Лодки разошлись, чтобы взять танкер в клещи с разных бортов. Капитан танкера попытался неуклюже лавировать, но тяжело груженное судно не могло соперничать в маневренности с легкими лодками. Они приблизились. Даже сейчас, когда танкер глубоко сидел в воде, его борт показался Абдулле высокой стеной. Но дядю и его людей это, казалось, совсем не смущало. Они разматывали веревки с трехлапыми абордажными якорями-кошками на конце и весело переговаривались.

Сопротивления им никто не оказал. Правда, кто-то из матросов танкера попытался сверху полить нападающих водой из брандспойта, но дядя Али дал поверх головы смельчака очередь из автомата, и тот исчез, бросив свое «грозное» оружие.

Пираты забросили на борт танкера абордажные кошки и принялись проворно карабкаться вверх. За секунду четверо из них оказались на палубе и беспорядочным неприцельным огнем заставили экипаж сдаться на милость победителей. Стрельба с противоположного борта показала, что и группа Одноглазого Вахида также достигла цели. Абдулла сильно волновался, но изо всех сил старался этого не показать. Но когда он взялся за конец толстой узловатой веревки, свисавшей с борта, чтобы лезть наверх, дядя Али остановил его:

– Не в этот раз. Ты останешься в лодке.

У Абдуллы от обиды едва не брызнули слезы.

– Но ты обещал!

– Что – обещал? – вдруг рявкнул всегда спокойный дядя. – Я обещал, что ты сегодня умрешь? Нет, я обещал твоей матери, моей сестре, что буду заботиться о тебе как о собственном сыне. К тому же охранять лодку – очень ответственное дело. Многим из тех, кто полез на борт танкера, я бы не мог доверить такой важной задачи. Не торопись, на твой век добычи хватит.

И, несмотря на тучность, дядя Али с проворством обезьяны одним махом вскарабкался на борт захваченного судна.

Абдулла поднялся на палубу танкера, когда все было кончено. Пираты согнали экипаж в трюм. Дядя Али поднялся на капитанский мостик и теперь разговаривал по рации. Вероятно, обсуждал детали выкупа. Откуда-то с севера прилетел военный вертолет. Судя по расцветке, американский. Поздно. Пираты смеялись и, шутки ради, грозили летчикам автоматами.

Одноглазый Вахид расхаживал по палубе с видом победителя. Абдуллу он не удостоил даже взглядом. Когда вертолет снизился и завис над судном, Вахид показал ему неприличный жест. Это вызвало очередной взрыв хохота. Вертолет обиделся и улетел.

Потянулись дни томительного ожидания. Прошла неделя, другая. Танкер медленно двигался в сторону африканского берега. Стороны торговались, уточняя сумму выкупа за судно и заложников.

Заложники оказались малайцами, мусульманами. Обращались с ними хорошо. Абдулла даже подружился с одним из них – судовым механиком. Вместе с ним он лазил в машинное отделение и с интересом изучал огромные механизмы гигантского танкера. Больше всего Абдуллу удивляло то, как им с дядей Али удалось всего с двумя лодками и полутора десятком людей захватить этот плавучий город.

Абдулла также обратил внимание, что пиратская работа состоит, по большей части, из томительного ожидания. Сначала многочасовое плавание, потом короткая схватка и многодневное ожидание выкупа. А затем долгое возвращение домой.

На танкер два раза приезжали переговорщики. Это были арабы. Они громко спорили с дядей Али, но тот всем своим солидным видом выражал гордую непреклонность.

Сначала дядя Али потребовал с владельцев танкера три миллиона долларов. После долгих обсуждений сошлись на двух миллионах. Деньги привезли на маленьком вертолете в большом чемодане. Пересчитывали их прямо на палубе. Дядя Али сразу выделил треть экипажу. При виде денег у всех загорелись глаза.

Доля Одноглазого Вахида была больше, чем у остальных, и Абдулла заметил на лицах товарищей недовольство. Но Вахид не обратил на это внимание. Вместо этого он потребовал от предводителя, чтобы тот еще больше увеличил его долю. Тут дядя Али показал себя хитрым дипломатом.

