Возникший возле стола тип – худощавый человек с резкими, неприятными чертами, преспокойно уселся на стуле Ухана и уставился на меня ничего не выражающим, но вызывающим смутное беспокойство взглядом. Платиновые волосы, даже на вид жесткие, как проволока, оплетали его голову редкой паутиной, красноватая, рыхлая кожа на лице казалась воспаленной – словно он только что вырвался из объятий свирепых пустынных ветров Сокты. Или пьянствовал неделю напролет. В отличие от меня с Дьюсид, на незваном госте вместо пыльника был длинный черный плащ до колен, что уже само по себе, кроме колоритной внешности, привлекало внимание.

Забавно, как быстро распространяются слухи. Стоило только днем пройтись по механгарам, как вечером начали осаждать гости. Но одно дело – вежливый визит Дьюсид, а другое – бесцеремонное вторжение этого краснорожего. Я постарался принять как можно более независимый вид, намереваясь несколько осадить нахала:

– Боюсь, я не знаком с тобой.

– Это не важно. Зачем тебе понадобились роботы?

Даже не заметив моих потуг выглядеть солидно, тип преспокойно взял со стола бокал. Который ему, между прочим, не предлагали. Несколькими крупными глотками вылакал содержимое до дна и поставил бокал обратно. Явно жажда замучила. Сушняк. Вот скотина. Я даже растерялся от такой наглости. Может, позвать Ухана? Я невольно покосился на Дьюсид, бесстрастно наблюдавшую за нами обоими. И определенно не собиравшуюся вмешиваться. С одной стороны, правильно, я ведь для нее такой же посторонний человек, как и этот тип, а с другой стороны, почему-то обидно, словно я вправе был ожидать от нее поддержки. Нет, Ухан обойдется, решил я, буду развлекаться самостоятельно. Имею право на маленькую месть за то, что он бросил меня здесь в одиночестве, или нет? Жаль только, что Ухан, засранец, уволок с собой «Опекуна», который мог бы обезопасить ситуацию.

– Они нужны не мне, – хмуро пояснил я красномордому. – А моим господам.

– Понятно. – Тип потер указательными пальцами набрякшие мешки под глазами, подвигал челюстью, словно проверяя, как она функционирует, сплюнул под стол. Затем с откровенным омерзением покосился на полный бокал, стоявший перед Дьюсид. – И как только люди могут пить такую дрянь… – Взгляд воспаленных глаз переместился снова на меня. – Выходит, у твоих господ имеются ценности, которые стоит защищать с оружием в руках?

– Еще бы, – неприязненно парировал я. – Они, например, весьма ценят свою жизнь.

Мне все больше не нравился этот человек. И его манера разговора мне тоже не нравилась. Весьма агрессивная, оскорбительная манера. Словно он считал себя вправе разговаривать со мной, как с каким-то слугой… Черт, да я же и был слугой двух молодых господ. И все же этот тип заставлял меня нервничать, что мне совсем не нравилось.

– «Мехи» стоят весьма недешево, а их обслуживание обходится еще дороже. Так кого ты представляешь, парень? К черту вежливость.

– Я так и не слышал твоего имени, между прочим.

– А ты настырный, как я погляжу.

– Какой уж есть, – сквозь зубы ответил я, с трудом сдерживаясь, чтобы не послать вместе с вежливостью ко всем чертям и его самого. Удерживало только одно – он мог оказаться потенциальным продавцом так необходимых нам ИБРов.

Рядом в полумраке безмолвно появился «волчонок», проверяя, не возникла ли необходимость в его услугах.

– Коктейль «Рваная печень», – бросил ему красномордый. – Быстро.

Ну и дурацкое же название, мелькнуло в голове.

«Волчонок» не тронулся с места, вопросительно глядя на меня и Дьюсид. Заметив это, краснорожий неприятно усмехнулся и поманил его пальцем. Мальчишка подошел ближе, сохраняя на лице маску дежурной вежливости и готовности услужить.

– Ты слышал заказ?

