– Папик! – Словно играясь, легонько подтолкнула его Марго. – Купить – это, конечно, отлично… но мы вообще о другом. Он очень интересный и привлекательный человек, много знает и много стран посмотрел…

– Девочка моя, что ты затараторила! – Потянулся Виктор за вновь налитой рюмкой. – Познакомить меня с ним хочешь? Проблем нет! Приглашайте его в гости хоть завтра, и посидим, поговорим, посмотрим на твоего ювелира… – Он выпил и поставил рюмку на стол вверх ногами.

– Папа, ну почему сразу – моего! Он наш – с мамой и Вовой – общий друг. – Марго тоже выпила и, перевернув рюмку, поставила ее рядом с отцовской.

– Марго… – Он обнял дочь и наклонился к ее уху. – Я – твой отец. И думаешь, я не вижу, как блестят твои глазки?.. Запомни все, что я тебе сейчас скажу, прямо вбей в свою память. Что бы ты ни сделала, кого бы ты ни захотела в своей жизни, я… – Виктор положил ладонь себе на грудь и принял позу человека, дающего клятву. – Буду всегда тебя поддерживать. Ты – не эта клуша! – Он показал пальцем на Нину. – Ты знаешь, как жить. Заводи себе полезные и нужные связи, пользуйся слабостью других людей, люби себя больше всего в жизни, ну и… – Виктор сбился и замолчал. – И всякое такое. Словом, ты меня поняла. Все, девочки, я поехал! У меня еще встречи и дела.

– Какие дела – ты столько выпил! Марго, скажи отцу, пусть за руль не садится – милиционеров на дорогах много, могут быть проблемы. – Нина встала у выхода, в ее глазах читались просьба и мольба.

– Это ты сейчас про кого такое сказала, монашка? – Виктор надел куртку. – Да у меня проблем просто быть не может! Я три дня назад парился в бане с прокурором города, так он мне «нечепайку» выписал! Удостоверение такое… Все менты теперь от меня врассыпную, а она – проблемы… Каркаешь тут! Отойди в сторону!

Виктор, стараясь держаться бодро, шагнул в коридор и, не дожидаясь лифта, пошел по лестнице вниз. У него действительно имелись дела, и ему нужно было уходить.

Пока Нина провожала отца, Марго вспомнила, что давно не проверяла свой телефон.

Отыскав его в сумочке, она с сожалением отметила, что Михаил с ней на связь не выходил.

Поразмыслив немного, она написала ему короткое сообщение со словами гнева и шутливых угроз.

– Михаилу пишешь… – Услышала она голос Нины, вернувшейся к столу. – Ну, все, закрутила! И Вове своему про него рассказала, и отцу… Зачем, вот, только тебе это нужно? Тянешь за один семейный стол и любовника, и мужа.

– А что тут плохого? Вова никогда не догадается, что Миша мой любовник, а отец, – ты же сама слышала, во всем меня поддерживает. Подумаешь! Муж, любовник… они все теперь мои, и я ни с кем делиться не собираюсь! – Женщина засмеялась. – Пусть так и сидят рядом со мной! Я сказала!!

– Ой, да делай ты, что хочешь! Я пойду, полежу немного… а то устала бегать тут перед вами, в прислугу уже превратилась.

Марго встала и потянулась, под халатом она была обнажена. Мысли заработали только в одну сторону – ей опять очень захотелось увидеть Михаила.

Быстро одевшись, уже через тридцать минут она стояла на крыльце его дома.

Услышав звонок у входной двери, Михаил откинул одеяло, поднялся с кровати и посмотрел из окна спальни на улицу – на парковке стояли джип «Мерседес» и пятая модель «Жигули».

– О, какая ты ненасытная! – пробормотал он, надевая по дороге к входной двери футболку.

– Здравствуй, любимый мой! – Марго поцеловала его и, не останавливаясь в прихожей, прошла на кухню. – Ты только проснулся? – Она вытащила из пакета литровую банку, закрытую пластиковой крышкой. – Это мамин борщ. Вкусный, пальчики оближешь! – Она скинула на табуретку белую куртку, расшитую на спине стразами Сваровски.

Михаил подошел к ней вплотную и обнял.

– Марго, ты что, принесла мне еды? Так ты заботишься обо мне?

