Читать книгу «Рыцарские ордена в бою» онлайн полностью📖 — Сергея Жаркова — MyBook.










В 1312 году папа передал ордену госпитальеров часть земельного имущества тамплиеров. Передача госпитальерам богатств ордена тамплиеров вызвала серьезную озабоченность монархов на Пиренейском полуострове, и это, в частности, привело к тому, что в Кастилии большая часть имущества тамплиеров была захвачена местной знатью, а в Валенсии и в Португалии появились новые национальные военно-монашеские ордена. Кстати, после роспуска ордена тамплиеров папа Климент V сумел сохранить за Церковью большую часть их имущества, аргументируя это тем, что светские власти не должны вмешиваться в дела военно-монашеских орденов. Правда, часто интересы самих орденов не совпадали с интересами папского престола, но в период «авиньонского пленения пап» (1312–1377) когда папский престол находился в Авиньоне в зависимости от французского короля, авиньонские папы не только критиковали военно-монашеские ордена, но и выполняли по отношению к рыцарям-монахам функции кассационного суда, разрешая их внутренние споры; они также постоянно защищали интересы и права военно-монашеских орденов на всей территории латинского христианского мира. Так, на северо-востоке Европы папы пытались примирить деятельность Тевтонского ордена с интересами других лиц и организаций, тоже пытавшихся обратить в христианство языческие племена Литвы и Ливонии. Однако тевтонские братья всячески ускользали из-под папского контроля и ссорились с францисканцами, рижским архиепископом, польским королем и другими светскими правителями. В 1319 году папа Иоанн XXII способствовал разрешению организационного конфликта внутри ордена госпитальеров, выбрав новым магистром энергичного Элиона де Вильнева. Из Авиньона папы настаивали на проведении реформ и начале активных действий, по мере того как остров Родос, на котором обосновались госпитальеры, превращался в крупный антитурецкий бастион. Авиньонские папы все более активно вмешивались в дела рыцарей-монахов и даже пытались влиять на назначения внутри военно-монашеских орденов, особенно в Италии, где они назначали членов ордена госпитальеров управлять папскими областями. Однако до поры до времени папы соблюдали определенную долю осторожности и сдержанности в делах, касавшихся ордена госпитальеров и Тевтонского ордена, и только в 1377 году папа Григорий XI, ранее организовавший проверку западных владений госпитальеров, настоял на назначении магистром Родоса своего протеже Хуана Фернандеса де Эредиа. После этого положение всех орденов, за исключением Тевтонского, резко ухудшилось: папы стали постоянно вмешиваться в дела управления орденами и даже отнимали у них земельные владения, передавая их своим фаворитам и родственникам.

Интерьер церкви рыцарей-тамплиеров в Лондоне. Многие состоятельные покровители военно-монашеских орденов сами вступали перед смертью в патронируемый орден или изъявляли желание быть похороненными в его монастыре. Эти надгробные скульптуры Ульяма Маршала, первого графа Пемброкского, умершего в 1219 году, и его сына Ульяма Маршала-младшего, второго графа, находятся на гробницах в лондонской церкви ордена тамплиеров в Лондоне.