– Да.

– Тогда почему ты еще здесь?

– Прошу прощения, но другие господа еще не высказали пожеланий.

Краснорожий усмехнулся еще неприятнее и… мгновенно оказался на ногах. Резкая пощечина швырнула пацана на пол. От неожиданности я тоже вскочил, не веря своим глазам. А когда эта скотина снова занес руку, собираясь повторить, – мальчишка растерянно поднялся, явно ничего не соображая от удара, я подлетел к нему и перехватил руку.

– Оставь его, придурок, – зло вырвалось у меня. – Нашел кого бить.

Я бегло глянул на Дьюсид, ожидая поддержки, но каково же было мое удивление, когда обнаружилось, что она сидит на своем месте и все так же спокойно наблюдает за нашей ссорой. Происходящее ее совершенно не касалось.

Краснорожий стряхнул мою руку со своей, а на его лице появилось странное выражение. Словно он был удивлен самим фактом прикосновения – тем, что я посмел это сделать. Наверное, так удивляется огородник, с которым вдруг начинает драться какой-нибудь сорняк за место под солнцем на его земле.

– Действительно, – медленно проговорил он, посмотрев на меня как-то по-новому. – Ты – гораздо лучшая мишень…

Движения я не заметил, настолько оно вышло быстрым и неожиданным.

Несколько мгновений полной тьмы, безмолвия и бесчувствия… Сознание словно выключилось, но не до конца – какой-то его малой и безликой частью я продолжал ощущать себя в кромешном мраке, словно слепая рыбешка, плавающая в бездонной толще океана и потерявшая всякое представление о направлении. Жуткое ощущение… А когда перед глазами немного прояснилось, я обнаружил, что сижу на стуле, безвольно откинувшись на паутинную спинку. Все тело занемело и казалось чужим, рядом стоял «волчонок» и обрабатывал мне подбородок медицинским тампоном. Я с трудом приподнял отяжелевшую, словно после похмелья, голову и поискал глазами, но неприятный тип уже успел бесследно испариться. Дьюсид осталась. Так и сидела – за столом напротив, кажется, даже не изменив позы. Наши взгляды встретились, и она едва заметно кивнула.

– Как себя чувствуешь?

– Спасибо, хреново, – хрипло выдавил я, поразившись незнакомому голосу, которым заговорил. – Что… что произошло?

– Он тебя ударил, господин, – вежливо сообщил «волчонок» то, что я уже и сам понял. – У него на пальце кольцо с шокером, поэтому минуту ты был в отключке.

Права была Зайда, вяло мелькнула мысль – на улицах Волчьей Челюсти нет честных драк. Я только что в этом убедился. И, похоже, еще легко отделался.

– А что с моим лицом?

– Ничего особенного, пара царапин, – через стол усмехнулась Дьюсид.

Я заметил свежую ссадину на щеке малолетнего официанта, возившегося со мной, словно нянька, и не смог не поинтересоваться:

– Ты сам-то как?

– Нормально, господин. Вызвать полицию?

– Конечно. – Вопрос меня удивил. – А почему ты этого еще не сделал?

– Я запретила, – спокойно произнесла Дьюсид.

– Это еще почему?

– За ту минуту, что тебя с нами не было, кое-что произошло.

– Тогда расскажи мне, из-за чего не следует вызывать полицию, – раздраженно сказал я, отмахиваясь от настойчивых услуг «волчонка», не желавшего отставать от моего лица со своим тампоном. Тот понял и отступил.

– Спасибо, господин, – очень серьезно поблагодарил меня парнишка.

– За что? – Я даже не сразу сообразил, в голове все еще прилично шумело. – А, на здоровье.

– Есть еще какие-нибудь пожелания по сервису, господин?

– Свободен. – В голосе Дьюсид проскользнули повелительные нотки. Когда «волчонок» послушно исчез, она повернулась ко мне: – Ты в курсе, кто был тот человек?

– Этот красномордый тип? – вяло уточнил я. – Нет. И знать не хочу.

