ГЛАВА 4

Утро выдалось тихим и погожим, легкий ветерок едва-едва шевелил высокими травами. Корнет Беклемишев бодро шагал по грунтовой дороге, тянувшейся в полях к западу от Нижней Абловки. Настроение у него было превосходным. А все потому, что Хитрово-Квашнин, едва пробудившись, тет-а-тет поговорил с ним и дал по-настоящему важное задание: прогуляться вместе с одним из подканцеляристов до имения Матвеевских и провести опрос хозяев и слуг в отношении случившегося злодеяния.

Расчудесно!.. Его наконец-то вовлекли в расследование необычного, таинственного убийства! Выезды в пределы уезда по причине обнаружения мертвых тел, висельников и утопленников – дрянь, сущие пустяки! Трясешься в пыли верста за верстой в какой-нибудь глухой угол только для того, что б собрать крестьян для дознания да что б штаб-лекарь произвел вскрытие и сделал свое скучное заключение. И на этом все!

Пример: близ деревни Александровки, с полгода тому будет, местные крестьяне нашли мертвое тело незнакомого старика, одетого в рубище. Приезжаем временным отделением, производим осмотр. Признаки насильственной смерти отсутствуют, лицо странника светло, в глазах успокоение. Ясно, что скончался возле какого-нибудь питейного дома или крестьянского двора, а его потом взяли да и отвезли к межам Александровки, дабы избежать судебных дрязг и расходов. Такое случалось не раз. Что ж, начинается дознание. В конечном счете, в протокол вносится следующий факт: «Неизвестный странник завершил земной путь у крыльца десяцкого села Успенского Митрофана Иванова сына Клинцова, прося подаяния». И в конце: «Боевых знаков на нем нет, смерть приключилась ни от чего другого, как по воле Божией».

Где-то в начале июня у села Тынкова утонул однодворец. День-деньской болтался в нетрезвом виде на берегу реки с приятелями, песни пел, на траве валялся, а под вечер полез купаться. Не умея плавать, стал тонуть, звать на помощь собутыльников. Те решили, что он шутит, и махнули на него рукой. Бедолага в скорости пошел ко дну, только пузыри пошли по поверхности воды. Приятели слишком поздно осознали, что происходит. Попытки откачать утопленника ни к чему не привели – тот отдал Богу душу.

А месяца три назад в одном селе, Кузьминке, кажется, едва ли не на одной неделе обнаружились два висельника. Мы – туда, и выясняем: один полез в петлю после семейной ссоры с братом из-за раздела имущества, другой, юнец еще совсем, покончил счеты с жизнью от того, что отец под праздник отказал ему в покупке новых сапог!

Более или менее интересный случай имел место в Ивановской волости. В мае месяце бурмистр одного из имений сел в лодку и поплыл на ней по пруду на глазах у местных рыбаков. На самой середине он вдруг перестал работать веслами. Посидел в раздумье несколько времени, а затем вытащил револьвер из-за пазухи и пустил себе пулю в висок. Из-за чего 40-летний управляющий лишил себя жизни таким странным образом, в лодке, на широкой глади пруда? Что толкнуло его на роковой поступок? Этот случай разобрать бы детально, выяснить все, но расследователь из нашего Иванова как из хряка балерина! Опросил двух-трех человек, почесал в затылке и заставил подканцеляриста черкнуть в протоколе: «Причин самоубийства дознанием не обнаружено».

А тут, в Нижней Абловке, настоящая загадка! Убит француз, учитель танцев и пения, любимец местных дам. И как убит?! На нем живого места нет, словно тот, кто лишил его жизни, потерял рассудок!.. Хм-м, Матвеевские… Причастны они хоть каким-нибудь боком к убийству?.. Посмотрим, заведем протокол дознания, озвучим нужные вопросы…

– И где же этот подканцелярист? – воскликнул Беклемишев, сбавив ход и поглядев через плечо. – Тут, говорит, за березняком передвижная пасека. Медком бы побаловаться… Попов, где тебя черти носят?!

За березами послышался вскрик, потом другой, а затем – треск сучьев. Через секунду подканцелярист опрометью выскочил из посадок и нагнал корнета. Его веснушчатое круглое, как глобус, лицо было перекошено от боли.

– Что стряслось? – ахнул Беклемишев.

– Пчелы налетели!

– Поделом дурню!.. Э-э, да они тебя и в шею… Не дай Бог отек начнется!.. Так, беги назад, к штаб-лекарю!.. Постой, хлебни немного водки. Говорят, помогает в таких случаях.

– Давайте скорей!

Попов жадно приложился к горлышку плоской фляжки, да так, что его пришлось окорачивать. Отдав переносную чернильницу с перьями и бумажными листами, он сорвался с места и помчался обратно к имению, только пятки засверкали.

Корнет проводил его взглядом, покачал головой и возобновил движение. Где-то через версту показался край той самой рощи, в коей было обнаружено тело француза. У петродарского тракта молодой заседатель остановился… Здесь, похоже, бедолага и свернул в рощу. Кто же исполосовал его карманным ножом?.. Нет сомнения, кто-то из дворян. Но мужчина или женщина?.. Погоди, времени полно, не пройти ли к той прогалине?.. Присмотреться без суеты к месту преступления, поискать улики. А вдруг обнаружится нечто такое, что даст основания изобличить убийцу!

Беклемишев кивнул своим мыслям и решительно шагнул в сумрак рощи. Едва заметная тропка привела его под тень раскидистой березы. Оставив у раздвоенного ствола чернильницу, гусиные перья и пустые бланки, он склонил голову и стал внимательно всматриваться в сухую траву. Его глаза пядь за пядью исследовали поляну, где случилось трагическое происшествие. Воодушевление было велико, оно придавало сил, обостряло зрение. Казалось, вот-вот приоткроется завеса тайны. Но через четверть часа азарт стал спадать, появились первые признаки усталости. Хм-м, ни-че-го!.. А что ты хотел? Улик? Хватит дурью маяться, корнет!..

Среди деревьев послышался шорох опавших листьев. Кто-то подходил к прогалине. Кто?.. И в этот момент в траве перед Беклемишевым что-то тускло блеснуло.

***

Проводив без четверти восемь корнета и подканцеляриста, Хитрово-Квашнин выпил холодного рассолу, прошелся по флигелю и постучался в комнату, отведенную Иванову. Ответа не последовало, и он толкнул дверь. В нос шибанул сильный запах перегара. Старший заседатель, как есть в мундире и сапогах, лежал пластом на кровати и громко сопел носом.

– Панкрат Фомич, подымайтесь! – попробовал растолкать его штабс-ротмистр.

В ответ раздался всхрап, перешедший в невразумительное мычание.

– Хватит дрыхнуть, пора приниматься за дело! Беклемишев с Поповым уже перекусили в буфете и отправились к Матвеевским. Я с Вельяминовым и Соболевским еду к Потуловым, у Зацепина своя задача, вы могли бы нанести визит Сабо и Карицким… Вас зачем сюда вообще послали? Напиваться до полусмерти?

Иванов открыл глаза и попытался сфокусировать взгляд на том, кто так настойчиво не давал ему спать. Сделал он это лишь с грехом пополам.

– Не в силах я, Хитрово-Квашнин… Потом, как оклемаюсь.

Он оперся на локоть и, опустив руку к полу, достал из-под кровати большую бутыль. Сделав несколько глотков, вернул ее обратно и откинул голову на подушку. Тут же раздалось размеренное сопенье.

– Вот, черт! – наморщил нос Хитрово-Квашнин. – С утра успел водкой разжиться!.. И не добрым пенником или полугаром, а дешевой сивухой. Где он ее достал?

– Ну, теперь пойдет кваситься! – послышался знакомый голос.

Штабс-ротмистр оглянулся – в дверном проеме c ухмылкой на губах стоял Зацепин, рядом с ним – Соболевский. После вчерашнего застолья поручик был в полном порядке: одет в свой кавалерийский мундир, причесан и надушен. Секретарь нижнего земского суда облачился в сюртук черного цвета, коричневую жилетку и темно-серые панталоны.

– Панкрат Фомич, Панкрат Фомич! – качал он головой, поглядывая в сторону кровати. – И как же вам не надоест это непотребство?

– Утро доброе, – поприветствовал их владелец Харитоновки. – Ты прав, Ардалион Гаврилыч, не стоить ждать от этой колоды хоть какой-нибудь пользы… Твоя задача на сегодня: осуществить визиты во все местные дворянские усадьбы и опросить дворовых. Не все они, как показывает практика, стоят горой за хозяев. Наставлений давать не стану, сам все прекрасно знаешь. Да, у Аблова есть лакей Васька. Поинтересуйся у него, ловил ли вчера утром его барин рыбу на реке.

– Сделаем все, что полагается, Евстигней Харитоныч. Не извольте беспокоиться… Да, вчера вечером я прижал кое-каких вельяминовских слуг. Они показали, что господа вчера поутру поднялись в половине девятого… Но они могли мне и соврать. Ох, не верю я в невиновность нашего Ромаши…

Хитрово-Квашнин приблизил свое лицо к лицу поручика и втянул носом воздух.

– Никак, шампанского хлебнул, Ардалион Гаврилыч?

– А я думаю, чем это от него попахивает, – повернулся к Зацепину Соболевский. – Не перегаром, нет, слишком много он вчера не пил. Шампанским, оказывается!

Зацепин в ответ широко улыбнулся, обнажив крепкие зубы.

– Люблю это дело! С вечера озадачил камердинера припасти для меня бутылочку на леднике. О, хорошо винцо пошло по жилам! Молодец, камердинер!.. А вот и он сам!

К дверям комнаты приблизилась высокая сухощавая фигура в синей ливрее из тонкого сукна, коротких панталонах, белых чулках и черных башмаках с квадратными носами.

– Спасибо, Тихон, – поблагодарил старика Зацепин. – Шампанское – первый класс!

– Рад, что угодил вашему благородию, – с поклоном ответил тот. – Пожалуйте в столовую, судари. Барин уже там, вас дожидаются.

– Раненько Роман Иваныч изволил подняться, – заметил Хитрово-Квашнин. – Сдержал обещание.

– Дык я их и разбудил. Ты, говорит, Тихон, непременно подними меня пораньше. Надо, мол…

Слуга, пробормотав еще что-то, провел дворян к столовой и с поклоном удалился.

Одно из самых важных помещений в особняке было довольно просторным. Ни шпалер, ни какого-либо штофа в нем наблюдалось. Во избежание впитывания всяких запахов, стены были выкрашены в приятный голубоватый цвет, на них пестрели красочные рисунки кисти дворового умельца, наделенного художественным вкусом. Пол покрывал блестящий паркет, углы были заставлены кадками с экзотическими растениями и деревцами.

Конец ознакомительного фрагмента.