К нему подбежал тот самый сержант, который совсем недавно передавал приказ майору от Дроздова. Парень явно не знал, улыбаться ему и ждать похвалы или все же в соответствии с уставом сдерживать эмоции.

Борович посмотрел на бойца, потом подошел к нему и взял пальцами за пуговицу на кармане его гимнастерки.

– Слушай, сынок. Ты чекист, не просто солдат, который обучен хорошо стрелять. Тебе прежде всего надо думать головой. Солдат обязан убить врага в бою, а чекисту делать это нельзя. Каждый противник, взятый живым, приносит больше пользы, дает информацию. Это целая цепочка, которая ведет к другим врагам, в самое их логово. Нельзя нам убивать! Понимаешь?

– Так точно, товарищ полковник! – с готовностью ответил сержант.

– Боюсь, что не до конца ты понял, – сказал Борович и покачал головой. – Ты вот нажал сейчас на курок и убил этого человека. А через него живого мы многое узнали бы, обезвредили бы множество бандитов, которые готовы и дальше стрелять по нам из-за угла. Мы спасли бы множество человеческих жизней. А ты его убил. Считай, что не только его кровь пролил. Задумайся об этом на досуге.

– Что вы мне парня стыдите? – попытался пошутить Дроздов. – Молодец, Полищук! Будет тебе премия. Особо в приказе отмечу.

– Дело ваше, – сказал Борович, устало кивнул и пошел в дом смотреть, сколько человек было с Шухевичем и кто именно.

«Операция вышла из-под контроля. Да и не мое дело устраивать опознания, составлять протоколы и описания. Этим займется местное министерство. Моя забота – срочная оперативная информация. Судоплатов мне этого не простит».

Борович покачал головой, переступил порог внутреннего помещения и поглядел на трупы.

2 декабря 1938 года Всеволод Николаевич Меркулов созвал начальников отделов на внеочередное совещание. Многие его подчиненные, да и опытные сотрудники других отделов знали эту манеру работы Меркулова и не одобряли ее. Сказывалось и то, что, будучи начальником третьего отдела, он по поручению Берии выполнял обязанности первого заместителя наркома. Слишком много спонтанных метаний, нервного дерганья своих сотрудников. Мало анализа, выводов из поступающей информации. Некоторые руководители отделов заметили эту слабость начальника и стали использовать ее в собственных целях.

Начальник пятого отдела, занимавшегося закордонной разведкой, Павел Анатольевич Судоплатов всегда имел заготовки к таким вот спонтанным совещаниям. В зависимости от вопросов, поднимаемых на них, он аккуратно подбрасывал Меркулову информацию, ее анализ и варианты готовых решений.

Сегодня Меркулов начал совещание с пространных рассуждений о том, что германский фашизм является угрозой для всей Европы. Но этот зверь, который разжирел при попустительстве международного империализма после Первой мировой войны, имеет далеко идущие цели. Задача органов государственной безопасности состоит в том, чтобы держать руку на пульсе, вовремя пресекать, реагировать, достойно отвечать и упреждать.

Капитан госбезопасности Судоплатов первым кашлянул в кулак, привлекая внимание начальника, изобразил готовность к незамедлительным действиям.

– Вы что-то хотите добавить? – осведомился Меркулов, задрав массивный подбородок.

– Если позволите, – сказал Судоплатов и достал из черной папки несколько листов бумаги, исписанных убористым почерком, с какими-то схемами, стрелками и даже кроками европейских границ. – По нашим сведениям, еще до падения Варшавы на специальном совещании Гитлер как раз обсуждал вопросы в отношении Польши и этнического украинского населения этой страны.

– Да, информация такого рода действительно поступала к нам в управление, – проговорил Меркулов и одобряюще кивнул. – Продолжайте, товарищ Судоплатов.

– Мы анализировали разрозненные материалы этого совещания и нашли конкретные рекомендации Гитлера. Они касаются необходимости создания буферного государства, как он сам выразился, между Азией и Западом, абсолютно лояльного Третьему рейху. Он считает возможным его появление на территории Галиции, Волыни и Литвы, включая Виленский край.