– Конечно. – Она улыбнулась и чмокнула его в щечку. – Я очень хорошая, красивая и добрая женщина. А потом, ты всю ночь трудился, доставляя мне удовольствие, и теперь мне тоже хочется тебя отблагодарить… Нет! Неправильно сказала, хочется стать для тебя близкой и любимой. – Она посмотрела в его глаза, где-то глубоко внутри ее души ожило и зашевелилось что-то приятное и светлое, словно только что родившись. Ей показалось, что с ней никогда такого не было.

Ангелы и демоны, живущие в душе у каждого из них, перепутались местами и уступили место порхающим амурам. Счастье и радость потекли по их венам потоками любви и желания.

Он опять поднял ее на руки и понес в спальню. Марго обхватила его руками за шею и тихо произнесла:

– А как же мамин борщ?

– Ты вкуснее в миллион раз, – ответил Михаил.

Помогая ей раздеться, он прислушивался к себе и таял от собственного страха. Ощущение, что она начинает нравиться ему, заполняло его мысли, он боялся и одновременно шел вперед.

Марго тоже не понимала, что происходит с ее головой и сознанием: откуда-то из дальних глубин души зазвучали сентиментальность и трепетность. Его губы и ласки рождали в ней волну неизвестных ей ранее чувств. В ту секунду, когда она снова ощутила его в себе, Марго поняла: к ней пришла любовь, и на этот раз – настоящая и единственная.

Она обняла его сильное тело и задрожала.

– Что? – Михаил, перестал двигаться и посмотрел на нее. – Я делаю тебе больно?

Она задрожала еще больше и открыла глаза.

– Любимый мой, такого никогда не было в моей жизни! Я кончила, я не смогла удержаться, это было выше моих сил! Ты, ты… – Она вдруг заплакала, словно маленький ребенок и, обхватив его голову руками, зажмурилась от наступившего состояния счастья и сладкого душевного трепета.

– Ты больше не будешь Марго, – заговорил Михаил, вытирая ей слезы. – И Ангелиной я тоже не хочу называть тебя. Ты – мой ангел, моя мечта, моя жизнь! – Он попытался из последних сил восстановить свое спокойствие и рассудительность, но не смог. И добавил: – Моя единственная и любимая женщина…

Она с силой прижалась к нему и зарыдала еще сильнее.

«Боже, да я сам пропал!» – мелькнули последние мысли из его прошлой жизни.

Михаил притянул ее к себе; ангел с плачущими глазами шмыгал носом и терся ногами о его бедро. Наступал вечер их второго дня, дождь опять застучал по подоконнику, на улице зажглись фонари, а им было тепло и хорошо. Желание прожить так всю жизнь пробежало в их головах наивной радостью.

Однако в этой огромной и сладкой бочке их меда была и ложка дегтя… Ей пора было вставать и идти домой к мужу, пусть даже и не любимому.

Поэтому минут через пять она, собравшись с силами, произнесла это вслух.

– Миш, я умираю без тебя! Не могу передать, как мне тяжело и больно оставлять тебя даже на одну секундочку, но мне нужно идти… – Она подняла на него глаза, те еще были влажны от слез.

Михаил молчал, все в нем перемешалось. Пришедшая к нему любовь принесла с собой и ревность.

– Полежи со мной еще хотя бы пять минут, а то я уже начинаю скучать, – неожиданно для себя он произнес эти слова с таким волнением и сожалением, что Марго, словно получившая от него волну этих же чувств, кинулась целовать его с новой силой нахлынувших на нее эмоций.

– Не пойду, никуда не пойду! Ничего не хочу!! Только тебя, только ты мне нужен. К черту мужа и все приличия, хочу заснуть в твоих объятиях и окруженная твоей любовью…

Осыпая друг друга поцелуями они, разбрасывая подушки с одеялами в разные стороны, снова погрузились друг в друга, больше не думая и не вспоминая ни о ком и ни о чем…

Их разбудил настойчивый звонок в дверь. Михаил подскочил и выглянул в окно – на парковке стояла машина Нины.

– Кто там? – спросила Марго тихим голосом.

– Это Нина. Похоже, она приехала за тобой, – произнес Михаил, надевая джинсы и свитер.

– Бляха муха! А сколько сейчас времени?

Выходя из спальни, он показал пальцем на часы, висящие на стене.

– Десять минут двенадцатого.

Нина была зла. Словно сирена, она влетела в открытую дверь с криками и вопросами.

