Цитаты из книги «Теория литературы. Проблемы и результаты»

От Фридриха Шиллера («Письма об эстетическом воспитании человека», 1795) идет общая эстетическая идея об искусстве как преодолении содержания формой: например, ужасные и отталкивающие факты в искусстве преображаются и доставляют наслаждение читателю или зрителю. В XX веке эту идею развивал, именно

Структурное определение литературы можно также образовать по формальному признаку: ее тексты отличаются особой упорядоченностью, соответствием частей.

Такие «тексты» могут задним числом включаться в состав литературы, но при этом проходят некоторую селекцию, а это как раз и значит, что вымышленность – недостаточное определение литературности.

…задача поэта – говорить не о том, что было, а о том, что могло бы быть, будучи возможно в силу вероятности или необходимости. Ибо историк и поэт различаются не тем, что один пишет стихами, а другой прозою (ибо и Геродота можно переложить в стихи, но сочинение все равно останется историей, в стихах ли, в прозе ли), – нет, различаются они тем, что один говорит о том, что было, а другой – о том, что могло бы быть[43]

При тематическом определении критерием литературности (художественности) обычно выступает вымысел: художественный текст фикционален, в отличие, например, от исторического документа.

классификация, дешифровка текстов. Поэтому он отводит функциональные определения и рассматривает только структурные, а именно тематическое и формальное («что говорит литература» и «как она говорит»).

Функциональное определение может быть бесхитростно-традиционным – например, «произведение литературы должно нравиться своему читателю» (существует с XVII–XVIII века) – или глубокомысленно-философским, например у Хайдеггера, «обоснование бытия через слово». Однако любые функции произведения внеположны ему, а потому не описывают литературность текста как такового. Тодоров отчетливее Якобсона исходит из того, что задача теории литературы – анализ

Определять литературность, рассуждает он, можно по двум критериям: структурному или функциональному. При поисках структурного определения мы пытаемся выделить в текстах общность внутренней организации, а при поисках функционального определения помещаем литературу в более широкий комплекс фактов культуры и описываем ее отношения с этими фактами. В первом случае мы задаемся вопросом «как устроены литературные тексты?», во втором – «для чего они служат?».

В начале 1970-х годов эту проблему попытался систематически рассмотреть французский ученый болгарского происхождения Цветан Тодоров[42]

Однако в начале XX века был поставлен вопрос об индуктивном определении литературы, то есть не о том, чем она вся в целом отличается от прочих форм культурной деятельности, а о том, чем ее конкретный факт отличается от конкретных фактов не-литературы: «Тогда как твердое определение литературы делается все труднее, любой современник укажет вам пальцем, что такое литературный факт»[39].