– Безусловно, Гитлер хороший стратег, – заявил Меркулов. – Но не все его тезисы находят продолжение в конкретных шагах Германии на европейской политической арене. Иногда фюреру хочется шагнуть очень широко, но штаны не пускают.

За столом прошелестел тихий дружный смешок.

Судоплатов сдержанно улыбнулся изящной шутке начальства, демонстративно отложил в сторону бумаги, оставил в руках один лист.

– Я согласен с вами, – сказал он. – Но в данном случае реплики Гитлера на том совещании нашли самое прямое продолжение в перечне политических указаний рейхсминистра иностранных дел Германии Риббентропа. А начальник Верховного главного командования вермахта Кейтель поставил задачу Канарису. Цитирую дословно: «… организовать восстание при помощи украинских организаций, работающих с вами и имеющих те же цели, а именно уничтожение поляков и евреев». В данном случае Кейтель имел в виду Организацию украинских националистов.

– У вас есть аргументы, позволяющие доказать это? – осведомился Меркулов.

– Так точно! Результатом этих указаний стал так называемый меморандум Канариса. На сегодняшний день по сведениям, полученным сотрудниками моего отдела, не менее четырехсот украинских националистов начали обучение в лагерях абвера, расположенных в Закопане, Комарне, Кирхендорфе и Гакештейне. Рассуждения Гитлера, озвученные на том совещании, реализуются, и весьма активно.

– Так, хорошо. – Меркулов кивнул и стал смотреть в окно, о чем-то напряженно размышляя. – Я попрошу вас подготовить к завтрашнему утру служебную записку с подробным изложением ваших мыслей. А самое главное – ваши предложения по этой теме. А теперь давайте продолжим наше совещание.

Дальше поднимались другие вопросы. Судоплатов слушал и ждал. Пришло время реализовать его последнюю идею, с которой он прежде даже не пытался соваться к руководству наркомата. Но теперь, кажется, наверху наконец-то созрели, поняли всю важность этой проблемы.

Когда совещание было закончено, Меркулов вполголоса, самым обыденным тоном проговорил:

– Задержитесь, Павел Анатольевич.

– Слушаю вас. – Судоплатов пристально посмотрел в лицо начальника, пытаясь угадать, о чем пойдет речь.

– Да садитесь вы, – сказал Меркулов, махнул рукой и устроился напротив Судоплатова. – Вы сотрудник молодой, Павел Анатольевич, но мне нравится, как вы работаете. Да и не только мне. Есть товарищи в нашем ведомстве, которые относятся к вам с большой симпатией и профессиональным уважением. Вы ведь понимаете, что отстранение вас от работы в декабре и эта история с попыткой исключить вас из партии могли закончиться для вас очень печально. Но на вашу защиту встали старшие товарищи. Негласно, без лозунгов и бравурных речей, но они вам помогли.

– Да, я помню, – спокойно отозвался Судоплатов.

– Хорошо, не забывайте этого. Мне все кажется, что вы как-то не очень осторожно ведете себя, Павел Анатольевич. Не в плане высказываний или там знакомств каких-то. Нет, у вас все операции, вся работа вашего отдела строится на каких-то рискованных действиях. Вы зачастую и информацией пользуетесь такой, которую еще не довели до сведения ваших руководителей, вроде как и не спешите поделиться ею с ними.

– Наверное, это просто видимость, – сказал Судоплатов и пожал плечами. – Вот и сегодня, как только я получил информацию от своих источников, осмыслил ее, так сразу и вынес на совещание, посоветоваться с вами хотел.

– Вот и правильно, что вы пришли ко мне с этим, – сказал Меркулов. – Да и вовремя. Ведь ситуация на сегодняшний день на Украине складывается далеко не самая простая. Краковское отделение ОУН, которое возглавляет Степан Бандера, направило во Львов курьера. Мы его перехватили случайно. Нам просто повезло. В результате мы смогли взять несколько местных руководителей ОУН.

– С чем шел курьер?