– Где она? Вы что тут, совсем с ума сошли? Она всю прошлую ночь дома не была, теперь вторая наступает, а вы даже на телефонный звонок ответить не можете! Муж ее звонит весь вечер, я вру, несу всякую ерунду, думаю – сейчас появится, сейчас появится, а вы тут… Михаил, ну, а ты-то! Так же нельзя, ты же взрослый человек! Должен же понимать, что у девочки есть муж. Это же огромный скандал будет, зачем вам обоим это нужно?!

– Ладно, мам, не шуми! – попросила вышедшая из спальни Марго. – Мы просто заснули и забыли о времени, не ругайся.

– Не ругайся – легко сказать! Отец тоже звонил, говорит: куда пропала? Набирал тебе на мобильный, а от тебя – ни слуху, ни духу.

Михаил принес из кухни куртку и стал помогать Марго одеваться. Нина стояла рядом и молчала, понимая, что им нужно проститься.

– Миша, я… – сказала Марго и как-то поперхнулась на полуслове. – Мама, я не могу дышать без него, ходить, видеть! Ничего не могу… – Слеза покатилась по ее щеке, а глаза отразили боль от ощущения надвигающегося расставания.

– Ангел мой, не плачь! – Он обнял ее и поцелуем поймал следующую соленую слезу.

Глаза Нины расширились от удивления, она замерла. Проявление подобной силы чувств она видела у своей дочери в первый раз в жизни.

– Все! – выдохнула из себя воздух Марго. – Забирай меня! А то я не выдержу и останусь тут. Навсегда!

Нина, ошарашенная и напуганная происходящим, тихонечко потянула дочь за рукав куртки и медленно, непрестанно оглядываясь на Михаила, пошла к выходу.

Они вышли из дома и направились к своим машинам. Михаил подошел к окну; он видел, как они отъехали. В доме остались тишина и пустота; из головы словно откачали воздух, мысли партии в невесомости и отталкивались друг от друга, не принося понимания произошедшего. Его блестяще разработанная операция, жена и дети в далекой Москве – все сейчас разбивалось о неожиданно возникшее препятствие – появившееся и затрепетавшее в нем чувство любви к совершенно пустой и эгоистичной, – как он думал раньше, женщине.

– Ангел… – произнес он в тишину дома. – Мой нежный ангел, куда же ты улетел?..

Сев за стол, он с удовольствием съел холодный борщ прямо из банки, вздохнул и пошел в спальню.

Там, на кровати, лежала ее большая заколка и белый листочек, помеченный прощальным отпечатком красных губ.

Он выключил свет и лег. Пустота не уходила из его головы. Ее лицо, улыбка, тело стояли перед глазами и ныли сладкой болью наступившей разлуки.

– Да, – произнес Михаил, – такого в моих планах не было. Утром нужно все это хорошенько обдумать… хотя… – Он улыбнулся. – Нет-нет, все же утром. Подобные рассуждения – только на утреннюю голову, свежую и остывшую.

Закрыв глаза, он обнял подушку, еще немного покрутился, вспоминая два прожитых вместе с Марго дня, и вскоре уснул, улыбаясь собственным мыслям.

Утро наступило легкой простуженностью дома, осенняя прохлада прошла сквозь деревянные стены и встретила Михаила бодрящим холодком.

Быстро поднявшись, он пробежался по комнатам, добавил температуры в электрических батареях отопления, зажег камин и сделал зарядку.

Теплый душ и горячий чай высоко подняли планку его настроения.

Ему очень захотелось что-то сделать, подпрыгнуть, взлететь над землей, ощутить сладкое чувство любовного дурмана, без причины совершить глупость, а потом долго смеяться над этим.

Зайдя в спальню, он, без всякого плана, отталкиваясь только от ощущений, начал передвигать кровать и тумбочки. Вчерашние его мысли и чувства сейчас казались не такими уж сложными и противоречивыми.

Состояние неожиданной влюбленности жило в каждой клеточке его тела, а разум и рассудительность, проснувшиеся вместе с ним этим утром, говорили ему, что лучшим советчиком в этой ситуации будет время.

Раздавшейся звонок в дверь не стал для него неожиданностью, Михаил даже не стал смотреть в окно, он знал: на крыльце стоит Марго.

Она обняла его, как только дверь отворилась. Нина, идущая сзади, немного смутилась, но, быстро обойдя их в прихожей, направилась на кухню, разогревать принесенный ею завтрак для «нового мужа» своей дочери.

