Была в нашем селе Яловка осенняя забава: изготовление воздушного змея для детей. После уборки урожая, когда устанавливались постоянные ветра, жители приступали к изготовлению воздушного змея.
Для основы брали камыш. Прямоугольник из камыша, размером с разворот любой газеты или такого же размера остатки шпалеры, нитками связывали между собой, укрепляя готовый каркас по диагонали, закрепив его по углам основы и посередине. Далее приклеивали газету или кусок шпалеры на основу змея, делали петлю для хвоста, который изготавливали из старых простыней длиной более метра. Спереди прицепляли крепление из прочных ниток. Его привязывали за края оснастки и пересечения диагонального крепления, к нему – нитку с катушкой для связи с ведущим его полёта. Запускали змея вдвоём: старший держал нитку катушки в лёгком натяжении, второй поддерживал змея и его хвост. Разбег – змея подхватывал поток воздуха, он стремительно набирал высоту, плавно покачивался сам, особенно завораживали движения его хвоста. Змей парил в осеннем холодном небе. Нам казалось, он одинок, поэтому ему посылали письма. На нитку подвешивали листки, которые двигались к адресату по нитке связи его с землёй. Много забавных случаев связано с полётом змея.
После аварии на ЧАЭС мои родители из Яловки переехали в Луганскую область, на хутор Федчино. Батька решил изготовить змея и запустить его вместе с внуками. Всё прошло хорошо: взлёт, парение змея, письма ему; но петухи заметили: что-то необычное делается в небе. И прокричали тревогу на своём языке. Всё «куриное царство» попряталось в курятники на несколько дней. Приземление змея по требованиям хуторян было экстренным. Отрезали у змея нитку связи с землёй, он гордо замер и устремился в свой последний полёт, дрожал от ожидания встречи с землёй и от сильного удара рассыпался на мелкие части. Такая история.
Село стояло на реке Виховка, места там красоты необыкновенной. Тихие заросли камыша, травы по пояс крепкому высокому яловцу. Какой только живности не водилось в округе, всего не перечесть. Особое место занимал аист, его прилёта ждали все жители села от мала до велика. Над селом раздавалось пение птиц. Отдельно звучал переклёп аиста, когда птицы создавали семью и завершали строительство гнезда. Селяне засиделись дома зимой и рвались в поле, на простор.
Начиналась горячая пора: у селян, как говорится, один день год кормит. На тракторном дворе техника приведена в порядок и стоит на линейке готовности. В конюшне наведён полный ажур: лошади почищены, сбруя, телеги, брички отремонтированы. Табун лошадей готов к выпасу на свежем лугу. Стада коров, колхозных и личных, выгнали на пастбища. Зазеленели озимые и пошли в рост, в небе весело заливается жаворонок.
В садах набирают цвет вишни, сливы, яблони. Аромат радует душу и дурманит. После трудового дня селяне с детьми выходили на выгон – небольшой лужок на пересечении улиц. Взрослые мужики начинали играть в городки (крэгли). Остальная публика занимала места болельщиков. Игроки выбивали разные фигуры: пехоту, артиллерию, пушку, письмо. Страсти накалялись, азарт игры захватывал не только болельщиков, но и участников. Наиболее сложным считалось открыть письмо, сорвать «печать» одним ударом биты.
Чтобы рассчитать точность и силу броска, приходилось почесать потылицу.
В юности хотелось проводить понравившуюся девчонку после танцев до её дома. Надо было подумать, как к ней подойти первым и заговорить, – не раз почешешь потылицу.
Сенокос – особая пора в деревне. Это, пожалуй, самое благодатное время летом, когда устанавливается тёплая погода, даже жара. Это пора тёплых ночей, купания после утомительного зноя, благоуханного воздуха лугов. В пору сенокоса хлопот у хозяйки прибавлялось, надо было встать утром рано, корову подоить, приготовить завтрак для семьи, да и самой успеть собраться. Некогда было спать. Мужики начали отбивать косы для предстоящего сенокоса, по деревне в разных дворах застучали молотки о бабки. Отбивать косу – это целое искусство.
