– А ты что, нянька мне? – привычно огрызнулся Заварзин. – Или хочешь в начальники поиграть как старший по званию?

– Ладно тебе, – примирительно ответил Андрей. – При чем тут это? Просто Виктория волнуется из-за вчерашних погружений и просит до завтрака сдать кровь. Чтобы натощак.

Заварзин молча встал и, не глядя на Истомина, пошел к выходу. Андрей нахмурился, но, увидев Антона, сразу забыл про своего напарника и тут же переключился на игры с молодым ученым.

– Ты здесь? – Истомин сделал удивленное лицо. – Пошли!.. У всех свои процедуры. Нам кровь сдавать, а тебе тоже что-то, помнится, доктор прописал.

– Учти! – Антон вытянул указательный палец, нацеливая его Андрею в глаз. – Сегодня вечером я тебя уем. Сюрпризик один наметился.

– Петь будешь? – осведомился Истомин и расплылся в саркастической улыбке.

– Вот чего не умею, того не умею. – Ученый развел руками. – Но уем.

– Ладно, – согласился Андрей, уже решил было идти сдавать кровь, но задержался и сказал: – Слушай, Антон, я тут подумал, может, у меня барический датчик врет?..

– Да? Почему ты так считаешь?

В дверях появился профессор Полонин, строго свел брови и энергично замахал Андрею.

– Вы еще здесь?! Ну-ка, голубчик, бегом в медпункт и на завтрак. У нас очень плотный график намечается, а вы бродите как коровы недоенные. Метеорологи передают, что нас может задеть шторм. Не пришлось бы возвращаться на берег.

Вскоре испытатели вынесли оборудование на палубу и стали снаряжаться с помощью ученых. Андрей мельком глянул на горизонт. На юге небо и в самом деле потемнело. Этот признак говорил опытному моряку, что шторм может накрыть их где-то после обеда. Если и пронесет стороной, то балла два-три все равно будет. Это уже опасно. Из-за гор тоже полезли жуткие раздутые тучи. Но эти не так страшны. Всю свою влагу и энергию они растеряли над хребтами Большого Кавказа и вскоре рассеются. Обычно так и бывает.

– Андрей, смотри! – Антон держал в руках шлем Истомина. – Ты первым делом проверь его на погружении. Сначала до десяти, потом до пятнадцати и так каждые пять метров глубины. Главное, следи, чтобы показания не были скачкообразными. Я тебе дам наручный прибор, ты с ним и сверяйся.

– Может, я рядом подержусь, подстрахую? – неожиданно предложил Заварзин. – Заодно сверим показания моего прибора и этого.

– Что там? Серьезно? – осведомился профессор Полонин, вытирая лысину большим белым платком.

– Не очень, Дмитрий Сергеевич, – ответил Антон. – Истомин вот беспокоится, что барическая система барахлит. Минут пятнадцать потестируем, а потом, если все нормально, можно будет работать по плану.

– Решайте сами, Антон Ираклиевич, – заявил профессор. – Или, может, сразу, чтобы время не терять, новый датчик поставить?

– Так с этим тоже разобраться надо. А если у них одна болезнь или же дело совсем не в нем? Тогда придется проверять всю программу.

Заварзин спустился по ступеням трапа по пояс в воду и без всплеска ушел в нее с головой. Андрей взялся за перила. Если честно, то в капитан-лейтенанте Заварзине ему кое-что нравилось. Например, обстоятельность и отсутствие склонности к позерству.

«Может, Сашка недолюбливает меня как раз за это позерство? Вообще-то, мы с Антоном ведем себя как подростки, все крутимся вокруг Виктории», – подумал Истомин, улыбнулся и показал Антону большой и указательный пальцы, сведенные в кольцо.

Мол, все нормально.

Спустившись по ступеням, он увидел, что Вика стоит и смотрит на него. Андрей не удержался и картинно грохнулся спиной о воду. Перевернувшись на живот, он хлестнул по поверхности ластами и стремительно, почти отвесно пошел в глубину.