В XIV веке некоторые малочисленные ордена, такие, как, например, английский орден святого Фомы, имевший небольшое поместье на Кипре, отказались от военных действий и превратились в просто монашеские общины. В то же время в Испании хоть военно-монашеские ордена и продолжали управлять своими обширными владениями, они все больше попадали под влияние испанских монархов, которые хотели не только контролировать деятельность орденов в Испании, но и вернуть себе земли и привилегии, ранее пожалованные ими рыцарям-монахам. Арагонская корона закрепила за собой земли госпитальеров и тамплиеров в Валенсии для того, чтобы создать новый военно-монашеский орден Монтесу для защиты границы с Мурсией (мусульманское государство в Испании, существовавшее с XI по XIII век). В 1317 году было решено, что арагонские госпитальеры будут лично приносить вассальную присягу арагонскому королю перед тем, как приступить к своим административным обязанностям. Тем самым король, которому уже удалось предотвратить отправку людей и средств на Родос, получил некоторую возможность контролировать назначение в ордене, а следовательно, и использовать часть доходов госпитальеров в собственных целях. Важность введения вассальной присяги арагонскому королю стала ясна во время восстаний 1347–1348 годов, когда все ордена сплотились вокруг престола, и во время войн с Кастилией после 1356 года. Королем была предпринята попытка основать еще один орден – Сант-Хорхе-де-Альфама – на Каталонском побережье, но это предприятие успехом не увенчалось: магистр ордена и его сестра были захвачены в Альфаме африканскими пиратами, и в 1400 году орден присоединился к ордену Монтессе. Два года спустя король Мартин предложил, чтобы все арагонские ордена, и в том числе госпитальеры, были реорганизованы в maestrats – магистерства – под королевским управлением и занимались борьбой на море с мусульманами-африканцами. А в 1451 году арагонский король Альфонс V обдумывал план размещения на острове Мальта ордена Монтесы, несмотря на то что тот имел очень ограниченный военный опыт.

Что же касается кастильских орденов Сантьяго, Алькантары и Калатравы, то они продолжали свои традиционные действия по заселению и защите от мавров обширных латифундий в Андалусии, несмотря на то что граница теперь проходила много южнее их земельных владений. Даже в XV веке эти ордена продолжали заселять покинутые мусульманами деревни. Помимо этого кастильские ордена выполняли и другие функции. Например, орден Алькантара охранял португальскую границу в Эстремадуре. В 1340 году все испанские ордена участвовали в победе христиан при реке Саладо, за которой последовало завоевание Альхесираса в 1344 году. Однако вскоре после этого война против упрямого горного анклава Гранады затихла в связи с длительной гражданской войной в Кастилии, и ордена стали участниками семейных интриг и жестоких политических конфликтов и усобиц. Как в случае с Орденом Монтесы, кастильские ордена в это время довольно редко выступали против мусульман. Однако в 1361 году три кастильских магистра и приор госпитальеров находились в рядах королевской армии, одержавшей победу над маврами, но потом разбитой при Гвадиксе.

В Кастилии ордена охраняли границы, не участвуя в активных действиях: 1350–1460 годы были годами официального перемирия (за исключением двадцати пяти лет), нарушавшегося только отдельными стычками. Так, около 1389 года магистры Калатравы и Алькантары возглавили вылазку к воротам Гранады, разграбили ее пригороды и послали вызов мусульманскому королю. А когда в 1394 году магистр Алькантары Мартин Яньес де ла Барбуда нарушил перемирие с мусульманами и погиб в безрассудной вылазке, движимый обостренным чувством долга вести священную войну, король, пытавшийся его остановить, даже извинился перед маврами. Реконкиста в Кастилии возобновилась благодаря регенту Фернанду, завоевавшему с помощью военно-монашеских орденов в 1410 году Антекеру. Ордена продолжали защищать крепости и границы, где магистры нередко командовали королевскими армиями, но чаще всего члены орденов служили королевскими капитанами и командовали отрядами, в которых не было рыцарей-монахов. Однако орден Калатрава, например, участвовал в шести пограничных рейдах в 1455–1457 годах, а ее магистр захватил в 1462 году Арчидону. А в гранадской кампании (в 1482–1492 годах состоялась наиболее успешная крестовая экспедиция XV века – поход Фернандо V Арагонского и Изабеллы Кастильской на Гранаду), увенчавшейся завоеванием последнего мусульманского эмирата на Пиренейском полуострове, воевали члены всех орденов. Из десяти тысяч конных воинов, пришедших в Гранаду в 1491 году, орден Сантьяго выставил 962 конных воина (плюс 1915 пеших воинов), орден Алькантара – 266, госпитальеры – 62, орден Калатравы выставил примерно 400.