– Я не против, – сказал он. – Но подскажи мне, откуда я должен взять деньги, чтобы увеличить твою долю? Треть мы отдаем властям, иначе у нас не будет поддержки и нас начнут преследовать как преступников. Треть я забираю себе. Но разве я трачу эти деньги только на себя? Да, у меня большой дом. Но я ваш вождь, и если у меня не будет большого дома, то люди не будут уважать ни меня, ни вас. Кроме того, я всегда рад принять у себя любого из вас. Я покупаю оружие, ремонтирую лодки. Ты приходишь, берешь автомат, садишься в лодку, запускаешь мотор и говоришь: «Поехали!» Но чтобы обеспечить все это, я трачу деньги из своей доли. А разве бросил я кого-то из вас в трудную минуту? Когда ты накурился анаши и прострелил ноги Хусейну, кто выкупил тебя у полиции и оплатил лечение Хусейна? А кто заплатил за убитого тобой человека из дружественного нам клана Дарод, чтобы избежать войны с ними? Как видишь, я не могу выделить тебе денег из своей доли. Остаются доли твоих товарищей. Чью из них ты хочешь забрать? Его или его?

Наход Али обвел своих людей испытующим взглядом. Он хотел убедиться, что команда целиком на его стороне. Убедился. Все кивали головами и поглядывали на дерзкого Вахида с осуждением, а кто и с ненавистью.

Дядя выдержал долгую паузу и, когда напряжение достигло максимума, заявил:

– Я думаю, лучше поступить по-другому. Как? Очень просто – отдать им твою долю!

И выстрелил незадачливому нахалу прямо в лоб. Вахид откинулся назад и упал. Остальные выразили криками свое одобрение твердостью Находа и его своеобразным чувством юмора. К тому же Одноглазый Вахид был чужим, он пришел из Могадишо. Он не имел родственников и за него никто не стал бы мстить.

При новом подлете вертолета дядя Али показал американцам труп Вахида и демонстративно сбросил его в воду. Пусть думают, что это кто-то из заложников. В другой раз сговорчивее будут.

Но дядя Али не стал раздавать своим людям долю Вахида. На эти деньги он нанял Белого Гассана – прикрыть отход. Пираты часто оказывали друг другу подобные любезности.

Тот согласился и моментально примчался сам на одной из своих лодок с троими помощниками. Его рейд не принес удачи. Он попытался захватить итальянский круизный лайнер, но израильские охранники открыли по лодкам огонь из пистолетов, и пиратам пришлось убраться ни с чем. Теперь Гассан был не против подзаработать хотя бы по мелочи.

Люди Находа Али погрузили деньги в одну из лодок, расселись по местам и направились в разные стороны, чтобы сбить со следа возможных наблюдателей. Гассан со своей группой ждал, пока они не скроются из вида, и, перед тем как отчалить, открыл дверь в каюту, где держали заложников.

Судя по всему, выпущенный капитан сумел связаться с военными кораблями и сообщить, что пираты ушли, а судно и заложники свободны. Американский вертолет настиг лодку Гассана и с бреющего полета расстрелял всех, кто в ней находился. Сама лодка, пробитая пулями в нескольких местах, тоже вскоре затонула.

Когда дядя Али узнал об этом из сообщений средств массовой информации, то пришел в неописуемую ярость.

– Но ты же сам убил Одноглазого Вахида, – осторожно напомнил ему Абдулла.

– Запомни: я могу убивать, а они нет! – прокричал дядя Али. – Это моя страна! Они забыли девяносто третий год, но я им напомню!

Он выхватил из кармана две блестящие пластины, соединенные цепочкой, и потряс ими в воздухе. Это были идентификационные медальоны американских военнослужащих. На одном медальоне значилось «Гэри Гордон», на другом – «Рэндалл Шугарт». Оба погибли в Могадишо в 1993 году.