«Итак, Антон велел мне все время сверять свои ощущения с показаниями приборов в шлеме и на руке. Может, он умышленно сказал, что в комплексе нет серьезных проблем, чтобы я тут загнулся? Тогда Вика достанется ему. Смешно, прямо как в авантюрном романе. – Но эта идиотская мысль тут же была вытеснена текущей работой. – Так, по ощущениям и визуально, если посмотреть вверх, то выходит, что я сейчас нахожусь на глубине не более десяти метров. Перед глазами на щитке с левой стороны по шкале ползет зеленая линия, похожая на подкрашенный спирт в домашнем термометре. Она показывает восемь с половиной. Наверное, зря я стал так резко набирать глубину. Тестирование следует проводить на спокойных режимах погружения. Так, а что у нас на наручном датчике? Восемь. Расхождение в полметра. Много! Если оно будет нарастать в такой же линейной прогрессии, то на тридцати пяти метрах я получу чуть ли не полтора метра разницы. Ничего хорошего!»

Андрей снова пошел вниз, плавно работая ластами и вытянув руки перед собой. Дышалось хорошо и спокойно. Вода, как ей и положено, давила на грудную клетку, зеленая полоска перед глазами стала желтой.

«Значит, я перевалил за условно безопасный предел – двадцать метров. Нет, не может этого быть. Вот и наручный прибор показывает всего двенадцать. Надо остановиться и понаблюдать. Черт! Полоска перед глазами стала оранжевой и начала набухать красным цветом. Вот-вот она покажет критическую для погружения с кислородом глубину. – Андрей снова глянул вверх, потом на наручный прибор. – Четырнадцать метров! Нет, с таким прибором плавать нельзя. Пошли-ка наверх».

Но тут случилось то, чего Андрей никак не ожидал от этой мудреной электроники. Он ясно ощутил щелчок в затылочной части шлема, а среди символов на щитке, куда проецировалась вся информация, замигал сигнал переключения на глубинную смесь. Не может быть!

Андрей рванул было вверх, бешено молотя ластами, как вдруг вспомнил, что ему нельзя подниматься с такой скоростью. А если врет наручный датчик или тот, который вмонтирован в шлем? Вдруг электроника вообще дала сбой и в легкие ему начнет поступать вообще какая-то невообразимая смесь? Тогда отравление, причем смертельное.

Андрей увидел перед собой круглую сферу шлема с зеркальным забралом и только потом вспомнил, что заметил на экране сонара движение крупного тела. Под шлемом напротив могла быть только голова Заварзина. Андрей не успел показать, что у него проблемы с дыханием, как напарник протянул руки к своей голове. Он нажал пальцем клапан заполнения полости шлема водой, потом рывком сорвал скобы лицевой пластины. Экран повис на кабеле и заколыхался рядом с головой Заварзина. Андрей увидел, что напарник держит во рту аварийный загубник, которым следовало пользоваться как раз тогда, когда происходила разгерметизация шлема.

Андрей все понял, задержал дыхание и стал разгерметизировать свой шлем. Он увидел, что Заварзин энергично кивает ему. Холодная вода перехватила горло, забулькали пузыри возле клапана подачи воздуха. Сейчас он сработает и перестанет качать. Есть! И прежде чем вода добралась до подбородка Андрея, в десны ему с силой ударился аварийный загубник. Он схватил его и жадно вдохнул. Воздух, не смесь!

Заварзин большим пальцем показал подъем и плавно заработал ластами. Теперь Андрей стал еще внимательнее относиться к своим ощущениям. Перед глазами нет показаний индикаторов, сведений о составе вдыхаемого воздуха. Сначала он подумал, что ему показалось, но потом почувствовал легкий холодок на кончике языка. Проклятая электроника снова начала гнать смесь. Причем наверняка для глубин метров в девяносто, судя по привкусу.