Еще задолго до падения Гранады в 1492 году политические амбиции Кастилии росли и уже простирались за пределы Пиренейского полуострова. Мечты о завоевании Марокко, например, отслеживаются в хрониках начиная с XIII века. Борьба против ислама на землях Испании и Португалии имела еще более древние корни. Она несла политическую и религиозную окраску. Многовековое противостояние, которое сами испанцы называют Реконкиста (переводится как обратное завоевание), придало испанскому христианству воинственный характер. Кстати, последняя фаза Реконкисты зависела от брака Фернандо V Арагонского (у Фернандо были сложные титулы: он был Фернандо II для Арагона и Сицилии, потом стал Фернандо V Кастильским после брака с Изабеллой, а поскольку Арагону принадлежали территории в Южной Италии, то и Фернандо III Неаполитанским) и Изабеллы Кастильской, заключенного в 1469 году и положившего конец, по крайней мере на какое-то время, давнишнему соперничеству двух королевств, и от прекращения династических споров в Кастилии, что и удалось сделать Изабелле через десять лет после свадьбы. И только после этого Изабелла смогла заняться Гранадой без досадных помех. Ее взгляды и темперамент вполне соответствовали набиравшей силу в тогдашней Кастилии воинственной нетерпимости к другим религиям. Более того, в интересах и Арагона, и Кастилии было изгнание мавров с полуострова до того, как османы разовьют свою морскую мощь и смогут, подражая альморавидам и альмохадам, вторгнуться в Испанию через дверь, открытую им братьями-мусульманами. Именно поэтому захват Аламы графом Кадиса в начале 1482 года развился в завоевательную кампанию, кульминацией которой стало падение Гранады десять лет спустя.

Несмотря на то что насридский эмират Гранада формально был мусульманским государством, он в значительной степени напоминал своих католических соседей. Отдельные воины свободно пересекали границу и меняли сюзеренов, иногда и не по одному разу. Приграничные кланы находились в сложных отношениях между собой. Общество Гранады отличалось воинственностью, в нем господствовал менталитет осажденной крепости. Была сильна религиозная мотивация, армию укрепляли добровольцы из Северной Африки. С другой стороны, североафриканские гази часто были непопулярны. Правители Гранады предпочитали поддерживать отношения с католической Кастилией, но не с исламским Марокко.

Армии Насридов были весьма прогрессивны. Воины (тагри) пограничных областей (тугур) играли большую роль. Возводились пограничные замки. Военная элита Гранады напоминала европейское рыцарское сословие. Наиболее эффективная часть армии Гранады состояла из легкой пехоты и конницы (альмогаверов). Об этом свидетельствуют испанские источники ХIII – ХIV веков.

Первая армия Насридов включала в себя большое количество андалузской конницы и пехоты из клана Насридов. Союзники рекрутировались в армию через систему джунда – территориальный призыв, зарегистрированные солдаты (джунди мутадавван) несли постоянную воинскую повинность. В ранний период своей истории Гранада также использовала берберов-добровольцев и наемников. Отряд телохранителей эмира состоял из христиан. Некоторые правители XIV века приглашали к себе новых берберских воинов, пока племя заната не образовало отдельную армию. Во время своего второго правления Мухаммед V лишил берберов привилегий и ввел новую систему призыва. Кроме того, Мухаммед V сформировал полк личной гвардии из 200 легковооруженных конных воинов. Его наследники увеличили численность этого полка, а также сформировали еще один полк, укомплектованный мамелюками европейского происхождения (малугун).

Статус провинциальной военной элиты в Андалузии XIII века был ниже, чем у рыцарей христианской Иберии, но выше, чем у племенной конницы из Северной Африки. Гарнизоны важных пограничных крепостей возглавляли шайх-хасса. По-видимому, эти гарнизоны входили в состав джунда. Каждый крупный полк армии Гранады возглавлял вали. Командная структура была традиционной. Эмир со штандартом райя возглавлял отряд численностью 5000 человек. Каид с аламом командовал тысячью воинов. Накиб с ливой возглавлял 200 человек. Ариф с бандом командовал сорока воинами, а назир с укдой был начальником над восемью воинами. Отдельный корпус жандармерии (шурта), возглавляемый саиб аль-шурта, действовал в самом городе Гранада. Добровольцы из Северной Африки имели отдельную командную структуру, возглавляемую шейх аль-гузатом. Главные военные центры находились в Гранаде, Малаге, Гуадисе и Ронде. Кроме того, множество небольших военных баз располагалось вдоль границы и побережья. Добровольцы из Северной Африки держали свой штаб в замке Фуэнхирола. Во время похода боевой дух гранадских солдат поддерживали различные религиозные деятели. В армии также имелся корпус проводников (ладил), медиков, оружейников и ораторов. Главная мечеть в Гранаде помогала экипировать армию.

Несколько военных фигур на настенной росписи XIV века из Торе-де-лас-Дамас, дворца Аламбра в Гранаде. Эти фигуры воинов обнаружили почти сто лет тому назад. В наши дни они выцвели и уже почти не видны. Общий сюжет таков: армия приближается к богатому шатру, у которого сидит правитель и его четверо советников. У двух советников мечи с позолоченным эфесом и выгнутой вперед крестовиной, большинство приближающихся верховые, вооружены арбалетами или копьями, немногие имеют мечи, лишь у одного составной лук. Арбалетчики одеты в белые туники, только у знаменосца кольчуга и остроконечный сине-золотой шлем. У одного конного воина красный щит с широкой белой полосой. Один воин в панцире, усиленном заклепками с позолоченными головками (некоторые думают, что это бригандина).


В стратегическом отношении кампании Гранады имели целью удержать горные перевалы через окружающие страну хребты. Поскольку основным способом ведения боевых действий в Испании было совершение набегов на территорию противника с целью ее экономического разорения, в Гранаде выработалась система раннего оповещения. При появлении противника крестьяне старались укрыться в крепостях, а местное ополчение наносило по противнику беспокоящие удары. По возможности на отряды противника устраивались засады. Для обороны использовались естественные преграды, каналы и сады.

Экипировка конных воинов Гранады значительно изменилась с течением времени. До начала XIV века конные воины Гранады мало отличались от воинов-христиан. Каждый всадник имел двух лошадей. Но по мере роста берберского влияния численность гранадской конницы увеличилась. Теперь каждый всадник имел только одного коня, при этом его экипировка стала значительно легче. К XV веку воины легкой конницы Гранады (джинете) продолжали носить короткие панцири, легкие шлемы, кожаные щиты. Вооружались воины короткими копьями с широкими наконечниками и дротиками.

Арбалетчики составляли большинство гранадской пехоты. При этом доля арбалетчиков была велика и среди берберов. Так, одна из армий, сформированная в начале XIV века, насчитывала 8000 конных воинов и 75 000 арбалетчиков. Из них 50 000 происходили из района Альпухаррских гор. Другие источники свидетельствуют о том, что в открытых сражениях гранадцы придерживались традиционной тактики. Легкая конница старалась расстроить боевые порядки противника, наступающего на пехоту. Сначала конные воины бросали дротики, а потом атаковали противника мечами. Конница действовала мелкими группами. Воины защищали себя кожаными щитами, несколько раз переходя в атаку, а затем отступая.

Испанское влияние на гранадский костюм отчетливо ощущалось в XIV–XV веках. В результате появилась характерная гранадская мода – тафсил, которая отличалась как от ближневосточного, так и североафриканского стиля одежды. Ибн-Сайд отмечает, что в XIII веке андалузские воины одевались и экипировались в том же стиле, что и их христианские противники. Даже алые плащи (каба), которые носили исламские командиры, представляли собой аналог испанского капо, а не персидского каба.

Богатство Андалузии, постоянная угроза с севера, а также традиционная тяжелая экипировка воинов стимулировали в Андалузии производство оружия и экипировки. Исламская Мурсия славилась кольчугами и железными панцирями, которые иногда украшались позолотой. По свидетельству ибн-Сайда, конница носила кольчуги (дир), иногда полные кольчужные конские доспехи, большие деревянные щиты (тур), тяжелые копья, легкие седельные топоры (табарзин) и иногда луки. Во время покорения Арагоном Майорки мавританские конные воины носили стеганый перпунт, длинный европейский меч, ножны с ремнем, щит, копье и шлем, изготовленный в Сиракузах или Сарагосе. Ибн-аль-Хатиб писал, что андалузские конные воины по-прежнему носят «длинные кольчуги, подвешивают щиты на плечо, шлемы без позолоты, копья с массивными железными наконечниками и седла с дополнительными отсеками в задней луке». Позднее, в XIV веке, ибн-Худхайл сообщает, что старые длинные кольчуги с длинным рукавом теперь считаются ненужной деталью экипировки. Он также описывает чешуйчатую мисруду, которая представляла собой аналог европейской бригандины. Также он упоминает «тканую и вышитую» джидлу и традиционный исламский пластинчатый джавшан.

Если говорить о шлеме, то все источники единодушно свидетельствуют о том, что андалузская конница отказалась от тяжелого европейского шлема, заменив его разными типами легкого шлема, плотно сидящего на голове. Кожаная дарака теперь была самой распространенной разновидностью щита. Ее держали на расстоянии от тела, гася удары, которые наносил противник. Знаменитый гранадский меч (джинете) предназначался для легкой конницы и изготавливался в Гранаде, Альерии и Мурсии. В конце XV века в Гранаде появились искривленные сабли, вероятно североафриканского происхождения.

Арбалеты с многослойными рогами стали основным пехотным оружием. Хотя ибн-Худхайл полагает, что арабский лук лучше подходит для конного воина, гранадская конница все же чаще вооружалась арбалетами вместо луков. Ибн-Худхайл описывает конструкцию арбалета достаточно подробно, называет различные породы древесины и приводит математические формулы, необходимые для расчета правильных пропорций арбалета. Стремя крепилось к ложу арбалета ремнем, вырезанным из шкуры горного козла. Тетиву плели из хлопчатобумажной нити. Автор также отмечает, что искусство стрельбы из арбалета прямо зависит от времени, потраченного на тренировку, а также от навыка плавно спускать тетиву.

В XIII веке ибн-Саид писал, что каждый андалузский конный воин имеет свой уникальный герб, так же как и испанские рыцари. Однако после того как в Гранаде отказались от копирования тактики европейской рыцарской конницы, в прошлое ушли и гербы. Большинство флагов Насридов имело красное поле, на котором помещались различные надписи религиозного характера.

Не вызывает удивления то обстоятельство, что эмират Гранада большое внимание уделял строительству укреплений. Насриды нашли имеющиеся укрепления устаревшими и частично разрушенными. Поэтому была предпринята крупная программа по восстановлению и перестройке укреплений. Особенно активно шло строительство вдоль побережья, где возводились сторожевые башни (талиа) и рибаты с добровольческими гарнизонами. Многие пограничные замки Гранады ничем не отличались от испанских. Обычно замок имел каменный донжон и двойную крепостную стену. Большие крепости Насридов были построены в муваххидском стиле. Вход в крепость имел два, а то и три поворота. Иногда главную линию укреплений окружала дополнительная низкая стена (сулукийя). В некоторых случаях замки получали внешние башни – баррани, которые выходили за линию стен, соединяясь с основным комплексом мостом, проходящим над стеной. Еще одной типичной разновидностью укреплений была калахурра – укрепленная башня, достаточно комфортная, чтобы в ней мог жить правитель. Наконец, некоторые гранадские замки позднее получили пушечные бойницы, а у основания главных башен были выстроены бастионы с орудийными батареями. Гранадцы использовали пушки для стрельбы по кораблям католиков во время осады Алхесираса в 1342–1344 годах. Одни пушки стреляли ядрами, другие – большими стрелами. Спустя полтора века арсенал огнестрельного оружия у последних защитников Гранады включал в себя всевозможные виды ручного огнестрельного оружия того времени и пушек разного калибра.