В тот день сомалийские партизаны под предводительством генерала Мохаммеда Айдида нанесли поражение хваленым американским спецназовцам. Дядя Али участвовал в этом бою и хранил жетоны убитых американцев в качестве почетного трофея. Его любимым фильмом было «Падение «Черного Ястреба» Ридли Скотта. Кассета с этим фильмом лежала на столе дяди, и он часто ее пересматривал.

Дядя Али пообещал отомстить, и он начал мстить. Вскоре слухи о жестокости Находа Али распространились далеко вокруг и достигли других стран. Он первым начал расстреливать заложников. И если сначала это были только американцы, то позднее он перестал разбирать национальности. Службы безопасности разных стран объявили награду за его голову, но определить, какие лодки принадлежат ему, а какие другим пиратам, не представлялось возможным.

* * *

В один из вечеров дядя Али срочно вызвал Абдуллу в свой особняк. Даже машину за ним прислал. Все в деревне были потрясены столь явным проявлением уважения к совсем еще молодому парню.

В особняке слуга проводил Абдуллу в кабинет хозяина. Тот, по обыкновению, лежал на диване, жевал кат и смотрел своего любимого «Черного Ястреба». На экране американцы в панике спасались от атакующих сомалийцев. Увидев племянника, он вскочил и радостно похлопал его по плечу.

– Да ты совсем мужчиной стал! – Дядя огляделся, словно боялся, что их могут подслушивать, и перешел на шепот: – Сейчас здесь, у меня в кабинете, будет важное совещание. Люди, которые сюда придут, очень серьезные и опасные. Я никому не могу доверять. Возьми автомат и встань возле дверей. Если я позову, войди и убей всех. Кроме меня, разумеется.

Дядя Али умел быть остроумным даже в самые серьезные минуты.

* * *

Абдулла затаился за приоткрытой дверью. В щель он хорошо видел вошедших к дяде гостей. Двое, мужчина и женщина, были арабами. Звали их Шариф и Барака. Барака, в переводе с арабского – «Белоснежная», Абдулле очень понравилась. Ему бы очень не хотелось ее убивать. Но если придется, ничего не поделаешь…

Весь угол комнаты занимал белый гигант. Он был огромен, с короткими светлыми волосами. Абдуллу заинтересовало его имя – Глок. Оружие, которое он оставил в прихожей по требованию охраны, тоже было фирмы «Глок». Неужели это его фирма? Абдулла подумал, что убить такого, даже безоружного, будет непросто.

Четвертым из гостей был черный, судя по тонким чертам лица – сомалиец или эфиоп. По возрасту он был ровесником дяде Али. Остальные гости выглядели моложе, особенно прекрасная Барака.

Говорил Шариф.

– Мы слышали, уважаемый Али, что американцы сильно тебя обидели. Мы поможем тебе отомстить. Вот этот человек, – араб указал на белого гиганта, – поможет тебе взорвать самый большой танкер.

Дядя Али презрительно усмехнулся:

– Ха! Какой смысл взрывать танкер? Чтобы залить все море нефтью? И никакой прибыли.

Араб возразил:

– Прибыль ты получишь. Миллион долларов. Это мы тебе гарантируем.

Дядя быстро сориентировался.

– Два! Сейчас инфляция, кризис. Слышали такое слово?

Но Шариф быстро охладил его пыл.

– Миллион. Один. Кризис – он и у нас, в Африке, кризис. Тем более что делать тебе ничего не придется. Только подойти поближе к танкеру, доставить аквалангиста и пошуметь. Никакого риска. Все остальное сделает он. – Шариф указал на Глока. – Он взорвет танкер так, что в море не прольется ни одной капли нефти. Зачем уничтожать товар, который можно будет потом продать? Впрочем, если ты не согласен, я найду кого-нибудь другого за полмиллиона.

– Ищи, – беспечно отмахнулся дядя Али.

