Цитаты из книг автора «Сергей Яров»

и не только для растопки печей, но также из-за возможности выгодно сбыть книги: спрос на них не исчезал даже во время блокады.

Каждая деталь блокадной смерти показывала, сколько жестокого и даже звериного обнаруживалось у людей и как легко они могли переступать границы дозволенного.

Потом бомбежки стали частью повседневности, к ним быстро привыкли и месяц спустя, в октябре 1941 г., в дневнике инженера В. Кулябко мы встречаем такую запись: «…Сейчас… мало интересует, где разбомбили, сколько жертв. Ко всему привыкают, даже к ужасу»[42].

Именно в сообществе других людей человек ежедневно должен затверживать нравственные уроки – быть порядочным, честным, справедливым, отзывчивым, щедрым.

Секретарь Дзержинского РК ВКП(б) З.В. Виноградова, обходившая «выморочные» квартиры в поисках детей, писала о том, как была поражена их безразличием: «Лежит человек на кровати, с ним же рядом ему близкий человек мертвый, и у него полное отупение»[29].

Пришлось увидеть все – своего ребенка, искалеченного после бомбежки, умирающую мать, просившую перед смертью крошку хлеба, но так и не получившую ее

Эта книга – о цене, которую заплатили за то, чтобы оставаться человеком в бесчеловечное время.

Чтобы понять, как выстоял человек, надо принимать его таким, каким он был – без попыток смягчить рассказ, без искажений и умолчаний.

В том буйстве всеобщего разорения конца 1920-х – начала 1930-х гг. – и предпринимателей и торговцев, и концессионеров и, наконец, крестьян (раскулачиванием и коллективизацией) и рабочих (инфляцией, задержкой жалованья, займами) – трудно определить, кто дал больше, а кто меньше для индустриализации. Все складывалось в один общий котел, и не брезговали ничем – ни спаиванием людей, ни продажей эрмитажных сокровищ, ни выпуском не обеспеченных ценностями банкнот.

Для определения сроков и объемов индустриализации требовалось решить главный вопрос: где взять деньги? Впервые на этот вопрос попытался подробно ответить Пленум ЦК ВКП(б) в апреле 1926 г. Среди источников «первоначального социалистического накопления» были названы «экспроприация» непроизводительных классов (буржуазии и дворянства)