– В том-то и дело, Павел Анатольевич, что курьер шел с указаниями Бандеры о подготовке к вооруженному антисоветскому выступлению.

– Я так понял, что Бандера не стал согласовывать свои действия с Центральным проводом ОУН, не так ли? Вот это нам на руку. Я уже давно стал понимать, что Бандера и Мельник не ладят между собой. Этот курьер и указания Бандеры – лишнее подтверждение тому. Нам нужно воспользоваться такой ситуацией.

Судоплатову, который прекрасно знал о захваченном курьере и аресте нескольких главарей ОУН, пришлось делать лицо, соответствующее ситуации. Он чувствовал, что его идея наконец-то может претвориться в жизнь и руководство санкционирует операцию. Теперь все зависело от того, сумеет ли Павел Анатольевич убедить Меркулова в своей правоте, заинтересуется ли тот его соображениями или, наоборот, не оценит их и махнет на все рукой.

– Нам нужен свой человек в окружении Бандеры, – заявил Судоплатов. – Не просто агент, который добывал бы информацию.

– А что вы предполагаете еще?

– Этот человек должен найти способ влиять на Бандеру, в то же время не входить в состав руководства УПА, ОУН и Центрального провода.

– Но проще было бы попытаться влиять на самого Мельника, который возглавляет Центральный провод ОУН. Оттуда идут все указания, там разрабатываются планы, тактика и стратегия.

– К Мельнику человека внедрить будет сложно, – сказал Судоплатов. – Там работают только проверенные люди, старые сподвижники. У Бандеры куда более богатая и пестрая биография. Нам проще подставить своего человека именно ему. Он почти в открытую враждует с Мельником. Я знаю, что у них очень большие разногласия. Моя идея состоит в том, Всеволод Николаевич, чтобы подставить Бандере человека, который якобы вышел из окружения Мельника. Сам тот факт, что этот персонаж пришел к нему, уже должен расположить его к нашему агенту. А если мы через него еще и сдадим Бандере информацию по подполью на территории Советской Украины, которой владел только Мельник? Это будет хорошим доказательством и лучшей рекомендацией. Общая цель – с помощью нашего человека начать процесс разобщения националистического движения, культивирование недоверия и вражды, борьбы за власть. Когда этот процесс начнется, мы можем попробовать устранить одного из руководителей националистического движения. Я пока не знаю, кого лучше будет убрать, Мельника или Бандеру. Но мы сумеем свалить всю вину на того из них, который останется в живых. Тогда всеобщее недоверие в рядах украинского националистического движения возрастет в несколько раз. Не зря древние римляне говорили: «Разделяй и властвуй». Так мы и будем делать.

– Но не будет ли подозрительным, что именно в такой важный момент к Бандере явится человек и заявит, что ушел от Мельника, рассорившись с ним по идейным соображениям?

– Мы поступим хитрее, – сказал Судоплатов и покачал головой. – К Бандере нашего агента приведет человек, которому тот верит.

– Ну что ж, пожалуй, вы правы. Такая комбинация может сработать. Но вы понимаете, что ваш человек должен обладать многими качествами, знать военное дело, быть образованным.

Судоплатов оценил, что Меркулов произнес не «наш человек», а «ваш человек». Значит, он отдавал право подбора кандидатуры отделу закордонной разведки. Правда, львиную долю ответственности тоже возлагал на руководителя пятого отдела Судоплатова.

– Такой человек у меня есть. Бывший поручик царской армии. В начале Первой мировой был вольноопределяющимся в пехотной части. Первую свою награду принимал из рук Брусилова. В ЧК с двадцать первого года. За это время проявил себя как истинный и горячий борец за дело революции, стойкий и непреклонный чекист.

Судоплатов специально уделил столько внимания заслугам своего сотрудника в царское время. Всеволод Николаевич Меркулов сам был в прошлом капитаном русской армии, потомственным дворянином. Мать Меркулова, урожденная Цинамдзгвришвили, происходила из грузинского княжеского рода.

Судоплатов, не ошибся. Характеристика, данная им своему сотруднику, в глазах Меркулова выглядела вполне убедительной.