Абдулла напрягся. Он не умом, но инстинктом почувствовал, что если придется стрелять, то сейчас. Гости поднялись. Дядя Али закряхтел. Абдулла уже готов был, не дожидаясь сигнала, ворваться в комнату и открыть стрельбу. Но тут дядя Али понял, что гости не намерены шутить или торговаться и что он может потерять жирный кусок, который уже практически держит во рту. Он рассмеялся и весело воскликнул:

– А, ладно! Пользуйтесь добротой Находа Али! Для таких хороших людей я готов работать задаром. Я согласен: миллион так миллион!

Гости расслабились. Вероятно, им тоже не хотелось уйти, не получив согласие хозяина. Его отказ означал войну. Они не могли оставить в живых свидетеля, он не мог не ответить тем же. В общем, сплошные проблемы. Ну, и кому это надо? Собравшиеся быстро оговорили детали предстоящей операции и собрались расходиться.

Больше всех радовался Абдулла. Хорошо, что убивать никого не пришлось. Особенно Бараку.

Проводив гостей, дядя Али вернулся в зал. Он как будто только теперь заметил притаившегося за дверью племянника.

– Абдулла, это ты? Что ты здесь делаешь? – удивился он. – Иди поешь.

И довольный Абдулла направился к обильно уставленному яствами столу.

– Ты хорошо рассмотрел сомалийца? – спросил дядя Али.

– Не особенно, – признался Абдулла, чавкая набитым ртом.

– Зря. Это был твой отец, – небрежно бросил дядя Али.

Абдулла едва не подавился. Дядя между тем продолжал:

– Его зовут Юсуф Тахир Муса. Когда-то он учился в СССР, потом мы с ним воевали против эфиопов, потом гнали американцев вместе с генералом Айдидом. Когда пришли эфиопы, твоего отца посадили в тюрьму как сторонника Союза исламских судов. И вот он вернулся. Знаешь, кто эти арабы? Ваххабиты. Их прислал ко мне сам Усама бен Ладен. Видишь, как высоко ценят твоего дядю?

Он подошел к окну и замер бронзовой статуей. Казалось, даже стал выше ростом.

– Но я же чуть не убил собственного отца, – попытался возмутиться Абдулла.

– Ерунда, – махнул рукой дядя Али. – Кто после матери твой ближайший родственник? Дядя, брат матери. То есть я. А отец – это так. Сегодня есть, завтра нет…

Выйдя из дома Находа Али, его гости сели в машину и ехали без остановки до самого Могадишо. Здесь, в центре города, они расстались. Арабы и белый вышли, Юсуф Тахир Муса, управлявший машиной, отъехал еще немного, остановился в небольшом грязном переулке и достал телефон спутниковой связи. Он взял трубку и набрал номер, который хранил в собственной памяти. Когда абонент ответил, Юсуф Тахир негромко произнес:

– Говорит Лумумба. Совещание прошло успешно. Стороны договорились по всем пунктам.

Выслушав ответ, он убрал трубку и запустил двигатель. Ему предстояла обратная дорога.

* * *

Для выполнения поставленной Шарифом задачи дядя Али вышел в море на одной лодке. Зачем кормить лишних нахлебников? Наход Али взял пятерых самых близких и проверенных бойцов. Абдулла был среди них. Шестым был белый по имени Глок. Он приехал утром на такси и привез с собой два комплекта водолазного снаряжения. Один – замкнутого цикла, каким пользуются боевые пловцы и диверсанты, другой – обычный акваланг для спортивного дайвинга.

Абдуллу снаряжение Глока сильно заинтересовало, но тут дядя Али преподнес ему неожиданный подарок.

– Держи! – сказал он.

И вручил племяннику шайтан-трубу – ручной противотанковый гранатомет. Абдулла тут же забыл про все на свете, в том числе и про пассажира.

– Можешь стрельнуть, – разрешил дядя Али. – Нам надо наделать много шума.

Всю дорогу Абдулла не выпускал гранатомета из рук. Боялся, что дядя Али в последний момент передумает и передаст шайтан-трубу кому-нибудь другому.

На цель они вышли с такой точностью, будто их наводили из космоса. Позже Абдулла узнал, что так оно и было. Но сейчас он приписал фантастическую точность обычной удачливости Находа Али.