– Напрасно. Его зовут Ктрасс, он человек Змеелова.

Имя показалось мне смутно знакомым. Где же я его слышал? Погоди… Я сверился по лоцману. Так и есть – капитан «Шипящих Гадов», команды, вышедшей в полуфинал «Волчьих Игрищ». Это имя я слышал сегодня в местных новостях еще утром. Но что с того?

Недоумение длилось недолго.

– Благодаря моему вмешательству в вашу маленькую ссору, – невозмутимо добавила Дьюсид, прервав мои сумбурные размышления, – у меня с ним сегодня поединок на Арене. Через три часа. Мой «Вурдалак» против его «Костолома». Так что теперь это вопрос чести, моей чести, и тебя данная проблема уже никоим образом не касается. Тем более – полиции.

– Ты заступилась за меня? – не сразу поверил я. Но это вполне могло быть правдой. Хотя бы потому, что красномордый не успел отколотить меня как следует, пока я пребывал в отключке – я не чувствовал на теле никаких повреждений, только челюсть ныла после первого и, видимо, последнего удара. Странное поведение Дьюсид просто ставило в тупик. Она спокойно смотрела на то, как этот придурок ударил мальчишку, но стоило мне с ним из-за этого сцепиться, как она тут же вмешалась. Хотя уже знала, что я ничем ей с работой помочь не могу и, по сути, должен быть безразличен так же, как и этот пацан.

– Не понимаю. Ты ведь меня едва знаешь, что же заставило тебя так рисковать?

Естественно, я не ожидал никаких признаний во внезапных симпатиях к своей персоне, это было бы нелепо, дешевый трюк развлекательных программ. Но того, что она сказала в ответ, тоже не ожидал.

– На то имелось несколько причин. – Дьюсид посмотрела на меня с каким-то странным сожалением и легкой иронией, словно удивляясь моей непонятливости. – И одна из них состоит в том, что ты уже взрослый и дееспособный человек в отличие от этого пацана, а потому твоя жизнь имеет большую ценность для общества. Остальные причины касаются только меня самой.

– Не понял. – Я машинально потер болезненно нывший после удара подбородок. – Проясни, пожалуйста, вот этот момент про ценность. Хочешь сказать, что эта сволочь могла убить мальчишку, а ты и пальцем бы не пошевелила?

Черт, что же это я несу? И это вместо слов благодарности? Впрочем, не чувствовал я никакой благодарности. Ничего не чувствовал. Потрясение еще не прошло.

Дьюсид поднялась одним четким, пружинистым движением, всем своим холодным, отстраненным видом говоря, что делать ей здесь больше нечего.

– Извини, но мне пора. Пора готовить «Вурдалака» к выходу.

Не успел я открыть рот, чтобы ее остановить, как она шагнула за пределы подсвеченного столом пространства и мгновенно исчезла в темноте.

А на меня как-то запоздало накатила нервная реакция на все случившееся. Какой же я придурок. Даже руки затряслись от едва сдерживаемых эмоций. В безотчетном порыве я обеими руками схватил и стиснул бокал, желая его раздавить. Чтобы осколки впились в ладонь, до крови Бокал оказался слишком крепким, а злость по-прежнему требовала выхода. Злость не на этого подонка, обломавшего мне знакомство с Дьюсид и испортившего хороший вечер, даже не на Ухана с Мараной, развлекавшихся в тот самый момент, когда меня избивали, и так ничего и не заметивших. Нет, я злился на себя самого. За состояние унизительной беспомощности, в котором позволил себе оказаться. Этот тип вырубил меня, как какого-то щенка… Права Марана, необходимо «качать» не только «железки», чтобы уметь постоять за себя. Главное – быть морально к этому готовым… А я, как видимо, не готов. Щенок и есть.