Нина видела: Марго излучает свет счастья, в выражении ее лица появились черты доброты, а сегодня утром, приезжая забрать ее к Михаилу, она даже произнесла слова «спасибо» и «пожалуйста».

– Мамулечка, мы идем завтракать! – Услышала она голос дочери из прихожей. – Все, можешь больше не смущаться, мы уже нацеловались.

Марго и Михаил вошли на кухню и сели за накрытый стол.

– Мишанечка мой, я, ведь, тоже не завтракала. Проснулась утром и быстро к маме. Подумала: у тебя ничего нет, ты голодный весь такой… – Она изменила голос, словно разговаривает с малышом. – Одинокий и… любимый. – Женщина улыбнулась и провела несколько раз ладошкой по его утренней, еще не бритой, щеке.

– Ну, хватит уже ласкаться! – произнесла по-доброму и даже с какой-то радостью Нина. – Миша, начинай завтракать, а то все стынет. Марго, и ты оторвись от него на секундочку, поешь горячего.

– Не могу оторваться! Не могу, не могу, не могу от моего сладкого оторваться!! Он же Мишка, и словно медом намазан, так бы и облизала всего с головы до ног!

Они засмеялись, и стали дружно завтракать и весело болтать. Все покатилось на волне удовольствия и теплого семейного общения.

Через полчаса Нина поднялась мыть посуду, Михаил убирал остатки еды в холодильник, а Марго побежала на второй этаж, в туалет.

– Миша, – заговорила Нина, – я вижу, она влюблена, и ты тоже весь светишься… но только прошу об одном: не делайте так, как это было вчера. У нее есть муж, хороший, порядочный, молодой парень. Ты постарше, и еще неизвестно, как у вас все сложится, поэтому прошу: не торопите жизнь, оглядывайтесь на близких людей и не рубите с плеча. Встречаетесь – ну и ладно, любите – и замечательно, а там посмотрим и поглядим. Хорошо?

– Договорились, – улыбнувшись, произнес Михаил.

– Так, о чем это вы опять за моей спиной договариваетесь, а? – Марго забежала на кухню и, уютно скользнув Михаилу под руку, обняла его.

– Договариваемся о сегодняшнем вечере. Ты, болтушка, все целуешься да обнимаешься, а самого главного не сказала. Мы сегодня все собираемся у меня на ужин, а Мише об этом до сих пор ничего не известно.

– A-а! Да-да-да, Мишанечка, точно! Я совсем забыла! Мы же сейчас с мамой на рынок едем, продуктов к столу купить. Ты что сегодня хочешь вкусненького попробовать? Я для тебя все сделаю! – Она хихикнула, и добавила: – Ну, с маминой помощью, конечно.

– Большую отбивную из телятины, с кровью и поджаристой корочкой, усыпанную сверху колечками золотистого лука. Позавчера, когда я готовил для тебя еду, у меня было именно такое видение.

– Ой, я тоже люблю мясо! Очень-очень. – Марго склонила голову набок и вопросительно посмотрела на мать.

– Дети вы дети, стоите тут в обнимку! Все вам сделаю, только голову не теряйте и сегодня прошу вас обоих: только не смотрите вы так друг на друга за ужином, а то наверняка спадитесь.

Марго и Миша переглянулись, чувствовалось – им хорошо и приятно.

– Мамулик, ты иди в машину, ладно?.. Мы тут еще поцелуемся немного, а потом я тебя догоню. – Женщина взяла Михаила за руку и потянула его в комнату первого этажа.

Нина улыбнулась – жажда любви, исходящая сейчас от дочери, умиляла ее. Она оделась, вышла на улицу и, постояв немного на крыльце, пошла в машину.

– Миш, – произнесла Марго через пятнадцать минут, поправляя на себе одежду, – как ты думаешь: я – сексуальная маньячка?

– Ты! – Он сделал паузу, ее глаза наивно просили ответа. – Да конечно!!

– Это плохо? – Голос ее прозвучал совсем тихо и жалобно.

– Это отлично! Это волшебно и прекрасно!! – рассмеялся Михаил, нежно удерживая ее в своих объятиях.

На улице раздались протяжные и нетерпеливые звуки автомобильного клаксона.

– Мне пора, любимый мой, медвежонок мой ласковый! Увидимся вечером, позвони мне в семь, и я расскажу тебе, как проехать к маминому дому.