Во-первых, надо иметь хорошее зрение и сильный короткий удар молотком по косе обратной стороной молотка. Для этого у каждого имелись свой молоток и своя бабка. Форма бабки бывает разной: плоской, квадратной, с лёгкой выпуклостью сверху для удобства отбивки косы. Бывают бабки и треугольной формы, с заострением кверху, которое увенчано наверху площадкой. Начало отбивки косы – это ритуал. Сначала мужик держит косу в руке, помахивая ею, пробуя её на вес. Затем берёт её второй рукой и, смазав слюной молоток, начинает отбивать косу. Мелодия ударов молотка завораживает. Главное при клёпке – соблюсти толщину жала косы, она должна быть тонкой, как бритва. Полоса отбивки косы должна быть без цыцек[1], готовой для кошения травы.
При подборке косовья свои хитрости. Ручка была простая, выструганная и отшлифованная, из берёзы, или другого дерева, или из половины мягкой ивы. Ручка из ивы плотно охватывала косовье, её разведённые концы стягивали крепкой верёвкой изо льна, украшали. Изготовить такую ручку удавалось не каждому.
И вот коса готова попасть в руки косарю. Длина косы измеряется количеством ручек от косовья: девятиручки – для мужиков, семиручки – для женщин.
Повесив косу на плечо, идёт косарь со своей бригадой в поле. На телегах едут женщины в светлой одежде и поют. Начало первого покоса доверяют самому ловкому косарю. Заплясала мантачка по косе – коса острая, как бритва. Перекрестившись, косарь делает первый взмах косой – срезанная до самой земли трава пяткой косы покорно укладывается в валок. Пошёл второй косарь, третий, бригада начала скашивать свой пай в урочище Надкачонковы. Работа идёт слаженно, только слышен окрик заднего: «Береги пятки! Будешь спать – обрежу их к едрёной бабушке!». Взмахи косарей одновременны, как сейчас говорят, синхронны. В деле косьбы есть правило: «Коси, коса, пока роса». А ещё добавляют: «Коси не силой, а умением». Ровно ложатся валки скошенной травы до того места, где косари подтачивают косу. Запах скошенной травы одурманивает каротином разноцветья. Из-под косы выскакивают из своих гнёзд птицы. Первый косарь остановился у гнезда жаворонка, кладку не тронул, улыбнулся птице, которая, словно колокольчик, звенит высоко в небе над гнездом. Оставив островок, косарь дальше продолжает свой покос.
За бригадой косарей медленно на лошади ехал водовоз и вёз бочку колодезной воды. Как правило, водовозом назначался крепкий, ответственный и чистоплотный подросток. Воду из бочки доставали банкой, умело обкрученной алюминиевой проволокой, из которой делали длинную ручку. Уставшие косари пили воду и снова продолжали косить так, что далеко слышалась песня их косы. Как молнии, сверкают косы на солнце. Длина одного загона может достигать двух вёрст, а уж ширина – как говорится, до вечера. Подсчитает площадь бригадир, перепишет фамилии всех косарей, запишет трудодень.
Солнце поднимается всё выше и выше. Поставлены косы в козлы, наступает обед и отдых. На обеде еда деревенская: хлеб, сало, лук, молоко. Закурили мужики цигарки, решили перекинуться в картишки. Народ отдыхает, шутит, женщины затянули песни. После обеда бригада докашивает свой пай. На выкошенных участках скачут кузнечики, лягушки, важной походкой ходят аисты и ловят лягушек. Солнце начало клониться к вечеру, закончен первый день сенокоса. На скошенное поле садится туман, воздух в Надкачонкове наполняется ароматом скошенной травы. Затем главное – высушить сено и поставить стога. Будет сено – будет молоко и мясо.
Сенокос продолжался около месяца, а после устраивали праздник всем селом. С давних времён считалось, что сенокос несёт обновление душе и телу человека.
Самый весёлый праздник моего детства – Фестиваль. Это впечатляющее событие проходило в берёзовой роще, в трёх километрах от деревни, после завершения посевной. В этот день с раннего утра в клубе совхоза громко играла музыка, звучали песни популярных вокально-инструментальных ансамблей – «Песняры», «Самоцветы», «Лейся, песня» – и народные в исполнении Зыкиной, Воронец. Директор клуба собирал шлягеры, записывал их на магнитную ленту.
О проекте
О подписке