Помнится, последний – и единственный раз меня били много лет назад, когда мне стукнуло всего четырнадцать, и после того случая у меня было так же погано и мерзко на душе, как сейчас. Дело было так: я катался на трассере по ночным улицам Ляо – в северной части города, в районах, считающихся слегка «неблагополучными». Ухан с Мараной предпочли остаться дома и мило поворковать наедине, а у меня тогда девушки еще не было, с Сонатой я познакомился позже, да и особо не интересовали меня в том возрасте проблемы пола. Поэтому той ночью я был один и наслаждался «сопливой» романтикой, с ревом проносясь на предельной скорости по малознакомым улицам. А в самый пик кайфа трассер возьми и заглохни. Как я ни пытался его «оживить», ничего не выходило, пришлось плюнуть и вызвать по лоцману общественный транспорт. Для ориентировки я дал диспетчерской ближайший перекресток и отправился к нему пешком. Помню, когда я топал к тому перекрестку, я думал о чем угодно, только не о том, что меня могут избить. Такое в Ляо случается очень редко, поэтому подобная возможность даже не пришла мне в голову. Я просто шел, дышал свежим воздухом и уже почти перестал досадовать на свой некстати заглохший трассер, когда заметил, что на этой улице уже не одинок. В кильватер пристроились двое неизвестно откуда взявшихся подростков, один – на полголовы выше меня ростом, второй чуть пониже. Причем пристроились молча, не отставая от меня ни на шаг. Я их не знал. Вот тогда я и подумал о разборке. Подумал с некоторым удивлением. В человеческой подлости у меня и сейчас не слишком обширные познания, а тогда и того не было, поэтому как-то не верилось, что будут бить. За что, собственно? Мысль даже показалась забавной и отчасти волнующей. Одно приключение сменилось другим. Когда они поравнялись со мной, я решил заговорить… а потом случилось то же, что и сейчас – сознание словно остановилось. Я обнаружил, что сижу на корточках, упираясь ладонями в асфальт, во рту сразу сделалось липко и солоно, по подбородку струилась кровь. Сознание возвращалось медленно, я плохо соображал, но, почувствовав рядом чужое движение, остался сидеть, инстинктивно закрывшись руками от следующего удара. Предчувствие не подвело, но удар пришелся в скулу слева. Он был намного слабее и не смог сбить с ног, как первый. В голове бродила сплошная муть, хотелось вскочить и кинуться на эти смутные силуэты с кулаками… Я ничего не сделал. Не нашел в себе смелости. Темные силуэты драчунов, видимо, решивших, что для меня вполне достаточно, быстро удалялись – все в том же пугающем безмолвии… А я так и сидел, в злом и растерянном бессилии, тщетно пытаясь вытереть с губ кровь, рука, блестевшая в отсветах Савана – спутника Полтергейста, была вся в крови, а та струилась безостановочно, заливая подбородок, шею, руки. Я не мог понять, откуда она так сильно течет, но от шока не испытывал боли. Пугал лишь сам факт обильного кровотечения. Потом меня нашло вызванное ранее автотакси. Воспользовавшись зеркалом и аптечкой, я обнаружил глубокую рваную рану на верхней губе справа – губа была пробита насквозь. Подумав, я пришел к выводу, что удар был нанесен кастетом… Кастет в Ляо – нонсенс. Я никому не рассказал правду о том случае. Даже Ухану, своему лучшему другу. Сказал, что споткнулся. И впоследствии никогда не слышал, чтобы еще кто-нибудь пострадал в том же районе. Видимо, те двое свою жажду приключений вполне удовлетворили по-своему и больше не возвращались к подобным экспериментам. Золотая молодежь Ляо иной раз такое откалывает, что диву даешься…

Это воспоминание до сих пор, спустя годы, жгло стыдом и вызывало гнев. Никогда мне еще не приходилось испытывать столь унизительного чувства беспомощности и уязвимости, как в ту ночь. Вот и не мог его забыть. Ситуация повторилась, но сейчас все было иначе. Не знаю, что имел в виду Дьюсид, говоря, что я взрослый человек, но это и впрямь так, и мне вовсе не доставляет удовольствия, когда всякие подонки так со мной обращаются. Пусть даже эти подонки – квалифицированные пилоты боевых роботов. Настоящих ИБРов, а не того виртуального хлама, с которым я привык иметь дело в Ляо. Это еще не дает им права так себя вести с окружающими…

Внутреннее состояние настоятельно требовало выхода. Какого-то действия, поступка. Любого. Если я так и останусь сидеть, сжимая кулаки от бессильной злости, то просто взорвусь. Требовалось что-то срочно сделать, и не слишком противозаконное – в отличие от этого Ктрасса, я стараюсь не срывать свое раздражение на первых встречных, не имеющих к моим проблемам никакого отношения…

Я полез в Сеть за дополнительной справочной информацией.

Итак, «Противостояние» в этом клубе-баре длится непрерывно уже несколько лет. Игра превратилась в культовую, а ее известность шагнула за пределы данной звездной системы, не добравшись только до нашего захолустья – Полтергейста. Все, как и рассказывала Дьюсид – выбывших тут же сменяют другие желающие, которым несть числа. Все игроки по степени подготовки делятся на четыре категории – новички, рейдеры, ветераны и элитары. Последние – самые маститые игроки, в совершенстве владеющие всеми классами роботов и любым вооружением, и потому они – самые опасные. Очередь на их участие расписана далеко вперед, так как по существующим правилам больше двух элитаров одновременно в игре участвовать не могут, иначе быстро перебьют все, что «шевелится». А вот новички всегда принимаются вне очереди, «подражатели» охотно идут на обновление и пополнение состава своего клуба. Разумно – привычки и уловки старых, притертых между собой «вояк» знакомы друг другу до мелочей, а новый игрок тем и интересен, что его манера поведения еще никому не известна, что само по себе способно внести элемент интриги в давно устоявшийся процесс. Как раз мой случай…

До поединка Дьюсид Зин с Ктрассом – три часа, время у меня есть. Для себя я уже решил, что обязательно попаду на этот поединок хотя бы в качестве зрителя – элементарное проявление благодарности к той, которая выручила меня из передряги. Хоть поболею за нее. Нелегко ей придется, черт… «Вурдалак» Дьюсид весит шестьдесят пять тонн, «Костолом» Ктрасса – восемьдесят. Робот тяжелого класса против штурмового. Разница по весу на первый взгляд не слишком большая, но если учесть, что суммарный залп «Костолома», с его двумя тяжелыми гаусс-пушками «линия», процентов на сорок перекрывает соответствующий показатель «Вурдалака»… Черт возьми, да я заранее сочувствовал Дьюсид. Шансы на победу у нее куда ниже, чем у Ктрасса. Но я, кажется, догадывался, зачем она это затеяла…

Оборвав размышления, я решительно вызвал путеводитель бара. На полу тут же загорелась светящаяся голографическая стрелка, готовая провести по погруженному во мрак залу к месту, где располагался симулятор «подражателей». Теперь главное – не передумать. Судя по полученным сведениям, «Противостояние» – идеальное' средство для выяснения одного весьма волнующего меня вопроса. А именно – что же я представляю собой на самом деле и есть во мне хоть немного истинного мужества? Пора, пора все-таки узнать, что такое настоящая боль, и получить полезный жизненный опыт. В конце концов, кто, как не я, один из лучших игроков Туманной Долины?

Поймав себя на том, что колеблюсь в своем решении, я разозлился еще больше. Хватит. Хватит, черт возьми, этого гнилого слюнтяйства. Этой проклятой мягкотелости. Сыт по горло. Если я и пожалею об этом позже, пусть это будет потом. А сейчас я это сделаю, и точка. По крайней мере, если все-таки проиграю вчистую, оставлю своего виртуального двойника Сокте на память. Тоже дело…

Я быстро набросал в диалоговом окошке виртуалки сообщение для Ухана и поставил его на десятиминутный таймер. Пусть новость дойдет до адресата, когда отговаривать меня будет уже поздно. Затем порывисто поднялся и двинулся в направлении, указанном ИскИном бара.