Он проводил ее до крыльца. Марго, выйдя на улицу, помахала маме рукой и демонстративно крепко поцеловала Михаила в губы. Сбежав по ступенькам, она быстро подошла к машине, послала ему воздушный поцелуй, изобразив жестами, как сильно текут ее слезы и, показав пальцами цифру семь, села рядом с мамой на пассажирское сидение.

– Счастливая ты, Марго, – заговорила Нина, едва они отъехали от дома Михаила, – все тебе можно, ничего ты не боишься, а главное – совестью не мучаешься.

– Мамулик, – спокойно произнесла дочь, – я влюбилась. А влюбленные грехов не совершают, любовь – это чистота, праздник и счастье. Неужели ты не видишь, как мне хорошо?

– Что тебе хорошо, это я вижу отлично. А вот как насчет твоего мужа? Ты сейчас изменяешь ему, а ведь это – большой грех… – Нина на мгновение отвлеклась от дороги и посмотрела на Марго.

– Муж – это только штамп в паспорте. Настоящий грех – жить с нелюбимым человеком, настоящая нечестность – каждый день притворяться, мучиться самому и терзать его. Поэтому, мам, я уже решила: когда Миша поближе познакомиться с отцом, и они сдружатся, я оставлю Вову. Знаю, ты против. Знаю, сейчас рано говорить об этом. Уверена, что будет много проблем, но жить без Миши я не хочу и не буду! – Она замолчала и, после небольшой паузы, продолжила: – А ты, если любишь меня и хочешь мне добра, будешь мне помогать и перестанешь причитать о морали и грехах. Возьмешь, и вот так просто встанешь на мою сторону и пойдешь вместе со мной. – Она улыбнулась, посмотрела на мать и произнесла: – Ты же хочешь нянчить внука на Мальте и кататься на яхте в средиземном море?

Женщины переглянулись и дружно рассмеялись. Мужчина, управляющий синей пятеркой, тоже улыбнулся – запись с направленного микрофона шла чисто, без помех.

Михаил, закрыв за Марго дверь, поднялся на второй этаж и продолжил начатую еще утром работу по дизайнерскому переустройству дома. Двигая мебель, перевешивая репродукции и ковры, он рассуждал вслух. События развивались быстрее, чем он планировал.

– Так… Значит, именно сегодня Марго знакомит меня и с отцом, и с мужем. Семья собирается на ужин и приглашает друга. Атмосфера такого мероприятия должна быть легкой, веселой и непринужденной. Это значит, мне нужно заехать в магазин и купить хорошего, винтажного вина дамам, коньяк нам с папой, а вот с мужем сложнее – по моим данным он практически не пьет. Тортик нужно купить, цветы… – Глеб задумался. – Нет. Цветы, пожалуй, не нужно, а вот какую-нибудь необычную орхидею в горшке – это, можно. Скажу: шел мимо цветочного магазина, увидел красоту и не смог удержаться, купил. Это не банально, и подчеркивает мою сентиментальность. Теперь украшения… Они у меня все на флэшке, а судя по всему, дома у Нины компьютера нет. И как же мне тогда показать им ливанскую ювелирку?.. – Он перестал вытирать пыль и, поднявшись на второй этаж, включил свой ноутбук.

Монитор компьютера засветился именем пользователя: ворток.

Набрав специальный код, он получил доступ к рабочему столу компьютера.

Папки, совершенно не нуждающиеся в чужом внимании, были разбросаны по всему полю монитора.

– Чтобы взять этот ноутбук с собой, – продолжил рассуждать Михаил вслух, – мне тут нужно немало поработать и еще больше попрятать. Муж Марго – компьютерный гений… А вдруг его глаз зацепится за что-то другое, кроме ювелирки?..

И Михаил начал переносить всю важную информацию в архив, кодируя случайный доступ к папкам.

Минут через двадцать он, создав слайдовый просмотр фотографий ювелирных украшений, принялся внимательно изучать каждое изделие, стараясь запомнить как можно больше деталей и подробностей их изготовления.

Время летело незаметно, спина Михаила устала, легкая боль между лопатками напомнила ему о необходимости двигаться.

Поднявшись со стула, он подошел к окну и с наслаждением потянулся.

Солнце, уже два дня живущее по ту сторону облаков, двигалось к закату, березы желтели, отдавая листву ветру, висящих за окном яблок уже не хотелось.

Пробегая взглядом соседний лес, Михаил заметил большую хищную птицу, нарезающую плавные круги над макушками деревьев.

Она, поймав потоки воздуха, планировала, как самолет и казалось – скользит в воздухе.