По его глазам и лицу Заварзин, кажется, понял, что происходит что-то неладное. Он сделал два глубоких вдоха, вытащил свой загубник и протянул его Истомину. Это шанс! Правда, им придется только что не целоваться друг с другом в губы. Но тут уж не до условностей. Андрей с шумом выдохнул и схватил загубник Заварзина. Он сделал несколько вдохов и выдохов, потом посмотрел напарнику в глаза. Тот не подавал сигнала «дай подышать».

Андрей взглянул на приближающуюся пленку поверхности. Еще метров восемь – десять. Он вытащил загубник и протянул его Заварзину.

«Кажется, ни дурноты, ни других неприятных ощущений нет, – подумал Истомин. – Опять Вика будет колоть палец и лезть иглой в вену, добывать мою кровь и старательно хмурить бровки. А какие они у нее!»

Заварзин снова протянул напарнику загубник. Андрей сделал несколько вдохов и опять посмотрел на свет, мерцающий вверху.

«Кажется, волнение усиливается. Сейчас начнут возиться с моим комплексом, тестировать электронику. Значит, мне сегодня не придется погружаться, – решил он. – И с аквалангом не пустят, чтобы Сашку страховать, а по одному нельзя. Значит, на сегодня все?»

Андрей вытащил загубник, вернул его Заварзину и заработал ластами на полную мощность. Секунд через тридцать его голова показалась на поверхности. Рядом маячила спасательная лодка, в которой, с трудом удерживая равновесие, стоял Антон с прибором в руках. Значит, наверху по показаниям электроники поняли, что случились неполадки, и ждали их на месте всплытия.

– Что случилось? – закричал Антон, увидев Истомина с разгерметизированным шлемом. – Сашка где?

– С ним все нормально, – устало пробормотал Андрей, когда два морпеха схватили его под руки и втащили в шлюпку. – Следом идет. Если бы не он, то хрен его знает, чем бы дело кончилось.

– Вон он! – загалдели в лодке, видимо, заметив Заварзина, всплывшего на поверхность. – Давай к нему. У него тоже разгерметизация!

– Андрей, что, черт возьми, произошло? – присаживаясь рядом с Истоминым на корточки, спросил Антон. – Все-таки датчик?

– Боюсь, что хуже, Антоха. Дело в программе. Сбой какой-то, глюк. Нужно перепрограммировать. Комплекс не просто стал врать об истинных глубинах погружения. Он начал реагировать на ложные показания, гнать в систему дыхания глубинные смеси. Мы с Сашкой дышали через его загубник по очереди, пока поднимались.

Когда Заварзина втащили в лодку, Андрей молча протянул напарнику руку. Тот впервые посмотрел ему в глаза, чуть помедлил, крепко пожал руку и снова отвел глаза в сторону.

На платформе их ждал Полонин. Профессор не просто нервно мерил шагами палубу, он буквально бегал по ней из конца в конец, то стискивая кисти рук за спиной, то размахивая ими.

Услышав первые объяснения причин происшествия, профессор накинулся на Антона:

– Как можно относиться к делу с такой халатностью? Ты понимаешь, Антон, что поставил под угрозу не только испытания новой системы, но и чуть людей не угробил?!

– Дмитрий Сергеевич, мы как раз и тестировали систему! – пытался защищаться молодой ученый. – Андрей ведь предупредил о неполадках, вот мы ими и занимались. Как на борту можно было выяснить?..

– На компьютере, милый мой! Надо было сесть за него и смоделировать глубину погружения. А вы как мальчишки!.. Кстати, вы тоже хороши, Истомин!

Андрей смотрел не на разбушевавшегося профессора, не на смущенного и красного как рак Микиашвили, а на взволнованную Викторию, которая спешила к ним со своим медицинским чемоданчиком. Сколько тревоги в этих карих глазах, как вскинуты брови!.. До чего же ей идет эта короткая прическа!

Как только Истомина освободили от снаряжения, докторша тут же усадила его на легкий стул и принялась прослушивать пульс, оттягивать веки и заглядывать в глаза. Потом то же самое она проделала с Заварзиным.

Андрей не понял, что беспокоило ее, но ему хотелось, чтобы Виктория подольше трогала его руками, прикасалась к нему, чтобы ее лицо было так близко. Правда, трудно удержаться и не поцеловать ее в щеку. Ох, как трудно!

– Оба быстро ко мне в медпункт на комплексное обследование! И никаких погружений сегодня! Я категорически протестую!

– Да какие еще погружения, – остывая, проворчал профессор. – С оборудованием разбираться надо, да и шторм может нас захватить.

Все люди, находящиеся на палубе, как по команде повернули головы на юг, где небо затягивалось темным покрывалом надвигающейся непогоды.

Освободившись от гидрокостюма, Андрей растерся полотенцем, натянул привычные шорты и футболку. В медпункт они с Заварзиным спустились молча и без слов терпели все, что с ними проделывала Виктория.

Примерно через час в медпункт заглянул улыбающийся Антон. Он посмотрел на моряков, потом на докторшу. Андрей сразу отметил, что глаза у ученого стали масляными.

– Парни, с берега прислали информацию. Шторм нас должен миновать. Его сносит к западу, и он нас почти не заденет. Так что к берегу не идем. Стоим на якоре. – Это последнее предложение было произнесено с некоторым морским шиком и, кажется, специально для Виктории.

Потом Антон шумно вздохнул, снова обратил свой взор к Истомину и сказал:

– Андрей, вы с Сашей потом к нам в лабораторию зайдите. Обсудить надо кое-что. По поведению комплекса. Мы там уже немножко поработали, но программу придется переустанавливать.

– Антон, сегодня больше никакой работы! – строго сказала женщина. – Пловцам нужен отдых.

– Да мы и не устали, – попытался возразить Истомин, но Виктория так посмотрела на него, что он сразу замолчал.

Зато теперь в разговор ввязался Заварзин, чем очень удивил Андрея. Капитан-лейтенант вдруг стал убеждать Викторию в том, что они не успели получить никакой чрезвычайной нагрузки. Так только, поплавали немного, потренировались в задержке дыхания. Обычное дело, привычное занятие. Сашка даже стал спорить с докторшей, которая утверждала, что последствия стресса могут сказаться при повторном погружении, если таковое сегодня состоится. Андрей усмехнулся, но промолчал.

Если бы эта кареглазая молодая женщина знала, через какие опасные ситуации и стрессы пришлось пройти Истомину за время службы, то сегодняшнее погружение показалось бы ей простым купанием в ванне. Разве это стресс?

Через час Истомин отправился искать Антона. Нашел он его в лаборатории. Молодой ученый возился там с почти полностью разобранным шлемом комплекса, подключенным к компьютеру.

– Нашел причину, Антоха? – спросил Истомин, усаживаясь рядом.

– Раздевайся, – буркнул тот, не отрываясь от экрана, на котором виднелись какие-то таблицы.

– Ну, зачем же так сразу? – пошутил Андрей. – Может, сначала поухаживать, цветы, мороженое? Да и вообще, ты не в моем вкусе.

– Мне твой чип надо проверить. – Антон не принял шутки, чем насторожил Истомина. – Такое ощущение, что в системе… нет, не то чтобы вирус, а было какое-то некорректное вмешательство. Например, когда от компьютера отключаешь съемный накопитель без соблюдения процедуры. Комп может зависнуть или сам начать проверку.

– Выходит, мой чип может дать сбой?

– Я не знаю, Андрей. Нужно все проверять и смотреть. Теоретически ломаться нечему. Там просто электронный ключ к программе, пароль. Вот и все.