Танкер они увидели издалека. Его очертания постепенно вырисовывались из утренней дымки. Капитан Али прибавил обороты и направил лодку наперерез курса гигантского судна. Абдулла смотрел на танкер с изумлением. Он знал о намерениях дяди Али. Неужели они сейчас потопят эту громадину? Это ведь совсем не то, что захватить.

Белый гигант Глок, сидевший на носу лодки, посмотрел на Абдуллу и подмигнул. Он был так огромен, что, казалось, сможет потопить танкер простым ударом кулака. Он навьючил дыхательный прибор замкнутого цикла и перевалился через борт лодки в воду.

Дядя Али сам развернул лодку навстречу танкеру и повел ее, словно торпеду, на таран. Впрочем, на расстоянии в сотню метров он отвернул с таким расчетом, чтобы пройти встречным курсом вдоль борта жертвы.

– Огонь! – скомандовал дядя Али.

Пираты принялись поливать борта танкера из автоматов и пулемета. По палубе судна забегали фигурки моряков. Снизу они казались совсем крошечными.

Абдулла привел гранатомет в боевое положение, но тут вдруг немного растерялся. Он никак не мог выбрать место, куда выстрелить. Они уже почти разминулись с танкером, когда дядя Али бросил ему:

– Ну, что ждешь? Стреляй!

Абдулла, не целясь, шарахнул из своей шайтан-трубы. Ему повезло, он попал в рубку танкера. Там почти сразу же начался пожар.

– Молодец! – похвалил его дядя Али.

Лодка тем временем обогнула танкер, развернулась и, грохоча пулеметными и автоматными очередями, пересекла пенный кильватерный след позади него. Здесь дядя Али сбросил скорость, положил лодку в дрейф и стал ждать. Пираты сложили оружие и с интересом смотрели, как на судне команда пытается бороться с огнем.

– Молодец, Абдулла. Хороший выстрел, – еще раз похвалил его дядя Али.

Спустя еще пять-шесть минут за борт лодки уцепилась крепкая, поросшая светлыми волосами рука, потом вторая. Спустя секунду через борт перевалилась грузная туша гиганта-аквалангиста.

– Акуна матата, Наход! – прорычал он на суахили и повторил по-английски: – Нет проблем! Уходим!

Дядя Али врубил максимальную скорость, и лодка стремительно понеслась прочь от атакованного судна.

Они успели отойти на довольно приличное расстояние, когда далеко за кормой лодки громыхнул взрыв. Абдулла оглянулся. Танкер круто накренился на правый борт, потом резко опрокинулся и быстро скрылся под водой. Зрелище было жутковатое.

Белый гигант Глок самодовольно усмехнулся и принялся стаскивать с себя гидрокостюм. На его мощном, словно свитом из стальных мышц, предплечье Абдулла заметил красивую татуировку. Предплечье у него было толщиной с бедро Абдуллы. Про бицепс же вообще говорить не стоило.

Когда лодка приблизилась к острову Сокотра, Глок надел стандартный акваланг для занятий спортивным дайвингом, махнул Абдулле и ушел под воду. Лодка развернулась и направилась в сторону родного африканского материка. Двести пятьдесят километров, которые разделяли два этих берега, для опытных мореходов не являлись серьезным расстоянием.

* * *

Следующий выход в море Абдулла тоже запомнил надолго, только совсем по другой причине. То ли дядя Али забыл помолиться перед рейдом, то ли нарушил пост. Но удача в этот раз от них отвернулась.

Сначала они встретили эту рыбацкую дау. Первым заметил ее Абдулла. Теперь он командовал второй лодкой. Чтобы получше рассмотреть объект, он поднес к глазам бинокль. Потом взял рацию – теперь оба экипажа могли общаться между собой не знаками, а с применением технических средств – и вызвал дядю Али.

– Это арабы. Опять ловят нашу рыбу, – доложил Абдулла. – Надо их проучить. Потопим?

Дядя Али усмехнулся в ответ: