Через десять минут после начала рабочего дня в московский офис Лопухина нагрянула налоговая инспекция. Проверка была, в общем-то, плановой, но ближайший помощник олигарха Бронский не на шутку всполошился.
Едва охрана доложила снизу о прибытии проверяющих, Бронский тут же метнулся к окну и осторожно выглянул сквозь жалюзи на улицу.
Ни у дверей старинного особняка, ни поблизости сотрудников отдела физической защиты налоговой полиции в масках видно не было, и у Бронского сразу отлегло от сердца. «Маски-шоу» не предвиделось, а это означало, что налоговики настроены на конструктивное сотрудничество.
Бронский быстро вернулся к столу и принялся виртуозно нажимать кнопки селектора. К тому времени, когда проверяющие оказались в его кабинете и предъявили положенные документы, для них уже начали готовить просторную комнату с кондиционером, кофеваркой, прохладительными напитками и горой бутербродов.
«Азовское море» методично прочесывало указанный Костей район. По бокам судна в воду были опущены две толстые трубы. Специальные наконечники труб скользили по дну. Мощные насосы всасывали грунт вместе с водой и по трубам поднимали наверх.
В общем-то, «Азовское море» работало по схеме классического земснаряда. Однако разорившийся синдикат наследников Конан Дойла за свои деньги эту схему существенно улучшил.
Во-первых, длину труб можно было наращивать, причем очень быстро. Делалось это примерно так же, как на буровых установках. К верхнему концу опущенной в воду трубы просто присоединялась следующая секция, к ней – еще одна и так далее. Весь процесс был механизирован, так что с ним легко управлялись даже необученные вьетнамцы.
Вторым «ноу-хау» синдиката кладоискателей можно было считать устройство самого судна. Силуэтом «Азовское море» напоминало обычную самоходную баржу – с высокой жилой надстройкой в кормовой части, длинным прямым корпусом и небольшим баковым возвышением спереди.
При этом всю срединную часть корпуса, ту, где у барж размещаются грузовые трюмы, занимал огромный бассейн. Дно бассейна было раскрывающимся. В случае необходимости его половинки расходились в стороны, и посреди судна появлялась огромная дыра. Таким образом «Азовское море» избавлялось от намытого в бассейн грунта.
По проекту синдиката, перед тем как сбросить грунт обратно в море, судно должно было его тщательно промыть и рассортировать буквально по крупинкам на сложной многоступенчатой драге. Естественно, что такие изыски Азовскому морскому пароходству были ни к чему, и драга перед началом эксплуатации судна была почти полностью демонтирована. Однако даже оставшегося оборудования было вполне достаточно, чтобы отыскать и поднять со дна сокровища «Королевы Лисси».
По настоянию Лопухина сзади к судну прицепили магнитоискатель. Он действительно был самым современным и стоил тех денег, которые за него выложил олигарх. Принцип его работы был очень прост. Как только магнитометр фиксировал на дне скопление металла, над этим местом от магнитоискателя тут же автоматически отделялся сигнальный буй.
Директор Серафимы проснулся в понедельник довольно рано. Объяснялось это тем, что накануне он впервые за многие месяцы позволил себе по-настоящему расслабиться.
В результате уже в половине десятого вечера он уснул на какой-то вечеринке в позиции «мордой в салат». Воспоминания о том, как его «теплого» доставили домой и уложили спать, были смутными, зато голова на удивление ясной.
Вчерашняя «расслабуха» как рукой сняла накопившуюся усталость, и директор снова чувствовал себя готовым к подвигам на ниве шоу-бизнеса. Заглотив для порядка таблетку аспирина, директор со стаканом бодро прошлепал босыми ногами к телефону.
Попивая минералку, он прослушал записанные на автоответчик сообщения. Прежде всего его интересовали послания Стаса из Крыма, но их-то на автоответчике как раз и не было.
Зная Стаса, директор сразу насторожился. Немного подумав, он бросился к компьютеру и проверил электронную почту. Посланий от Стаса не было и там.
Это было настолько подозрительно, что директор тут же схватился за телефон. Стас не отвечал, взамен чужой бесстрастный голос монотонно повторял, что абонент выбыл из зоны обслуживания.
Дрожащими руками директор отыскал в памяти телефона номер элитной крымской гостиницы, расположенной на территории бывших правительственных дач. На этот раз вызов сработал, и почти сразу в трубке раздался мелодичный женский голос.
Наплевав на правила приличия и не поздоровавшись, директор быстро представился и спросил, все ли в порядке с гостями из Москвы.
– О да! – ответил голос. – Они на морской прогулке.
– На какой прогулке?! – взревел директор, не удержав себя в руках. – Они что, вчера вечером не вернулись?
– Нет. А разве... Вы знаете, они предупредили, что вернутся поздно, и мы подумали, что они просто решили заночевать на яхте...
– О господи! – схватился за голову директор. – Соедините меня с вашим начальством! Слышите, соедините меня немедленно!
– Секунду, секунду, уже соединяю... – послышалось в трубке испуганное лепетание.
Олигарх Лопухин в своей шикарной фуражке и шортах бегал вокруг бассейна с самодельным подсаком в руке. «Азовское море», кроме всего прочего, оказалось еще и на редкость удачным браконьерским судном.
В принципе мощные насосы могли без проблем засасывать любую рыбу целыми косяками. Однако сейчас наконечники скользили по самому грунту, и на поверхности мутной воды в бассейне плескались только скаты, камбалы и крабы. На них и охотился с подсаком Лопухин.
Костя тоже находился внизу у бассейна, но высматривал он не обитателей морских глубин, а фрагменты обшивки «Королевы Лисси». Поиски уже вошли в накатанную колею, и это наконец позволило капитану Чену ускользнуть в надстройку.
Китаец заглянул в каюту механика Ван Йонга и молча кивнул. Йонг так же молча поднялся, взял приготовленную сумку с инструментами и направился к выходу.
Все было уже обговорено, и необходимости в лишних словах не было. Способ, которым Чен собирался устранить Костю, был абсолютно уникальным и навряд ли использовался кем-то ранее. Если же подобное убийство и было совершено, то тайну его надежно хранило море.
Капитан Чен не зря провел бессонную ночь. Придуманный им способ убийства был на удивление прост, при этом докопаться до сути было практически невозможно. Правда, этот способ требовал некоторых познаний в технике, но они у китайца имелись, тут Костя не ошибся.
Разговор с руководством крымской гостиницы ничего не дал. Управляющий объяснил, что вчера гости действительно отбыли на морскую прогулку, а вмешиваться в частную жизнь постояльцев они не имеют обыкновения. Некоторые гости не ночуют в гостинице и по трое суток кряду.
– Я понял! – прорычал директор. – Теперь слушайте меня! Если сообщение об этом просочится в прессу, вам не поздоровится! Ясно?
– Вы зря волнуетесь, – нарочито вежливо ответил управляющий. – Наш персонал не имеет привычки общаться с прессой. Чем мы вам можем помочь в сложившейся ситуации?
– Молчанием! Остальным я займусь сам! – рявкнул директор и отключил телефон.
Какое-то время он пытался собраться с мыслями и сообразить, что нужно делать. В конце концов до него дошло, что для организации надлежащих поисков рычаги нужно нажимать на самом верху. Минуту спустя директор Серафимы уже звонил своему хорошему знакомому в администрацию президента.
Каюта, в которой расположился Костя, находилась совсем недалеко от каюты Лопухина. Правда, располагалась она за углом, но убийцы все равно здорово рисковали. У каюты олигарха неотлучно дежурил охранник, и теперь жизнь Кости зависела только от его сообразительности.
Капитан Чен прошел мимо охранника и повернул за угол. Ван Йонг следовал в двух метрах позади. Охранник проводил обоих хмурым взглядом и зевнул. Коридор был проходным, и ничего удивительного в том, что им воспользовались члены экипажа, не было.
За углом Чен быстро оглянулся и подал знак Ван Йонгу. Тот бесшумно метнулся к Костиной каюте, а китаец остановился и обратился в слух. Если бы охранник вдруг решил проследить за ними, капитан должен был успеть предупредить Йонга, но этого не понадобилось.
Ван Йонг бесшумно приблизился к Костиной каюте, налег на дверь и быстро оглянулся. На его узкоглазом лице было написано разочарование, и Чен понял все без слов.
По старой морской традиции никто из членов экипажа никогда не запирает свои каюты. На этот раз Костя отступил от традиции и этим сильно усложнил задачу своим убийцам. Впрочем, такой вариант ими тоже был предусмотрен.
Китаец и вьетнамец тут же, не сговариваясь, приступили к реализации этого запасного варианта. Капитан Чен достаточно громко, чтобы его услышал охранник, сказал несколько слов на китайском. Йонг так же громко ответил.
Расчет убийц строился на том, что охранник обязательно решит посмотреть, что происходит за углом. Так оно и случилось. Уже через несколько секунд охранник выглянул из-за угла и некоторое время наблюдал за Ченом и Йонгом.
То, что он увидел, никакого подозрения у него не вызвало. Узкоглазый капитан стоял, заложив руки за спину, и что-то вычитывал вьетнамцу. Вьетнамец вроде как оправдывался. Он уже успел снять с потолка небольшую панель и теперь орудовал в дыре ключом.
Охранник пожал плечами и отправился к каюте Лопухина. Узкоглазые явно пытались устранить какую-то неисправность, но его это не касалось.
Чен с Йонгом быстро переглянулись. От охранника Лопухина они ожидали большего. На тот случай, если бы он спросил, что они делают, Йонг даже перекрыл подачу технической воды на верхние палубы. Если бы охранник что-то заподозрил, он мог бы в этом убедиться.
Однако охранник ничего не заподозрил и больше из-за угла не показывался. Еще немного выждав, Йонг метнулся к двери Костиной каюты. Ключ от двери был один и находился у Кудинова. Открывать довольно сложный замок отмычкой было долго, но Йонг и не собирался этого делать.
Абсолютно на всех судах в нижней части дверей кают имеется специальная съемная панель. Предназначена она для экстренной эвакуации в том случае, если саму дверь заклинит при аварии. Для того чтобы в нижней части двери образовался проем, достаточно передвинуть два рычага по бокам панели и вытолкнуть ее наружу.
Единственная проблема Йонга заключалась в том, что поворотные рычаги находились внутри каюты. Однако при помощи отвертки вьетнамец справился с этой проблемой за полминуты.
Начиналась самая опасная часть операции. Йонг посмотрел на Чена. Тот оглянулся в последний раз и кивнул. Вьетнамец легким движением вытащил панель из двери и отложил в сторону.
В следующую секунду он уже проскользнул в проем ногами вперед. Капитан быстро нагнулся и поставил панель на место. Йонг изнутри зафиксировал ее рычагами.
Разогнувшись, Чен быстро вернулся к дыре в потолке и принялся ждать. На полу у его ног лежала раскрытая сумка с инструментами. Если бы в коридор вдруг заглянул охранник или кто-то другой, капитан мог бы сказать, что Йонг просто спустился вниз за каким-то особым ключом.
У Чена все было продумано до мелочей, но если бы в коридоре вдруг появился Костя, это был бы конец. Предупредить условной фразой Йонга и задержать Кудинова большой проблемы не составило бы. Но Йонгу в этом случае пришлось бы прыгать через иллюминатор в море. Объяснить его падение за борт в принципе можно было, но проблема заключалась в иллюминаторе.
Он бы остался открытым, а Кудинов это обязательно заметит. В этом китаец не сомневался, и секунды ожидания казались ему часами.
Тем временем Йонг орудовал в каюте. Едва оказавшись внутри, вьетнамец тут же увидел то, что его интересовало. Один дыхательный аппарат лежал в углу на диване, второй – рядом на полу.
Вьетнамец метнулся в угол и уважительно покачал головой. Русский доктор здорово разбирался в водолазном деле. Каждый из дыхательных аппаратов наверняка обошелся в сорок-пятьдесят тысяч долларов, но они того стоили.
Русская подводная лодка «Курск» затонула в прошлом году на глубине сто метров, и никто из подводников не смог спастись. А дыхательные аппараты, лежавшие в каюте, позволяли погружаться на глубины до ста пятидесяти метров и находиться под водой до восьми часов.
Быстро осмотрев аппараты, Йонг убедился, что на манометрах гелиевых баллончиков нет трехходовых клапанов. Это было принципиально важно, поскольку в противном случае русский доктор обо всем бы догадался.
Вторая проблема заключалась в том, что и один, и второй аппараты были готовы к погружениям. Портить оба было опасно, да и времени на это не было.
Поколебавшись, Йонг склонился над аппаратом, который лежал на диване. Осторожно открыв вентиль гелиевого баллончика, он принялся следить за манометром. Стрелка дрогнула и поползла влево.
По мере того как газ со свистом вырывался наружу, стрелка проворачивалась к началу шкалы. Когда она достигла отметки «0,7 МПа», вьетнамец закрыл вентиль.
Выпустить гелий было легко, теперь предстояло вернуть стрелку на первоначальное значение. Корпус манометра был водонепроницаемым, так что добраться до стрелки и провернуть ее вручную никакой возможности не было.
О проекте
О подписке