы, притянул к себе и, забыв, что она стоит на одной ноге, чуть было ее не уронил.

– Ой! – рассмеялась девушка, едва удержав равновесие и смутив своим смехом Наума еще больше. – Ты не такой, как все парни…

– Что, глупый? – отвернулся Наум.

– Нет, не глупый. Добрый. Очень добрый. Расскажи мне, как проходила операция после того, как меня ранили, – попросила она. – Все живы?

Наум рассказал все, что знал. Потом они долго сидели на скамейке и молча, глядя друг другу в глаза, держались за руки. Уходил Наум нехотя и даже опоздал на последний автобус до Беренго. Хорошо, что, выйдя на дорогу, поймал попутную машину, и в ней оказалось местечко для него. Пока грузовик пылил до поворота на базу, где Наум должен был выйти, он все время думал о своих чувствах к Элизабет Луне.

На базе его ждали новые неожиданности…